Карамельное счастье

Тимофей раньше был доволен своей жизнью. Вот ей-богу, если бы кто-то его спросил еще полгода назад, он бы утвердительно ответил, что она удалась. А сейчас хотелось нажать на заветные три клавиши «Ctrl+Alt+Del» и перезапустить к чертовой матери сбояющую программу. Но ничего не получалось. Он слишком привык к простоте и упорядоченности. Сразу после института они вместе с друзьями открыли скромную компанию, которая специализировалась на доработках популярного программного обеспечения. Коробочный продукт, который изначально затачивался для крупного бизнеса, плохо подходил для его младших собратьев, поэтому всегда нужно было что-то докрутить, а то и допилить. Молодые айтишники, которых начали активно готовить столичные ВУЗы, искали подработку. Так что штат недорогих IT-консультантов, готовых после непродолжительных обучающих курсов ездить «на клиента» и подгонять продукт под его нужды, постоянно пополнялся. Тимофей как один из первых этих самых консультантов со временем перешел на внутренние задачи: он как раз и разработал обучающее ПО для студентов и выпускников. Он не рвался в управление компанией: Валька и Вика отлично с этим справлялись сами. За десять лет их молодой стартап значительно вырос — совсем недавно численность персонала перевалила за сотню. И юбилей было решено отмечать в теплых краях. Поездка всем коллективом в Черногорию должна была стать ярким праздником. Она и стала… Вот только Тимофей почти не запомнил торжественный ужин и зажигательную вечеринку на пляже. Еще в Домодедово на него свалилось «счастье», от которого он не смог убежать, и вся жизнь полетела вверх тормашками. Тимофей не очень интересовался приготовлениями к поездке, уверенный, что все будет организовано «на отлично». Он вполуха слушал кадровичку Шурочку, которая накануне принесла ему конверт с билетами и прочей информацией о перелете и проживании. Поэтому в аэропорту с удивлением обнаружил, что их расселят по двое, а он даже не знает, с кем предстоит провести две ночи. Оказалось, коллеги заранее договорились друг с другом, только он проворонил все рассылки. И теперь ему придется делить номер с новым сотрудником. Суматошно пытаясь организовать толпу уже начавших празднование коллег, Шурочка подлетела к нему с каким-то коренастым мужиком, наспех представляя их друг другу. Тимофей даже толком не расслышал его имя. Только залип, когда тот протянул руку и, открыто улыбаясь, глянул своими глазищами. Карамельная радужка в окружении густых девчачьих ресниц… Тимофей и залип. От позора невежливости он был спасен только объявлением посадки и начавшейся трагикомедией. В ней Шурочка пыталась вытащить компанию из ирландского паба, как назло манящего своей яркой вывеской прямо у выхода на посадку, параллельно названивая «девочкам» из бухгалтерии, которые «потерялись» на просторах duty-free. Тимофей подхватил свой рюкзак и небольшую сумку на колесиках и заспешил к стюардессам показывать посадочный талон. Но уже в салоне самолета он понял, что капитально попал. Милош, которого он про себя окрестил Карамелькиным, сел на соседнее кресло. И если бы не Шурочка, которая пробежалась пару раз по салону, а затем с шумным вздохом приземлилась на сидение у прохода, он бы уже полез на стенку. В последний раз проверив потрепанные списки, та начала болтать с новеньким, время от времени пытаясь вовлечь в беседу и его. Но с этим у него не возникало проблем: он никогда не был особо общительным, да и положение совладельца и лучшего друга руководителей компании позволяло держаться от корпоративного этикета в стороне. Зато он мог наблюдать за Карамелькиным. Тот оказался не таким уж старым. Просто на фоне бледного Тимофея с его среднестатистической внешностью Милош казался эдаким зрелым красавцем-мужчиной. Вьющиеся русые волосы, густая борода, обласканная загаром кожа и крепкие мышцы, явно заработанные не одним часом в качалке. Он был похож на типичного «медведя», совсем не Тимофеев типаж. Но этот его бархатный голос с легким акцентом, глазища невиданной красоты… Было страшно начать капать слюной прямо на светлые штаны, надетые в поездку. Не к месту вспомнилось, как в детстве приходилось носить брекеты, а тянуло на леденцы и карамельки… Тимофей краем уха слушал их разговор с Шурочкой, из которого узнал, что Милош переехал в Москву еще в институте. Мама у него русская, подалась в начале девяностых в Черногорию. Южный роман перерос в крепкую семью, и у Милоша есть старшие брат и сестра. Путем нехитрых вычислений Тимофей с удивлением понял, что тот даже на пару лет его младше. Радость Шурочки, что у них теперь есть бесплатный переводчик в коллективе, передалась и ему: значит сосед будет постоянно занят, помогая организовывать корпоративные развлечения. Получалось, что пересекаться они будут мало и от наваждения удастся вовремя избавиться. Но стоило ему коснуться Карамелькина, когда тот передавал стакан томатного сока, заботливо налитый стюардессой, как Тимофей снова потерял дар речи, с трудом выдавив из себя глухое: ─ Пасип… Разумно рассудив, что от греха подальше стоило бы притвориться мертвым или глухонемым, он быстро проглотил показавшийся полной кислятиной любимый напиток и вжался в угол, закрыв глаза. Маскировка под спящего сработала: Шурочка понизила голос, а затем и вовсе закончила свои бесконечные расспросы. И Тимофей сам не заметил, как уснул. И снился ему не предстоящий праздник или запланированный в скором времени старт учебного курса, а Милош Карамелькин, стоящий на коленях между его разведенных ног. Его смуглые широкие ладони скользили по Тимофеевым штанам, разжигая знакомый жар. Бархатный голос что-то обещал на незнакомом языке, будто уговаривал довериться. Ладони забрались выше, скользя по груди и предплечьям… Тимофей смотрел в карамельные глаза и тягучее желание влекло сделать что-то совсем не корпоративное… Сквозь сон он услышал противный голос Шурочки: ─ Как крепко уснул-то! Тимофей! Просыпайся! Ну же! Оказалось, что салон заметно опустел, пока они с Милошем будили его. Смущение от слишком яркого сна удалось скрыть за торопливым бегством в сторону крохотного здания местного аэропорта. Южный воздух принял его в теплые объятья, пока Тимофей шел вслед удаляющейся толпе коллег. После промозглой сентябрьской Москвы словно переключился внутри какой-то тумблер. Вот только недавно все мысли были о работе, а тут горячий красавчик в одном с ним номере. Еще тогда Тимофей почувствовал какую-то неизбежность… Пришлось играть в партизана. Сразу после расселения он обнаружил тихий уголок во внутреннем дворике отеля, где можно было удобно расположиться в широком кресле под зонтиком и уткнуться в ноутбук. Еще никогда Тимофей с таким рвением не готовил тестовые задания к каждому учебному модулю, как в эти дни. В номер он приходил поздно ночью, быстро принимал душ и юркой рыбкой нырял под одеяло, прислушиваясь к мерному дыханию соседа. А утром ни свет ни заря сбегал. Завтракал в столовой одним из первых, а затем терялся во внутреннем дворике. На второй день его обнаружила одна из стажерок Шурочки и уломала появиться на пляже, где коллеги собирались на какие-то спортивные состязания. Культурная программа, катись она буем! Предупредив, что он не собирается участвовать, Тимофей расположился на дальнем шезлонге, регулируя пляжный зонт, чтобы полностью скрыться в тени. Но и тут его не оставили в покое. Валька, собиравший коллег поиграть в пляжный волейбол, приметил его издалека и уговорил присоединиться к своей команде. Когда-то в институте они ходили вместе на секцию, поэтому отвертеться не получилось. Конечно, судьба была немилосердна. В команде противников, на позиции аккурат против него, играл Милош. И если бы не постоянные окрики Вальки, который вошел в раж, боясь упустить победу, Тимофей бы забыл, как бить по мячу и ставить блоки. В итоге команда гендира ожидаемо выиграла, но играть с руководством понравилось всем, особенно когда Валька угостил всех холодненьким пенным. Уползти обратно в свой скит не получалось. Пришлось расположиться рядом с весело болтающими коллегами и потягивать из запотевшей бутылки бельгийское светлое, любимое Валькино «Леффе». Тимофей упорно пытался мимикрировать под шезлонг, но все равно шумно поперхнулся, когда Милош снял мокрую футболку и остался в светлых шортах и красной бандане, которую зачем-то на ковбойский манер повязал на шее. Бросив Вальке, что забыл где-то ноутбук, Тимофей быстро вернулся к отелю, отчаянно надеясь, что его бегство никто не связал с стремительно оголившимся новичком. Ноутбук, конечно, лежал на кровати, где он его и оставил, прежде чем пойти к коллегам на пляж. Зато ему теперь не лежалось и даже не работалось. Срочно потребовалось запереться в душе и, как когда-то, украдкой дрочить под шум воды. Уже смыв следы своего наваждения, он корил себя за несдержанность. Ну откуда взялся этот гормональный шквал? Картинка полуголого Милоша, упорно всплывающая перед глазами, бросала его то в жар, то в холод. Никогда Тимофею еще не нравились волосатые. Он всегда предпочитал мужчин с простой внешностью и схожим темпераментом. Никаких «папиков», «медведей» или жеманных «сисси». Да и вообще, раньше он не заглядывался на таких абсолютно «неголубых». А от Милоша за версту тянуло натуральностью, как от разрекламированных йогуртов с печатью «100%» на упаковке. К торжественному ужину в честь юбилея компании Тимофей окончательно извелся. Он смирился со своими враз изменившимися предпочтениями, но что делать дальше так и не придумал. Навязывать свой интерес новому коллеге Тимофей не мог. Это сразу перечеркивало все его принципы: не пытаться подкатить к натуралам и не крутить романы на работе. Столько лет мимолетных встреч со случайными парнями удавалось легко держать себя в рамках, а тут… Тимофей не помнил толком, что случилось на вечеринке, потому что впервые со времен студенчества напился в хлам. Наутро было стыдно смотреть в глаза коллегам. Но судя по помятым лицам унылой толпы в стиле «после корпоратива», загружавшейся в автобус, все отрывались накануне вечером по полной программе. Жадно поглощающая минералку Вика поведала, что под конец вечера он всё же влился в коллектив и отжигал вместе со всеми на танцполе. А когда сосед тащил его в номер, что-то пытался напевать заплетающимся языком про карамельных медведей, свалившихся с радуги. Но Тимофей ничего из этого не помнил. Как и возвращение с соседом. Что он наговорил Милошу? Может, поэтому утром он проснулся один? Карамелькин появился с горой гостинцев из дома только в аэропорту под конец регистрации на рейс. Но Тимофей одновременно и хотел вспомнить забытый вечер, и боялся заговорить со своим наваждением. Привычная Москва не принесла облегчения. И хоть во время перелета они не сидели вместе, все мысли крутились вокруг Карамельки. Дальше потянулись месяцы внутренней борьбы. Тимофей вгрызался в работу, лишь бы не думать о Милоше. Лишний раз не ходил в ту часть офиса, где обитали сисадмины. Переустанавливать антивирус, когда подошел срок, попросил Костика Лазарева, который уже почти год как перешел в IT-консультанты. И даже практически не слушал перешептывания переселенных в его часть офиса на время ремонта «девочек» из бухгалтерии, которые все как одна были без ума от Милоша и строили грандиозные планы по завоеванию сердца новичка. Самое тяжелое для Тимофея время было после работы. Когда он возвращался в свою недавно купленную квартирку и оставался один. Уже не было нужды сдерживаться, поэтому традиционно залипнув на фото со страниц Милоша в соцсетях, он поздно засыпал, каждую ночь прокручивая в голове, каково это, если вдруг судьба повернется к нему наконец-то лицом, перестав маячить «пятой точкой». Как же это было бы охренительно, если бы Милош сам заинтересовался им! Тимофей ощущал давно забытый трепет от встреч с кем-то, кто действительно дорог. Сам привыкший вещать толпам молодых сотрудников про всевозможные фичи, он был готов слушать и слушать Карамелькина, даже если он захочет рассказать ему, как распределять IP-адреса в локальной сети. Да любую ерунду, лишь бы Милош смотрел на него своими глазищами и обволакивал бархатом низкого голоса. И пусть Тимофея тянуло на несусветную романтическую муть, которую он раньше отвергал, кто определяет, что нормально, а что нет? А еще хотелось опять увидеть Милоша без футболки. Пройтись кончиками пальцев по шелковистым волоскам на широкой груди, покружить подушечками вокруг сосков. Добиться сдавленных всхлипов. Как же тот будет звучать, когда Тимофей коснется кончиком языка темных пятен ареол! А если сместить руку ниже? Он представлял, как почувствует рукой тяжесть горячего члена. Почему-то представлялось, что, как и его владелец, он будет обязательно не очень большим, но основательным, с налитой головкой и смуглыми яйцами. Тимофей в своих фантазиях не раз ласкал его рукой, согревал своим дыханием и охотно брал в рот, скользя по толстому стволу языком. Обычно он не любил так удовлетворять своих случайных партнеров. Но Милош был не случайным, а самым желанным… А еще он представлял, что было бы, если бы Карамелькин встал на четвереньки, выпятив свою шикарную задницу. Тимофей приметил еще во время игры в волейбол, какой идеальной она формы. Он бы нежил ее в ладонях, языком проходясь от копчика до ложбинки, кружил вокруг сжатой звездочки ануса, уговаривая довериться и открыться. Тимофей бы растягивал ее языком и пальцами так долго, сколько бы понадобилось, чтобы Милош поплыл и сам попросил насадиться на его член. Он бы сладко качал любимого на грани, не давая легко кончить. А потом довел до взрыва удовольствия, когда тот начал бы скулить под ним. Даже если бы Милош предложил ему побыть снизу… Тимофей и это представлял, хотя предпочитал всегда быть в роли актива. Почему-то с ним было не страшно. Первый неудачный опыт не позволял Тимофею думать, что он захочет когда-нибудь такого рода удовольствия. Но почувствовать, как внутри разгорается пламя от проходящегося по простате горячего члена, когда карамельные глазища будут с нескрываемым желанием смотреть на него, хотелось всё больше, несмотря ни на что… Сны менялись, повторяя только всепоглощающую эйфорию от единения с желанным мужчиной. А Тимофей просыпался наутро абсолютно разбитым и несчастным. Еще и притащенный кем-то медвежонок с красным платком на шее и коробкой конфет, которого обнаружили бухгалтерши на прошлой неделе на соседнем стеллаже, раздражал заметной только Тимофею схожестью с Милошем. Проклиная формат open space, приходилось выслушивать причитания «как это мило», «точно кто-то к Соньке подкатывает», «скорее бы этот медвежонок объявился» и прочую дребедень. Даже вечером, возвращаясь домой, Тимофей засмотрелся на появившуюся после дождя экстремистку-радугу, а видел только обнажённого Милоша в обнимку с медвежонком. Образ был настолько ярким, что он чуть не пропустил поворот. Пришлось резко выворачивать руль и перестраиваться под недовольный сигнал едущей за ним машины. Нужно было это все прекращать! Дома Тимофей устроил «генеральную уборку», вычистив из памяти ноутбука все сохраненные фотографии Милоша и ссылки на его странички. Потом зачем-то сел переустанавливать Винду, полночи с нуля инсталлил все программы. Наутро почти ничего не работало. Злой, больше обычного невыспавшийся, он помчался на работу. На сервере хранилась резервная копия образа диска, нужно было успеть до начала рабочего дня все восстановить. Каково было его удивление, когда он столкнулся на повороте со своим наваждением. Милош по инерции чуть не врезался в него, но успел затормозить в последний момент. ─ Простите, Тимофей, я вас не заметил, ─ смущенно пробормотал он, что-то пряча за спиной. Злость на него и себя захлестнула в считанные мгновения. В отражении стеклянной перегородки отчетливо была видна коробка конфет, подозрительно похожих на те, которые кто-то тайком приносил бухгалтершам. У Милоша в руках. Неужели он стырил её у девчонок, пока никого не было?! ─ Только я вас постоянно замечаю! ─ с сердцах выдал Тимофей, не в силах больше сдерживаться. ─ Что, сладкого захотелось? Зачем тайком? Можно было просто попросить. Он подошел к своему столу и вынул из рюкзака забастовавший ноутбук, не глядя на растерянного Карамелькина. ─ Я не хотел мешать, вы всегда так заняты. Неужели можно… ─ начал было Милош, но Тимофей не дал ему договорить. ─ Занят? Черт знает чем я занят. Вот ноутбук форматировал зачем-то! А теперь, если не исправлю свои косяки, все курсы накроются медным тазом! ─ он запустил синхронизацию с сервером, но система внезапно заблокировала доступ. Милош подошел ближе, заглянул через плечо. ─ Можно? Я помогу, ─ внезапно вызвался он. Тимофей от отчаяния уже хотел взвыть. Он судорожно махнул рукой, лихорадочно соображая, как восстанавливать архивы занятий, если ничего не получится с резервной копией. Тем временем Милош склонился над ноутбуком и проворно застрочил по клавишам, вводя админские пароли. Шайтан-машина мигнула и проворно на голубом, как Тимофеева натура, экране появился первый лучик надежды: сообщение о начале синхронизации. ─ Должно получиться, ─ успокоил его Милош. ─ Можно я возьму его к себе? Заодно проверю обновления. Еще вчера Тимофей непременно бы отказал, но после «генеральной уборки» его рабочая машина была почти девственно чиста, поэтому он не думая кивнул. Близость Милоша пусть и не будоражила, как прежде, но в душе все равно еще все болело, словно вместе с форматированием он отрезал кусочек себя. Тут как раз позвонила дизайнер курса, чтобы обсудить несколько новых решений, которые она хотела предложить. И Тимофей окунулся в разговор. Когда через полчаса они пришли к соглашению и он положил трубку, внезапная мысль прошила его, заставляя со всех ног нестись к сисадминам. Он почистил все в ноутбуке, но не в резервной копии! В уголке, который он месяцами избегал, было тихо. Милош сидел один, внимательно вглядываясь в знакомый экран. Рядом с его столом на полке стояли рядком коробки с такими же конфетами, которые регулярно получали Тимофеевы соседки-бухгалтерши. Или это были те самые… ─ Милош поднял голову, встречаясь карамельным взглядом с ним. Не нужно было быть телепатом, чтобы понять, что худшие опасения Тимофея подтвердились. Зачем тайком? ─ сквозь мягкую улыбку спросил он. ─ Можно же было спросить? Щёки обожгло, словно пощечиной. Вот сейчас он засмеется, и Тимофей в свои тридцать с хвостиком сгорит от стыда, как запаленый за дрочкой подросток. Нужно бежать. Без оглядки. На северный полюс. Почти прикинув, где будет отсиживаться, Тимофей резко развернулся, но был вовремя пойман за руку. ─ Ну куда же ты? Тима, я… От мягкого звучания своего имени почему-то начали подгибаться колени. ─ Мил-мило-шшш, ─ голос не слушался, выдавая какие-то хрипы. ─ Прости, я не понял тогда на корпоративе… Когда целовались в номере… Ты что-то говорил про медведя и конфеты, перед тем как уснуть. А потом начал избегать. Я думал, они тебе нравятся, и вот, напомню. Вдруг ты согласишься… ─ Милош-шшш, ─ Тимофей тонул в карамели, совсем забыв все слова, кроме любимого имени. Его наваждение притянуло его ближе, обнимая такими крепкими руками, будто подтверждая, что это совсем не сон. ─ Можно пригласить тебя куда-нибудь? Или просто погуляем после работы? Ты не выходишь у меня из головы. Дай мне шанс. Пожалуйста! И Тимофей дал. Не только шанс. После ближайшего ресторанчика, выпитого на двоих игристого и прогулки домой, потому что машину пришлось оставить около офиса, Тимофей сам не понял, как они оказались у него дома. А когда за ними закрылась дверь и Милош притянул его к себе для жадного поцелуя, отказали последние тормоза. Действительность оказалась горячее любых фантазий и вскоре Тимофей понял, что уже предельно зацелован и растянут. Он сам попросил себя трахнуть и чуть не захлебнулся стоном, когда Милош послушно приступил к выполнению просьбы. А медвежонка они назвали Карамелькин-младший, когда тот внезапно сбежал из офиса прямиком в Тимофееву квартиру. И говорить о своих желаниях стали словами через рот. Карамельное счастье оказалось простым, но очень сладким.