***
[ENHYPEN — Orangle Flower (you complete me)]
Весна в цвету. Сонхун вдыхает глубоко приторный запах вишнёвого цветения и улыбается сам себе, ловя на бледные щёки горячие лучи солнца. Весь прошедший год, что он работал на практике в школе, он выработал у себя привычку — при любой погоде выходить на две остановки раньше и идти через парк, чтобы дышать свежим воздухом. Да и вообще, говорят, при его сидячей рутинной работе прогулки полезны. Тем более, когда весна вступает в свои права и дарит такие чудесные виды и ароматы по утрам. На последнем пешеходном переходе его перехватывает учитель физкультуры и они, совершенно полярные по предметам в пределах школы, весьма увлекательно общаются «за». Сонхун вообще за этот год убедился, сколько глупых предубеждений ему вкладывали в голову во время учёбы и, что учитель математики — не обязательно злой гений. А учитель физкультуры — не обязательно припивающий болван. За обсуждением вышедшей недавно серии популярной нынче дорамы, о которой судачат все от мала до велика, они доходят до школы и только у крыльца разбредаются по своим дорожкам. Учитель физкультуры — сразу в зал, через задний двор, Сонхун же — в учительскую, чтобы подготовиться к уроку. Этот понедельник правда выдался на удивление шумным в небольшом помещении. — Всем здравствуйте, — кланяется он у двери, сбрасывая с плещ лёгкий плащ и вешая его на уже занятую почти под завязку вешалку. Ловя на себе снова несколько восхищённых взглядов учительниц старших классов и смущённо краснея скулами, что так удачно скрывает толстая оправа очков. — Сонхун-а! — окликает его завуч, отходя от полок с журналами. — И тебе привет. Для тебя-то у меня и есть важное задание. — А? — вскидывает он брови под пушистую чёлку. — Прямо с утра? — А ты как думал? — посмеивается женщина. — Это школа. Всё ещё не привык? И да, какие-то предубеждения всё же оказались правдивыми. Например, частенько с утра у тебя нет времени на чаепития, как многие думают, а ты действительно завален по самые уши. На новеньких и молодых всегда скидывают больше какой-то бумажной и крайне лишней волокиты. А, если ты ещё и практикант, то каких-нибудь сложных учеников с внеклассными. С Сонхуном вот всем повезло, и он послушный, робкий и безотказный добряк, а потому, вздыхая, он кивает и ставит портфель на свой столик в учительской. — Сегодня у ещё одного практиканта — первый день, — чуть тише уже говорит завуч, пока Сонхун раскладывает свои вещи. — Если помнишь, наша премилая учитель Мун, что по литературе у твоих, ушла во внезапный и скорый декрет, — морщится она. — Так что нам срочно требовалась замена, а тут как раз мальчишка искал место. Покажешь ему тут всё? Ну, там, правила наши, внутренний распорядок. Кабинеты банально. Да и вам двоим явно будет проще, как самым молодым. А? — Конечно, Давон-ним, — кивает Сонхун, растягивая губы в улыбке. — Когда он придёт? — Я в тебе не сомневалась, — хлопают его по плечу сильной рукой. — У него второй урок у твоих, в учительской, полагаю, пересечётесь не раньше большой перемены. Тогда и возьмёшь его на экскурсию. Заодно столовую покажешь. У тебя же сегодня только первый и третий? — Да. — У него как раз второй и четвёртый, а дальше пусто. Видишь, как всё складно? Хорошего дня, Сонхун. — Спасибо. И вам, Давон-ним. Сонхун подхватывает все необходимые для своего класса учебники, пенал и журнал, спешно покидая учительскую, и думает, что и правда складно. Он хорошо и вежливо общается со всеми — это факт. Но куда как приятнее будет иметь хоть одного коллегу его возраста, с которым можно будет обсуждать не только дорамы. Или не пить соджу в последнюю субботу месяца в баре «кому за тридцать», чтобы отпраздновать «ещё четыре с половиной недели пыток маленькими дьяволами». И вообще-то, Сонхун любит своих учеников, правда. Да, у них тяжёлый переходный возраст, горячие пятнадцать-шестнадцать, а он в свои двадцать пять не так уж и далеко от них ушёл. Но они ведут себя с ним всегда уважительно, да временами слишком расслабленно, но…в конце концов, кто будет серьёзен на уроках калиграфии? Сонхун вот из своего класса помнит лишь себя и ещё одну девочку. Остальные считали этот предмет пыткой. Так что, он может…пытается понять этих детей. И пока они не мажут ему стул клеем или смолой, как учителю химии, он считает, что справляется. — Доброе утро, класс! — прерывает он жаркие споры, входя в кабинет. Взгляд сразу цепляется за распахнутое окно, над которым от весеннего ветра парусов развивается занавеска, за почти весь класс, сгруздившийся вокруг последней парты с округлившимися глазами. — Доброе утро, Сонхун-ним! — кричит Чонвон, первым возвращаясь на своё место. — А у Рики гипс! — Что стряслось? — хмурится тут же Сонхун, сгружая все свои бумажки на стол и пытаясь высмотреть за сгорбленными спинами ученика. — А у Чонвона любопытство выше потолка, — ворчит Рики, отпихивая от себя одноклассников и показываясь наконец учителю. — Всё в порядке, Сонхун-ним. Просто упал неудачно на выходных. — До гиппса «неудачно» не падают. Как умудрился-то? — Цепь на велике сорвалась, — поводит плечами Рики, на его гипсе, спрятанном под партой, уже есть несколько цветных записей; и это серьёзно вообще-то, нога от икры до кончиков пальцев замотана. — А впереди камень был и асфальт. Ну, я и…вшух, — показывает он переворот руками. — Как-то так. — Как-то так, — хмыкает Сонхун. — А не дома почему? — Отец сказал, что если на костылях ходить могу — то и в школе справлюсь. Учёба — превыше всего. — Ну, — слабо усмехается он, беря в руки мел, — благо на моём уроке тебе в основном нужны голова и руки. Так что, ты выздоравливай, и приступим. И да, это были его ученики средней школы. Хаотичные, порой шумные, ненормальные и в самом расцвете своих подрастающих сил. Безбашенные, но бесконечно милые, так считал Сонхун. Они всегда внимательно слушали его, начиная тихо перешёптываться только тогда, когда он заканчивал и отворачивался к доске или садился за журнал. Они всегда вовремя сдавали ему задания, даже, если сделаны они были неправильно. Никто не отлынивал и не сдавал пустые листки. Были и те, кто весь урок копался в телефоне, Сонхун видел это, хоть они и прятались за книжками. Но — он никогда за это не ругался, а они — всё же старались к концу урока накорябать хоть что-нибудь, чтобы не получить совсем уж отвратную оценку. Может. Сонхуну просто повезло, а может, он просто сразу нашёл подход к детям, но год для него пролетел незаметно, также приятно и тепло начался второй. И, хотя оставалось его практике ещё целых два, он не думал, что будет сложно, даже с новыми учениками, что перейдут в грядущем году в среднюю школу. Не думал ровно до того момента, пока, выходя из своего кабинета и пропуская опоздавшего Чонвона, не увидел на другом конце коридора копну рыжеватых кудрей. А за ней и сияющую скромную улыбку. Он не видел её около полутора лет, сколько и проходит практику. Сердце его начинает стучать быстрее, как и каблуки туфель по полу, пока он несётся в учительскую. В это время там, на его счастье, совсем никого и, вместо того, чтобы проверить сданные ему листки, Сонхун наводит себе растворимый кофе в белую кружку и падает на стул, придаваясь воспоминаниям. Это был последний класс школы, когда он заметил его. Мальчишку на год младше, что пытался повесить цветной баннер о предстоящем конкурсе школьных талантов. Ему немного не хватало роста даже на стремянке, и Сонхун помог ему. Получил в ответ благодарность, мягкую улыбку и розовые щёки, что тут же скрылиь из виду. Но так надолго засели в сердце. Это была его первая школьная любовь. Ким Сону. Совершенно невзаимная, потому что Сонхун так ни разу и не решился сказать о своих чувствах, лишь наблюдая за ярким и милым мальчишкой издалека. Думая о том, что в университете у него всё равно не будет времени на отношения, а Сону нужно будет готовиться ко вступительным. И зачем им такая головомойка? Только вот Сону не выходил из головы весь последующий год. А, когда Сонхун перешёл на второй курс, к неудаче своего беспокойного сердца, узнал, что Сону поступил вслед за ним, в педагогический, только на какое-то другое направление. И это, в самом деле, было пыткой. Каждый раз, когда они встречались глазами в коридорах и улыбались друг другу, Сонхун думал, что вот-вот ещё немного и он подойдёт. Но то пары задерживали, то домашкой заваливали так, что он почти не спал. А на его третьем курсе, у Сону и вовсе появился парень, встречавший его теперь каждый день и обнимавший крепко на крыльце. Сонхун остался с любовью в сердце и мыслях, и единственной целью — хорошо выучиться и поступить на практику в одну из школ Сеула. Делать больше было и нечего. В последний раз они виделись на его выпускной церемонии. Сону сиял в лучах солнца, радовался за всех выпускников и хлопал громко в ладоши. Тогда, Сонхун в последний раз посмотрел в его красивые, слегка сощуренные глаза, и думал, что они больше никогда не увидятся. Разве что случайно в метро или на улице. Но судьба оказалась злодейкой. И вот он — Ким Сону, спустя полтора года, оказывается его со-практикантом, с которым Сонхуну придётся теперь не просто встречаться глазами и бросать ласковые улыбки. С ним нужно будет общаться, что-то обсуждать, видеться ежедневно кроме выходных дней. И первое, что Сонхун сделает — проверит, есть ли у Сону обручальное кольцо. Но, когда кончаются их уроки, первое, что Сонхун делает — это краснеет, едва только Сону входит в учительскую, и невнятно мямлит приветствие. — Пак Сонхун, — слегка кланяется он, протягивая руку. — Ким Сону, — улыбается вновь широко тот, мягкой ладонью сжимая пальцы Сонхуна. — Я тебя знаю. И приятно снова увидеться. У Сонхуна сердце в желудок проваливается. Он его знает. Он его тоже помнит, а как иначе? Ему тоже приятно. Или это банальная вежливость… — Взаимно, — неловко бубнит Сонхун, взъёрошивая волосы на затылке. — У тебя кончились уроки? Давон-ним сказала мне показать тебе тут всё… — О, в этом нет необходимости, — машет головой Сону. — Мой младший брат учится в твоём классе. Можем просто сходить в столовую? — М-можем, — растерянно кивает Сонхун. — Твой брат? — Идём, — переливчато хихикает Сону, закидывая сумку на стол рядом с Сонхуном. — Расскажу по пути. Они выходят в кишащий учениками коридор как раз тогда, когда остальные учителя только подтягиваются внутрь, что-то обсуждая и лишь кивая им двоим. Сквозь малышню и огалтелых подростков приходится протискиваться, и Сонхун невольно жмётся к плечу Сону, мысленно извиняясь за это. — Мы не афишируем это, — кривится Сону. — Фактически, он пошёл в школу как только я выпустился. И в другую, в эту, как понимаешь. У нас разные фамилии, я уже давно не живу с родителями, но каждый раз, когда я наведываюсь домой, там только и разговоров, что о тебе. — О? — скулы Сонхуна вспыхивают. — А, — машет рукой Сону, когда они встают в очередь — Юджин без ума от тебя. В хорошем смысле, ты не подумай. — Юджин? — удивлённо вскидывает брови Сонхун. — Он твой младший брат? — Ага. Душка, правда? — Да… Сонхун переваривает. Потому, что Юджин — и правда душка. Он учится во втором классе, который ведёт Сонхун, и из всех он, пожалуй, единственный, кто действительно заинтересован в каллиграфии. Он всегда задаёт больше всех вопросов, всегда сдаёт самые аккуратные и полные задания, берёт дополнительные и едва в рот не заглядывает, когда Сонхун рассказывает что-то. И да, теперь Сонхун начинает складывать в голове их милые сходства. Губы-сердечком, сверкающие глаза, кудрявые чёлки и бледная кожа. Мягкий голос и звонкий смех. — Из-за тебя он хочет поступать на учителя каллиграфии, — посмеивается Сону. — И совершенно не слушал сегодня литературу. Исправь это, Сонхун-ним? — тянет он на сатури. А Сонхун зависает. На лучезарной улыбке, на лукавом взгляде из-под длинных ресниц и притягательном акценте. — Сонхун-хён? — зовёт его Сону. И Сонхун, промаргиваясь, понимает, что завис в самом деле. — Прости, — встряхивает он тёмными волосами, поправляя очки. — Иногда задумываюсь слишком сильно. — Понимаю. Ответственно относишься к работе? — Порой даже слишком. Весь обед они проводят за обсуждением учеников и оба сходятся на мнении, что Рики и Чонвон из первого и Юджин с Бахи из второго — самые колоритные ученики из всех. И не потому, что Юджин брат Сону, а Рики каждую неделю удивляет, если не гипсом, то как-нибудь фокусом. Есть в них, как сказал Сону, что-то напоминающее их самих в школьные годы. И, вздыхая, Сонхун соглашается нехотя. Есть. Отличие лишь в том, что эти подростки свободны и открыты всему новому. Сонхун вот таким даже в свои двадцать пять похвастаться не может. А ещё, перед уходом домой, он замечает, что пальцы Сону пусты.***
[Taeyang — Eyes, nose, lips]
Они договариваются всретиться на следующий день на остановке, с которой Сонхун обычно начинает свой рутинный путь до школы. Сону говорит, что живёт недалеко, а Сонхун с волнением в сердце, как на иголках, едет несколько своих остановок на метро в ожидании встречи. Весна в цвету. И Сону, стоя в кремовом плаще, на который выправлен кружевной воротничок блузы, вскинувший голову к розовым цветениям и нежащийся в утреннем солнце, расцветает для Сонхуна тоже всё новыми красками. В этот раз пастельными, нежными, трогательными. Не ослепительно яркими и будоражащими, а так правильно и красиво волнующими влюблённое так долго сердце. Подумать только…целых семь лет. Это сумасшествие, не иначе. Какой нормальный человек будет любить кого-то столь долго и безответно? Это — Пак Сонхун, знакомьтесь с сумасшедшим. Сону замечает его боковым зрением и склоняет голову в очаровательной улыбке, вновь щуря карие глаза. — Доброе утро, Сонхун-ши, — морщит он нос, вздрагивая, когда один розовый лепесток падает на него. — Доброе утро, Сону-ши, — улыбается бесконтрольно Сонхун. — Готов к новому дню? — На все сто! — хлопает Сону по сумке, висящей на плече. — Весна в этом году красивая, да? В том году я за учёбой и вечными дождями её совсем пропустил. А Сонхун смотрит на Сону и думает, что не весна. Он — красивый. И Сонхун как раз сейчас не замечает вокруг ничего кроме розовых губ, растянутых в улыбке и сияющих карих глаз, обрамлённых длинными ресницами. Нежно-розовых щёк, похожих на соцветия вишнёвого дерева, под которым они стоят. — Опять зависаешь? — хихикает Сону, подходя вдруг ближе и вскидывая руку; Сонхун замирает под невесомым прикосновением тонких пальцев к своим волосам. — И тебе досталось. Сону крутит перед его носом розовый лепесток и сдувает его с ладони, кивая головой. — Идём? Или полюбуемся ещё, пока есть время? — Да, — рассеянно соглашается Сонхун. — Я обычно гуляю перед занятиями. Полезно. — И то верно, — тянет Сону. Так они и остаются стоять ещё на какое-то время. Сону, любуясь вишней, Сонхун — его красотой. А в школе их снова разделяют этажы, стены, классы. Часы ожидания большой перемены и мечущиеся в голове Сонхуна мысли. Приводит в себя внезапный вопрос почти в конце занятия, заданный Чонвоном, распахнувшим доверчиво большие тёмные глаза. — Сонхун-ним? Расскажите нам о своей первой любви? Сонхун правда теряется на момент. Темой их урока были красивые слова о весне, составленные из сложных букв, которые приходилось особенно тщательно выводить кистью. Но вот при чём тут первая любовь? К тому же его? Сонхун понятия не имеет, но, ведомый сильным чувством внутри, он задумчиво хмурится, уставляясь куда-то вдаль класса, и тихо произносит: — Вы верите в судьбу? По классу прокатываются смешки, они привыкли к тому, что их учитель Пак иногда говорил странные вещи. Но кто-то также задумчиво начивает кивать во главе с Чонвоном, что едва ли не ложится на парту, чтобы послушать дальше. — Иногда, — продолжает Сонхун, — мы жалуемся, чтоона обошлась с нами несправедливо. Подарила чувства не к тому человеку, обделила его вниманием или вовсе лишила нас любимого. Но иногда, она совершенно чудесно поступает, однажды вновь сталкивая разделённые сердца. Когда никто из них не ждёт. Судьба…она многое значит и решает. Но, — его взгляд проясняется, розовый туман в голове проходит, — только в наших руках исход её подарка. Поймём ли мы его правильно или будем хранить в сердце обиду за предыдущие? Едва он договаривает последнее слово, по всей школе раздаётся долгожданный звонок, и лишь Чонвон недовольно куксится, нехотя собирая свои вещи и поглядывая робко назад, на Рики, что уже спешно сгребал в кучу свои костыли, желая поскорее убраться в столовую. — Рики, подожди, я помогу! Сонхун следит за ними внимательно и не удерживается от усмешки, когда Рики пытается отмахнуться от Чонвона, но сдаётся и отдаёт ему свой портфель, пока тот сдерживает за спиной улыбку. Судьба. Чонвону вот, если Сонхун всё правильно понимает, она подарила весьма жестокую возможность стать ближе к Рики, благодаря перелому. Самому же Сонхуну, она возможно подарила шанс, наконец, начать действовать и попытаться завоевать сердце Сону, спустя долгих семь лет. И, если Чонвону не страшно в его шестнадцать, почему так дрожат руки у Сонхуна в его двадцать пять, пока он идёт в учительскую, из коридора слыша звонкий смех. — Сонхун! — окликает его довольная донельзя завуч. — А мы тут с Сону обсуждаем ваши школьные годы. — Вот как? — стопорится Сонхун, натягивая улыбку и забирая с вешалки пальто. Сону уже был одет в своё, убрав руки в карманы и будто ожидая его. — Ты не говорил, что учился на год старше, — укоряет женщина, тут же обращаясь к Сону и заговорщицки бормоча. — Он у нас такой скрытный и скромный! — Он со школы такой, Давон-ним, — фырчит Сону. А Сонхун едва воздухом не давится. — Не останетесь на обед? — Нам в одну сторону. — поводит плечами Сону. — Зайдём пообедать в какое-нибудь кафе по дороге. Да, Сонхун-ши? — Конечно, Сону-ши, — скованно соглашается Сонхун. Его сердце, кажется, не бьётся. — Такие забавные, молодёжь, — посмеивается завуч. — Ох, мы тоже, когда все только начинали работать, звали друг друга в шутку уважительно. А что теперь? Давон-а! Подумайте только? А я ведь завуч… — сокрушается она, качая головой. — Ну, не буду вас задерживать. Погода сказочная! До завтра. — До завтра, Давон-ним, — произносят одновременно Сонхун и Сону, покидая учительскую и едва не врезаясь в несущихся в столовую учеников. — Скрытный и скромный значит? — хмыкает Сону, пока они спускаются по лестнице. — Я со школы такой значит? — фырчит в ответ Сонхун, и Сону смеётся. — Ладно, я в школе был не лучше, признаю. — Ничего не могу сказать. Мы ведь не общались. — А? — вскидывает брови Сону, оборачиваясь на Сонхуна. — И чья это вина? Он первым выходит из школы, потому что Сонхун от услышанного готов даже пропустить удар дверью по лбу. — Что? — Говорю, — Сону усмехается, за рукав белоснежной рубашки оттаскивая Сонхуна от двери, чтобы он пропустил мелких, — чья вина, что мы не общались? Разные классы, разные курсы. Занятость по заданиям. — А, да, — тут же кивает Сонхун, набрасывая на себя чёрный плащ. — Ты прав. — Чьи-то скрытность и скромность, — поддевает Сону. А Сонхун едва не запинается на ступеньках крыльца так, что Сону приходится ловить его под локоть. — Ты чего? — хохочет он. — Хочешь, как рики? С гипсом в школу ходить? — Нет уж… И не отпускает, так и оставляя тонкие пальчики на предплечье Сонхуна, у которого кожа через два слоя одежды горит. — Прогуляемся? — склоняет Сону голову. — Или ты голоден? — Не очень, если честно, — Сонхун вообще не уверен, что у него появится аппетит в ближайшее время. Приторно-сладкий весенний воздух кружит голову. — Тогда идём. Погода и впрямь чудесная. И они идут. Вновь в парк, огибая пустующие лавочки, обсуждая прошедшие уроки и забавных учеников. Шкодливую Бахи, которой бы с Рики быть в классе и устраивать ба-да-бум. Милых Юджина и Чонвона, которые до сих пор почему-то не подружились, хотя их характеры идеальны для самой верной и искренней дружбы. Первую влюблённость Чонвона и Рики, потому что Сону уверен — это взаимно. Просто кое-кому нужно быть посмелее, а кому-то видеть дальше своего хмурого носа. — В кафе или по домам? Они останавливаются у того же вишнёвого дерева, неподалёку от метро, и Сону смотрит на Сонхуна открыто и насмешливо. Слегка выжидающе. Если Сонхун не ошибается. И что он там говорил про судьбу и свои руки? Его вот сейчас нехотя выпускает пальцы Сону, что всё это время жарко прижимались к предплечью. — А у тебя есть планы на день? — выпаливает Сонхун. Потому, что, что там говорил Сону? Кому-то нужно быть посмелее? — Сегодня нет, — беззлобно ухмыляется Сону, мотая головой. Стряхивая с рыжих кудрей вновь упавшие лепестки. — У меня тоже. Может, тогда, всё же сходим пообедать? Тут есть одно кафе…ну, почти ресторан. Но там хорошее мясо и… Сону смеётся, обрывая его и подступая ближе. Встаёт на цыпочки и, опираясь пальцами о грудную клетку Сонхуна, нежно и едва ощутимо целует его во вспыхнувшую щёку. Отстраняясь и заглядывая прямо в глаза. — Если вдруг там будут паршивые десерты, я знаю парочку хороших рецептов, — тихо произносит он. — У меня дома как раз завалялись ягоды и основа для шоколадного крема. Смеётся на этот раз Сонхун, неверяще качая головой и опуская взгляд. На их руки. Свой локоть он снова предлагает Сону, и тот с готовностью хватается за него, откидывая со лба рыжую чёлку и расцветая лучистой улыбкой. Верит ли Сонхун в судьбу? Когда она подбрасывает ему такие бесценные подарки — безусловно. Верит ли он теперь в себя? Признаться, чуточку больше, чем раньше. Верит ли в него Сону? Каждое утро теперь, когда они завтракают, а после вместе идут на работу, держась за руки всё крепче. Весна отцвела. Но у Сонхуна теперь есть своя - неповторимая и бесконечная.