Ожидание

Так жарко.. губы снова сохнут. Солнце жалит лучами не привыкшую к нему кожу. Но он не уйдет. Он дождется. Пусть он приходит сюда каждый день в течении недели. Пусть лежит под палящим солнцем больше 7 часов. Пусть волосы его становятся светлее и суше, непослушным пухом спадая на глаза. Пусть губы уже потрескались от горячего воздуха июля. Пусть и разум уплывает в горячий жидкий туман. Но Джисон отсюда не уйдет... Для эльфа с севера летний жар подгорной степи слишком губителен. Кожа горного эльфа нежна и не привыкла к испытаниям высоких температур. Он с радость снова оказался бы в любимых горах, с вершин которых никогда не сходит снег и где царит вечная свежесть. Но не сейчас... Он не может позволить себе сейчас укрыться в прохладе любимых горных елей. Поэтому он лежит в теплой пряной траве и лишь изредка размыкает сухие треснувшие губы, чтобы сделать тяжёлый, полный тоски вздох.  Он ждёт. Не знает сколько ждать придётся. И не может знать абсолютно точно, дождется ли он.. Но он верит. Верит, что Чонин обязательно придет... Он ведь обещал. Обещал, что никто и ничто не встанет между ними. Он обещал, что пламя войны не станет сильнее пламени их чувств.. Джисон ещё раз обречённо смотрит в безоблачное небо, после устало прикрывая глаза и испуская едва слышный тоскливый хнык. Неделя без бережных рук и улыбки одними глазами, и он уже готов волком горным выть от скуки и нужды в чужой улыбке.  Кожа горит, и скорее всего лечебная мазь деда уже не спасет лицо от уродливых ожогов, расползущихся красными пятнами на пухлых мягких щеках. Но вдруг, совершенно неожиданно настает облегчение, словно подул едва уловимый ветерок. Горячей раздражённой кожи что-то касается, щекоча, и солнце уже не слепит глаза, словно спрятавшись где-то за тучей. Дождя не предвиделось, а это значит.... Он пришел... Хан раскрывает глаза в надежде и видит перед собой обеспокоенные лисьи глаза цвета верескового меда. Он тянет дрожащие руки и касается теплой кожи чужого лица, расплываясь в словно пьяной безумной улыбке. Он на самом деле сейчас так счастлив просто видеть его так близко, а не пытаться разглядеть стройный силуэт среди толпы таких же, но все же не таких.  Длинные волосы Чонина спадают низко, создавая завесу, что надёжно укрывает уже пострадавшую кожу от палящего полуденного солнца. Он ласково склоняет голову к мягкой сухой руке, трётся осторожно и выдыхает с улыбкой, склоняясь ниже, едва касаясь кончиком носа чужого. Выдыхает тихо, почти неслышно, словно боясь, что кто-то в этой глуши может услышать их и сломать все, что строили они много месяцев. Разрушить все, что с таким трепетом он хранил в своем сердце. И не он один.  – И как давно?  Чонин ластится, словно лисенок, и Хан смеётся радостно, счастливый видеть любимого таким мягким и только для него таким невероятно мягким и домашним.  Чонин смеётся тихо, поднимается чуть выше и заглядывает в глаза, что отдают мягкой прохладой синих гор, согревая всю эту темноту золотистым теплом своего меда.  – Я всегда буду приходить. Ты главное.. всегда жди меня... И Хан дрожит от чувств, что наполняют его от этих слов. Чонин верил, что его ждут, также как Хан верил в то, что он придет. Обязательно придет.  Говорит нежно, твердо, на грани слышимости и тянет на себя, касаясь краснеющего кончика уха пальцами. Чонин всегда смущался таких откровенных слов. Всегда боялся того, как Джисон открыто и искренне любит, отдает всего себя, не лукавя и не сомневаясь. Потому что такому Джисону Чонин сопротивляться не мог... Он льнет к нему, выдыхая в любимые губы ответное – Я сильнее.. И ближе, теснее, чувственее, сминая сухие треснувшие губы мягким и бережным поцелуем. И не отпускает целый день, всю ночь до самого рассвета. Не позволяет ни одному кусочку нежного тела остаться без его внимания. И лишь в то мгновение, когда на горизонте появляется первый лучи нового дня, он ловит тонкую руку возлюбленного, прижимая пальцы к своим губам и говорит кротко, нежно и так трогательно неуверенно... – Давай сбежим...куда-нибудь, где жар солнца не навредит тебе. Туда, где меня согреют твои руки. Туда..где не будет этой войны.. Туда.. где мы сможем быть счастливы.. Рука Джисона дрожит в его руке, и Чонину страшно, что он вновь сморозил по-юношески наивную глупость. Но Хан сжимает его пальцы в ответ ещё крепче и выдыхает в теплую шею улыбчивое.. – Да.. Я хочу сбежать с тобой.. Ты придёшь за мной на закате, мой принц? Слегка озорно и кокетливо, но так трогательно нежно и доверчиво, решительно и волнительно. – Если ты будешь ждать меня, моя звезда..