Храбрый Толик

      Толик с самого начала знал, что добром затея не кончится. Ловить придурка и повесу Власова требовалось на живца, а рисковать подругами претило. Во-первых, торговать друзьями казалось мерзким, а во-вторых: Толькина двоюродная сестра замуж за главного университетского бабника собралась — Толику и отдуваться. По проверенному студенческому сарафанному каналу пришла информация, что Власов намеревался сегодня отдохнуть в том баре, где барменом работал Толик. Попросить напарника Витька выйти на смену было плевым делом. Куда сложнее оказалось заставить себя без перекошенного лица и стенаний упаковаться в коктейльное алое платье одногруппницы Леры. Ярко-красные туфли на огромных каблуках и с переливчатыми блестящими ремешками ему одолжила официантка Вера, а роскошный блондинистый надушенный малиновыми духами парик приволокла из театрального училища подруга детства Иришка. Пыточные устройства для ног Толик разнашивал два вечера подряд и все равно чувствовал себя неуютно, но Вера только рукой махнула, обронив, что будет лишний повод романтично повиснуть на Власове.       Платье оказалось пышное, открытое, с кожаным черным пояском, больно сдавившим талию, зато создавшим видимость плюс-минус женственной фигуры там, где у тощего мелкого Толика был идеальный плоский прямоугольник. Бюстгальтер, посовещавшись, решили не надевать, волосы на ногах и под мышками ему какой-то мазью удалила Вера, но на всякий случай поверх натянули черные капроновые колготки, передавившие несчастному парню все яйца. Голова под париком ужасно чесалась, черный чокер душил, но надежно прикрывал некрупный кадык. Толик сто тысяч раз благословил строгий дресс-код сотрудников бара — длинная белая рубашка скрывала забитые анимешными татуировками рукава, а в универ он предпочитал ходить в худи или рубашках, и Власов его «украшений» никогда не видел. Поэтому над татуированными руками девочки даже заморачиваться не стали, сделав их изюминкой образа.       В вечер икс над выряженным Толиком сообща суетились Лера и Иришка, накладывая броский макияж в розово-красных тонах. Столкнувшись взглядом с самим собой в зеркальце подруги, Толик себе не поверил — из отражения смотрела симпатичная белокожая девушка лет двадцати с большими янтарно-карими глазами, тонким носиком, острыми скулами и розовыми блестящими губами бантиком. Анимешные цветные рисунки на руках и шее придавали шарма и дерзости, светлые прямые волосы шли аккуратным чертам лица куда больше родных вьющихся смоляных.       — Ебать, цаца, — высказался Витек, заглянувший в импровизированную гримерку перед началом спектакля. — Толян, ты точно пол сменить не хочешь? Охеренная бы баба вышла, — напарник подмигнул и еще раз осмотрел Толика с головы до ног сальным взглядом.       — Не хочу, отвали, — буркнул тот и нацепил очки в черной пластиковой оправе с камерой внутри, с помощью которой намеревался записать встречу с Власовым и вывести его на чистую воду перед сестрой.       Толик дико волновался и когда шел на этих жутких каблуках к бару, где Витек уже вовсю флиртовал с тремя хохотушками у стойки, и когда дрожащим голосом заказывал мохито для отвода глаз, и когда усаживал задницу на высокий деревянный стул, благо людей в баре было не так уж много. Он должен был как-то заинтересовать Власова, остаться с ним наедине, пофлиртовать под запись и аккуратно свалить. Ради старшей сестры Толик был готов на многое, в том числе и на такую нечестную игру, но, услышав голос Власова у входа, малодушно дал себе еще пару минут — нужно было унять тремор, вспомнить заученные общие реплики и манеру поведения.       На голые плечи лег теплый пиджак, вкусно пахнущий терпким парфюмом. Толик неловко слетел со стула и уперся спиной в широкую мужскую грудь.       — Тише, принцесса. Не бойся, не обижу, — прогудел сзади низкий знакомый голос. Толик с трудом подавил поднявшуюся внутри паническую дрожь и постарался расслабиться. Всю жизнь он люто ненавидел свой низкий рост, но сейчас тот казался благословением — даже на восьмисантиметровых каблуках Толик едва доставал переростку Власову макушкой до уха.       — Откуда ты, детка? Никогда тебя тут раньше не видел, — Власов легко, как куклу, повернул Толика к себе лицом.       Тот, как учила Иришка, медленно, оценивающе скользнул взглядом по поясу черных брюк, кожаному ремню с металлической пряжкой, белой рубашке, расстегнутой до середины груди, закатанным рукавам, обнажившим смуглые предплечья, увитые выступающими синеватыми венами. Чертов сексуальный качок! Выше слегка небритого подбородка и пухлых губ Толик взгляд поднимать не решился, хотя знал, что у его «жертвы» оленьи влажные карие глаза, милая родинка справа возле носа и идеальный темно-каштановый андеркат.       — О, на лицо ты еще краше, чем я думал, — хохотнул Власов и погладил Толика по щеке костяшкой указательного пальца. По коже парня пробежали мурашки — несмотря на то, что ветреный характер старшекурсника он на дух не выносил, его силу и привлекательность, будучи геем, хорошо осознавал. — Пугливая пташка. Заплачу за твой напиток?       Толик зажато кивнул, продолжая игру. Вспомнил наставления Леры и робко устроил ладонь с коротким нюдовым маникюром поверх чужой рубашки. Даже сквозь жесткие биты барной музыки удалось уловить сорвавшееся в галоп сердце Власова. Тот медленно перехватил ладошку, поднес к губам, поцеловал кончики пальцев, заставив щеки и уши Толика вспыхнуть ярким естественным румянцем от ненавязчивого флирта.       — Ты точно свободен? Я не хочу мутить с занятым парнем, — дал шанс отступить Толик, морщась от срывающегося в писк фальшивого голоса.       — Я свободен, — не моргнув глазом, подтвердил Власов, и сердце Толика болезненно дрогнуло в груди.       Его любимая сестренка через пару месяцев собиралась выйти замуж за эту отвратительную лживую гнилую сволочь. Внутренности опалило злостью и черным, ядовитым гневом. Да как эта кобелиная душа смеет вообще притрагиваться к другим девушкам, когда у него есть такая классная невеста, как Оксана! Толик попытался успокоиться, дернулся из-под тяжелых рук, осознав, что ему срочно нужен свежий воздух, и пошатнулся, когда сзади на него налетела настоящая фурия. Высокая худая девушка, визжа и брызжа слюной, потянула длинными ногтями за волосы, и парик не удержался, вырвав крупный клок из родного короткого хвостика Толика.       Сероглазая брюнетка, с которой Толик видел Власова пару раз в баре, ошарашенно уставилась на измочаленные локоны парика в своих руках, Витек за стойкой подавился хохотом, его клиентки испуганно заохали, а Толик презрительно скривил накрашенные блеском губы, повернулся к смятенному Власову, бросил пиджак в грудь и прошипел:       — Оксана быстро узнает, какая ты шлюха, дорогой.       Походкой от бедра он удалился в сторону второго зала, закрытого на ремонт, даже странные взгляды посетителей и неудобные каблуки не помешали. Толик ощущал себя проигравшим, усталым и пристыженным. Затея удалась, он вывел Власова на чистую воду и получил запись с камеры. Но внутри все ныло и стонало — и от обиды на преступно красивого придурка, и от горечи за сестру, и от стыда, и от одиночества, и от желания снова оказаться в теплых руках. Толик привык быть сильным и смелым, но в тот момент, когда на плечи лег чужой пиджак, что-то сломалось внутри, выступая на глазах солеными капельками.       Телефон в клатче Леры завибрировал. Толик ловко запрыгнул на кирпичную стойку, прикрытую деревянной столешницей, зажег неоновую подсветку мини-бара за спиной и принял вызов. И, только увидев на экране лицо сестры, понял, что включилось видео.       — Отлично выглядишь, братец, — рассмеялась светловолосая, зеленоглазая и пышненькая, как сдобная булочка, Оксана. — Слышала, ты с моим немного повздорил.       — Ксю, да он кобель ебаный! — взвыл Толик, чувствуя, как от стыда и злости пылают щеки. — Я хотел тебе наглядно показать, что он падла редкостная. Не выходи за него, правда.       — Толик, послушай меня внимательно, — голос девушки стал серьезнее и жестче: — Я выйду. А знаешь, почему? Потому что он очень удобная ширма для наших родителей.       — Ширма?..       Оксана повернула камеру, показав симпатичную азиатку с удлиненным каре, сидящую позади нее в уединенной золотисто-красной бархатной кабинке какого-то кафе.       — Это Сауле. Моя девушка. А Власов у нас больше по мальчикам. Так что дерзай, братец. И, Толик… спасибо. Я правда ценю твои усилия.       Оксана отключилась, помахав на прощание. Толик вытер слезы и почувствовал движение снизу. Власов незаметно подкрался к нему, присел на корточки и коснулся губами колена сквозь тонкие колготки.       — Прости, принцесса. И за Марину, и вообще. Я не смог удержаться от маленькой игры. Тебе идут длинные волосы и платье.       — Ты все знал?! С самого начала? Как?..       — Толь, я за тобой слежу уже полгода. Глаз не спускаю, и когда ты тут, и в универе. Я знаю, как выглядят твои татухи и как ты ведешь себя, когда нервничаешь.       — С чего ты взял, что ты мне интересен вообще?       — Гей-радар, Оксана и пара слухов, — Власов поцеловал второе колено, обхватил широкой ладонью икру Толика и закинул его ногу себе на плечо. Жест вышел горячим и красивым, порнушным, Толик аж залюбовался.       — Ты поэтому крутил со всеми этими девчонками? Тоже ширма?       — Да. Я би, могу и с женщинами спать, но меня куда больше влекут мужчины. Точнее, один конкретный храбрый воробушек, который не постеснялся вырядиться в девушку, чтобы защитить сестру. Нам с Оксаной нужно было сразу тебе все рассказать. Прости.       — Ты дурак, Власов. Самовлюбленный мудак и…       Старшекурсник снял ногу с плеча, текучим движением выпрямился и неглубоко поцеловал растерянного Толика, располагая обе ладони на бедрах под платьем. Губы у него оказались теплыми, шершавыми и слабо пахли мятным чаем.       — Стой, что ты?..       — Делаю моей принцессе приятно, — обаятельно улыбнулся Власов и просунул руку поближе к паху Толика.       — Стой! Стой, что ты…       Толик откинул голову назад, моментально сдаваясь. Его вело от тепла чужого тела, чертового крепкого парфюма и странной осторожности. Власов касался так, словно Толик был стеклянным. Шершавые губы щекотно скользнули по шее, влажный мазок языка лег по вене, и бедра Толика разъехались в стороны быстрее, чем он сам это осознал. Власов тесно прижался, погладил поясницу, легко приподнял поплывшего парня одной рукой, второй спуская колготки вместе с плавками к самым туфлям.       — Не бойся, малыш. Я аккуратно.       Власов подхватил Толика под задницу, обжигая контактом кожи к коже, переместил к торцу стойки и опустил спиной на прохладное дерево.       — Ты же не собираешься мне сосать, правда? — нервно уточнил Толик, затравленно поглядывая на дверь. Старшекурсник с готовностью облизал губы. Толик окончательно сорвался в панику: — Стой, Власов, нужно дверь закрыть, и я не мылся…       — Дверь закрыл, отсосать хочу так, что у самого яйца звенят и слюна течет. Расслабься.       — Мне никогда еще… — признался Толик, снял очки и отложил за голову на стойку.       — Твою ж… И с парнями не был?       — Нет, только представлял.       — Я не пораню, доверься мне, — пообещал Власов и решительно задрал пышный подол.       Толик всегда стеснялся своего члена, едва ли могущего посоперничать за звание хотя бы среднего. Перед авантюрой он выбрился начисто, чтобы волосы не мешались в колготках, и теперь губы Власова легко скользили по голой коже. Он касался нежно, осознанно, неторопливо, будто успокаивал лаской, давал привыкнуть к себе. Не спешил хвататься за всякое, не комментировал, наоборот, активно ластился колючими щеками к бедрам и животу, массировал большими грубыми ладонями бедра, дул издалека на истекающую смазкой головку, вызывая по всему телу Толика мурашки.       — Мы в любой момент остановимся, только скажи, — проронил он перед тем, как протолкнуть член во влажное тепло рта.       Пальцы Толика сами по себе зарылись в жесткие от лака волосы, направляя туда, где нужнее. Он практически не контролировал свое тело, впервые попавшее в руки опытного и настойчивого любовника. Власов не стеснялся слюны и чмокающих пошлых звуков, умело создавал вакуум и брал полностью, благо с размером Толика это не было проблемой. В перерывах между заходами мучительно медленно и возбуждающе вылизывал член, как леденец, не давая сексуальному напряжению уменьшиться и притупиться. Толик вверх тормашками смотрел на закрытую дверь в отблесках неоново-белой подсветки мини-бара и уплывал в нирвану.       В очередной раз припав к члену, Власов втянул его как-то особенно глубоко и плотно, жар внизу живота Толика достиг пика, и он испуганно задергался в цепкой хватке, пытаясь сквозь накатывающий сплошной волной оргазм предупредить или хотя бы оттолкнуть. Но Власов не позволил отстранить себя, и Толик растекся по твердой стойке выжатой тряпкой, обреченно закрыв пылающее лицо руками.       — Придурок! Кто тебя просил так делать, ну-ка, выплюнь! —скомандовал он задиристо, с трудом сел и подставил ладони лодочкой к распухшим губам Власова. Тот проказливо улыбнулся и раскрыл рот, далеко высунув язык. — Придурок! Придурок! Придурок! — Толик замолотил кулаками по твердым плечам. И тут же замер, ощутив интимный поцелуй в обнаженное плечо, никак не вяжущийся с образом мачо, намертво привязавшимся к Власову чуть ли не с первого курса.       — Понравилось хоть, принцесса?       — Очень, — Толик отстранился, но недалеко. Заботливо убрал каплю вязкой слюны с почти квадратного подбородка, заглянул в смеющиеся счастливые глаза и робко спросил: — Давай теперь я тебе?..       — Не-а.       — Почему это?! — Толик очень не любил оставаться в долгу, а от мысли, что Власову он как любовник не интересен, в груди стало больно и тесно.       — Ты пока к такому не готов. Я подожду. Все будет, только не спеши.       — Давай руками, — предложил Толик, не желая уступать, и сразу потянулся к туфлям, чтобы раскрыть неподатливые замочки и стащить тяжелую обувь.       Власов, заметив его возню, галантно опустился на колено и помог, поочередно целуя следы, оставшиеся от вдавившихся в кожу шлеек.       — Не делай так.       — Почему?       — Смущаешь, — фыркнул Толик, принял поданную руку и слез со стола.       Быстро натянув обратно белье и колготки, он опер старшекурсника поясницей о стойку, присел на колени и расстегнул ремень, под которым топорщился нехилый бугор. Так откровенно трогать другого мужчину было боязно, Толик сглотнул набежавшую от нервов и предвкушения слюну и потянул штаны и белье вниз. Перед носом качнулся крепкий длинный ствол со скользкой от смазки крупной бордовой головкой. В воздухе, в придачу к запахам малины, влажности, пыли и парфюма Власова, сразу же повеяло мускусом. Толик протянул руку и робко сжал у основания, поражаясь бархатистости кожи и размерам — его небольшая ладонь покрыла ровно половину пугающего агрегата. Зато теперь становилось понятно, почему девушки не желали упускать такого ухажера.       — Если хочешь кому-то подрочить, стоит начать с головки. Блять, Толя-я…       Власов перестал язвить и вцепился в несчастную стойку так, что побелели костяшки, когда Толик, не размениваясь на мелочи, высунул язык и аккуратно лизнул головку. На языке растеклась соль пополам с чем-то горьковатым, но не неприятным. Толик принялся исследовать новые территории, осторожно, по чуть-чуть, постоянно проверяя, подходит ли ласка. Судя по сбившемуся дыханию через рот и напряженной позе, Власову происходящее более чем нравилось.       Толик попробовал взять глубже, старательно пряча зубы. Получалось не всегда, Власов изредка дергал бедрами, шипел или морщился, но не касался замершего у его ног парня, позволяя полностью управлять процессом. Постепенно Толик успокоился и приноровился. Понял, что чем больше слюны, тем лучше, хотя чавкающих звуков страшно смущался и старался быть аккуратным и тихим.       — Маленький… возьми чуть глубже и не выпускай, — жадно глотая ртом воздух, попросил Власов после четверти часа, проведенной за пока еще неуверенными, чересчур осторожными касаниями Толика.       Тот подчинился, прикрыл глаза и позволил члену скользить по языку, помогая ладонью там, где не доставал ртом. Власов прохрипел что-то невнятное, быстро отодвинул Толика и задвигал кулаком со страшной скоростью, кончив уже через пару десятков рваных, жестких движений.       Толик, не вставая, потянулся к клатчу, достал пачку влажных салфеток и начал оттирать испачканные в сперме пальцы Власова.       — Спасибо, принцесса, — позволив ему закончить с уборкой, парень снова поменял их местами, усадив Толика на стойку. — Все нормально? Коленки не болят?       — Не болят, — буркнул Толик, прячась, как улитка в раковину, между шеей и плечом старшекурсника.       — И что это было? Мы же на руку вроде договаривались.       — Бонус плюс, блять, — еще крепче зарылся в плечо Толик, со стыдом думая, что еще пара таких подколок, и от его щек и ушей можно будет смело прикуривать. — Минет от девственника заказывали?       — Мне понравилось. Очень. Иди сюда, — Власов коварно выманил его из убежища, ухватил за подбородок и поцеловал, сходу толкаясь языком и собирая привкус своей же смазки.       — Егор!.. —выдохнул Толик, испуганно царапая чужие предплечья.       — Назови меня так еще разок, и пойдем на второй круг. Кто бы мог подумать, что нужно было всего-навсего поцеловать тебя после минета, чтобы услышать свое имя из твоих сахарных губ.       — Еще слово про мои сахарные губы, и я откручу тебе член, понял?       — Понял, принял, боевой воробей. Будешь со мной? У Оксанки Сауле есть, любовь-морковь, все дела. Мне завидно. Хочу своего боевого воробушка. Ну пожалуйста, соглашайся. Полгода уже только на тебя смотрю. Встречался ради секса с девчонками, но сразу им говорил, что большего не будет. Не зря ждал, выходит.       — Ты больше не сможешь встречаться с девушками, даже для прикрытия. Я не хочу тебя делить со всякими, — выдвинул условия Толик. — И с Оксаной вместе поговорим.       — Как скажешь.       — Я не уверен, что вывезу отношения вот так, тайком, — признался Толик максимально честно, пока теплые пальцы гладили его шею под чокером.       — Только год. Предки успокоятся, потом мы с Оксаной разведемся, и я все им расскажу. Мне тоже неприятно и мерзко, что нужно прятаться.       — Хуевый план, Егор, — горько улыбнулся Толик и дернулся всем телом, когда зазвенел телефон в чужих брюках.       Власов нахмурился, принял вызов и зачем-то врубил громкую связь.       — Егор, это пизда! Твои и мои предки застукали нас с Сауле.       Сердце Толика в который раз за ночь забилось в горле. Власов хищно, с предвкушением улыбнулся, одной рукой снял Толика со стойки, будто тот ничего не весил, и потянулся к замочку платья, зажав телефон плечом.       — Не ссы, малая. Мы будем у вас через двадцать минут. Родители хотели шоу — они получат шоу.       — Власов, не травмируй мне пацана. Он сильный, конечно, но в душе тот еще одуван.       — Зато теперь не будет дергаться, что отношения тайные.       — Вы че, трахнулись уже? — в голосе Оксаны звучала гремучая смесь веселья, восхищения и паники.       — Твой брат просто космос, малая.       — Вытащи меня из шока, очаровательный мерзавец! Всегда знала, что ты быстро проблемы решаешь, но чтобы настолько…       — Мы через пять минут выедем.       — Надеюсь, ты не пил, кузен у меня так-то один-единственный и любимый.       — Не успел. А если бы успел, то вызвал бы такси, моей принцессе нужен сервис.       — Я начинаю ревновать, кобелина. Ждем вас.       Оксана отключилась. Власов отложил телефон, полностью стащил платье, снова завернул Толика в свой пиджак, чтобы не замерз, и попросил подождать, пока он сходит за вещами. Толик аккуратно сложил наряд подруг на стойку и переместился к бару, заглядывая в зеркальную стенку.       В отражении между шейкеров и бутылок виднелся совсем еще мальчишка с припухшими губами, пошло размазавшимся вокруг них блеском, чуть потекшей тушью под выразительными глазами и взъерошенными крупно вьющимися волосами, достигающими неровными концами резкой линии челюсти. Толик выглядел удовлетворенным и затраханным, что ему шло куда больше макияжа девчонок и обычного образа подуставшего от бесконечный заданий зубрилы-второкурсника. Толик покосился на очки, мирно пролежавшие все это время на стойке, и вспыхнул, осознав, что они продолжили исправно записывать происходящее, и теперь у него есть первое в жизни хоум-видео. С главным бабником универа.       — Ебать…       — Чуть позже, принцесса. Одевайся.       — Предки нас закопают.       — Пусть попробуют.       Толик натянул привычные носки и джинсы, запрыгнул в кеды, влез в растянутую серую футболку с логотипом любимой рок-группы и властно притянул к себе Егора за грудки, глубоко, мокро целуя. Ему было безумно страшно перед встречей с родней и Оксаной, в крови все еще кипели остатки бурного удовольствия, но все стало совершенно неважным, когда крупные жесткие ладони пробрались под футболку, а большие пальцы с нажимом огладили поясницу. Толик решительно надвинул на кончик носа очки и взялся за теплую руку Егора. Если уж бороться за возможные отношения и признание ориентации, то до самого конца.