***
— Люмин, ты где там застряла? — Сейчас, у нас ложек для салатов не хватает, — ответила девушка, быстро отсчитывая необходимое количество приборов и бросая взгляд на мясо в духовке. Было удивительно, что, несмотря на свое состояние пару дней назад, сейчас ее мысли занимала только готовка, детки, носящиеся по дому, предстоящий праздник и возможность напиться до головокружения. Также Люмин удивляла простота и доброта приютивших ее на этот праздник людей. Несмотря на их обеспеченность, высокое положение в обществе и на работе, каждый человек, находящийся сейчас в этом доме с такой теплотой приняли ее, что путешественница еле сдержалась, чтобы не расплакаться. Зайдя в столовую, Люмин увидела, что все уже сидели за столом и ждали только ее. Хотя, нет, не только. Скарамучча постоянно посматривал на часы и иногда постукивал пальцами по столу. — Хватит, ты бесишь. Скоро приедет, — бросила Мона, кладя свою руку поверх руки мужа. Стоило ей только это сказать, как в столовую зашел высокий рыжий мужчина в серых брюках с красными полосками и белом поло, на груди которого висел глаз Бога Гидро. — Всем привет! Я приехал последним? — проговорил он приятным бархатным низким голосом. Скарамучча, улыбаясь, встал и, подойдя к мужчине, крепко обнял его, постукивая по спине. — Наконец-то, мелкий гаденыш. Их сходство было поразительным. Особенно сейчас, когда они стояли рядом, улыбаясь друг другу. Люмин однажды видела Чайльда Тарталью, брата Скарамуччи, на свадьбе у оного. Молодой человек тогда был с девушкой, красивой брюнеткой. Она девушке не очень понравилась, слишком надменная была. Но ничем не показала своего отношения к девушке, имени которого даже не запомнила. Все равно вряд ли с ней часто бы виделась. Поэтому Люмин обернулась к двери, ожидая, что девушка сейчас войдет. Но, нет. Чайльд приехал один. Он чмокнул Люмин в щеку в знак приветствия и подмигнул, после чего подошел к Моне и, положив руку ей на живот весело спросил: — Как поживает мой племянник? Когда Тарталья улыбнулся, Люмин словила флэшбек недавнего вечера, когда именно улыбка Скарамуччи успокоила ее. А улыбки братьев были практически идентичными: добрыми, открытыми, немного озорными. Они улыбались не только губами, но и глазами. — Боюсь, что слишком хорошо, — с улыбкой ответила Мегистус, — Постоянно отплясывает и заставляет мать бегать в туалет каждые пятнадцать минут. Так что, прошу меня извинить, я скоро. До нового года было еще два часа, но уже сейчас шумная компания сидела за столом и «провожала» старый год алкоголем и закусками. Люмин периодически бегала проверять мясо в духовке. Когда пришло время вытаскивать блюдо, она взяла полотенце, вместо прихваток, но ее рука дрогнула, и она обожгла внешнюю сторону ладони. — Черт! Внезапно кто-то взял ее руку в свою и, включив холодную воду тут же подставил ожег под струю ледяной воды. — Сейчас, тут где-то была мазь от ожогов. Люмин смотрела на то, как уверенно Чайльд открывал ящики и достал мазь. — Надо мясо вытащить, — на кухне становилось жарко. Блондинка списала все на открытую духовку. Тарталья кинул мазь на стол, взял прихватки, с помощью которых вытащил мясо, и поставил на подставку. После чего выключил воду, и только тогда Люмин поняла, что рука ее занемела от холода. Мужчина нежно вытер ее руку злосчастным полотенцем и стал наносить мазь круговыми движениями. — Сейчас онемение пройдет и станет жечь. Нужно будет позже еще помазать. Она сама не понимала, почему не сделала этого сама, вторая рука же свободная. Но стояла и как завороженная смотрела, как большой палец Тартальи медленно втирал мазь. Вспомнилось, как Чайльд на свадьбе нежно гладил спину своей возлюбленной на свадьбе брата и тут же выдернула руку. Пусть девушке своей мазь втирает. — Спасибо, — чуть грубо ответила Люмин, — Дальше я сама. Мужчина усмехнулся и отошел на пару шагов назад. — С мясом помочь? — Сама справлюсь. Иди к ребятам, я скоро все принесу. Чайльд постоял пару минут, наблюдая, как девушка пытается найти большое блюдо для подачи на стол и щипцы. После чего подошел к шкафчику и нашел ей все то, что ей было необходимо. — Точно помощь не нужна? — лукаво он улыбнулся. На что Люмин очень растерялась и опустила глаза. Руку начало жечь, и она решила сосредоточиться на ощущении боли, чем поддерживать разговор с мужчиной. — Удивлен тебя тут увидеть. Думал, что ты будешь со своим мифическим мужчиной. — Он не мифический! — резко отреагировала девушка, а потом чуть тише добавила: — Не был мифическим. — Оу. Мне жаль, правда. — Не стоит. Сама виновата. Скарамучча с Моной меня пригласили. Резко захотелось курить. Пока они в молчании перекладывали мясо, потом Чайльд проворно подхватил блюдо и пошел в столовую. Люмин выдохнула и пошла на улицу. Почему-то рыжий ее напрягал. Вдохнув ягодно-ментоловый нагретый никотин, она прикрыла глаза. Нужно срочно выпить и немного забыться. Просто плыть по течению. Она почувствовала его спиной, задолго до того, как на ее плечи легла мужская куртка. — Не знал, какое пальто твое. Не выбегай без одежды, погода слишком коварная. Сам Тарталья встал рядом и закурил сигарету. Путешественница только глаза закатила. И чего он привязался. — Тебе пообщаться больше не с кем? — Ты всегда такая злюка или только сегодня? — весело спросил мужчина. — Нет, только с тобой. Он только засмеялся на ее выпад, выпуская изо рта клубок табачного дыма. Люмин сама для себя тоже неожиданно улыбнулась. — Так-то лучше, Люмин. Тебе безумно идет улыбка. Ее щеки тут же заалели от неожиданного и такого прямого комплимента. Чего скрывать, Чайльд действительно очень привлекательный мужчина, в чем-то даже, на вкус Люмин, симпатичнее Скарамуччи. Но, он несвободен, она несколько дней назад брошенная мужчиной, который оказался женат, поэтому это всё ее вообще не интересовало: ни его комплименты, ни его внезапное желание постоянно находиться рядом. — Что тебе надо от меня? Правда, не подумай, что я грублю, но… Неделю назад я узнала, что мужчина, в которого я была безумно влюблена женат и у него есть как минимум один ребенок. Он бросил меня по смс, даже не удосужившись хоть как-то объясниться. Я весь вечер прорыдала на плече твоего брата. И, мне немного неуютно сейчас. Он только вздохнул, закуривая вторую сигарету. — Я просто хотел пообщаться. Ты хороший человек, Люмин. Мы тут с тобой единственные одиночки. Вот и все. Блондинка тоже снова закурила, чувствуя себя такой дурой. Придумала себе что-то, на это что-то обиделась. Типичная девушка. — А почему ты приехал один? — Не только ты одна недавно закончила свои отношения. — Мне жаль, — тихо проговорила Люмин. — А мне нет. Давай эти неприятные моменты с расставанием оставим на этом моменте. И в Праздник Морских Фонарей войдем свободными, счастливыми и ни о чем не жалеющими. Просто воспоминания, в них же было что-то хорошее. Люмин хихикнула на его речь, от чего он удивленно на нее посмотрел. Ей захотелось объясниться. — Звучало как тост. Я бы сейчас выпила. — Тогда идем, весь алкоголь в нашем распоряжении, — улыбнулся он ей в ответ. Праздник прошел прекрасно. Она действительно расслабилась, смеялась над шутками, подпевала новогодним песням и много танцевала, отпуская все неприятные мысли. В пять утра за столом с бокалами сидели только Тарталья и Люмин, над чем-то хохоча. — Боже, заткнись, я больше не могу смеяться, — еле проговорила блондинка, хрюкнув от смеха в конце предложения, от чего они еще сильнее расхохотались. В голове был приятный туман, голова слегка кружилась, а с Чайльдом рядом ей было безумно комфортно, в отличие от начала вечера. Из колонки полилась медленная песня и рыжий пригласил ее на танец. Они стояли посреди столовой, пьяные, медленно покачиваясь под музыку. Пара крепко друг друга обнимали, обретая поддержку друг в друге. Люмин положила голову ему на плечо, а он нежно поцеловал ее в макушку. — Знаешь, Люми. Смотрю я на тебя, такую красивую. И не понимаю, что ему еще было нужно. Он еще локти кусать будет, вот увидишь. Путешественница подняла голову и посмотрела мужчине в глаза. Возможно, все дело было в алкоголе и приятных словах, но он сейчас показался ей таким красивым. У него были острые скулы, чуть длинный нос, красивые голубого цвета глаза. В сочетании с рыжими волосами и с пухлыми губами он привораживал. В пьяном дурмане она поймала себя на мысли, что безумно захотелось его поцеловать. Он не отрывал взгляд от девушки, чувствуя то же желание, что и она. И потянулся к ней. — Вы еще тут? Люмин резко отошла на шаг назад, оборачиваясь. В дверях стоял Скарамучча, с подозрением смотря на пару танцующих. Блондинка видела, как выражение лица с удивленного переменился на раздраженный, и с таким выражением Скара уставился на Чайльда. Кажется, на этом семейном празднике она оказалась лишней, поэтому быстро вышла, якобы в дамскую комнату. О чем она только думала? Глупость какая… Когда девушка возвращалась обратно она услышала раздраженный голос Скарамуччи. Она тихо зашла, и Чайльд кивнул ей и подмигнул. Скарамучча тут же обернулся и улыбнулся ей. — Давайте закругляться, — сказал он девушке. Люмин кивнула в ответ. — Да, сейчас приберу тут. — Оставь, через несколько часов придут и все уберут. — Тогда всем спокойной ночи. Скарамучча ей кивнул, Чайльд снова подмигнул, и девушка еле заставила себя не выбежать, а спокойно выйти и подняться в спальню. На этом закончилась встреча Праздника Морских Фонарей. И, несмотря на недавние события, это был действительно очень хороший вечер, который позволил ей забыться. О недопоцелуе с Чайльдом она попереживает позже. Или вообще никогда.Год спустя
— Я посижу с Мальчиком-экзорцистом, Мона, а ты иди переодевайся, — проговорила Люмин, беря на руки маленькое чудо. Они снова тут, в гостиной дома, у Чун Юня и Шэнь Хэ, планируют справлять Праздник Морских Фонарей и провожать старый. Тот, который повлек за собой много изменений. Люмин теперь была заместителем Моны на работе, переехала в свою квартиру, купленную в ипотеку, у нее появились безумно классные друзья в виде Моны и Скарамуччи, которых ранее она до этого воспринимала только как знакомых и начальников. Мало того, теперь у нее появился крестный сын, Хикару Мегистус, для своих Мальчик-экзорцист — великолепный синеволосый малыш, который сейчас кряхтел в ее руках. Мальчика назвали в честь Чун Юня, в чьем доме они, собственно, отмечают Праздник Морских Фонарей. Он же являлся лучшим другом Скарамуччи и крестным папой этого лапушки. Люмин не могла перестать улыбаться, покачивая на руках малыша, и именно в таком состоянии ее увидел Чайльд, который сегодня решил приехать пораньше, когда узнал, что путешественница снова будет в доме. Он даже завис немного, пока смотрел на девушку, которая за последний год объективно похорошела, потому что счастье и хорошее настроение ей шло. Конечно, они виделись несколько раз за этот год, стали хорошими приятелями и тепло друг друга приветствовали. Но каждую последующую встречу он ждал чуть больше, чем предыдущие, пока это не стало апогеем. Сегодня Тарталья еле сдерживался, чтобы не кинуться с объятиями к девушке, так сильно ему хотелось почувствовать ее в своих руках, хотя бы ненадолго. С легкой улыбкой и мечтательным выражением лица его увидела Люмин. И тепло улыбнулась в ответ. — Привет, — тихо проговорил Чайльд, подходя к девушке. — Привет. Он не спит, не обязательно шептать. Чайльд хотел погладить мальчугана, но тут же получил по руке шлепок: — Ты руки помыл? — Конечно. Дай мне племянника подержать. — Вот еще. Мне его отдали, я его и буду держать. — Ты как ревнивая мамаша. — Я и есть мамаша, крестная. Разрешаю только гладить. Весь этот диалог они улыбались и смотрели друг другу в глаза. В их словах или действиях не было агрессии или злости. Это была дружеская перепалка двух симпатизирующих друг другу людей. Но Тарталья не выдержал и проговорил, не успев себя остановить: — Ты сегодня особенно красивая. Люмин смущенно опустила глаза и провела пальчиком по лицу ребенка. — Спасибо. Ты тоже ничего. И они снова уставились друг на друга: Чайльд прошелся взглядом снизу-вверх, отмечая то, как ей идет это белое шелковое платье со свободным пиджаком на плечах, на ее светлые длинные локоны, нежный блеск на губах, который притягивал взгляд и порождал отнюдь не дружеские желания впиться в ее губы поцелуем. Ее медовые глаза сканировали его кежуал стиль: эти бедра, обтянутые джинсой и белую рубашку. И его страстный голодный взгляд. Сердце сразу заколотилось, а пальчики на руках вдруг закололо маленькими иголочками. — Так, где мой Мальчик-экзорцист? Скарамучча вошел в гостиную и обнаружил Люмин и Чайльда. Опять. И опять он прервал их прелюдию. Тарталья закатил глаза, чем рассмешил Люмин, которая тут же подошла к молодому папе и отдала Хикару. — Ты сегодня рано, — вместо приветствия проговорил Тарталья с улыбкой. — Было ради чего. Скарамучча быстро взглянул на Люмин, после чего понимающе посмотрел на Чайльда, ухмыльнувшись уголком губ. К сожалению, понаблюдать за отношениями братьев дольше не получилось, потому что была пора накрывать на стол. Это был совсем другой Праздник Морских Фонарей. Она больше не страдала, ее настроение не нужно было искусственно поднимать. Она чувствовала себя уверенной, не боялась шутить, легко флиртовать с Чайльдом. Шэнь Хэ была беременна четвертым ребенком, который, на радость папе, наконец-то оказался мальчиком, а на руках Скарамуччи и Моны был новорожденный малыш. Поэтому всего часа в два ночи Люмин снова осталась с Чайльдом наедине в столовой. Они снова выпивали, сбегали курить, обсуждали последние новости. И флиртовали. Много флиртовали. И флирт в совокупности с горой шампанского ударил Люмин в голову. Она снова обратила внимание на то, что ее очень тянуло к Чайльду. Она не хотела себя обманывать, ей действительно нравился этот мужчина. И каждую встречу с ним она ловила на себе его взгляд — и это было до мурашек приятно. И поднимало самооценку. А также заставляло задуматься об ощущениях, которые она испытывала рядом с ним. И это было будто дежавю, когда Тарталья снова пригласил ее потанцевать. Прежде чем принять предложение, Люмин сняла пиджак, прекрасно осознавая, зачем она это делает. Ей безумно хотелось ощутить его руки на своем теле. Она хотела сегодня быть безрассудной. И поддаться своим желанием. Чайльд понимал, что их влечение обоюдное, но он все равно нервничал. Это было приятное ощущение, не тягучее и напряжное, а воодушевляющее. Но, каким бы прекрасным не было это ощущение, все же хотелось иметь точное понимание, к чему это приведет. Будто подчиняясь какому-то сценарию, молодые люди приблизились друг к другу и обнялись. Люмин положила свою голову ему на плечо, не в силах заставить себя посмотреть на мужчину, а Чайльд прижал ее к себе положив руки на ее талию горячие ладони. Так они какое-то время молча покачивались, пребывая в состоянии ожидания и надежды. Его руки спустились чуть ниже, от чего Сердце Люмин пропустило удар, после чего понеслось галопом. Она ближе прижалась к мужчине, меняя направление головы, касаясь кончиком носа шеи партнера по танцам. Она глубоко вдохнула, ощущая, как мужской парфюм оседал на ее легких приятным флером, распаляющим желание. Она почувствовала, как одной рукой Тарталья убрал ее волосы, обнажая шею. Сердце девушки забилось галопом, мешая ровно дышать. А от нежного прикосновения губ к ее виску у нее защекотало внизу живота. Люмин больше не хотела скрываться от своих ощущений, поэтому чуть откинулась назад, чтобы посмотреть на мужчину, который так будоражил ее тело. И Чайльд без промедления коснулся ее губ своими. Это было похоже на фейерверк из ощущений: желание, страсть, колотящееся сердце, онемевшие колени, дрожь и мурашки по телу. Когда его язык коснулся ее, Люмин, неосознанно закрыв глаза, тихо простонала, руками обхватывая его за шею, чтобы притянуть его к себе ближе. Ладони мужчины с силой сжали ягодицы девушки, будто немного приподнимая. Жар распространился по всему телу путешественницы, сосредотачиваясь в одной точке ниже живота. — Черт, ребят, я чисто попить хотел. Девушка тут же отступила от мужчины на несколько шагов, приложив руку к губам. — Скар, скажи честно, ты издеваешься что ли? — раздраженно проговорил Чайльд, проводя рукой по волосам. Люмин только хихикнула и тихо проговорила: — Пойду я. До завтра всем. Тарталья чуть поджал губы, скрывая свое недовольство, но кивнул ей вслед. — Серьезно, чувак? Скарамучча, у которого не получилось скрыть улыбку, проговорил: — А ты какого хрена еще тут? Иди… спать. Тарталья подошел к брату и крепко обнял. — Вали уже, Ромео, - со смехом подтолкнул рыжего брат к выходу. Мужчина быстро поднялся на второй этаж и, остановившись у двери Люмин, чуть помедлил, прежде чем постучать. Подождав немного постучал еще. И ему никто не ответил и не открыл. Совладав с разочарованием, он пошел в свою комнату, пытаясь в своей хмельной голове попытаться продумать свои дальнейшие действия. Он точно должен поговорить завтра с Люмин и объясниться. Он хочет ухаживать за ней, ходить с ней на свидания. Хочет целовать ее, обнимать… Ну, и все остальное, конечно. Он уже не маленький мальчик, ломаться и делать вид, что секс ему не важен он не будет. С такими мыслями Чайльд открыл дверь в свою комнату. И застыл. Прямо посреди комнаты стояла Люмин, чуть нервничая — это было видно по тому, как она сжимала в своих пальчиках ткань платья на бедрах. Медленно мужчина зашел в комнату и закрыл дверь, после чего, будто по сигналу, ее руки поднялись наверх и стянули лямки платья с плеч, которое тут же упало вниз, волнами шелка обрамляя ее ступни. Увидев ее обнаженной, только в трусиках, Тарталья сделал шаг вперед, будто под гипнозом. Но покачала головой, заставив его остановиться. — Теперь ты, — тихо проговорила блондинка, пытаясь скрыть свою застенчивость. Он не мог не подчиниться. Разглядывая ее идеальное тело, он стал медленно расстегивать пуговицы, одну за одной. Стягивал рубашку с рук, сходя с ума от того, что он смотрит на ее длинные ноги, плоский животик, стоящие от возбуждения соски, но не касается ее. Возбуждение достигло апогея, когда, он, освободившись от рубашки, сделал шаг, но Люмин снова покачала головой. — Джинсы. Ему казалось, что он сходит с ума. Еще никогда в жизни он так быстро не расправлялся с ремнем. Это было похоже на пытку. Чайльд быстро стянул с себя джинсы, не обращая внимание на то, насколько нелепо это было. И вот он снова делает шаг, оставшись в одних боксерах, но Люмин его снова опередила. Девушка подошла к нему, но не настолько близко, как ему хотелось бы. И он, как завороженный пялился на нее, будто ждал разрешения коснуться до ее тела. Но девушка, уже улыбаясь более уверенно вдруг села перед ним на колени, медленно стягивая с него нижнее белье. — О, черт… Тебе не обязательно… Но Люмин только улыбнулась и кончиком языка прошлась по головке, бархатной на ощупь. — Черт возьми! — Тшш, все спят, — томно проговорила Люмин, и тут же обхватила губами член мужчины, медленно продвигаясь вперед. Чайльд откинул голову назад, прикрывая глаза. Жар ее рта чуть не убил в нем терпение, которое ему очень нужно сейчас, чтобы не кончить раньше времени, как неопытному подростку. Но после не смог отказать себе в удовольствии смотреть на эту прекрасную картину. Его рука легла на затылок девушки, от чего она тихо застонала, посылая мурашки по всему его телу. Не отрываясь от своего увлекательного занятия Люмин подняла свою руку и, положив ее поверх его ладони, чуть сжала и надавила, передавая ему контроль. — Господи, где же ты была раньше в моей жизни, — простонал Тарталья, скидывая ее ладонь со своей, сжал ее волосы и стал насаживать девушку на свой член. Ее язычок работал внутри неустанно, облизывая каждую венку, пока губы окутывали его своим жаром. Несколько раз в порыве страсти он перестарался, и девушка давилась, но ее это только раззадоривало. Тело предательски напряглось после того, как она слишком глубоко взяла и застонала, посылая вибрации по его чувствительному месту. — Девочка моя, остановись, — но она будто его не слышала, и ему пришлось отстранить ее самому, поднимая. Тарталья тут же впился в ее губы поцелуем, пытаясь не сойти с ума от ощущения ее обнаженного тела, касающегося его кожи. — Сейчас, мне нужны мои штаны, — ему совершенно не хотелось отрываться от нее, но ему нужен был презерватив, а предвестник Фатуи больше совершенно не хотел ждать, чтобы заняться сексом с этой шикарной женщиной. Пока он обыскивал свои карманы, Люмин успела стянуть с себя оставшийся элемент одежды и повернуться к кровати. Чайльд подошел к ней со спины и стал покрывать поцелуями ее шею, спускаясь поцелуями по позвоночнику вниз. Как только девушка выгнулась в спине, он подтолкнул ее к кровати и девушка спустилась коленями на матрас. После пары движений рукой, рыжий надел на себя резиновую защиту и, проведя пальцами по ее складочкам, стал массировать ее чувствительное место. Дождавшись от Люмин тихого стона, он тут же одернул руку и стал медленно входить в нее. — Господи, малышка… Ты невероятная. — Хватит болтать, черт тебя дери, — сквозь стон пробормотала Люмин, подаваясь назад, насаживаясь на его член. Ему было мало. Мало ее. Чайльд притянул к себе девушку, прижимая спиной к себе и обхватывая горячими ладонями ее небольшую грудь. И тут же набрал темп. Он входил в нее в размеренном темпе, сдерживая свой напор. Она была такая отзывчивая, тихо постанывая от каждого его движения. Чуть вскрикнула, когда мужчина чуть сжал ее соски и резко отпустил. Напряжение нарастало, его движения стали более резкими и грубыми, стоны обоих стали громче. И Люмин, перехватив его руку, стала спускать ее вниз. Он чуть изогнулся, продолжая вбиваться в податливое тело, и стал кружить пальцем по ее клитору, ощущая, как напряглось ее тело перед полной капитуляцией. Тарталья не дал ей упасть в неге, продолжая прижимать Люмин к своему телу, и стал двигаться быстрее, от чего ее ноги дрожали все сильнее. Она что-то тихо бормотала, находясь почти в бреду от великолепных ощущений, накрывших ее тело. Но тут блондинка почувствовала, как ее резко перевернули и положили на спину. Она тут же обняла его ногами за бедра, пока Чайльд, навалившись на нее, стал входить в новой позе. Его движения стали чуть хаотичными, несдержанными, когда почувствовал ее губы на своей шее. Когда она прикусила зубами его кожу, достаточно сильно, ему хватило всего нескольких движений, после чего Люмин услышала тихий протяжный мужской стон, почувствовала несколько глубоких медленных резких толчков. — Черт возьми. Пробормотал мужчина, обнимая эту волшебную девушку, и оставляя на ее губах нежный поцелуй. Ему понадобилась минута, чтобы заставить себя встать, после чего он сбегал в ванную комнату и вернулся. — Я не ожидал тебя увидеть у себя в комнате, — проговорил Чайльд, укладываясь рядом и прижимая к себе девушку. — Это плохо? — Ни в коем случае. Это лучший момент в моей жизни. Путешественница захихикала и стукнула его ладонью по влажной от пота груди: — Не перегибай. — Ни в коем случае. Я не перегибаю. Могу загнуть, но лучше нагнуть. Она засмеялась, но тут же прикрыла рот рукой, вспомнив, что они, возможно, единственные, кто не спит сейчас в этом доме. Пара окунулась в комфортную тишину, пока Тарталья не проговорил: — Люмин, ты ведь завтра не будешь делать вид, что ничего не было? Девушка привстала, чтобы внимательно посмотреть в глаза Чайльда и улыбнулась. — Ни в коем случае. Мужчина поднял ладонь и провел ей по щеке девушки, улыбаясь. — Я рад. Люмин… а я в Ли Юэ переехал две недели назад. Ответом ему была счастливая улыбка и страстный поцелуй. Чертовски крутой Праздник Морских Фонарей получился. Лучший в жизни.