***
Хёнджин как чувствовал, что одним разом не обойдётся. И точно, не стоило раньше времени расслаблять булки: через неделю эти метаморфозы снова повторились. Накануне вечером Хёнджин, лежа дома на диване, ждал возвращения Феликса и предавался праздным размышлениям. «Секс с бетами? Они же не пахнут. Никакого феромонового кайфа. Потрахаться как чихнуть», — Хёнджин поглубже зарылся носом в диванную подушку, хранящую любимый запах чайной розы. Феликс, вернувшись с работы, поныл, что в вагоне метро к нему притёрся огромный альфа, нагло обнюхивая. Народа в час пик — как сельдей в бочке. Со слов Феликса, гребучий фроттерист пах примерно так же и, судя по концентрации феромонов, был на пике гона. На следующее утро Феликс проснулся совершенно стерильным в плане запаха. Хёнджин понял это, подгребая сонную тушку поближе, чтобы по привычке уткнуться в любимое душистое местечко между шеей и плечом. Но ароматный чайно-розовый куст куда-то пропал вместе с обонянием, хотя насморка у Хёнджина не было. Хёнджин решил использовать тяжёлый люкс и плотно укутал лежащего рядом Феликса своим табачно-ванильным желанием. Обычно Феликс моментально реагировал на такие намёки томным взглядом с поволокой, участившимся дыханием и обилием омежьей смазки. Последнее Хёнджин решил проверить собственноручно — сзади было сухо, как в Сахаре. Феликс кисло поморщился и незаинтересованно вытряхнул из пижамных штанов чужую ладонь с длинными пальцами. К гадалке не ходи — вчера после поездки на общественном транспорте Феликс думал о бетах. О тех, кто не воняет на весь вагон и не липнет внаглую. Вот и трахайся теперь с этой бетой, в прямом и переносном. Просто сказочно не везёт. Феликс признался, что и сам в лёгком шоке от неожиданной смены пола, но увидев в зеркале своё слегка помолодевшее отражение, немного успокоился. Затем со скоростью школьника, опаздывающего на занятия, помчал в ближайший круглосуточный за смазкой и духами с запахом розы, чтобы пахнуть соответствующе. Так как парфюмерные были ещё закрыты, пришлось купить так удачно попавшийся под руку освежитель воздуха с ароматом шиповника. Феликс-бета действительно внешне походил на старшеклассника, решившего в этот день прогулять школу, и на деле оказался девственником, но для возврата в прежнее состояние был необходим этот чёртов коитус. Хёнджин опрыскал Феликса из баллончика, щедро увлажнил лубрикантом в нужном месте, и они успешно спарились. Мнимая несовершеннолетняя колючка ещё неделю изводила Хёнджина, кидая при каждом удобном случае — «не для тебя моя роза цвела», и называла «бетофилом».***
Незаметно пролетела неделя, Феликс прошёл все стадии принятия и успокоился. Обычно Хёнджин с утра никуда не торопился — фриланс позволял работать из дома. Сегодня, сидя за компьютером и занимаясь вёрсткой, он параллельно размышлял о том, как было бы хорошо в ближайшие выходные навестить родителей, а заодно потискать своего пса Кками, живущего сейчас у них. Папа и отец рано поженились, а Хёнджин родился, когда им исполнилось по двадцать с небольшим. Сейчас Хёнджину двадцать пять, Феликсу двадцать четыре, они вместе почти три месяца и пока ничего такого не обсуждали. «Говорят, что жизнь после сорока только начинается. Интересно, а как там у них с интимной жизнью… не-е-ет, лучше это не представлять!», — Хёнджин даже тряхнул головой, пытаясь отогнать назойливую, как осенняя муха, мысль. Следующее утро Хёнджина началось с истошного крика: «Феликс, твою бать! Ты тоже об этом думал?! Занимаются ли сексом наши родители?» Феликс моментально проснулся от громкого ора и, следуя по направлению указательного пальца Хёнжина, побрёл к зеркалу в прихожей. Увидев в отражении до боли знакомый силуэт, Феликс обрадованно выдохнул: «Привет, пап! Ты как тут…», но прервался на полуслове. Папа сейчас был в Австралии, а в зеркале отражался сильно повзрослевший Феликс, очень похожий на своего родителя. Зрелый возраст заострил привлекательные черты лица, нарисовал морщинки, как у Джурыми, но фигура осталась практически прежней. Феликс вернулся в спальню и, озорно сверкнув глазами, поинтересовался, в каком месте лежит старый ошейник Кками, случайно оказавшийся среди вещей, привезённых из квартиры Хёнджина. К удивлению, Хёнджин сильно завёлся и от своего «sugar daddy», и от ошейника, тем самым обнаружив новые кинки. Разница в возрасте не давила, ощущения обострились в разы. Феликс даже опоздал в офис, заигравшись с Хёнджином. Хёнджин, после того как за Феликсом захлопнулась дверь, тут же стал искать в интернет-магазинах футболку с надписью «dilfa». Заодно заказал новый ошейник — от Кками оказался маловат и сильно натирал шею. В обеденный перерыв Феликс прислал фото своей «объяснительной». «Я, Ли Феликс, опоздал на работу в связи с тем, что утром, вставая с постели, перелезал через своего парня и зацепился за его утренний стояк. В итоге мы сцепились, и поэтому пришлось задержаться. Случившееся является обстоятельствами форс-мажора — непредвиденными и непредотвратимыми, поэтому прошу это учесть».***
Через пять дней после экспериментов с собачьей амуницией Хёнджин проснулся с Феликсом-альфой и, судя по феромоновому шлейфу на всю спальню, в самом начале гона. О чём и, главное, чем они думали накануне, было уже не столь важно. Феликс рыкнул: «Без вариантов, Джинни!» и Хёнджин оказался в коленно-локтевой. Спасибо, что смазка с прошлого раза осталась. Никогда не говори никогда. Быть в принимающей позиции оказалось не так уж страшно, а местами даже приятно.***
Белый День в этом году совпал с выходными, и Феликс, получив от Хёнджина коробку с любимыми шоколадными конфетами, сразу же съел почти половину. Затем решил перебрать свои многочисленные вещи: раскраснелся и разлохматился от бесконечных примерок, стоя перед зеркалом и периодически бросая критический взгляд на своё отражение. Несколько джинсов застегнулись с трудом. «Да уж, если съедать за раз столько сладкого, то ни одни штаны не налезут» — Хёнджин поглядывал исподтишка и, представив Феликса в этом тряпичном гнезде, чуть не прослезился от милоты. Под утро Феликс растолкал Хёнджина и пожаловался, что умирает с голоду и хочет острую жареную курочку в панировке, прямо сейчас, срочно. Хёнджин спросонья не понял, который час, и попытался шутить, что ночью — есть вредно, особенно тем, у кого вещи на талии не сходятся. Получив ощутимый тычок в бок, Хёнджин стал кормить обещаниями, что курочку они обязательно поедят, только чуть позже. Услышав громкое урчание, доносящееся из-под одеяла, он просунул руку, ориентируясь на звук, и наткнулся на небольшую, но заметную округлость в области Феликсова живота. Кубики на прессе растворились как сахар в кипятке. А потом Хёнджин нарвался на шантаж. Феликс пригрозил, что никакого утреннего секса не случится, пока его гастрономические прихоти не будут полностью удовлетворены, и ещё поставил перед фактом, что не толстый, а беременный. Пришлось тащиться среди ночи в круглосуточный за вожделенной курочкой и по возвращении домой минут пятнадцать изучать, как правильно заниматься сексом с омегами в интересном положении. Хёнджин чуть позже признался Феликсу — сытому, удовлетворенному и не беременному, что уже морально готов стать родителем. Феликс расплылся в счастливой улыбке и молча уткнулся носом в любимое плечо.***
Через три дня Хёнджин проснулся от странной пульсации чуть ниже спины и списал эти необычные ощущения на недавний секс со сменой ролей, часто практикуемый после того как Феликс был альфой. Решив, что это девственность восстанавливается потихоньку, Хёнджин сладко потянулся, а следом в мозг проникла безумная мысль: «Альфу бы сейчас!» Лежащий рядом Феликс, приоткрыл глаза, нервно принюхался и с ужасом выдал: «Джинни, что происходит?» Запах Хёнджина остался прежним лишь частично. Сейчас в спальне разило так, будто бы опрокинулся грузовик с ванилью. Табак выветрился где-то по дороге. Хёнджин проснулся омегой, да ещё в самом начале течки. Сзади нещадно свербело. Постельному белью, испачканному обильно текущей смазкой, требовалась стирка, а Хёнджину срочно требовался узел. Не иначе как снова ретроградный Меркурий тупанул. Хёнджин только успел привыкнуть к странным трансформациям Феликса, а тут вдруг это. Феликс, конечно же, не упустил такой шанс и ввернул: «Ю-ху! Добро пожаловать в наш клуб!» Вчера вечером они, уже лёжа в постели, немного поссорились — Хёнджин забыл про «100 дней», а точнее, какого числа наступит их первая дата. Надо было сразу скачать приложение «Мы пара», и уж точно не стоило думать: «Я бы на твоём месте мог бы и напомнить…», а уж тем более говорить это вслух Феликсу, надувшемуся после, как рыба-шар. Наслушавшись друг от друга таких неприятных слов как «типичный узлоносец» и «омежья логика», Хёнджин и Феликс засыпали не в обнимку, как обычно, а по разные стороны кровати, откатившись подальше друг от друга. Оба долго ворочались, вздыхали, сопели. Утром Хёнджин-омега получил-таки свой чудодейственный секс несмотря на повисшее между ними напряжение. Узла сильно не хватало, зато на смазке сэкономили.***
На следующий, сотый со дня их знакомства, день Хёнджин открыл глаза и, не увидев рядом Феликса, почему-то сильно испугался. Сердце заколотилось, он подскочил с кровати и быстрее лани выбежал из спальни. Феликс нашёлся на кухне в своём привычном обличии, но после сна сильно смахивал на взъерошенного цыплёнка с чёрным оперением. Стоя в одних пижамных штанах, Феликс уныло подпирал задом подоконник и держал в руке яблоко, а увидев Хёнджина, демонстративно отвернулся и уставился в окно, словно всем своим видом показывая, что будет продолжать дуться еще сто дней. Хёнджин с маху прилепился к голой тёплой спине и покрепче обвил руками свою нахохлившуюся птицу счастья. После негромко шепнув «прости-прости-прости», уткнулся носом в загривок с тёмными завитками волос и нанюхался до одури. Феликс смилостивился, развернулся от окна и в знак примирения протянул надкусанное яблоко. Хёнджин дрогнувшим голосом признался, что хочет поставить метку. Они вернулись в спальню и помирились в постели, потому что это место не для разборок, а для любви. Хёнджин пометил первым, следом Феликс, и теперь по утрам им нужно будет обрабатывать друг другу укусы, пока те не заживут. «100 дней» они провели вместе: гуляли по городу, держась за руки, постоянно целовались, заходили в кафе и магазины, фотографировались под бело-розовыми облаками сакуры и закончили свидание у башни Намсан, повесив свой замок любви, как и мечтал Феликс. С тех пор больше никаких неожиданных метаморфоз в их жизни не происходило, хотя Хёнджин заметил, что с недавнего времени каким-то сказочным образом стали пропадать его вещи, сложенные в ящик для стирки. Пахучие футболки, толстовки и рубашки, почему-то находились на полках Феликса в самых дальних углах. К чему бы это? Хёнджин на сто процентов уверен, что ретроградный Меркурий тут не при чём.