Раздвоение

Происхождение, отметки, характеристика. Бесстрастные серые глаза оценивающе оглядывают наскоро набросанный портрет, чтобы спуститься ниже и тщательно прошерстить страницы на ряд отдельных, кажущихся бессмысленными слов, обозначенных Эрвином. 104 кадетский корпус, боевые искусства, юго-запад стены Мария. 218 выпускников южного подразделения, 503 поступивших и 5030 страниц, которые ему нужно обработать. Все, чтобы потом приступить к северному, и, по-видимому, либо утопить себя в бумагах, либо наложить на себя руки от жуткого недосыпа. Не спать сутки - это как выпить бутылку настойки из виноградных листьев, которые сбывает в Подземный Город главный винодел стены Сина, - приемлемо, почти незаметно для него, а вот сейчас... третьи сутки на исходе, и это совсем другое ощущение. Веки тяжелые, руки утратили точность движений, чужой, не двигающийся взгляд подтачивает нервы. “Энни Леонхарт обладает идеально поставленным ударом с отличной проникающей способностью. По натуре она одиночка и командная работа ей даётся непросто.” Прибитое к стене лицо девушки зловеще ухмыляется из-под блондинистой челки. Старый перочинный нож, вбитый на несколько дюймов выше ее лба, отбрасывает на нее слабую, медленно трепыхающуюся тень. Ускользнула, сука. Не поймал, не убил, не искалечил. А сколько интересного обещал тогда, когда стоял на ее макушке посреди гигантских деревьев. Дурак. Нельзя поддаваться чувствам, пока уродливая титанья туша не искромсана на кусочки, а хрупкое человеческое тело не извлекли из нее, параллельно подрезая ей конечности, чтобы не вздумала подрасти снова. Контроль, контроль и снова контроль. По задней стенке сознания тихо проскользнула мыслишка, что по-хорошему, ему давно следовало отхлестать себя по щекам, вбивая себе в голову истину для дилетантов. Как только ему удается удерживать репутацию бесчувственной машины-убийцы перед всеми этими детишками? Любой, с глазами не в заднице давно должен был понять, насколько тонкая у него кожа и с какой радостью он потакает своей страсти к физической расправе. Низменной, как место, которое создало и обтесало его. Край личного дела Саши Браус тонким лезвием прорезал кончик пальца Леви, когда он прервал щедрую характеристику от инструктора Шадиса и перевернул страницу, флегматично отмечая, что титаны успевают сожрать детишек до того, как они раскусят его. Почти всегда. Исключения встречались реже статистической погрешности. Эрвин - потому, что особенный, Мик - сильный и достаточно везучий, Ханджи - досадная оплошность. Была еще одна. Почувствовала его быстрее остальных, кажется, во время первой тренировки элитного отряда, куда она попала. “Все рисуют его идеальным героем и удивляются, когда видят его. Он на удивление невысокий, грубый и закрытый, но … ”, - изящное личико вытягивается в смущенном удивлении, когда он пинком открывает дверь и с напускным равнодушием обрывает ее монолог. Что-то о долге и справедливости. Нежно-розовый румянец заливает ее щеки, она опускает голову, пытаясь спрятаться за прямыми, искрящимися медью волосами. Ее правый кулак летит к сердцу с излишней готовностью, как будто в дурацком военном приветствии есть что-то еще, личное, затаенное. Он тогда прошел дальше, не удостаивая ее больше взглядом. Петра. Юная, прелестная и по уши влюбленная в него. Конечно, он понимал это. Просто игнорировал так, как только может грубый чурбан, каким ему хотелось быть. Жаль. Надо было отнестись к ней, как к сестренке, с теплотой и вниманием, спокойно ожидая, пока ее чувства утихнут. “Ты так не относился даже к Изабель.” Незваная картинка с оторванной головой на густо-зеленой траве встала перед глазами, как только он прикрыл веки. Нет. Нельзя засыпать. Толстый, плохо заточенный тесак боли и сожаления успел царапнуть по сердцу, за миг до того, как он открыл глаза, заставляя себя уставиться в следующее дело. - Эрен Йегер. Проклятая надежда человечества в лице истеричного, самовлюбленного пацана. Уголок плотно сжатых губ Леви чуть дернулся, он откинул его дело в третью, самую большую стопку. Ну он-то точно не сообщник Леонхарт. Кто вообще ведет архив? Неужели нельзя было хотя бы его дело держать где-то в сторонке, чтобы можно было добавлять все, что изучено, а когда надо - обращаться к прошлым записям? Он же такой особенный. Титан с мозгами человека, тайное оружие правительства, даром что орет как недоразвитый. "Так неплохо же, а почему надежда проклятая-то?" Потому что кошмар, в котором живут люди, никогда не закончится. Когда все титаны будут уничтожены, нас разорвут призраки тех, кем пришлось пожертвовать. Гул в голове давно стал похожим на белый шум. Ровный, незаметный и тихо сводящий с ума. Леви потер переносицу, старательно избегая смотреть в сторону кровати. Он всегда спал неприлично мало, а теперь в кровать совсем ни ногой. Она стояла в углу его кабинета, чистая и идеально заправленная, уютная и невероятно просторная для него одного, и вызывала неконтролируемый тремор в кистях, при одном только взгляде на нее. Стук в дверь. - Войдите. “Кого могло принести в такое время?” - подумалось ему, когда он отвернулся и выглянул в окно. Во дворе штаба тихо. Солдаты, скорбно притихшие после неудачной вылазки, давно вернулись в казармы. Поздние летние сумерки опустились на землю. Безоблачное небо потускнело и затянулось фиолетовой пеленой, и он понял, что ему давно следовало зажечь свет. - Рядовая Аккерман прибыла для помощи с личными делами. Микаса Аккерман, одетая в стандартную форму, стоит у самой двери, прижав один слабо сжатый кулак к сердцу, другой к пояснице. Леви молча кивнул ей, давая команду вольно. Она опустила руки быстро, но он все-таки успел отметить, как небрежно выглядел ее жест. - Я сижу над этими проклятыми бумагами уже три дня. Почему ты только пришла? - Майор Ханджи попросила помочь с … экспериментами. - Правая рука тянется к потрепанному красному шарфу, намотанному на шею, взгляд метнулся куда-то в сторону, перед “экспериментами” резкое, заметное придыхание. Лжет своему командиру, а сама притворяться толком не научилась. Леви тихо цокнул. Хотя бы пришла. - Бери стул, садись напротив. Пока она устраивалась, он распечатал две восковые свечи и расставил их по маленьким стеклянным подсвечникам в центре стола, чуть поодаль друг от друга. Когда первый фитиль зажегся маленьким, игриво пляшущим огоньком, к запаху его кабинета - свежести влажного дерева, бумаг и мыла, добавилась слабая нотка дыма. - Северное подразделение твое. - Леви подошел к шкафу, достал большую кипу личных дел и перенес их на ее часть стола, с ухмылкой отмечая, как в миндалевидных темно-серых глазах погасла надежда. Наверное, она реально думала, что капитан сам разобрал весь объем, а она так, поможет слегка и вернется туда, откуда пришла. Так ей, любовь любовью, а работу никто не отменял. Даже для особенных. - Вычитываешь внимательно. Все, что имеет прямое упоминание Леонхарт - в первую стопку, любое из ключевых слов - во вторую, остальное - в третью. Результаты в журнал. Вопросы? - Как это докажет вину Энни? - Микаса тихо спросила, отвечая на его взгляд. Ее лицо приняло мрачное сосредоточенное выражение - предвестник хорошего маневрирования, рубленых титаньих шей и тщательно выполненной работы. На нее приятно смотреть. Пусть даже язык у нее острый, и она привыкла пускать его в дело, несмотря на субординацию. "Коротышка зазнался. Он заплатит за это, когда-нибудь." - Никто в разведке не угрожал ему, ни разу, с тех пор, как он вернулся с первой вылазки, рядом с Эрвином - поверженный горем, шокированный, промокший. Микаса смотрит на него в упор через стол, ожидая ответ, угрюмо, как в тот день. - Цель не в этом. Мы изучим дела, чтобы выявить подозреваемых сообщников и исключить их из будущей операции. Первый шаг за нами двумя, а дальше будем вычислять его вместе с Эрвином и Ханджи. Самое главное, никому ни слова. Почти все твои товарищи - под подозрением. - Но не я сама? - Тонкая бровь вопросительно взлетает. - Мне вы доверяете? - Да. Эрену с Армином тоже. Еще вопросы? - Нет вопросов, сэр. - Микаса только сжала кулак и отправила его вверх и влево, как Леви остановил ее, чуть дергано. - Оставь это. Хотя бы наедине, не нужно притворяться. В жесте “посвятить свое сердце” подразумевается человечество, а ее - давно отдано Йегеру. - Значит, Эрен пришел в себя? Она бросила на него подозрительный взгляд и кивнула. - И как он? Начал быть полезным? Капитан цокнул. Что за вопросы он задает? Смысла в них нет никакого, просто хочется... то ли поговорить с ней, то ли чтобы она подняла голову и посмотрела на него своими странными глазами. - Эрен возобновил эксперименты. - Как у него настроение? Снова кричит, что уничтожит всех титанов, или поумерил пыл? Переключился на Женскую особь? - Леви оторвался от последней страницы, чтобы посмотреть на ее реакцию. Микаса ожидаемо вспыхнула, и он не удержался от ухмылки. - Эрен всегда остается верен человечеству и своей цели. - Девушка ответила, едва открывая поджатые губы. Взгляд, который она бросила, протыкал его как штык, острый и мрачный. Ее первое дело шлепнулось о пол чуть громче нужного. - Так человечеству или своей цели? - Капитан неосознанно подался вперед, бесстыдно разглядывая ее разгневанную мордашку. “О тебе речь изначально не идет”. - Слова чесались о его язык, грозясь сползти и навлечь бурю, которая окончательно лишит его помощи и надежды закончить дело в срок. Когда он пригляделся, то заметил, что под глазами у нее пролегли тени, почти как у него. Как-никак у Йегера отдохнуть не удалось. Странно, неужели она правда просиживала все время у его кровати и не спала сама? - По-вашему, есть разница? - В нежном девичьем голосе зазвенел вызов. - Очевидно. Иначе мне не пришлось бы доставать его изо рта титанши. Или воспитывать прямо в зале суда. - Слова приносили мрачное, ублюдское удовлетворение. И чего он только подначивает ее? Хочет посмотреть, как именно она заставит его заплатить? Бред, ей давно объяснили, зачем это все было нужно. Микаса, тем временем, достала из специальной подставки крупное соколиное перо. Она перевернула его острым концом вверх, прикоснулась кончиком пальца, оценивая надрез, а потом перегнулась через стол, чтобы обмакнуть его в чернила Леви. - Вы просто хотели это сделать, не так ли? - Она бросила в него долго скрываемый презрительный взгляд. Вызывающая поза выглядела странно: сиськи расплющились о столешницу, за расстегнутыми верхними пуговицами на рубашке проглядывало лаконичное белое белье. Пока темно-синяя жидкость не набралась, Микаса выжидающе смотрела на него, даже не думая скрывать свое отношение. Она бы никогда не повела себя так с другими офицерами. Их она уважала. Вот же... Леви плавно выдохнул, возвращая себе контроль над собой. Это больше не злило, нет. Скорее… давало разрешение показать ей себя настоящего. Свою порочность и низменные, грязные пристрастия. Те самые, темные, мрачные стороны, которые другие люди прячут за вежливостью, масками и улыбками. Выставить их вперед, чтоб каждый из тьмы его личных демонов получил свою порцию презрительного внимания, и плевать, что девочка испугается. Если она так о нем думает, значит готова ко всему. - Отнюдь. - Подобие улыбки исказило его губы. - Просто люди вокруг него поразительно слепы. - Что вы имеете в виду? - Она вернулась на место, и приступила к первой записи. - То, что ему не нужна забота. Защищать в бою, подтирать сопли, когда он болен. Он человек совсем другого порядка. Монстр, если тебе так угодно. И это никак не связано с силами титана. Микаса промолчала. Тонкие бровки слегка нахмурены, выражения лица - чистое, почти детское упрямство. С деловым видом прислонила перо к подставке и осмотрела пальцы. Чистые. Обеими руками она подняла папку перед собой, закрывая обзор на сторону Леви. Невидящий взгляд втыкает в какого-то лоха со стрижкой под горшок, пальцы яростно водят по рядам, явно выдавая то количество усилий, которое ей нужно, чтобы сконцентрироваться на работе. - Не думаю, что оскорбляя его, вы можете возвыситься сами. - Интересно, она умеет разговаривать без этого дерзкого вызова в голосе? - О нет, мне и здесь хорошо. Внизу. И я не оскорблял его, а всего лишь проконстатировал факт, что он убийца по своей натуре. - Леви поднялся, отмечая, как боль в колене на секунду перешла с десятого плана на первый, а потом вернулась на свое законное место. Он встал рядом с ней, глядя на нее сверху вниз. Редкая возможность. Приятная, как чистые рукояти после боя. - Не по обстоятельствам. Леви обошел ее и встал сзади. Дело горшкоголового плавно опустилось на стол. Микаса осталась на месте, не обернулась к нему, но ее дыхание затихло, а правая ладонь выжидающе замерла над пером. Ничего необычного, но понять этот жест может только такой же, как она. - Ты первая узнала об этом, не так ли? Сколько вам было лет? Десять? Капитан опустил ладонь ей на плечо, и она моментально сжала перо в кулак. Не для того, чтобы писать, а чтобы вскочить, развернуться, и прямо в повороте вонзить его ему в шею острым концом. Леви с усмешкой остановил ее до того, как она подняла руку, прижав ее к столу за запястье. - И что это, по-вашему, это значит? - Микаса спросила тихо, почти шепотом. - Он не позволит себя убить, даже если это значит, что ему придется разнести в щепки все вокруг. - Грубая ладонь скользнула к пальцам, освобождая оружие из них. Он отбросил его на свою сторону стола и зафиксировал ладонь снова, удерживая Микасу на своем месте. - И всех. - Все люди такие. - Микаса повернула голову и смотрит с искренним непониманием. Необычные, раскосые глаза почти не мигают, сосредоточенно скользя по линии челюсти, напряженной шее, твердым мышцам рук под рубашкой. Леви не двигается, не убирает руки, и она выжидает, готовая атаковать его, если потребуется. - Это инстинкт выживания. - Нет. - Он смотрит спокойно ей в лицо. - Возьми, например, Браус. - Саша охотница! - Микаса резко перебила его. И как-то странно дернулась. Он убрал руки от нее и сделал пару шагов в сторону. - По обстоятельствам. Но ее суть - это жертва. - Тонкие губы капитана слегка изогнулись, когда он отметил возмущение на ее лице. - Сколько титанов она убила? Микаса задумалась. В памяти воскресли старые образы: подвал башни Троста, Саша пятится от титана, нелепо извиняясь за то, что напала на него сзади. С обнаженной спины монстра испаряется кровь - удар пришелся по спине вместо затылка. - Около нуля, так ведь? - Леви бросил вопросительный взгляд на девушку. - Она ранила их, бежала, пряталась. Заставляла других делать свою работу. И так все время. А все почему? Потому что убивать и жить дальше - дано не всем. - Титаны не люди. По-вашему, она их жалеет? - Темные глаза девушки встречаются с его, и он чувствует странное удовольствие, когда понимает: она ему верит. - Мы спокойно убиваем настоящих людей, и живем дальше. А такие, как она, не могут позволить себе убить даже титана - вот разница. Кого там она боится больше смерти? - Инструктора в академии. - Вот если он ее заставит, она убьет, нет - нет. И таких, как она, - большинство. Поэтому человечество всасывает. Леви с удовлетворением отметил, как понимание принесло ей мгновение ужаса, а потом она выдохнула. Видимо, приняла единственно верное решение - не привязываться ни к кому и надеяться только на себя. Он сделал пару расслабленных шагов к столу, а потом он достал перо поменьше, а чернильницу придвинул к ней ближе. - Так будет удобнее. - Он кивнул на нее. - Но есть ведь еще исключения? - Микаса не обратила внимания на его замечание. - Кроме нас? - Эрвин. Но он совсем на другом уровне. Имя командующего прозвучало с настоящим почтением. Леви только было засомневался, поймет ли она, что он имеет в виду, но в глазах Микасы загорелся огонек, она молча кивнула и добавила: - Эрен тоже не совсем такой, как мы. Леви усмехнулся. - Человечеству было бы лучше, если бы титаном оказался кто-то подостойнее. Не думала об этом? - Леви выдал тихим голосом, выжидая ее реакцию. - Не тот, кто готов вытерпеть любое унижение, лишь бы остаться в живых и убивать. - Тогда кто? - Она оглядела его с головы до ног, с деланным равнодушием выплевывая слова. - Вы? Вы и так сильнее всех, и где великая победа человечества? Территории? Спасенные товарищи? Петра пришла к нему снова. Аккерман буквально толкнула ее призрак к нему, заставляя ту распластаться в своей нелепой позе прямо перед ним. Медные волосы откинуты назад, тонкая струйка крови стекает по подбородку, в застывших глазах промелькнул укор. Допрыгался. Знал же, что девка не простая, и держать удар она сумеет. Он выбил весь воздух из легких, не хуже дядюшки-воспитателя из Подземного Города. - Я всегда делал все, что в моих силах. - Леви коротко выдохнул. “Все, что в моих силах” - единственное заклинание, которое помогало толпе изломанных, перекушенных бывших солдат сгинуть из его головы, хотя бы на время. Они приходили каждый раз, когда он закрывал глаза, смотрели на него, спрашивали, за что они умерли, почему он не спас их, требовали свои шевроны назад. - Всегда. Микаса выпрямилась, чуть отклоняясь назад. Ее глаза казались черными при слабом свете свеч, блестящими, как горное озеро ночью. Она внимательно наблюдала за его побледневшим лицом, уголок сжатых губ приподнялся, когда она поймала его взгляд и отразила его. - Я помню все, что вы сделали. Странный тон. Как будто, в тягучую смесь равнодушия и презрения, кипящую внутри нее, добавили каплю признательности, и она поменяла все. Неловко. Она опустила голову, снова пряча глаза от него, но он заметил, что взгляд прошел прямо по поврежденной ноге. На белой коже скул заиграл легкий румянец. Она помнит, что он спас ее. “Это ваша вина. Если бы вы защищали Эрена лучше, мне не пришлось бы спасать его.” Ну конечно. Она не постеснялась швырнуть ему обвинения в лицо, прямо посреди боя, а сейчас смущенно смотрит вниз и улыбается. Леви усмехнулся. Получать признание за поступки приятно, даже если это крошечный намек на благодарность. Вообще, надо отдать должное девчонке, держалась она неплохо, если бы не бросалась бездумно на врага, могла бы и сама справиться. Вроде. В бою время идет иначе. Прошлого нет, будущего тоже. Все, есть во вселенной - ты, противник и оружие, которым ты пытаешься убить его, а он - тебя. Один момент, который тянется веками, когда ты в нем, и уходит в небытие, как только заканчивается. В памяти бой размывается и превращается мутное разноцветное пятно, как только враг повержен, а ноги твердо стоят на земле. Леви вернулся на свое место и прикрыл глаза, с усилием воскрешая в памяти эту сцену. Тело бегущей титанши неприличным пятном выделяется среди густых, темно-зеленых крон деревьев. Земля содрогается от ударов. Черные волосы Микасы развеваются, когда она с яростным криком подрезает сухожилия ног врагу, а потом оказывается в районе шеи. Смотреть на нее приятно, даже дурацкий шарф почти не раздражает. Красиво. Лезвиями она владеет превосходно. Блестящая серая сталь мелькала вокруг ее фигуры вместе с брызгами крови в резком, отчаянно-прекрасном танце. Он вздрогнул. Доли секунды мыслей о крови принесли старые, никуда не уходящие видения - оторванные конечности, застывшие глаза, переломанное тело, прижатое к дереву. - И вы остановили меня от расправы над ней. - Микаса тихо говорит в никуда спокойным голосом, выдергивает его из привычного кошмара и погружает в свой. Точно. Этот самый момент, когда расправа над Леонхарт была ей дороже, чем обожаемый Йегер, а значит, дороже всего на свете. Странная мысль. Значит, они похожи и в этом? Капитан поворачивается к ней и отмечает, как ее мрачное лицо вторит ему. - Что будет дальше с Эреном? - Отродье смотрит на него спокойно, как будто не замечает, как его колбасит. - Что? - Теперь… Когда стало понятно, что он не единственный разумный титан. Сколько их вообще? И… титан врага оказался сильнее него. - Микаса сглотнула, с трудом удерживая равнодушную физиономию. Видимо, именно это беспокоило ее, не ошибки, которые она допустила в прошедшей битве, даже не то, что большая часть ее друзей добровольно ляжет на смерть, лишь бы не убивать самому. - Она умеет призывать неразумных титанов. А Эрен? Леви хмыкнул. Доля правды в этом есть. Разведчики могут замучить Эрена экспериментами, власти - казнить, и оба - отправить в дурацкую, самоубийственную миссию, вроде той, когда 200 тысяч простых жителей пытались вернуть стену Мария. Сейчас ради Эрена солдаты мрут пачками, но как долго это будет продолжаться, если он не покажет никакого прогресса? - Кто знает. - Обещать что-то - бессмысленное, неблагодарное занятие, и Леви всегда его избегал. - Он ведь еще полезен человечеству. Верно? - Беспокойство в голосе Микасы звучало странно, как будто наиграно. - Вероятно. Без него у нас шансов гораздо меньше. - А если окажется, что другие титаны умеют больше? - Скорее всего, так и есть. - Капитан посмотрел на нее тяжелым взглядом. - Значит… - Вряд ли твоего Йегера казнят, он ценен даже как обычная боевая единица. - Леви оборвал ее, теряя терпение. В голосе прозвучали тщательно скрываемые нотки усталости. - Может, использовать его по-другому теперь будут. - Как это? - Ну, ему следует научиться рукопашному бою. - Почему? - Когда два титана начинают схватку, силы титана уравновешиваются с обеих сторон, и они дерутся, как обычные люди. Эрен проиграл Женской Особи в честной драке, прежде чем она взяла его в плен. Он разве не рассказывал? - Леви задумался. Во время совещания они коснулись темы стиля боя Женской Особи, но подробности того, что произошло, он получил только в рапорте. У Аккерман доступа к нему не было, если только она не помогала его писать. Йегер сдал рапорт будучи в лазарете, а значит, он намеренно отверг ее, чтобы скрыть свое поражение. Странная мысль промелькнула у него: а так ли близки эти двое, как кажется? - Нет. - Микаса смотрела на него во все глаза. Потом отвела взгляд, и с задумчивым видом посмотрела на портрет Энни Леонхарт. - Раз он так хреново дерется, он что, никогда не просил тебя научить его боевым искусствам? - Кто? Эрен? - Она вздрогнула. - Конечно, он. - Нет, никогда. Он скорее умрет, чем признает, что я сильнее его. Он хмыкнул. Истерические крики, требующие не опекать его, привычно резали барабанные перепонки. - Зато он просил об этом Энни. Леви вопросительно посмотрел на нее, и она продолжила:. - Она научила его паре фирменных приемов, когда мы были кадетами. Видимо, не очень успешно. - Но кто был сильнее: ты или Энни? - Леви спросил. Он смотрел на нее спокойно, так как будто уже знал правильный ответ. Она заметила этот взгляд, и лицо у нее посветлело. - Мы лишь однажды пытались провести спарринг. Инструктор остановил его до начала и отправил нас всех драить корпус. - В темных глазах девушки заиграли веселые огоньки, она тихо рассмеялась, глядя ему в глаза, и он ответил тем же. *** Свечи почти догорели. Фитиль лежал, утопленный в растаявшем воске, и лишь кончик слабо трепыхался над поверхностью. Большая часть его дел уже распределена: первая стопка пустовала, во второй - почти сто папок, и остальное в третьей. Результат - около нулевой, выводы - уровня "днем светло, ночью темно". Провел три дня без сна и отдыха, закопавшись в бумаги, чтобы выяснить, Леонхарт выпустилась одновременно с сотней других кадетов, некоторые из них были со стены Мария, а еще некоторые учились драться когда-то. Леви бросил оценивающий взгляд на ослабевшие огоньки и придвинулся к ним ближе вместе с бумагами. Финиш близок. У Аккерман, конечно, нет, но ее нужно отправить спать, и попросить прийти с утра, до построения. Вон, у нее глаза слипаются, да и вообще, она точно не привыкла вкалывать сутками. Микаса, конечно, сама виновата, что ей пришлось задержаться. Стоило прийти, как только работа началась, тогда они могли бы заканчивать сейчас оба и расходиться по постелям с чувством выполненного долга. Она подвинулась ближе к свету тоже. Низко склонилась над бумагами, с сосредоточенным личиком листает страницы, монотонно двигает скрипучим пером оставляя заметки, и аккуратно раскладывает дела по стопкам, как и он. Ее часть стала ощутимо меньше, но если поставить ее на пол и стать рядом, она все еще могла дойти ему до пояса. Леви усмехнулся над собой и раскрыл предпоследнее дело. Райнер Браун. Выпускник 104-го кадетского корпуса, служит в Разведотряде. Происхождение: горная деревня Либерио, юго-запад стены Роза. “Впервые слышу такое название”. Леви почувствовал, как на лбу выступил холодный пот. Что там у Леонхарт? Он снял ее дело со стены и поднес к свету. На первой странице - Горная деревня *что-то неразборчивое, но первая буква очень похожа на букву Л*, юго-запад стены Мария. Они из разных стен. Капитан разочарованно выдохнул. У большей части кадетов в происхождении значится стена Роза, это ведь самая населенная часть территории людей. Горных деревень в стране много. Любая семья могла отселиться на пустую территорию, коих в горах достаточно, и назваться как пожелают. Либерио. Звучит как-то странно. Он взглянул на крепкого парня на картинке. Коротко остриженные волосы, широкий нос. Взгляд тяжелый и упрямый. Как будто он уже видел в жизни что-то страшное. Похоже, что парню следует присоединиться ко второй стопке, правила устанавливает не он. Леви привычным движением закрыл личное дело, и аккуратно положил его на самый верх самой маленькой стопки номер один, и задумчиво нахмурился. Спрашивать Микасу об этом парне не имеет смысла: он ведь отдал ей Северное подразделение, лишь бы ей не пришлось решать судьбу своих друзей из Южного. Он откинулся назад в кресле, пытаясь вспомнить этого Райнера. Вот Эрвин произносит речь перед толпой свежих выпускников. Сначала их молодые лица горят отвагой и желанием изменить мир. Пока его голос громыхает, ряды рядеют. Они уходят, опустив головы, кто-то колеблется, оглядываясь по сторонам. Когда он говорит, что через пять лет большинство их них будет мертвы, все, кто сомневался, разбегаются. Эрвин посвящает их в разведчики, те оставшиеся, редкие ряды. Они складывают трясущиеся руки в приветствие, храбрясь изо всех сил. Микаса выделяется из толпы уверенной стойкой и горящей яростью в глазах, но приглядись получше, и поймешь: ей так же страшно, как и всем. Умирать - совсем не хочется, особенно если ты молода, любишь эту жизнь и можешь за себя постоять. Армин стоит рядом с ней, дрожа от страха, чуть поодаль кто-то только поднимается на ноги. Еще двое рядом - жмутся друг к другу, но позу держат. Может, один из них - это Райнер? Леви переводит взгляд от одного лица к другому, и понимает, что они не отличаются друг от друга. Бледные, холодные, искаженные страхом и болью - смерть уравнивает их. Кто может, тот кричит от ужаса, остальные - просто открывает рот в немой попытке позвать на помощь. Густой туман обволакивает землю. Разведчики превратились в мрачные тени, что закружились вокруг, идущие на погибель, и отчаянно желающие избежать ее. Где-то наверху мелькнуло что-то блестящее - линза очков Ханджи отразила непонятно откуда взявшийся огонек. Леви инстинктивно схватился за рукояти. Лезвий у него почти не осталось, да и баллон с газом почти пуст. Откуда УПМ вообще взялось у него? Он взглянул вниз, там под ногами - тело Оруо. Холодеющие ладони все еще сжимают обломанное лезвие, но правая половина лица прижата к земле, и из нее вытекает кровь - слишком страстный поцелуй Смерти лишил его половины головы. “Нет.” - живот скрутился в тугой узел, вызывая тошноту. Безликая и всемогущая Смерть повсюду и закружила мир в ужасном, бешенном танце. Она обрывает их тросы, сталкивает с землей, но врага, на которого он может обрушить свое возмездие, не видно. Он попятился назад. Туда, где казалось, что еще есть безопасность, в маленькую темную каморку под землей, к единственной женщине, которую он точно любил всем сердцем, а потом память ударяет его снова. Безопасных мест на земле не осталось. Смерть забирает всех, кого он любит, и Кушель была первой в ее списке. В воздухе запахло запах крови, вокруг - бесконечные оторванные головы, руки, ноги, туловища. Они укладываются штабелями, в одну большую человеческую гору. Изломанное тело Петры спустилось к подножью и тянется к нему, едва заметно улыбаясь. Ее мертвое, пустое лицо привычно светлеет, когда она произносит “Капитан”, и он сжимается от новой порции боли. Вина, лежащая на его плечах, придавливает его к земле. - Почему вы выбросили мое тело? - Голос звучит по-детски обиженно, а потом становится серьезным и озабоченным. - А с Женской Особью вы друзья, капитан? - Оставь меня. Пожалуйста. - Капитан? Вы в порядке? - Мягкий женский голос слышится откуда-то сверху. Неужели это она? - Забери меня тоже. - Леви с трудом бормочет. - Вместо них. Молчание в ответ. Пока еще живые разведчики ускорились. В закружившемся вихре он разглядел красивый женский силуэт, склонившийся над ним. Голова у нее покрыта черным капюшоном, под ним угадываются острые черты лица, тени, залегшие под глазами, как у него. Смерть кажется ему смутно знакомой, как будто волосы у нее под капюшоном - цвета вороного крыла, а кожа нежная, молочная. Только в ее взгляде нет ни нежности, ни понимания, вместо этого, она мрачно смотрит на него в упор и все ждет чего-то. “Чего ты хочешь от меня? Забери меня!” Она взмахнула рукой, и тени разведчиков рассеялись. Зато на земле целый легион теней помчался к нему, верхом на лошадях, с диким кличем. В первом ряду, вел их сам Эрвин. Его лицо обезображено ужасом, как у всех, но он столько раз видел эти густые брови и голубые глаза, что Леви не смог не узнать его. - Капитан! - Смерть коснулась рукой его плеча и неожиданно мягко потрясла. - Забери меня, сейчас! - Леви взмолился. Откуда-то сверху послышался вздох. - Вставайте. Вы пойдете со мной, капитан. - Голос у Смерти решительный, мягкий, и смутно знакомый. Она коснулась его руки и повела его куда-то. Он шел сквозь сон, через туман, земля казалась ему бесконечно далекой, полчища разведчиков на конях все еще скакали, но они шли быстрее, и те оставались позади. Потом она толкнула его на землю спиной, и земля приняла его с распростертыми объятиями, мягкая, свежая, пахнущая мылом. Он хотел было снять рубашку с себя, чтобы не испачкать в траве, но пальцы бессмысленно трепали пуговицы, а те, нисколько не поддавались. - Спите, капитан. - Чьи-то более ловкие пальцы расстегнули пару верхних пуговиц, но на следующей столкнулись с его и остановились. - Останься со мной. - Леви схватился за них и потянул ее на себя. Тонкий, короткий выдох раздался рядом, когда опустилась рядом с ним. - Пожалуйста. Туман рассеивался, грохот стихал, и все, что оставалось - покой, чистая постель и теплое женское тело рядом. Живое, с ровно бьющимся сердцем. Голову она положила ему на плечо, и Леви осторожно коснулся рукой ее волос и провел ею вдоль лица. Гладкие и шелковистые. Он довольно заурчал, а потом с досадой почувствовал, как они закончились. Короткие. Он обернул ее рукой вокруг талии, прижал поближе к себе, и ощутил, как она расслабляется, тихо выдыхая. Мышцы у нее крепкие, сильные, как у хорошего солдата, который не филонит на тренировках, только грудь объемная, мягкая и хорошо выдается сквозь форменную рубашку. Осознание пробилось сквозь сон. - Микаса? - Смущение пришло с запозданием, но рук он не убрал, да и подниматься не собирался. Ее дыхание успокаивало и помогало погрузиться туда, где он мечтал оказаться с тех времен, как только пришел в разведку: непрерывный сладкий сон без сновидений. - Спите, капитан. - Девушка приподнялась и прижала палец к его губам в жесте “замолчи”. Потом она опустила голову снова, а руку оставила у него на груди. Приятная, легкая тяжесть установилась на ней. - Я останусь с вами. - Я не должен был… - Считайте это благодарностью за спасение. - Она закинула на него ногу, как на свернутое в трубочку одеяло. - Нам обоим надо, наконец, выспаться. Без кошмаров.