***
Джун понятия не имеет, сколько прошло времени, потому что в чертогах разума оно не отсчитывается. После небольшого диалога с подругой она полностью абстрагировалась от окружения: соблазн погрузиться в свои мысли был велик. Девушка лишь помнит, как буравила тёмное полотно отсутствующим взглядом, помнит, как дверь балкона наконец прикрыли и как на него опустилась спасительная тишина. За это время она успела переварить с десяток разных тем и ответить на сотню философских вопросов, оставляя один всё же без ответа. «Не накручиваю ли я себя?» Джун так рьяно доказывает себе, что никому не нужна, но так ли это на самом деле? Она та ещё дура, предпочитающая сначала делать, а потом думать, сначала загонять себя в ментальную ловушку, а потом вспоминать о возможности спросить обо всём напрямую. Ей ответят. Несомненно ответят, но честно или нет — это уже другой вопрос, над ответом которого она будет чахнуть так же долго. Недоверие — исключительно её проблема, от которой страдают все близкие ей люди. Она могла бы долго разглагольствовать на подобные темы в склоняющей к тому обстановке, но поток перекрыла вибрация мобильного телефона, оставленного на подоконнике. Дисплей тускло сверкнул, отразился от стеклянной поверхности окна, на которую Джун случайно обратила внимание, и померк через несколько секунд, оставляя ту в смешанных чувствах. Небольшой промежуток времени, несчастные крупицы, но каким-то чудесным образом она разглядела контакт нарушителя спокойствия. Девушка сухо усмехнулась, одной рукой растирая веки, второй — хватая телефон. Тот автоматически загорелся, и глаза Джун против воли на лоб полезли после увиденного количества пропущенных звонков и сообщений. «Ну я же просила…» — мысленно тянет она, с тяжёлым вздохом стирая безуспешные попытки дозвониться до себя и сразу открывая диалоговое окно, бегло читая сообщения. — «Чёртов Хайтани». Haitani Ran, [16.05.20 10:34 p.m.] «Как вечер?)» Haitani Ran, [16.05.20 10:35 p.m.] «Риндо на порог блохастого притащил. За которым ты таскаешься третью неделю». Haitani Ran, [16.05.20 10:37 p.m.] «Он сказал, что твой бесёныш обосрал всю лестничную площадку. Ты либо забирай его с собой, либо корми не около нашей двери, а хотя бы соседской. Заебали свою безвкусицу врубать так, словно Рамштайна слушают». Прочитав это сообщение, Джун едва не рассмеялась в голос, в последний момент подавив этот порыв. Что ж, не думала она, что чёрный котёнок, совершенно случайно попавшийся ей на пути к дому Хайтани в один из дождливых майских дней, обоснуется возле их квартиры. Она всего-то покормила его раза два недалеко от подъезда братьев, а спустя некоторое время он стабильно стал поджидать её на их этаже, словно ребёнок, встречающий свою мать после изнурительного дня на работе. Риндо, как только увидел это чудо, — как, в принципе, и Ран — запричитал о том, что их подъезд скоро не только провоняет кошкой, но и превратится если не в зверинец, то как минимум в фонд помощи животным, если Джун продолжит в том же духе. А братья, между прочим, должны держать планку авторитетных и наводящих страх одним лишь взглядом личностей. В мгновение развеселившись, Джун снова опускает взгляд на экран. Гнетущей подавленности как не бывало. Под следующим сообщением была прикреплена фотография. Оно гласило: «Держит твоего прикормыша в ежовых рукавицах». Девушка скептически приподняла брови, открыла фото, приблизив, и — чуть лужицей по стулу не растеклась от накатившего умиления. На снимке, выпрямившись во весь рост и чуть отклонившись назад, с закатанными рукавами нежно-голубой толстовки, с небрежно собранными в пучок того же цвета волосами, разбавленными светлыми прядями, стоял Риндо. Он вытянул руки, облачённые в — как поняла Джун — те самые ежовые рукавицы, представляющие собой обычные серые игрушечные перчатки, покрытые ворсом. Приглядевшись, девушка заметила и причину такого странного положения — котёнка, маленького и мокрого, недовольно глядящего на парня сверху вниз. Вероятно, Риндо первым делом потащил блохастого бедолагу принимать ванные процедуры, чтобы не разносил грязь по дому. На лице Хайтани застыла маска наигранного отвращения, которую разоблачают едва приподнятые уголки губ. Фотография сделана, что логично, в ванной Раном, случайно (или нет) попавшим в кадр через большое, чуть ли не на всю стену, зеркало над раковиной с неоновой подсветкой. Глядя на них — таких родных и солнечных, ещё и с блохастой нечистью в руках — Джун стало так легко и тепло на душе, что все проблемы, терзавшие её совсем недавно, чинно склонив головы, отошли на задний план. Картинка на экране резко сменилась: ей снова звонили. «Haitani Rindo» — мерцала надпись на весь дисплей. Джун хмыкнула и нехотя сбросила, впопыхах дочитывая оставшийся текст. Она надеялась, что Ран заметит её, появившуюся в сети, и скажет своему брату не беспокоиться так сильно. Разговаривать по телефону и выдавать свой недавний срыв хрипящим голосом не хотелось от слова совсем. Несмотря на это, девушка нашла в себе силы по-настоящему улыбнуться — слабой, но искренней улыбкой — в пустоту. И всё-таки она утрирует. На свете ещё есть люди, которым она действительно нужна и небезразлична. Следующие же сообщения заставляют её немного поумерить пыл и виновато поджать губы. Haitani Ran, [16.05.20 10:50 p.m.] «Эй». Haitani Ran, [16.05.20 11:23 p.m.] «Да ладно. Не настолько же там весело, что ты и телефон в руки не берешь». Haitani Ran, [16.05.20 11:53 p.m.] «Джун?» Девушка морщится от новой волны головной боли, но даже сквозь неё не останавливаясь уже строчит ответ.June, [17.05.20 12:04 a.m.] «Всё в порядке. Прости, что не отвечала весь вечер, Саю та ещё болтушка».
Ответ пришёл моментально. Haitani Ran, [17.05.20 12:04 a.m.] «Сомневаюсь, что в порядке». Хренов эмпат. Даже дистанционно читает её как открытую книгу. Джун вздохнула пару раз, стабилизируя поток мыслей и более-менее приходя в норму. Пальцы неуверенно застыли над экраном на долю секунды, а потом защёлкали клавиатурой, но уже медленнее раза в два.June, [17.05.20 12:06 a.m.] «Ладно. Всё… ну так. И, кстати, скажи Риндо, чтобы перестал мне трезвонить, как ненормальный. Вы вообще-то в одном доме живёте, Ран».
Haitani Ran, [17.05.20 12:07 a.m.] «„Ну так“?» У Джун дёрнулся глаз. Только Ран, даже находясь на расстоянии, мог довести её до ручки одними лишь сухими, а иногда и очень даже недвусмысленными сообщениями. Но чаще всего она бесилась тогда, когда Хайтани показательно игнорировал большую часть текста, словно его и не существовало вовсе. Тем не менее она коротко ответила: «Ага». И отложила телефон в сторону, пресекая все попытки выведать, что же случилось на самом деле, и дальнейшие истерики обоих братьев. Да, она, возможно, получит в двукратном размере. Возможно даже, что они обидятся на неё. Но сейчас она желала побыть одна как никто другой — и как же быстро менялись её желания! Джун встала со стула, облокотилась руками на подоконник, и возвела тёмные глаза ко всё той же чёрной пропасти — небо ни капли не изменилось с того момента, как она отвела от него взгляд. Разве что звёзд прибавилось, что несказанно радовало девушку. Джун в принципе любила космос как объект изучения, тему для обсуждения и как отдельный мир, которым можно любоваться практически всю жизнь — он ни на йоту не изменится. Блуждая взглядом по ярким вкраплениям, хаотично разбросанным на угольном полотне, она методично цепляет самые запоминающиеся звёзды, мысленно называя их. Очередное небесное тело, резко контрастирующее на фоне всех остальных своим необычным цветом — словно только-только распустившаяся орхидея, случайно вобравшая в себя краски невесомого пространства. «Альциона, — рассеянно нарекла одинокую звезду Джун, так некстати напоминающую о благородном, королевском фиолетовом цвете радужки двух пар глаз. Небесное тело горело так же ярко и холодно, блестело так же независимо и беспристрастно, как братья Хайтани. Из приоткрытого окна дунул промозглый ветер, заставивший девушку вздрогнуть и немедленно вернуться в реальность. Джун недоумённо моргнула, обхватывая себя руками и растирая ледяные плечи. — И когда это меня на такие высокопарные тропы потянуло?» На короткое мгновение девушка замерла, прислушиваясь к звукам снаружи: за окном стрекочут говорливые цикады, за дверью в зал — гремит музыка. Вроде всё как раньше, но в то же время уже не то. Джун оглянулась по сторонам, но ничего подозрительного не заметила. Пожала плечами. «Странно, конечно, — она сильнее обхватила себя руками, — стоит, наверное, всё же взять трубку и извиниться перед обоими». И только она поворачивает голову в сторону телефона, как в нос ударяют знакомые нотки кедра в сочетании с древесным запахом мускуса, а на плечи мягко падает лёгкая куртка, в которой девушка сразу утонула. Она застывает в одном положении, не смея шелохнуться. За ней кто-то стоит. О, она определённо знает, кто за ней стоит, и это осознание опьяняет её похлеще самого концентрированного абсента — той ещё квинтэссенции горькой полыни. Джун невольно прикрывает глаза и полной грудью вдыхает лесной букет запахов, который захватил с собой Ран Хайтани. Где-то над ухом, в опасной близости от виска, раздался низкий, почти глухой смешок, разбившийся о выстроенное плотной стеной самообладание Джун. Пусть снаружи она выглядела ничуть не изменившейся в лице, спокойной и даже невозмутимой, глубоко внутри она вся нагревалась, плавилась и сгорала от разрушительного коктейля чувств, что вызывает у неё эта неожиданная близость. Чёрт возьми. А она его даже в лицо не видела, в то время как он лишь одним своим присутствием вызывает у девушки… это. Джун пробует развернуться, однако жалкую попытку пресекают на корню: Ран крепко хватает её за плечи и удерживает на месте, придвигаясь к ней самостоятельно — хотя, казалось бы, куда ближе? — и склоняясь ещё ниже, отчего та вздрагивает. Не видит удовлетворённой улыбки, расплывшейся на лице Хайтани, — оно и к лучшему, иначе предательского румянца на щеках ей не избежать. Скулу опалило горячее дыхание вместе со слетевшим с чужих губ шёпотом: — Ну и? Руки Хайтани, минуя рукава шуршащей куртки, скользнули вдоль её, медленно, лениво, по-собственнически, накрыли маленькие — по сравнению с его — девичьи ладони и мягко сжали. На плече явственно стала ощущаться тяжесть; Джун скосила глаза вбок и едва заметно улыбнулась — аккуратная косичка Рана мирно покоилась на её левой ключице. — Что ты тут устроила? — чуть громче добавил он не без присущей тону хрипотцы. Девушка чуть приподняла голову, откликаясь, словно кошка на ласку: Ран невесомо положил подбородок на её макушку. Она мазнула взглядом по стеклу и совершенно случайно — правда ненарочно! — поймала его расслабленный, спокойный, но проницательный взор, в темноте кажущийся ещё более глубоким, чем обычно. Словно драгоценная шпинель в неизведанном гроте, хранящем свои тайны и секреты. Под таким взглядом не то что солгать, движение лишнее делать опасно. — Ничего, — пожала плечами Джун и качнула головой, видя, как Хайтани пытается возразить. Исправилась: — Точнее, я… просто… не хочу здесь быть. Вот и всё, — без особого энтузиазма откровенничать тянет та, и Ран щурится, пристально вглядываясь в глаза девушки, будто в зрачки его встроен детектор лжи. Он чуть склоняет голову набок, словно обдумывая внезапную мысль, и в следующую секунду расплывается в довольной ленивой улыбке. — Что ж, — тот высвобождает одну руку и тонкими пальцами убирает выбившуюся из причёски прядь Джун за ухо, — тебе повезло: мы с Риндо свободны всю ночь. — Чего?.. — От двусмысленности фразы ей хочется стукнуть его да посильнее, однако Ран, предвосхищая её реакцию, резко отстраняется и отходит на несколько шагов назад, ближе к двери. Она наконец поворачивается к парню лицом, сильнее кутаясь в добровольно пожертвованный элемент одежды. Джун и не заметила, как на улице, следовательно, и здесь похолодало. Перевела тёплый взгляд на Рана, получая подобный в ответ. Он прислоняется к дверному косяку, словно отсекает пути отступления, и скрещивает руки на груди, чуть прикрывая веки. Ждёт несколько секунд. Не выдерживает этой тишины. — Тебя здесь никто не трогал, не обижал? — на выдохе интересуется Хайтани, как-то странно глядя на её лицо. — Ну… — Девушка мнётся, не совсем понимая, какой ответ он хочет услышать и почему вообще задаёт подобные вопросы, но догадка уже врезается в её голову, заставляя чуть ли не возвести глаза к потолку. «Точно. Я же плакала недавно. Одна. В другой комнате. Пока остальные пили. Ран не тупой — проницательный и внимательный к деталям. Результат налицо». Парень медленно выгибает изящную бровь, вопреки напряжению, явственно охватившему те же пальцы, скомкавшие ткань толстовки. — Ну?.. — поторопил её тот. — Нет. Никто, всё нормально теперь. — Она помотала головой для пущей убедительности и чуть улыбнулась, отводя взгляд в сторону. — «Теперь». — Тут же прицепился к формулировке. В последний момент она успела заметить изменения в его поведении: Ран снова расслабился, но прежней внимательности не утратил, шпинель подёрнулась едва заметным облегчением. «Что-то не так, — снова нахмурилась девушка и ещё раз осмотрела помещение, пытаясь прикинуть, что её сейчас начало смущать. — Что-то…» Недоумённый взгляд останавливается на Ране. Он в немом вопросе вскидывает брови. — А ты как здесь оказался? Уголки губ Хайтани на секунду дрогнули в полуулыбке, в глазах так и плескался насмешливый вопрос: «Ты серьёзно спрашиваешь об этом меня?» — Маленьким врушкам знать об этом не положено. Джун закатила глаза и поморщилась. Ну да, как же. Странно, что она забыла об этой особенности братьев без стука заходить в чужие квартиры. Кто бы им ещё слово против вставил. — Пойдём. Я непредусмотрительно оставил Риндо с твоим блошливым наедине. — Ран оттолкнулся от стены и поманил девушку рукой, приоткрывая дверь. В комнату ворвался полноценный бас колонок, до этого словно под толщей воды маячивший. — Почему сразу блошливый-то? У него имя есть, вообще-то, — солгала Джун и глазом не моргнув. Парень еле слышно хмыкнул. — И какое же? Та на секунду растерялась, лихорадочно перебирая все дурацкие имена, пришедшие на ум. Еле слышно чертыхнулась, отчего парень бросил хитрый взгляд через плечо, который девушка не успела перехватить. — У Риндо спроси. Чего ко мне прикопался? — тут же перешла в наступление девушка. В ответ Рану сказать было нечего, и он поднял руки в знак капитуляции. Проскальзывая между Хайтани и дверью, Джун совершенно случайно, точно не преднамеренно — ибо пребывала в глухой задумчивости — уловила тихий шелест бархатного голоса, посланного ей в спину. Так сразу и не поймёшь, суждено ей было услышать последние слова или всё-таки нет. Однако мелькнуло в тоне парня что-то такое, прохладное и презрительное, отчего по коже сверху вниз мурашки пробежались беспокойным табуном. Слух её особенно отчётливо уловил: — К этим друзьям я тебя больше не отпущу.