breathe.

      Стечение обстоятельств, словно чёртовы круги на воде, содрогнуло мирную гладь корпорационной жизни раззадорило алчное желание КММ поднять свой баснословный капитал до ещё более баснословных сумм. Управление безжалостно разворошило гнездо отдела стратегических инвестиций на одну «безупречную» по их подсчётам ночь, способную озолотить множество их жадных рук.       И вот он стоит на пороге самого порочного и пафосного заведения на одной из сотен известнейших планет-празднеств, по-хозяйски улыбаясь и погружаясь с головой в душный воздух, насквозь пропитанный запахом богатой жизни и роскоши. Здесь Авантюрин чувствовал себя своим: ловил потоки одной толпы этого сверкающего и переливающегося картонного замка, обвешанного неоном и шумом музыки как шелками, и тут же вклинивался в другую, словно чувствовал ритм и двигался в идеально поставленном театральном номере.       Здесь множество голосов смешиваются с непрекращающейся музыкой, перья, стразы, подожжённые сигары и бильярдные шары в ворохе смеха, тянущихся патокой разговоров и игральных карт мелькают перед глазами цветными пятнами и греют что-то под рёбрами атмосферой животного азарта и ночных развлечений. Авантюрин скользит между дам в дорогих шуршащих платьях и пушистых цветных шубах, уклоняется от подноса с разнообразными коктейлями и небрежно хватает что-то вперемешку с виски, полностью растворяясь в манящей атмосфере с бокалом в руках. Сегодня определённо необыкновенная ночь. Это яркое, слегка расслабленное беспокойство, вызванное предвкушением предстоящей игры, он заливает парой глотков и сверкает очками в ярком искрящемся освещении, маниакально упиваясь и утопая в собственных ощущениях.       Его мнительный компаньон — та самая копрпорационная «миссия» по вытягиваю денег — мультимиллиардер, высокопоставленная шишка в межгалактической компании по производству оружия, набитый деньгами и предрассудками как тряпичная кукла, с деланной уверенностью швыряется картами и деньгами за ближайшим столом. На сегодняшнюю ночь Авантюрин принадлежит этому высокопоставленному лицу, ублажает его разговорами и прогибается под чужим свинским взглядом, смотрящим только на его вызывающий вырез и уродливое клеймо на шее. Авантюрин с долей безумия крутит между пальцами монету, улыбается под чужими кричащими желаниями и гневными мыслями, настолько неприкрытыми, что они висят над головой собеседника грязной греховной аурой.       Перед глазами слегка плывёт, и он откидывается в сладкой неге на барную стойку, чувствуя под перчатками небольшое покалывание в пальцах.       Спустя мгновение человек напротив уже тасует карты, медово-едко тянет гласные и чувствует своё явное превосходство перед «грязным рабом в дорогих тряпках», готовым встать на колени за его кредиты — в чём он так отчётливо уверен, что глотает воздух в диком возбуждённом предвкушении. Авантюрин ведёт партию, перебрасываясь с залом своим сумасшедшим огнём в блестящих глазах, скрытым под сверкающими линзами.       Собеседник не понимает, когда стоит давить по тормозам — море алкоголя подстёгивает его к абсолютно необдуманным ставкам и поистине мерзким комментариям, принимаемым Авантюрином как высшую похвалу. — «Ты грязная шлюха», — выпаливает где-то на периферии восприятия чиновник по ту сторону игрового стола — но Авантюрин слышит словно сквозь воду и никак не реагирует.       Карты сменяются другими, звенят бокалы и стучат фишки, пока мерзкие люди бесконечными нулями на счетах демонстрируют свою животную сущность: и Авантюрин давит собственную тревогу прикосновением к фишкам как к спасательному кругу.       Сердце остервенело бьётся по рёбрам, пока Авантюрин с присущими ему профессиональными движениями касается ламинированных карт и под подсчёт собственных вдохов ставит удвоенную сумму, словно бросается деньгами как пустыми словами. Теперь слух проясняется — его ударяет гомоном по барабанным перепонкам с такой силой, что появляется нервная дрожь в коленях.       Со свистом и чьими-то криками выстрелы бьют стёкла и подогревают в сосудах бурлящую живую кровь. Теперь эта партия кажется поистине завораживающей и восхитительной под крики и битые бокалы, под удары по столам и звон дорогих украшений о пол, усеянный чьей-то кровью. Авантюрин поднимается с места и с дикостью хватает своего гостя за толстую руку с золотыми часами, готовую загрести как можно больше денег перед смертью. Тревожное предчувствие опасности больше не нависает над ним — воздушное спокойствие обволакивает его и позволяет полноценно вдохнуть. — «Куда же вы?» — с ноткой заигрывания напевает он, усиливая хватку вокруг дрожащих рук и ощущая бешеный прилив сил. Его собеседник выкрикивает проклятья, мягко оплетающие слух Авантюрина как самая восхитительная мелодия. Гость тщетно пытается выдернуть руку из капкана, пока железные шаги стучат по соседнему столу и пока чей-то близкий по безумию смех разрывает пафосную оболочку этого двуличного места.       Над головой в адской симфонии бьют стёкла пули, вокруг, забыв про пафос, бегут люди, а в руках дрожит и изрыгается в яде человек, который по личным соображениям Авантюрина удостоен такой милости, как умереть вместе с ним.       С райским наслаждением он зависает в моменте, обращаясь к богине за удачей в мерзком молитвенном исступлении. Пуля в паре сантиметров от лица пролетает и вгрызается в жирную шею человека рядом, от чего тот, захлёбываясь в гневе и крови, фонтанирует на ковровое покрытие, дорогой стол, бокалы с напитками и одежду красным яростным потоком. Авантюрин с брезгливостью отпускает чужую цепляющуюся за его пиджак руку, снимает заляпанные кровью очки и оглядывается вокруг с полным возбуждения и восторга взглядом.       Человек на длинном столе посреди бесконечно огромного зала палит по дорогим алкогольным напиткам в уже пустом баре, словно набивает руку и с наслаждением стучит каблуками по чужим картам и фишкам, как будто многократно наслаждаясь своим представлением-преступлением.       Пнув чью-то окровавленную голову, упирающуюся в лакированный стол, носком сапога, незнакомец оборачивается и в несколько шагов сокращает расстояние между ними. Он грубо толкает и вдавливает Авантюрина спиной в поверхность стола, нависая сверху и насмехающе демонстрируя свои острые зубы. В секунду дуло револьвера упирается в резво поднимающуюся и опускающуюся грудь, и Авантюрин с азартной улыбкой перехватывает чужую руку, вжимая оружие в рёбра ещё сильнее. Игра в рулетку с полностью заряженным барабаном практически окрыляет его. — «Давай же, стреляй» — заговорщическим шёпотом говорит он, смотря в чужие глаза и улавливая в них таких же бесов, каких видит в собственном отражении в зеркале. Пару секунд повисшего молчания проходят как вечность — Авантюрин всей грудью упирается в пистолет и даже дышит через раз — пока человек сверху подцепляет пальцами курок и в заигрывающем жесте подлезает стволом под вырез рубашки, проводя по коже. Незнакомец сдавливает челюсти в такой сладкой и блаженной улыбке, будто его тоже пробило этим безумием и окунуло с головой в эту своеобразную игру.       Авантюрину кажется, что на него действует какой-то слабый психотропный наркотик — похоже, его ненавистный собеседник действительно готовился к встрече. Кровь бьёт по лицу, и в звонкой тишине оставленного казино, пахнущего кровью и деньгами, он полностью поддаётся чужому смятению и, схватив так удачно стоящую рядом бутылку, метит незнакомцу в голову, но, промахнувшись, бьёт дорогой алкоголь об чужую железную грудь и резким движением вырывается из хватки, с дикой улыбкой провожая преступника за входной дверью на этажи — даже не из соображений личной безопасности, а из соображений чистого криминального безумства, движущего его опьянённым телом.       Ощущая будоражащие волны чужого гнева, он слышит отчётливые шаги и дыхание в затылок, пока бежит по лестничным пролётам мимо окон, залитых неоновым светом.       И чувствует себя живым, когда чужие металлические пальцы вновь вжимают его в тёмном коридоре в стену, когда он задевает своим телом растение в горшке и бьёт посуду с ближайшего стеллажа об пол. Над его головой — витиеватая лампа, источающая такой блядский приглушённый свет, которому позавидуют даже самые элитные бордели планеты. Сбитое дыхание опаляет чужое разгорячённое лицо, путается в чужой чёлке и ловит чужое переменчивое безумие. Незнакомец толкает его дальше, вдавливает в стену коленом и упивается азартным настроем. — «Ты виноват в том, что я, будь ты благословлён, не попал этому милашке в голову», — почти возбуждающе прекрасно говорит тот, проводя револьвером по стене в паре миллиметров от лица Авантюрина — и это настолько того раззадоривает, что он с самым чистым ехидством усмехается преступнику в лицо.       Пальцы преступника с присущей резкостью и толикой гнева забираются под воротник и ощупывают клеймо, заставляя Авантюрина задыхаться от приливших чувств и слабого наркотического экстаза. Стоит пальцам потянуть за ремешок на шее своего спутника, как тот задерживает дыхание и крепко жмурится, пытаясь сдержать эмоциональный порыв.       Незнакомец наклоняется к уху и опаляет его оскорбительно-томным шёпотом, пока холодные железные пальцы отцепляют чужую шею и намеренно сдавливают кожу.       Авантюрин истерически хватает обрывки воздуха, шепча как мантру «сильнее…сильнее…сильнее…», пока незнакомец нагло оставляет след от зубов на левой стороне шеи, не разжимая при этом пальцев. Авантюрин переходит с шёпота на полные умоляющего хрипа обрывки слов.       Он пытается откашляться, как только кольцо вокруг шеи ослабевает, а после жмётся к чужому телу своим возбуждением. Странные живые глаза преступника-киборга переполнены смехом над их нынешним положением.       В ту же минуту Авантюрин довольно деликатно скидывает шляпу незнакомца на пол и притягивает его к своему лицу за волосы, практически вынуждая смотреть ему в глаза.       Его совершенно не беспокоит та недюжинная сила, с которой он прикладывает интригующего незнакомца, вновь зависшего при взгляде на него, лицом в стену. Он продолжает держать чужие волосы в кулаке, наслаждаясь каждой каплей болезненного удушения, медленно оставляющего его. Теперь эфемерные ощущения от пальцев преступника жгут кожу, а тот лишь явно поддаётся чужому порыву и послушно позволяет вписать себя щекой в стену. — «Тебе понравилось?» — без капли смущения спрашивает он, опускаясь на колени, пока Авантюрин, слегка отрезвевший, пытается отдышаться и сбить своё сердце, заходившееся в яростном предсмертном ритме. Он молча тянет чужие волосы на себя, вновь оборачивая лицо незнакомца к своим глазам. — «Я сдам тебя полиции», — на одном дыхании выпаливает он, тут же перебиваемый раскатистым роботизированным хохотом, отдающимся эхом по стенам. Преступник шутливо поднимает руки вверх, будто сдаётся, когда шум нагрянувшего наряда полиции с грохотом выбивает двери на несколько этажей ниже. — Прости, милашка, мне пора бежать, — выпаливает он, одной рукой подбирая шляпу а второй бережно приобнимая Авантюрина за талию, за секунду меняя положение между ними в пространстве. Авантюрин смеётся на то, как незнакомец не может оторвать взгляда от его глаз. Он в улыбчивой манере позволяет довольно нежно поцеловать себя на прощание, окинуть последним взглядом и раствориться в ночной тьме за окном.       Блестящая монета, отзвеневшая позолоченным блеском и так любовно оберегаемая его руками, покоилась в чужом кармане, как молчаливая просьба встретиться ещё раз.