***
Хо Вэньсы приводят поздним вечером под конвоем из четырех вооруженных до зубов человек. Ло Фэй морщится — он думает, что ему придется объяснить бедняжке Сусу, почему в ее доме станет на одного постояльца больше и откуда здесь столько посторонних, набитых огнестрельным оружием. Но Цинь Сяомань уходит первой и, кажется, намеревается взять эту роль на себя. Ло Фэй не возражает — хотя он, несомненно, имеет влияние на госпожу Ван, женская солидарность обойдется с ней более мягко, чем его прямолинейность. — Открыто, — громко бросает Ло Фэй, не планируя отрываться от увлекательного просмотра последних новостных сводок и уделять доктору даже на толику больше внимания, чем следовало бы. Глухое недовольство все еще тлеет в его костях растопленными углями: он не привык делить с кем-то свое пространство, и хотя это его приставляют следить за доктором Хо, ощущения от этой затеи у детектива прямо противоположные — Ша Вэю придется расплачиваться не одним десятком интересных дел, чтобы как-то компенсировать ему последствия. В коридоре раздаются шаги и шорохи, а затем один из конвоиров предстает перед Ло Фэем. — Господин Ло, заключенный Хо Вэньсы по приказу начальства доставлен под вашу ответственность, — молодой человек делает уважительный жест, невзирая на полное отсутствие внимания со стороны детектива, а затем — затем в комнату заводят бывшего доктора, и периферии зрения Ло Фэя оказывается достаточно, чтобы ему пришлось не без усилий контролировать выражение своего лица. Хо Вэньсы был занозой в его гордости, но объективно всегда был привлекательным высоким и подтянутым молодым человеком, в костюме и с тонкой оправой очков на носу производящий вид спокойный, собранный и интеллигентный. Со своей размеренной речью, хорошими манерами и мягким низким голосом он невольно вызывал симпатию и расположение. Только Ло Фэй слишком не любил, когда что-то происходит без его на то осознанного желания, и чем привлекательнее и дружелюбнее пытался казаться доктор — тем враждебнее и закрытее становился сам Ло Фэй. Однако человек, зашедший в комнату, сейчас находился очень далеко от образа, в котором его запомнили. Всегда уложенные и зачесанные ровным пробором волосы были в растрепанном беспорядке и с разметавшейся челкой по лбу, а отсутствие очков и привычных костюмов лишало нескольких лет, придавая внешности доктора Хо вид более юный и незащищенный. К тому же едва заметная взгляду хромота на левую ногу указывала на непростые дни в заключении. Там, где раньше была идеально гладкая кожа, виднелись ссадины и следы побоев; по темным кругам под глазами можно было предположить измотанность и бессонницу, но один из кругов имел сходящий, однако еще явный фиолетовый подтон, встречаемый при ушибах и гематомах. Еще несколько бледно желтых и слабо синеющий подтеков было на скуле и по линии челюсти, и Ло Фэй не сомневался, что на руках, скрытых длинными рукавами тюремных одежд, ситуация была совсем не лучше. И хотя он мог сколько угодно не сходиться с доктором Хо характерами, он не мог не признать, что такими темпами совсем скоро тот имел все шансы пополнить пустые каталки в морге Бенджамина. Газета в его руках оказывается аккуратно свернута, когда он небрежно отмахивается от конвоиров. — Можете идти. Те кивают в знак подчинения, и один из них дергает Хо Вэньсы за руки, приказывая вытянуть их перед собой. Тяжелый металл наручников, врезающийся в кожу бесчувственным холодом, с щелчком разжимает хватку с его запястий, и доктор Хо не может удержаться от тихого вздоха и протирания саднящих участков с содранной кожей. Хлопок закрывающейся входной двери подобно оборванной струне оставляет их в тишине, ломкой и напряженной, со скребущим чувством неловкости. Но даже сейчас доктор Хо проявляет свой профессионализм, слабо приподняв уголки губ и осторожно нарушая тишину первым: — Я знаю, что это была не ваша затея, и мне жаль, что сомнительное удовольствие сопровождать меня досталось именно вам. Если вас это успокоит — инспектор Ша Вэй пообещал взять на себя любые вопросы по возмещению стоимости аренды за дополнительного человека, если ее запросит хозяйка дома. Инспектор Ша Вэй — человек не богатый. И он, и его супруга имеют неплохой заработок, достаточный, чтобы вкладываться в семейный быт и не подсчитывать копейки до следующей зарплаты, однако их финансовое положение все равно не давало им возможности легкомысленно тратить деньги и позволять себе слишком большую роскошь. То, что Ша Вэй пошел на такой шаг, могло означать лишь, что Хо Вэньсы представляет для местной полиции действительно большую ценность, упущение которой окажет существенное влияние на ведущиеся дела и их репутацию. Ло Фэй хмыкает, обхватывая колено замком из сцепленных пальцев рук и слегка наклоняя голову: — Финансовые расходы — меньшая из проблем в этой ситуации, доктор Хо, — теперь он не скрываясь окидывает взглядом чужой внешний вид. Когда они виделись в последний раз в переговорной, Хо Вэньсы выглядел уставшим и сожалеющим — Ло Фэй выдерживал дистанцию, не в состоянии рассмотреть, которые из этих эмоций были искренними, а которые, как вежливая улыбка, демонстрировались психологом уместно для их ситуации. Но даже тогда он покидал заключение с чувством шершавой, как дорожный гравий, тяжести на своем сердце. Сейчас доктор выглядит измотанным. Этот человек вызывал у него слишком сложные чувства, каждое из которых было подобно натянутой вокруг него колючей проволоке. И все же вопреки сложившемуся впечатлению Ло Фэй не был таким бессердечным, чтобы намеренно наблюдать за страданиями другого человека. — В шкафу лежит аптечка, — будто бы вскользь произносит он. — Я уверен, что там, где ты это все получил, плохая забота о ранах. Если ты еще не растерял свои навыки — сможешь сам себя обработать. — Спасибо. Ло Фэй пропускает благодарность мимо ушей, но Хо Вэньсы не ждет от него никакой реакции — после долгого пребывания в заключении возможность передвигаться свободно уже кажется достаточно хорошим подарком судьбы. Он методично перебирает содержимое аптечки, высматривая обеззараживающее и заживляющее. Аптечка Ло Фэя скудная — Хо Вэньсы держит комментарии при себе, однако в своем мысленном досье на детектива ставит галочку напротив пункта «не любит заботиться о себе». Бутылек с антисептиком находится почти полным, как и растрепанная упаковка с ватными дисками. Хо Вэньсы закатывает рукав тюремной формы и смачивает парочку из них в растворе, прежде чем тщательно обработать ссадины на запястье одной руки. Кожу в тех участках начинает жечь и щипать, и ватный диск в одном месте окрашивается в бледный розовый цвет. Доктор Хо аккуратно промокает места рядом с повреждениями сухим ватным диском и находит маленький тюбик заживляющей мази. Ознакомившись с этикеткой и убедившись, что срок годности еще остается в пределах используемого, он аккуратно наносит мазь по краям повреждений, стараясь не растрачивать ее попусту. Слабый лекарственный запах становится ощутимее, когда вся та же самая процедура проводится со второй рукой. Его болевой порог был не слишком высокий, но достаточный для того, чтобы перетерпеть это, не изменившись в лице. Ло Фэй слабо прищуривается, наблюдая за доктором. Его движения остались такими же точными и профессиональными, словно месяцы за решёткой навредили его телу, но ничуть не коснулись навыков. Будто заточенный кинжал, заброшенный на пыльную полку, он сохранил свое острие, приглушая его блеск неприметными лаконичными ножнами. Ло Фэй опредеденно не доверял этому человеку. Усмешка касается губ детектива, когда он переводит взгляд с доктора, стоит тому сложить обратно содержимое аптечки и отправить использованные ватные диски в мусорное ведро. Перевод Хо Вэньсы под личную стражу Ло Фэя осуществлялся тайно от СМИ и гражданских — если про это кто-то узнает, репутация полицейского управления окажется вымочена до последней нитки, а Ша Вэй рискует и вовсе лишиться своего поста, если не отправиться за решетку по статье содействия преступнику и его укрывательству. Поступать так — слишком серьёзный риск, несвойственный всегда осторожному и тщательно прощупывающему каждый свой шаг перед взором гражданских инспектору, и Ло Фэй не мог не задуматься, только ли незаменимость доктора Хо как консультанта оказалась тому причиной. Или было что-то ещё, почему тот решил сыграть на такие крупные ставки. Будь Хо Вэньсы обвинен только по делу о краже, углы были бы менее острыми, но за психотерапевтом тянулся кровавый след из жизней невинных людей и расчетливое использование своих профессиональных навыков — один неверный шаг, подобно легкой бабочке, порхающе опустившейся на одну сторону штанги, мог кардинально переломить их историю. Рой мыслей сотнями пчелиных жал атакует мозг Ло Фэя. Хотелось кофе — и рухнуть в постель, чтобы эта ужасная ночь, наконец, закончилась. Но пока его персональный кошмар, слегка склонив голову к плечу, произносит: — Если ты не возражаешь, я хотел бы принять ванну. Хочу побыстрее избавиться от этой одежды. Возможно, этим вечером Ло Фэй считает, что ему слишком мало платят.***
Звук набирающейся воды приятен для слуха. Инспектор Ша Вэй действительно предусмотрел многие сложности: у Хо Вэньсы теперь были свои пара комплектов простой сменной одежды — не привычные костюмные рубашки и не его домашние халаты, а кофты с длинным рукавом и брюки, но это было неплохо, — и предметы гигиены. Тот минимум, который ему позволялся — в своем положении он не был слишком требовательным. Доктор Хо позволяет себе задержаться у зеркала над раковиной — до этого момента он не имел возможности полностью себя рассмотреть, хотя и догадывался, что увиденное едва ли его порадует. Психотерапевт имел привычку заботиться о своей внешности — вовремя делать стрижку, ухаживать за лицом, тщательно подбирать детали одежды. Образы его были лаконичными, но со вкусом, приятными взгляду, что было неотъемлемой частью его работы. Без этого внешнего лоска Хо Вэньсы чувствует себя сложно: фантомное ощущение неправильности и дискомфорта скребет затылок непривычной открытостью — досадное последствие. Доктор Хо привык демонстрировать готовность идти навстречу, улыбаться мягкой, вежливой улыбкой, позволяя ей коснуться уголков своих глаз, следить за языком своего тела, чтобы оно выглядело расслабленным и расположенным на деловых встречах или на сеансах с пациентами — но каждый из этих шагов был им выверен и просчитан. Никто и ничего до этого не позволяли себе выдернуть его из привычных паттернов, сбить его контроль над ситуацией и вытащить что-то глубоко внутреннее, чтобы он чувствовал себя так. В его тщательно разыгрываемую шахматную партию вмешался умный игрок, шаг за шагом уверенно меняющий положение на игровом поле. Для доктора Хо, несмотря на последствия, честь играть с ним. День за днём, но он сможет постепенно вернуть свое преимущество. Хо Вэньсы останавливается перед наполовину наполненной ванной, и в его глазах читается странная эмоция, словно пар, поднимающийся от горячей воды, оставил в них влажный след. Он усмехается, ловя себя на рефлекторном движении ладони к лицу, как если бы он собирался поправить запотевающие очки. От старых привычек не так-то просто избавиться, и Хо Вэньсы с сожалением понимает, что ему недостает этого аксессуара. Когда он снимает тюремную одежду, ни одно из движений не выдает его внутреннюю нервозность или брезгливость, но когда горячая вода со слабым плеском обволакивает погрузившееся в ванну тело, омывая собой почти каждый участок кожи, Хо Вэньсы не может сдержать негромкий блаженный вздох. Он медленно откидывает голову на жесткий бортик ванны, позволяя жару окутать каждую клеточку своего тела и вместе с водой постепенно вымыть застоявшееся напряжение из его костей. Последний раз доктор Хо принимал ванну несколько месяцев назад, перед тем днем, когда Ло Фэй достроил свою логическую цепочку и выдвинул ему обвинения рядом с уже открытой ячейкой банка. Уголок его губ невольно дергается в улыбке: сколько прошло дней с того момента? 168? Или 169? Когда кольца металла сомкнулись на его запястьях, он и не предполагал, что в относительно ближайшие дни у него снова будет такая возможность. Хо Вэньсы набирает в легкие побольше воздуха— а затем вдруг одним уверенным движением плавно уходит под воду. Лицо обжигает, и льющаяся из крана вода грохочет в ушах потоками водопада, но этот шум странным образом делает легче. Глаза доктора Хо закрыты, и несуществующим течением его мысли легко уносит в события несколькодневной давности, когда его вывели из внутреннего двора под охраной двоих человек, нацепили кандалы и наручники и уведомили, что в приемной его ждет посетитель. Хо Вэньсы помнит, как тогда слабая мысль колыхнулась в нем надеждой на посещение детектива и быстро угасла, задавленная пониманием реальности и оставшимся здравомыслием — у него не было фанатичного желания увидеть Ло Фэя, однако сожаление ещё не успело раствориться в его горячей крови. Его вели не теми знакомыми коридорами, что приводили в переговорную через окно — в этот раз его завели в почти пустую комнату, где из мебели были только два стула, разделенных столом, словно в допросной. То, как его руки за наручники приковали к столешнице, только усилило сходство. Хо Вэньсы с невыразительным лицом осмотрел удерживающую его конструкцию, а потом услышал торопливые шаги за дверью. Доктор Хо не слукавит, если скажет, что тогда ему удалось удивиться: он не предполагал, что Ша Вэй захочет нанести ему визит после того, как лично сопроводил его в тюремный автомобиль и убедился в его виновности. Он даже искренне изобразил это удивление на лице. — Инспектор Ша Вэй, — вежливо произнес он. — Чем могу быть обязан? Ша Вэй отодвинул стул, заскрежетавший по полу так же, как скрежетали противоречивые чувства в сердце, и грузно опустился напротив, положив сцепленные замком руки на стол. Хо Вэньсы рефлекторно считал язык его тела: напряженные плечи, закрытая поза, нервозность в потирании пальца о палец и усталая противоречивость во взгляде — все указывало на то, что последние дни или недели выдались для него довольно тяжелыми, и возможно, он сам не до конца был уверен в правильности своего местонахождения здесь. Инспектор же осмотрел его прямым пристальным взглядом, а затем кивнул на него: — Что с тобой случилось? Хо Вэньсы моргнул, не сразу разобравшись, что именно он имеет ввиду, а затем понимающе усмехнулся, быстро сглаживая усмешку слабой улыбкой: — В этом месте оказалось немало тех, к чьему попаданию за решетку были причастны я и мои экспертизы. Ша Вэй нахмурился. Его взгляд метнулся было вниз в избегании, но затем снова вернулся на лицо осужденного. Разумеется, он не мог не знать об этом — доктор Хо помог им в раскрытии несколько крупных преступлений, и его имя как минимум упоминалось при зачитывании доказательств перед подсудимыми. Некоторые из них присутствовали на месте преступления, когда их ловили с поличным, к некоторым психотерапевт приходил уже в колонию, осматривая их состояние и производя заключения. Ша Вэй поджал нижнюю губу, неосознанно пожевал ее, нервно вздохнул и снова неопределенно метнулся взглядом — пусть общее положение и комплекция его тела была рассчитана на демонстрацию стати и правоохранительной доблести, слишком много мелких знаков кричали о его нервозности. Но Хо Вэньсы не торопил, терпеливо ожидая, пока инспектор сделает шаг и озвучит причину визита, а Ша Вэй справлялся с противоречивыми чувствами. С одной стороны, Хо Вэньсы был не просто преступником, он был расчетливым и хладнокровным убийцей, к которому у служителя закона не должно быть симпатии или сердечного сострадания — а уж тем более не должно быть даже намерения продолжать пользоваться его услугами, даже если это лучший психотерапевт на территории всего Шанхая; с другой стороны инспектор до сих пор не мог смириться, что преступником в самом деле именно Хо Вэньсы — тот, кто помогал им с раскрываемостью преступлений, тот, кто однажды участливо поддержал его под локоть во время чрезмерной утомленности и мягким, успокаивающим тоном посоветовал взять выходной и провести освободившееся время с женой. Поморщившись, словно эти мысли сдавили ему горло, Ша Вэй тяжело произнес: — Управление не справится без твоих консультаций. Я не могу и не стану пытаться снять с тебя обвинения — но я могу поспособствовать твоему переводу в заключение под личным присмотром одного из моих людей. Доктор Хо чувствовал, как сердцебиение на мгновение стало сильнее, но выражение его лица почти не изменилось — он только слегка поднял брови и наклонил голову, и улыбка на его губах сложилась в закономерный вопрос: — Кого вы предлагаете в качетсве моего надсмотрщика? Ша Вэй ответил уверенно: — Детектива Ло Фэя. Знакомое имя упало оглушительно в замкнутой комнате, и Хо Вэньсы усмехнулся, не в состоянии сдержать тихий смешок. Цепь на его руках слабо звякнула, ударяясь о стол, когда он медленно покачал головой. — Боюсь, консультант Ло не станет сотрудничать с вами в этой затее, инспектор, — он мягко подался телом вперед, устанавливая прямой зрительный контакт, и понизил голос. — Более того, он ведь даже не сотрудник полиции. У вас могут начаться проблемы. Ша Вэй выдержал его прямой взгляд, но поджал губу, после чего шумно выдохнул сквозь зубы: — О Ло Фэе не беспокойся — я найду способ его убедить, — едва ли он сам верил в успешность этой затеи, но зашедшему в зыбучие пески становится слишком поздно барахтаться. — О твоем переводе не должно никому быть известно. Ты по-прежнему заключенный, у тебя не будет права передвигаться за пределами его квартиры и выглядывать в окна, — Ша Вэй тоже понижает голос, доводя его почти до шепота. — Более того, компания Ло Фэя для тебя сама по себе довольно сомнительная. Но это единственное, что я могу тебе предложить в обмен на продолжение сотрудничества. Когда кислорода перестает хватать, Хо Вэньсы бросает свое тело вперед, ухватившись за бортик ванны и выныривая из-под воды и потоков воспоминаний, делая пару прерывистых вдохов. Мокрые пряди волос обрамляют его лицо с застывшим выражением, еще не до конца вернувшегося из фантомных сцен, но затем, вместе с каплей за каплей, стекающей по подбородку, меняется и оно, приобретая знакомые мягкие и спокойные черты.***
Когда Хо Вэньсы выходит из ванной, в комнате не горит верхний свет — только тусклая настольная лампа на столе между креслами, освещение которой едва ли достигает противоположных стен. Доктор замечает, что дверь в спальню детектива оказывается плотно закрытой, а из-под узкого пространства под ней не видно полоски света. Время было поздним, не было ничего удивительного, не считая отсутствия предосторожности, в том, что Ло Фэй уже отправился спать. Он собирается подойти к столу, на котором осталась лежать свернутая газета, которой от его присутствия отгораживался Ло Фэй, когда замечает комплект простого постельного белья, сложенного на подлокотнике дивана — улыбка на мгновение касается его губ, не доходя до глаз; взгляд снова скользит на закрытую дверь, и доктор Хо качает головой. Страницы газеты шелестят под его пальцами, когда он переворачивает их одну за другой, знакомясь со сводкой недельных новостей. В заключение слухи просачиваются неохотно, в основном — через переговоры и сплетни охранников и надсмотрщиков, и узнать что-то о происходящем во внешнем мире было почти невозможно. Хо Вэньсы намеренно выбирал себе место во внутреннем дворе сравнительно недалеко от конвоя — кто-то из осужденных плевался в него едким «что, так привык быть полицейской подстилкой?», — чтобы из обрывков услышанных сплетен выловить хотя бы крупицу полезной ему информации. Хо Вэньсы приходит к выводу, что в заключении квартиры Ло Фэя это будет сделать немногим проще: хотя стены в этом доме были не слишком толстыми, постояльцев практически не наблюдалось, услышать что-то можно только если владелица дома с ее служанками будут звонко обсуждать последние сплетни. На страницах газеты смешались новости о предстоящих торговых ярмарках, анонсы киносеансов, выдержки из политических интервью представителей крупных кампаний, скорее всего заказных, и сводки последних городских событий, в основном касающихся незначительных драк, деятельности торговой палаты, ремонтных работ в конце центральной улицы и скандалов с публичными деятелями. Хо Вэньсы методично пролисывает каждую страницу, словно пересматривает медицинскую карту своего пациента, а затем аккуратно сворачивает газету и кладет назад в то же положение, из которого ее взял. Хотя эти новости и не представляли никакой особой ценности, было приятно ощутить себя в меньшей изоляции, чем несколькими часами ранее. Доктор Хо знает, что Ло Фэй — человек незаурядного ума и острой интуиции, способный путем сложных умозаключений предсказать проблему еще до того, как дело официально дойдет до полицейского управления. Поэтому в моменты затишья детектив часто пролистывает новостные газеты, чтобы не упустить ничего важного или потенциально опасного. То, что для любого гражданского или даже самих сотрудников прессы могло быть простой новостью, для Ло Фэя могло стать способом предотвратить лишние смерти. Тот факт, что детектив ушёл спать, спокойно оставив газету, означал либо то, что он устраивает проверку, либо то, что на страницах газеты действительно не было ничего, достойного его внимания. В конце концов Хо Вэньсы гасит свет лампы, прежде чем отправиться в постель.