Скайрим: Сказ о путниках живущих

      Отгорел очередной закат в этой седьмице в последний раз озарив лес своим живым и теплым светом. Хаотичный хруст веток разносился по лесу еле слышимым эхом. Мальчик бежал, не разбирая дороги мимо стволов и кустов постоянно спотыкаясь и боязно оглядываясь за свою спину. Огромный волк выше пояса в это время бежал прямиком за своей незрелой добычей: побитый, голодный, злой, жизнью обиженный, материнской ласки не видавший, с первых резцов сам себе предоставленый. Таким обычно детей в пору пугать чтобы в лес не зарились на сон грядущий. Но походу наказ не был услышан и усвоен как следует... Дишора — звать мальца с рождения. По Отцу — потомственный шкуродер, по Матери — хороший кашевар. Жил не бедно, но и не богато. В отличие от животины материнской ласки не искал. Румяный и крепкий для своих лет, да и умом не обделенный: читать наученный с шестой зимы, стрелять с десятой, готовить сдобно с прошлой. Рукастым человеком рос, весь в отца… Споткнувшись об корень выглянувший еще прошлым летом на свет животворящий, Дишора брякнулся носом в землю. Быстро поднявшись на руки и отхаркавшись приличным шматом Матушки Землицы Дишора с ужасом для собственных ушей услышал голодный, полный слюней рык за своей спиной. Боясь даже голову повернуть к своему вестнику Дишора так и остался лежать на локтях бесцельно метаясь зрачками по сторонам из-за всех сил пытаясь выдавить из горла хотя-бы писк, надеясь, что хоть кто-нибудь отзовется и поможет, хоть кто-нибудь… Сделав еще один шаг к своей жертве волк, торжественно рыкнув в луну набросился на Дишору, предвкушая мягкое дитятское мясо. Представляя, как будет долго обгладывать его кости особенно с аппетитом обжовывая жилы. Но внезапный свист где-то между стволов многолетних деревьев оборвал безумный блеск в глазах животины намертво приковав того всем телом к Матери Землице. Провально пытаясь оторваться от земли волк без остановки то рычал то скулил во все горло, а пред своей кончиной жалостно провыл так что было слышно в самой деревне от куда был родом Дишора. Быстро обернувшись на предсмертный вой волка Дишора немного присшурившись увидел огромную фигуру, повисшую над ним непроглядной тенью. Огромный силуэт высотой примерно в двенадцать пядей смотрел на Дишору немного сгорбившись. Яркие зеленные глаза незнакомца смотрели как будто в душу мальчишке, от чего у Дишоры снова сперло дыхание. Позабыв о теплом крове Дишора только молился всем семерым чтобы его братья и сестры дожили до следующей зимы. О себе он не задумывался. Старший значит важный, говорил ему отец. Теперь видно он не увидит отца и не услышит его советы, полученные путем горького опыта при его юношестве. — Наккал чего стоишь, иди лучше помоги донести волка до крепости, вождь долго ждать не будет. По говору Дишора не смотря на весь бурлящий в его крови страх безошибочно понял, что волка убили не охотники с его деревни или остановившиеся в этом лесу переночевать, а орки! Огромные нелюди, с ярким травянистым оттенком кожи и клыками больше их рта. Дишора слышал о них только от отца, в последствии получившего от прознавшей об этом матери взбучку. А узнала она об этом от младшей сестры Дишоры Велимиры которая тайком подслушала разговор Дишоры и Ложеиса сидя в кустике подле них. После той громкой ночи у отца за место клыка был зияющий просвет. Но батька Дишоры нашел применение и такой потере: в последующих охотах он свистел, не прижимая рук к губам, просто свистел как птица как будто ему так с рождения было начертано. Вообще отец Дишоры был жизнелюбивым и веселым человеком, трудолюбивым и великодушным. Еще до матери Дишоры к нему шли свататься куча девок с деревни. Но выбрал он Крайсаву, высокая женщина с густыми волосами и лучезарными глазами. Сильна, но оттого не менее красива она была влюблена и в Ложеиса тоже. Сам он не мог точно сказать почему он полюбил именно Крайсаву. Но до сей поры он ни на миг не усомнился в своем выборе, все также с искренней улыбкой и горячим сердцем любя и лелея своих детей и красавицу жену.       Орки — страшны и воинственны. Нелюбимы многими и гонимы отовсюду, поэтому чтобы не сгинуть в страшных, холодных землях Скайрима они отстроили Крепости, в которых до сей поры живут, растут и заменяют тех, кто был уже не в состоянии отстаивать неприкосновенность своего дома. Есть и исключения в виде гонимых или ушедших из дома Орков. Но не многие хотят покидать теплый кров и свою семью ради непонятно чего, что может не случиться или вовсе убить… Дойдя до крепости и постучавшись в монолитные врата где-то сверху донеслось: — Кто такие? Орк до этого поднявший свой взор на Смотрящего за Крепостью передал грузную тушу своему соратнику снял с себя меховой капюшон скрывавший его лицо почти непроглядной тенью: огромный шрам пролегал с угла челюсти до начала корней волос, бровь в последствии была разделена на две равные части, глаза были глубокие как озеро, а оскал был страшен и завораживаюшь. Смотрящий сразу узнал в этом лице Наккала — уважаемого орка в племени. Хорошего охотника и кузнеца одновременно. Смотрящий всегда восхищался и даже завидовал Наккалу. Но работу его внутренняя терзания не мешали выполнять. Все-таки не зря он стал именно Смотрящим. Хотя у него и были задатки отличного воина, но он выбрал просто смотреть за крепостью охраняя покой своего отца и матери. — Открыть ворота! — Воскликнул Смотрящий. — Охотники вернулись! Брякнув на стол бездыханную тушу волка охотница по имени Бола ступила в покои вождя. Переступив порог Болу почти сразу встретил ее муженек — вождь ее племени. Ну а сейчас — вождь всего Пьющего и Жрущего… Быстро подбежав и что-то промямлив Ограбар Железный Топор повернув лицо Болы страстно поцеловал ту в губы: это продлилось недолго, но и этого времени хватило чтобы понять на сколько был пьян Ограбар. Отстранившись от своей жены Ограбар вернулся к застолью продолжив что-то рассказывать остальным своим женам и паре воинов которых Ограбар принял к своему столу. Пройдясь по губам предплечьем Бола фыркнув в сторону свое мужа продолжила свой путь. Подойдя к одиноко играющему в углу ребенку Бола нагнувшись взяла того на руки. — Привет Мило! — Прокартавила Бола. — Надеюсь ты не сильно скучал без мамы? Бола в отличии от других жен вождей была другого мнения о своих детях: как и для людей дети для орков были цветами жизни. Но женам вождя было не до воспитания своих отпрысков. Поэтому они отдавали детей другим женщинам в крепости, а те были и не против. Все же — именно Наккал был взрошен не своей матерью, а другим орком из его племени: отличным кузнецом и втайне ювелиром. Робал гра-Габол была хоть и строгой женщиной, но несмотря на это любящей матерью. Бола была почти что единственной женой, которая оставила при себе своего ребенка. Бола хотела, чтобы Мило вырос не похожим на своего отца: вечного пьянчугу и драчуна которых поискать даже среди Орков. Бола хотела, чтобы Мило стал охотником, как Наккал. И чтобы он меньше видел от кого он уродился... Или со временем покинул крепость ведомый своими желаньями. Бола понимала какой это решение несет риск, но это лишь ее прихоть, к которой Мило, которому еще наверно дадут новое имя не последует, пойдя по совсем другому пути.       Прошло время, племя продолжило жить своим чередом — Смотрящих заменяли более молодые Орки. С недавней поры Вождя убил Молаг гро-Богор. От Ограбара он почти ничем не отличался, только пил значительно меньше. Наверное, это поможет ему отстоять свой титул от таких, как и он сам — молодых Орков с горячим нравом. Мило вырос. И под стать имени: красивые янтарные глаза были точь-в-точь как у своей матери, густые волосы по всей длине заплетенные в косы, довольно короткие клыки и мягкие для Орка черты лица. Как и мечтала Бола Мило недолго задержался в Крепости: из-за того, что Бола несмотря на все угрозы и упреки в ее сторону полностью взялась за воспитание Мило он вырос довольно миролюбивым и спокойным, что было непростительно для орка. Поначалу Ограбар и другие Орки пытались просто убить Мило, как и его мать за такой проступок. Но за день до расправы — В яркий и на удивление не тревожный день Молаг гро-Богор с пинка ворвался в покои Вождя вызвав того на поединок. Широко ухмыльнувшись Ограбар швырнув кружку в стену громко прокричал имя храбреца, Ограбар не мог отказаться от такой забавы. Выйдя из покоев те встали поодаль друг от друга, взяв оружие, которым он умели махать лучше других: Ограбар взял — свой именитый двуручный топор, достигавший от хвоста до проушины девять пядей. Выкованный буквально в крови он ему достался от убитого его-же руками отца. Молаг же взял — обычную орочью булаву и больше ничего, ни шита ни второй булавы. Ограбар и воины усмехнулись выбору молодого Орка, но спустя всего пару моментов перед ногами тех же воинов лежал изуродованный Ограбар; повалив Ограбара на землю Молаг занес булаву над своей головой что-то неразборчиво говоря себе под нос. Всего пару мгновений спустя череп Ограбара был размозжен по земле залив своими внутренностями лицо Молага. Откинув в сторону окровавленную булаву Молаг наклонился над изуродованной головой Ограбара подняв с земли залитый его кровью клык. Возвысив его в небо Молаг таким своеобразным образом признал себя полноправным вождем племени. С тех пор он носил клык Ограбара как трофей на своей шее. Уже занеся топор к солнцу палач был полностью уверен в точности своего удара. Последний раз примерив для профилактики траекторию удара палач уже готовился нанести удар. Но внезапно его остановил Молаг положив свою тяжелую руку тому на плечо. Молаг не мог принять тот факт, что те, кто осквернили славное имя Орков могут так просто уйти от ответственности. Поэтому он поручил воинам вышвырнуть Мило за ворота. А Болу Молаг помиловал, но строго наказал той больше не подходить близ к детям. А иначе ту ждет та же участь что и ее сына.