плакали, плакали батареи и трубы

— С этим точно не помогать не надо? — чуть склонив голову вбок, уточнил парень, пока сам водил кистью по ватману. — Нет-нет, не переживай, с этим я справлюсь сам. Это последний, — блондин довольно и немного гордо улыбнулся. — Тебе итак уже огромное спасибо, Акито! Без тебя бы я тут надолго засел, ха-ха. — Да мне несложно... На Тенму, как на совсем молодого вожатого, свалилось слишком много всего — это видели все. Если бы рядом с ним не было верного лучшего друга, он бы точно сошёл тут с ума. Казалось бы, следить за самым старшим отрядом должно было быть легко, но оказалось всё совсем иначе. Особенно учитывая то, что блондин просто не мог не присматривать за детьми из младших отрядов (всё-таки помочь другим вожатым ему хотелось всегда). Иногда мог заплетать девочкам косички, рисовать с мальчиками мелками на асфальте или учить их кричалкам по дороге в столовую. Многие из отряда Цукасы ревновали его в эти моменты. «Вожатый, ты должен за нами следить» — говорили уже взрослые шестнадцати- и семнадцатилетние девушки в один голос. И каждый раз блондин, потирая шею, смущённо извинялся перед ними. Акито в своём отряде почти никого не любил. Ну, точнее, мальчишки были ещё ничего. С ними весело играть на сонном часу или в свободное время, а также подшучивать над Руи. А вот девчонки... все, как один, по уши влюблены в своих вожатых — и в Цукасу, и в его друга. Многие слишком открыто это показывали: давали письма, валентинки посреди лета, надевали юбки покороче, звали на медленный танец во время дискотек, порой и вовсе чуть ли не висели на шеях парней. В первую неделю Шинономе бесился, мол, «да что такого вообще нашли в этих чудаках-вожатых?». Ему не очень симпатизировала мысль, что он тут с ними из всех людей не на двадцать один день, а на все шестьдесят шесть — любимые родители позаботились и отдали его сюда на почти всё лето. Поначалу думал, что реально лишится рассудка из-за странного Камиширо и громкого Тенмы. Но потом стал замечать, что его светловолосый вожатый в жёлтой футболке с вышивкой короны на ней, шортах и с оранжеватым галстуком на шее был... не таким уж и плохим. Красивый, худой, активный (наверное, даже гиперактивный), добрый, креативный, эмоциональный — в общем, хорош собой. С изюминкой, так сказать. Таких людей в своей жизни Акито ещё не встречал. Все казались какими-то серыми по сравнению с таким ярким, сияющим человеком. Шинономе и сам не успел заметить, когда вместо того, чтобы закатывать глаза на все предложения и авантюры вожатого, стал внимательно вслушиваться. Пойти в поход в горы в адскую жару? Пожалуйста, он не против. Это же почти как свидание на свежем воздухе. А то, что вместе с ними ещё весь отряд... этот факт можно опустить. Выступить с шоу по сценарию Руи на конкурсе? Хорошо, только если его погладят по голове за отличную актёрскую игру. Опозорить себя и спеть на сцене в соло? Идёт, только пусть Цукаса и дальше смотрит на него с восхищением. Рисовать вместе плакаты до часу ночи? Без проблем, слова «вместе» вполне хватало для счастья. Акито стал частью тех, кого презирал. Только в отличие от девочек он не знал, как показывать то, что начал питать к Цукасе какие-то чувства. Поэтому просто ошивался рядом, как собачка с виляющим хвостом, и делал всё, чтобы как-то облегчить работу любимого вожатого. Про себя каждый раз надеялся, что так его обязательно заметят. — У тебя очень отлично получается рисовать, Акито, — похвалил блондин, чем заставил юношу покраснеть. — Нам повезло, что в отряде у нас нашёлся художник. — Да ладно тебе... моя сестра лучше рисует. — Верю-верю, но и тебе не стоит занижать свои способности!! Тенма лучезарно улыбнулся, из-за чего румянец на щеках стал гореть только сильнее. Странный человек, очень странный, но, боже, как же рыжеволосого к нему тянуло. Казалось, словно он, наконец, нашёл себе того самого. Забавно, что в начале лета противился и не хотел ехать в лагерь, а теперь не желал уезжать отсюда. Хотелось и дальше выигрывать Цукасу в карты после второго ужина (когда оставалось время до дискотеки), слушать его игру на фортепьяно, стоявшем на улице, хвастаться своими силами на турниках, разговаривать по душам после отбоя. Юноша понятия не имел, как собирается уезжать отсюда. Без Цукасы этого сделать точно не получится. Проще тогда остаться здесь навсегда. — В благодарность за помощь, Акито, — вставший со своего места вожатый принялся что-то искать в шкафу. Зашуршали пакеты, которые он скоро вытащил. — Можешь поесть тут всё, что захочешь. — Хе-е, а разве запрещёнка не против правил, наш примерный вожатый? Камиширо не будет ругаться? — С-сегодня можно! И Руи ничего не узнает, — смущаясь, выкрикнул блондин. Шинономе расплылся в нежной улыбке из-за этого. Любая эмоция Тенмы была на вес золота. До ужаса хотелось повиснуть на нём, прямо как девчонки в отряде, и оставить мимолётный поцелуй хотя бы на щеке. — Бери, пока не передумал. Акито взял свои любимые чипсы, которые мечтал съесть ещё с тех пор, как родители привезли их ему. Ну и, конечно, куда без газировки, что только и делала, что снилась парню в самых лучших снах... вместе с Цукасой, конечно. — Вот скажи честно, вожатый, — хрумкая чипсами, вдруг спросил рыжеволосый. — Вы с Камиширо втайне сами едите это всё, да? — Ни за что! Запрещёнка на то и запрещёнка, что её нельзя есть!! — Да ладно тебе-е. Расскажи-расскажи, отряду – ни слова. Цукаса, закатив глаза, дал подростку слабый щелбан. Прямо как воспитатель. Вроде бы разница в возрасте у них такая ничтожная — всего-то год, но вёл себя вожатый так, словно ему было уже под сорок. Но, наверное, этим он был по-своему очарователен: так мило строил из себя взрослого, что не улыбаться от его попыток было невозможно. — Ешь и иди быстрее, — вздохнул Тенма. — Тебе ещё репетировать со всеми. Сегодня уже показ. — А ты, что, думаешь, что твой любимчик плохо справится? — с ухмылкой спросил парень, но розовые щёки выдавали его нервозность из-за собственных же слов. Вожатый тоже вдруг замешкался. — Когда я ем, я глух и нем, Акито. — Всё, понял-понял, зануда. Шинономе быстро доел чипсы, запил всё колой и с довольной улыбкой отдал всё вожатому, как бы говоря: «дальше разбирайся с этим, как хочешь». Пройдя мимо блондина, юноша вскользь пообещал ему, что сегодня постарается на сцене и быстро выбежал из комнаты. Тенма остался наедине с собой, но ненадолго, ведь скоро пришёл его лучший друг. — Шинономе опять заходил, да? — с хитрой ухмылкой на лице спросил тот. Блондин, ничего не сказав, отвёл взгляд. — Смотрю, вы с ним поладили. Скоро будет тебя на дискотеки звать. — Ч-чт...! Руи, что ты вообще такое говоришь?! — Ты же только этого и ждёшь, Цукаса. Я будто бы не вижу, фу-фу. Светловолосый вожатый был бы не против спрятать своё горящее лицо, но, к сожалению, ещё неделю назад потерял где-то в горах кепку. Лучший друг громко усмехнулся вслух. — Не подумай, я не осуждаю. Да и разница в возрасте у вас небольшая, так что всё в порядке, — продолжал размышлять вслух он. Кажется, страдания блондина, шептавшего: «да с чего ты вообще решил, что я ему нравлюсь?», были для него только в радость. — Все видят, как он на тебя смотрит. Я уже поспорил с Айри, кто признается первым. — Ха?! С Момой?!! Она из другого отряда, она – наш соперник! — И очень хороший собеседник, когда дело касается вас с Шинономе. Всё-таки она давно его знает. Айри, в основном, была главной причиной, почему Акито оказался в этом лагере. Она слишком много говорила с семьёй своей подруги о том, что будет работать вожатой, и те захотели отправить своего сына в тот же лагерь. Они надеялись, что он попадёт в её отряд, но что-то явно пошло не так. Впрочем, рыжеволосый не сильно расстроился. — Кстати, если всё-таки хочешь завоевать сердце Шинономе, то поговори-ка с Айри. Она даст пару совет– — А-а-а, всё, молчи!! — быстро перебил его блондин, после чего с нахмуренным лицом продолжил: — И вообще, ты чего за отрядом не следишь?! Я тут делаю плакаты, а ты обязан отвечать за них головой! — Сейчас с ними Кен, расслабься, — лучший друг имел ввиду, конечно, воспитателя. — Всё равно пошёл отсюда вон. Будь с отрядом. Хихикающий Руи всё же выполнил приказ, вновь оставив Цукасу наедине. Только теперь вместо того, чтобы улыбаться, парень возмущённо продолжил доделывать плакат. *** — Мы сегодня что?! — чуть не подавившись свежим батоном с куском сыра на нём, выкрикнул рыжеволосый. Ан, сидевшая напротив, лишь хихикнула. — Идём на озеро, идиот. Я не думала, что ты глухой. — Я не глухой, я просто... э, а, это же... Акито чуть не начал биться головой о стол. Повезло ещё, что не пил какао, а то заляпал бы всё. Первое, что пришло в его голову, — образ Цукасы. Юноша и так засматривался на ноги вожатого, который всегда бегал по лагерю в достаточно коротких шортах, а сегодня... сегодня увидит его и без них вовсе? К лицу прилила кровь, которую никак нельзя было спрятать. Все мысли вновь оказались заполнены блондином. — Ва-а, кто-то косплеит помидор. Вожатого Цукасу в плавках, видимо, представил, — пошутил Мизуки, с самодовольной ухмылкой жуя кашу. — На королевской ночи я тебя первого измажу, Акияма. — Ой, боюсь-боюсь! Ан и Мизуки продолжали хохотать и обсуждать парня между собой, пока тот изо всех сил пытался прийти в себя и собраться с мыслями. Полуголый Цукаса — к такому нужно подготовиться морально, и пару часов явно было мало. Почему никто не сказал об этом позавчера или хотя бы вчера? Акито совершенно не продумал свои дальнейшие действие и примерное поведение, так что, если начнёт говорить и делать какой-то бред, виноват явно не будет. О таких вещах следует говорить заранее. Все девушки в отряде были более чем счастливы. Они, прямо-таки не отлипая от блондина, всё спрашивали, будет ли он купаться со всеми. И сначала парень хотел отказаться, говоря, что должен следить за отрядом. Но после Кен, словно смиловавшись над юными вожатыми, разрешил им тоже поплавать в воде. Особенно в такой-то жаркий день. Услышав, что Цукаса однозначно будет купаться со всеми, рыжеволосый, вероятно, потерял пару лет своей жизни. А ещё немного поседел. Он молился всем богам и просил, чтобы те не позволили ему упасть в обморок от одного вида вожатого. День и вправду был жарким. Пока весь отряд дошёл до озера, уже успел пару раз пожаловаться на палящее солнце и наполовину раздеться. Когда же, наконец, все оказались на месте, то почти сразу побежали в воду. Кен, конечно, пытался сказать им вести себя приличнее и воспитаннее, но подростки, умирающие от жары, его уже не слышали. Шинономе заходить в озеро не спешил. Вместо этого он потерянно смотрел по сторонам, пытаясь найти вожатого. — Акито, чего замер? Иди к остальным, — холодные пальцы коснулись шеи парня, из-за чего он дрогнул и тут же обернулся. — Ой, прости, не хотел пугать. Увидя тело вожатого, — такое ровное, с еле заметным загаром, немного худощавое, с идеальной талией, чуть большими для парня ляжками — рыжеволосый чуть не подавился. Хотелось отвернуться, чтобы не дай бог не помереть от такой красоты, но глаза не хотели отлипать от чужого тела. По лицу внизу скатилась капля: Шинономе точно не понял, это был пот или слюна, что побежала из-за того, насколько прекрасно выглядел Тенма. Не поняв реакции, блондин удивлённо склонил голову вбок и подошёл ближе. — Ты чего? Нездоровится? — Н-нет, всё нормально... — еле сумев сглотнуть ком в горле, пробормотал Акито. И, наконец, опустил взгляд вниз, чтобы не пялиться. — Просто, э, тебя ждал. — А-а, вот оно что!! Ха-ха, тогда пойдём. Хватит стоять на солнце, сгоришь же. Цукаса взял его за запястье, но очень хотелось, чтобы за ладонь. Правда, менять положение их рук парень уже не стал. Вместо этого просто делал всё, чтобы не смотреть слишком долго и внимательно на зад вожатого — если кто спалит его за этим, то точно не так поймёт. Щёки горели, подобно свече, и совершенно не от солнца и «плюс сорок» на термометре. Сегодня итак было жарко, но с Тенмой рядом становилось только хуже. Ещё немного – и несчастный Шинономе попросту сварится в соку из собственных же чувств. Вода была, на удивление, очень приятной. Холодной и отрезвляющей. Акито нырнул с головой пару раз, чтобы немного охладиться и прийти в сознание. Потом, конечно, ударил себя по голове, ибо из-за нервов забыл снять пирсинг. Убирая назад мокрую чёлку, Шинономе даже не заметил, что за ним тоже достаточно восторженно наблюдали за стороны. — Цукаса, приём, вызывает Земля, — хихикнул Руи, замечая пристальный взгляд друга. Блондин, моментально приходя в себя, помотал головой. — Ойя... чувствую, проиграю все свои деньги, если так и не признаешься. Зря на тебя понадеялся. — Если не замолчишь, утоплю тебя прямо здесь и сейчас...! — Эх, кто же знал, что любовь сделает тебя таким агрессивным. Пока Цукаса действительно не начал топить своего друга в холодном озере, к ним подоспели Ан, Мизуки, несколько девушек и два парня. Они предложили поиграть, и вожатые, вмиг позабыв о своей маленькой перепалке, согласились. Перекидывая большой мяч друг другу, при этом говоря «съедобное-несъедобное», они все радостно улыбались. В такие моменты, как этот, разница в их статусе (отдыхающие и вожатые) практически полностью стиралась. В такие моменты они все становились друг другу равны и просто вели себя как подростки, пока Кен со слабой улыбкой на лице наблюдал за ними. Акито исподлобья наблюдал за игрой вожатых с остальными ребятами из отряда. Сначала он был счастлив видеть блондина весёлым, но, заметив, как к тому чересчур клеились девчонки, вмиг почувствовал, как что-то неприятно кольнуло под сердцем. Он и сам понимал, что если не сделает с этим что-то, то точно потеряет Цукасу. Надо было как можно скорее брать дело в свои руки, пока не закончилась уже третья смена (что началась вчера). *** — Первый отряд, быстрее строимся, быстрее, — командовал Тенма. Как всегда, своим максимально громким и лидерским голосом. Таким же голосом он обычно подгонял всех ребят активнее подметать территорию с утра. — А то на дискотеку не успеете собраться. Это, кажется, помогло, и отряд поживее встал в ровную линию. Руи и Цукаса пересчитали всех и, кивнув друг другу, повели в сторону своего корпуса. По дороге встретили Шизуку, что вела девочку из своего отряда в больничное крыло, и помахали ей рукой (если с Айри отношения были натянутыми, то вот с этой девушкой завязалась какая-никакая дружба). Настроение сегодня у всех было приподнятое — эта атмосфера прямо-таки ощущалась в воздухе. Один лишь Акито чувствовал себя неуютно. Сегодня он решился, наконец, собрать силы в кулак и позвать вожатого на медленный танец. Но, к сожалению или счастью, не только это. Нет, более того юноша планировал признаться в своих чувствах, ведь понимал, что до конца смены точно с ними не проживёт. Присутствовал сильный страх, что всё закончится болезненным отказом, поэтому подросток не мог найти себе места с самого утра. Что будет с ним если Цукаса всё же отвергнет его? Как потом в глаза смотреть? Рыжеволосый до ужаса боялся, но понимал, что сделает это или сегодня, или никогда. — Будь добр, подай серёжку, — вздыхая, парень повиновался приказу Ан. Та, быстро закрепив серебряную звезду и убрав прядь волос за ухо, улыбнулась сама себе в маленькое зеркальце. В комнате девочек (Акито, кстати, точно не знал, можно ли ему было тут находиться) очень сильно пахло сладкими духами – все они опять надухарились ради вожатых. — Помажусь блёстками и тогда покорю всех. — Угх, долго ещё будешь? Я сейчас без тебя уйду. — Ну чего ты ворчишь, как старый дед? Тебя, может, тоже помазать? Шинономе закатил глаза, но возразить не успел — девушка уже пшикнула на его кожу свои духи. Часть попала и на рваную джинсовку. Скривив лицо, парень стал стирать с себя мелкие капли, но помогло не очень. Наоборот, он сделал лишь хуже и размазал по себе весь сладко-приторный запах. — Твою мать, у меня сегодня важное дело, а ты... брызгаешь меня своей ванильной дрянью. — Хо-о, важное дело, значит? — с ухмылкой протянула Шираиши, размазывая по щеках, плечам и шее синий глиттер-гель. — Собрался, наконец, позвать вожатого Цукасу на медляк? — в ответ последовало молчание, что заставило девушку в шоке захлопнуть зеркальце. — Да ладно... серьёзно, что ли? — Я не знаю, согласится или нет... надеюсь, что да. Ан смотрела на него в искреннем ужасе, но после вдруг обрадовалась и, захлопав в ладоши, поддержала его. Быстро покончив с блёстками, она поднялась с кровати и потянула за собой подростка. Тот уже сомневался, стоило ли идти, но, услышав музыку, понял: отступать поздно. Он итак избегал этого момента и оттягивал всё целых две смены. Если ничего не сделает, Цукасу обязательно уведёт какая-нибудь девчонка из отряда. А этого допускать было нельзя. Людей, как и всегда, было много, но среди них Тенма выделялся очень чётко. На время дискотек он частенько забывал, что являлся вожатым, которому нужно было следить за своим отрядом, и с головой уходил в танец. Повезло, что у него имелся лучший друг, который не так сильно горел музыкой и танцами, поэтому, сидя на скамейке, наблюдал за всеми. Сегодня, как и обычно, Цукаса был в шикарной одежде, лицо чуть блестело – сразу понятно, что Шизуку вновь накрасила его лицо, на лице яркая улыбка. Смотреть на него – сплошное удовольствие. Отрывать его от танцев так не хотелось, но Акито понимал, что нужно было сделать это прямо сейчас. Сейчас, пока все отряды веселились и им не было дело до остальных. — Цукаса, — позвал парень, тем самым возвращая блондина в реальность. Резко остановившись, тот удивлённо посмотрел на него. Из-за музыки пришлось говорить в несколько раз громче, чем хотелось бы. — Давай отойдём. На пару слов. Тенма не очень хорошо понимал, что происходит, но всё же согласился. Музыка становилась всё тише по мере того, как они начинали уходить от танцпола. Шинономе всё вёл и вёл его куда подальше, пока они не дошли до больших качелей, на которых вечером никогда никого не было (днём тут обычно играл в шахматы третий отряд). Присев, от стресса рыжеволосый принялся раскачивать их туда-сюда. Впрочем, вожатый не говорил ничего против. — Так, эм, о чём хотел поговорить? — парень тяжело выдохнул. Сейчас или никогда. Нужно было это помнить. — Это, понимаешь, ты... — Акито, засмущавшись, понял, что язык начал заплетаться. То, что Цукаса смотрел на него с небольшой тревогой, никак не помогало ситуации. — Ты... э-э, у тебя есть девушка? — Ха? Шинономе чуть не дал себе самому по лбу. Он мог сказать что угодно, — к примеру, начать со своих искренних чувств к вожатому — но угораздило именно это. Тенма, не уставая удивляться ситуации, продолжал смотреть на младшего. — Ну... нет, — протянул блондин, после чего смущённо опустил взгляд. — А тебя почему это волнует? — Акито сглотнул ком в горле и, резко взяв руки вожатого в свои, выпалил: — Ты мне нравишься! Я, я люблю тебя!.. Произнеся это, рыжеволосый в момент ощутил, как затряслись ватные ноги — ещё немного, и он точно потеряет сознание. Он, чуть щурясь от смущения, смотрел в большие медовые глаза Цукасы, что внимательно изучали его. Удивление очень шло ему к лицу, делая его особенно красивым и очаровательным. Вожатый молча моргал какое-то время без каких-либо эмоций, пока вдруг его щёки не стали краснеть (в свете фонаря это было довольно заметно). Акито уже честно верил, что его отвергнут, что всё пропало, но вскоре услышал: — Я... я тебя тоже, — теперь настала очередь рыжеволосого удивляться. От шока он даже раскрыл рот. Возможно, ему это всё снится. — Наверное, с самого первого дня. — Не шутишь? — подсаживаясь ближе, выдохнул Шинономе почти что в чужое лицо. Краснея сильно, вожатый покачал головой. — Я думал, я тебе не особо нравлюсь. Конечно, звезда не должна в себе сомневаться, но, знаеш– Дальше Шинономе не стал. Положив руку на горячую щёку блондина, он накрыл его нежные губы своими чуть суховатыми. Запах ванильных духов Шираиши, что ещё не выветрился, ударил в нос вожатого, но он ничего не сказал. В первые секунды парень сидел, не шевелясь и даже не дыша, но после позволил себе расслабиться в поцелуе — первом в его жизни. Акито делал всё осторожно и мягко, как будто боялся спугнуть. Никто не спешил углублять поцелуй. То, что у них сейчас было, итак хватало с головой. Прошло ещё пару мгновений и они, оба красные донельзя, отстранились. Теперь всё, о чём думали, это — что делать дальше? Как теперь себя вести? Кем они теперь были друг другу? Пока Акито ещё наслаждался остатками поцелуя на губах, Цукаса вовсю старался прийти в сознание. «Руи точно проиграет все деньги Момой, — вдруг подумал вожатый, отчего на лице сверкнула слабая улыбка. — Ну и поделом ему. Будет знать, как делать на меня ставки». — ...а после этой песни у нас будет медляк! — вдруг объявил диджей, Арата, чем привлёк внимание обоих парней. — Успейте найти себе пару, пока он не начался, — Акито сразу посмотрел вожатому в глаза. — Потанцуем вместе? — Ещё спрашиваешь, — улыбнулся ему блондин. — Я все две смены, пока ты предложишь. «Мог бы и сам позвать» — Акито не осмелился это сказать, ведь был чересчур рад держать Цукасу за руку и идти с ним в сторону танцпола. У них впереди ещё целая смена, и теперь они обязательно будут ходить на все дискотеки вместе. А дальше обязательно обменяются номерами, чтобы общаться даже после лагеря. Ведь теперь Шинономе однозначно не собирался отпускать своего любимого вожатого куда-либо.