Дом милосердия Монад

Карло чувствовал себя брошенным. В этом чёртовом приюте, среди новообретенных «братьев и сестёр» он не мог найти себе место. Как никак, он отличался от них. У Карло была семья, настоящая семья. Хотя, сам мальчик так не считал. Едва ли можно считать человека, променявшего родного сына на марионеток, своей семьёй. Всей душой Карло проклинал тот день, когда Джузеппе Джеппето создал первую марионетку. Именно с того дня все пошло по наклонной. Будучи гениальным изобретателем, основателем и действующим главной Союза Мастерской Джеппето почти не уделял времени семье. Даже те редкие вечера, что он проводил дома, с женой и сыном он почти не контактировал. А после смерти Камиллы, вопреки надеждам ребёнка, ещё больше погрузился в работу. Дни напролёт маленький Карло проводил в отеле «Крат». Леди Антонии было в радость проводить время с сыном Джеппето. А мальчику нравилось бегать по длинным коридорам отеля и приставать к постояльцам. Но годы брали свое, и Госпожа Черасани уже с трудом могла уследить за таким активным ребёнком как Карло. Тогда и было принято решение, полностью изменившее жизнь мальчика. Дом Милосердия Монад, больше известный как поместье Роз, изначально был сиротским приютом. Однако после приезда алхимиков, благодаря Изабелле Монад дом превратился в достаточно престижную школу-интернат. Оттуда выпускались мастера, гвардейцы и даже алхимики. Дочь Изабеллы, София, тоже учувствовала в обустройстве приюта. Она организовывала благотворительные концерты, следила за состоянием детей и просто помогала по мелочам. Несмотря на старания семьи Монад, в поместье Роз все так же жили лишь сироты. Богатые семьи предпочитали учить детей на дому, а у бедных попросту не хватало денег. Поэтому день, когда Джузеппе Джеппето привёл своего сына в интернат, для Софии и Изабеллы стал по истине особенным. Карло чувствовал себя брошенным. На деле так оно и было, ему было лишь десять лет отроду, а его жизнь, казалось, уже шла под откос. Мать мертва, госпожа Антония уже не в состоянии сидеть с ребёнком, а об отце мальчику говорить совсем не хотелось. С того момента, как его сюда привели прошёл уже месяц. Карло так и не нашёл друзей среди сирот. Только воспитатели и изредка приезжавшая София были к нему добры. Дети же словно чувствовали, что Карло другой. У него были хорошие манеры. Он был умнее и начитаннее. В нем чувствовалось аристократическое высокомерие, самолюбие и наглость. Карло мог без зазрения совести нагрубить учителю. Мог ударить разозлившего его ребёнка, часто это доходило до настоящих драк. Он чувствовал свое превосходство над детьми. В один из своих визитов София сказала, что, если Карло хочет завести друзей, в первую очередь ему нужно будет измениться самому. Мальчик разозлился и, заявив, что ему и одному хорошо, куда-то убежал. Тогда София поняла две вещи: первая, одному Карло не хорошо. Вторая, к проблеме нужно подойти с другой стороны. Юная Монад искренне хотела, чтоб сын Джеппето был счастлив. Она знала, что несмотря на все отрицательные качества, что он показывал в доме, Карло был добрым ребёнком. К сожалению, судьба с ним жестоко обошлась. София часто общалась с леди Антонией, та, в свою очередь, многое рассказывала о Карло. У него был острый ум и непомерное любопытство. По мнению Госпожи Черасани доставшиеся ему от отца. От матери же Карло унаследовал хитрость и искреннюю доброту. Не говоря уже о внешнем сходстве. Учитывая все это, София уже знала, кого ей стоит попросить о помощи. В данный момент Ромео был старшим ребёнком в доме. Из-за этого за почти 5 лет пребывания в приюте не обзавёлся ни с кем близкими связями. Однако дети его уважали. Он часто помогал другим по учёбе, мог прикрыть перед воспитателями, если кто-то нашкодил. Но не только добродетелью славится Ромео в стенах приюта. Ему не составляло труда и «преподать урок» особенно непослушным детям. Способы «наказаний» были разными. Начиная банальным выполнением обязанностей Ромео вместо него, заканчивая воровством чего-либо у воспитателей (за что в последствии дети получали уже от них). Все знали, что его лучше не злить. Кто-то боялся Ромео, кто-то восхищался им, а некоторые девчонки даже углядели в нем любовный интерес. Но никто так и не смог по-настоящему сблизиться с Ромео. Ему даже дали кличку — Фитиль. Мальчик не понимал её смысла, но почему-то она прижилась. К новоприбывшему аристократу Ромео отнёсся скептически. Карло был на полтора года младше его, но был умен не по годам. Несомненно, это подкупало. Но странностей в его поведении было больше. Обычно новенькие тихие, не вступают в конфронтации и стараются завести друзей, свой характер обычно начинают проявлять только через неделю-две. Карло же сходу показал кто он такой. Вечно с недовольным лицом и глупой книжкой в руках, которую, судя по наблюдениям Ромео, он даже не читал. Наверное, делал вид, что занят, чтобы к нему никто не приставал. В этом он мог понять Карло. Как бы Ромео ни нравилось поначалу помогать детям, даже он уставал по 5, а то и по 10 раз, объяснять одно и тоже. Первые дни, после появления Карло, когда все поняли, что он «как Ромео», ребята лезли к нему, и не только за знаниями. Детям было интересно как живут аристократы, но Карло быстро осадил их пыл подравшись с одним из них. С тех пор его начали сторониться. Ромео слышал, что о нем говорят. Странный, злобный, подлый, плохой. Но его будто и не колышело что и кто о нем говорит. Просьбой Софии попробовать подружиться с Карло Ромео заинтересовался. Несмотря ни на что аристократ казался интересным персонажем. Почти без раздумий он согласился. Ведь если София верила, что Карло может быть добр к людям, то к её мнению стоит прислушаться. В тот же день Ромео начал думать, как поступиться к мальчику да так, чтобы не получить кулаком в живот. Конечно, Ромео не сомневался, что сможет дать отпор, но если их первый разговор закончится дракой, то подружиться вряд ли получится. Да и если он отхватит от аристократа, вряд ли это скажется положительно на его репутации. Какое-то время Ромео просто наблюдал за Карло, благо, они жили в одной комнате. Так он заметил пару деталей например, ночью со стороны кровати аристократа были слышны шорохи. Карло по долгу не мог заснуть по, пока что, непонятной для Ромео причине. А максимально умиротворенным аристократ выглядел в свободное время, чаще всего он сидел в саду поместья, под деревьями, уткнувшись носом в очередную книгу, либо наблюдал за сиротами. Иногда Ромео замечал его спящим. Не мудрено, ночами то почти не спит. Поняв, что больше без прямого контакта выяснить не получится, мальчик решил действовать. День шёл просто отлично. На удивление уроки прошли незаметно. Даже Карло сегодня не огрызался на учителей. Дел было на удивление не много. А репетиции всегда проходили спокойно. Так и настал час Х. Неизменно, Карло сидел под деревом, отгородившись от мира книгой. Ромео решил не строить глупых планов, как это обычно делали девчонки. С таким человеком, как Карло лучше действовать по ситуации, слишком непредсказуемым он казался. Волнение нарастало. Не хотелось ударить в грязь лицом, как никак на кону могла стоять репутация, которую Ромео строил долгие годы. — Что читаешь? — Вместо ответа Карло бросил косой взгляд на мальчика и повернул к нему обложку книги. «Ромео и Джульетта», как иронично, Ромео даже усмехнулся. — И как тебе? Нравится? — Не очень. — Зачем тогда читаешь? — Нечего больше. Чтож, начало не плохое. На лучшее Ромео и не рассчитывал. Он сел чуть поодаль от Карло, и начал думать, как продолжить диалог. — А что тебе нравится? — Мне нравится, когда ко мне не пристают пока я читаю. Вот так значит. Придется играть по его правилам. Ромео хмыкнул, его забавляла сложившаяся ситуация. Он встал, и выхватив из рук Карло книгу, легонько ударил ею по его макушке. — Теперь не читаешь. Поговорим? — Отдай. — А ты забери. Не успел Ромео опомниться, как Карло вскочил и попытался выхватить книгу из рук мальчика. Но он, будучи на пол головы выше, просто поднял руку над головой. Аристократ оказался беспомощен, что разозлило его ещё сильнее. «Наверняка, сейчас начнёт бить» — промелькнула мысль в голове Ромео. И он оказался прав. Через секунду в живот прилетел чужой кулак. На удивление, удар оказался не таким тяжёлым, каким ожидалось, но ощутимый. Не задумываясь, Ромео снова ударил мальчика книгой по голове, на этот раз сильнее. — Насилие — не выход, Карло. — в ответ он просто закатил глаза. И уже собрался было снова ударить, как Ромео перехватил его руку. — Успокойся, я просто поговорить хочу. — А я не хочу. — Аристократ небрежно вырвался из хватки Ромео, но потасовку продолжать не стал. Демонстративно фыркнув, он уселся на траву — Но, видимо, придётся. — Ты прав. — Ромео улыбнулся и сел рядом с Карло. Очевидно, он был не в духе, но то, что он просто согласился поговорить можно считать успехом. — Ты, кстати, на мой вопрос не ответил, ну, про то, что тебе нравится. — А тебе то какая разница? — Просто интересно. — Не верю. — Как хочешь. — Ромео пожал плечами. Карло не разочаровывает, разговорить его так же сложно, как и предполагалось. Но в этом и состоял весь интерес. Обычно, Ромео было не трудно найти общий язык с кем-либо. Почему то, ему доверяли. Может, дело было в том, что он был старшим, может, в миловидной внешности. При любом удобном случае, будь то ссора, непонятная тема, какое-то личное переживание, все первым делом бежали за советом к Ромео. А он словно жил лишь ради помощи другим, считал своим долгом не предавать это доверие. По началу Ромео это даже нравилось. Ему было интересно разбираться в чужих проблемах. И мальчику, несомненно, льстило такое внимание к собственной персоне. Но время шло, Ромео уставал ото всех, но уже не мог ничего изменить. Однако он нашёл лазейку в своей морали. Своеобразные «наказания» провинившимся стали для него настоящей отдушиной. Ромео убежал себя, что это во благо, но в глубине души понимал, что таким образом лишь тешит свое эго. Но даже от такого можно устать. С Карло же все было куда интереснее. К сиротам у Ромео сложился определённый подход, ведь, у всех одинаковые, с минимальными отличиями, истории. Аристократ был совершенно другим. Все, что Ромео знал о нем, это то, что его отец — Джузеппе Джеппето, создатель марионеток. Но разговоры о нем наверняка претили бы Карло. Как он жил до этого, чем занимался, даже предположить не получалось. Спросить напрямую казалось Ромео самым логичным решением, но даже здесь Карло углядел подвох. Однако, внезапно он сам заговорил: — Скажи честно, тебя София подослала? — Да. — Ромео считал, что скрывать это было бессмысленно. Но неожиданно тень разочарования, промелькнула на лице Карло. — Так погоди, дай объясню. София просто дала толчок. Я и сам хотел познакомиться. — Он замялся, «познакомиться» действительно звучало довольно странно, учитывая, что примерно месяц они жили под одной крышей. Аристократ тоже не пропустил этот момент мимо ушей и усмехнулся. Ромео почувствовал себя ещё нелепее. — Не важно. Не думай, что мы сейчас говорим только потому, что меня София попросила. Если бы я сам того не хотел, даже в сторону твою не смотрел бы. — Ты это все сейчас серьёзно? — Серьёзнее некуда. Карло хмуро и как-то не веря глянул на Ромео. Всех, кто пытались поговорить с ним до него, интересовала лишь его былая аристократская жизнь. Таких мальчик нарек «пустышками». Конечно, после первой драки их стало меньше, но всегда находились смельчаки, достававшие Карло вопросами. Признаться, он думал, что Ромео будет таким же. Но его к «пустышкам» не отнести. С ходу он начал спрашивать не о жизни Карло, а о нем самом. Сначала это даже разозлило. Но драться со старшим было бы явно сложнее. А ударить в грязь лицом было никак нельзя. Карло был наслышан о «деятельности» Ромео в стенах поместья. Замечал, что у него самого нет отбоя от сирот и их проблем. Не понимал только почему он это терпит, но это было не его дело. И сейчас, задумываясь над словами Ромео, Карло начал понимать, почему тот впервые решил подружиться именно с ним. Аристократу он попросту не был нужен. А если учесть влияние Софии, ведь одному Богу известно, что она наговорила о Карло, то вполне логично, что Ромео искренне хочет подружиться. Это даже льстило. — Ладно. — Карло еле заметно улыбнулся. Может, полезно будет завести друга, как минимум хуже точно не станет. — Можешь, к слову, звать меня Фитилем. — Аристократ вопросительно глянул на него. — Я тоже не знаю в чем смысл. Просто все дети меня так зовут. Честно, Фитиль мне уже привычнее родного имени. — Странный ты. — Не отрицаю.

***

София начала замечать перемены уже через неделю. Они были совсем не значительные, но девушка не могла не обращать внимания на то, что Карло начал чуть чаще улыбаться, меньше хулиганить и хамить всем, кому не попадя. Как он на обедах и репетициях он держится ближе к общей группе. Ближе к Ромео. В поведении последнего, к слову, София тоже кое-что заметила. Естественно, изменения в нем пока что минимальны. Но юная Монад была уверена, что эти двое сильно друг на друга повлияют. К сожалению, они были слишком разные, это единственное, что не нравилось Софии, Карло с Ромео часто ругались. А ещё чаще дрались. Но в отличие от споров, их драки были больше обычными дружескими потасовками, но бывали случаи, когда они не на шутку расходились, и их приходилось чуть ли не силком оттаскивать друг от друга. В целом, пока это не мешало их дружбе, София была спокойна. А сами мальчики оправдывают драки якобы тренировками. Всё-таки оба мечтают стать гвардейцами. Воспитатели тоже подмечали некоторые изменения. Например, на драки и ругать с Ромео, Карло «тратил» всю свою агрессию. Он стал вести себя приличнее. Но главным было то, что дети больше не получали от него. Фокус аристократа перешёл на Ромео. А он всегда мог дать достойный отпор. Однако, на Фитиле тоже сказывается эта дружба. Он научился отказывать детям. Точнее, Карло отказывает им за него. Нельзя было однозначно сказать хорошо это или плохо. Ведь Ромео неплохо подтягивал детей по учёбе, а теперь успеваемость большинства заметно упала. С другой стороны, не могли же они вечно рассчитывать на Ромео. Изощренность его «наказаний» тоже возросла. Естественно, тут тоже не обошлось без Карло. Близился благотворительный концерт, организованный Софией и Изабеллой в Аркаде Лоренцини. В основном дети пели церковные песни, партитуры которых любезно одалживал Архиепископ Андреас. Поначалу концерты проводились дабы обеспечить лучшую жизнь сиротам дома милосердия, уже потом, когда поместье перестало быть обычным сиротским приютом, деньги передавали другим подобным домам. Такие концерты проводились 1–2 раза в год, большинство детей уже привыкли к ним. А для Карло это был первый подобный концерт. Нет, он не волновался. Точнее, волновался не из-за концерта. Как ни как, за стенами приюта он не был уже почти четыре месяца. Как же сильно изменилась его жизнь за это время. Как сильно изменился он сам. Фитиль рассказывал ему о том, как проходят концерты. Дети выступают на площади, которую специально оборудуют для такого события. Но не это было главным. То и дело в рассказе он отвлекался на воспоминания о чудесном запахе, доносящемся там, казалось, ото всюду. Это была восхитительная смесь сладких дамских духов и десертов, продававшихся на каждом шагу Аркады Лоренцини. Самой заветной мечтой Фитиля было попробовать хотя бы один. Хотя, изредка, по праздникам, детям давали сладкое, это было не то. То обилие выпечки, тортов, пирожных и ещё кучи всего, о названиях которых мальчик мог лишь догадываться, по истине вызывало восхищение, а от одной мысли, каким оно может быть, на вкус мог прийти настоящий восторг. — Ты действительно ни разу не пробовал ничего оттуда? Вы же там часто бываете. — Нет конечно, денег то у меня нет. Но мне по-настоящему нравится смотреть на витрины. — Просто смотреть? Странный ты… — Ага, в который раз ты это говоришь. У самого Карло осталось не так много воспоминаний об Аркаде Лоренцини. А те, что были, сейчас вызывали только тоску. Его мать любила это место. И часто брала сына с собой. Они могли провести там целый день. Маленькому Карло было интересно все, а Камилла потакала желаниям мальчика, и покупала чуть ли не все, на что тот указывал пальцем. Это было чудесное, беззаботное время. Жаль, сейчас все совершенно не так. — Эй, ты что-то загрустил? — Ничего. — Вот и хорошо. Праздник на носу, а ты снова воспоминаниям придался. Ромео часто замечал, как Карло уходит в себя. Наверное, ему действительно было что вспомнить. Сам Фитиль так не делал, мало что из его жизни до приюта можно было назвать хорошими воспоминаниями. Поэтому он предпочитал создавать их в настоящем. А судя по тому, что становилась в моменты «ухода» с Карло, воспоминания не приносили ему радости. Скорее наоборот, он становился молчаливее и агрессивнее. Ромео старался не трогать друга в такие моменты, но и такое положение дел ему не нравилось. К сожалению, он пока не знает, как растормошить его, так чтобы это не закончилось очередной дракой. Поэтому обычно Фитиль просто тихонечко сидел рядом с Карло, надеясь, что его хандра пройдёт как можно быстрее. Но даже такому терпеливому человеку, как Ромео, могли надоесть подобные ситуации. — Так, ладно Карло, надо что-то с этим делать, — аристократ хмуро посмотрел на него, — я же вижу, что не все в порядке. И постоянно игнорировать это устал даже я. Так что надо разбираться с этим. Рассказывай. — С чего бы мне что-то рассказывать тебе? Уж тебя то это никак не касается. — Ещё как касается. Я твой друг. — Ты же все равно не поймёшь. — чересчур высокомерно прозвучала эта фраза. Но сразу Карло добавил чуть тише — У тебя изначально никого небыло. — Не правда. — Да? Тогда может соизволишь поведать? Кто тебя бросил? Кто лишил тебя всего? Правильно, никто. Тебе даже терять было нечего. Не осознавая того, Карло давил на больное. Ромео никогда и никому не рассказывал, что с ним было до приюта, да и не собирался. Даже София знала лишь в общих чертах. Мальчик мечтал забыть детство, как страшный сон. Но, зачастую, в этих снах оно и возвращалась. Был человек, который бросил. Был тот, кто лишил всего. И уж точно Ромео было, что терять. Было кого терять. Но он никогда об этом не расскажет. Сейчас, чтобы не усугубить ситуацию, нужно было лишь продолжать держать все в себе. И впервые это было так сложно. Разобраться с Карло сейчас было важнее собственных глупых воспоминаний. — Допустим, не пойму. Но что с того? Выговариваться всегда полезно. — Ты сам то в это веришь? — Верю. Я сам видел скольким детям это помогло. — Ладно, я одного не пойму. Зачем ты сюда лезешь? — Потому что я твой друг, идиот. — Да сам ты идиот. Сейчас Карло говорил без злобы, в своей привычной саркастичной манере. Значит, Фитиль справлялся. Почему-то, Карло до сих пор не мог поверить, что кому-то по настоящему не все равно на него. И это нужно было исправлять. — Знаешь, я иногда так скучаю по жизни до приюта. Внезапных откровений Ромео все-таки не ожидал. Да, он просил Карло рассказать, но учитывая эту перепалку, мальчик думал, что будет как обычно, то есть пару часов аристократ походит злым и задумчивым, а потом все вернётся на круги своя. Однако, рано или поздно этот разговор бы случился. Поэтому Фитиль считал, что сейчас действительно лучшее время для подобных откровений. — Думаю, для тебя это нормально. — Ромео говорил аккуратно. Боясь спугнуть такую необычную разговорчивость друга. — Здорово, когда есть что вспомнить. — Не знаю. Понимаешь, у меня было все, о чём вы могли только мечтать. И даже больше. — Карло замялся. Он же прекрасно понимал, что высказывать подобное сироте — не лучшее решение. Голодному сытого не понять. И это выражение лучше всего описывало эту ситуацию. — Наверное, прозвучит странно, но я бы предпочёл не помнить жизни до приюта. Было бы в разы проще. Эти слова почти физически резанули по Ромео. Как можно хотеть забыть аристократскую жизнь? Как можно хотеть забыть буквально рай на земле, предпочитая его приютской жизни? Каким бы понимающим Ромео ни был, такое у него принять не получилось бы. Ведь, одно дело, когда приютские дети мечтают забыть об ужасах, пережитых на улицах и в трущобах, когда он сам грезит отпустить прошлое. И совершенно другое, когда аристократский мальчишка предпочтет ничего не помнить из своей сладкой жизни и жить среди сирот. В глубине души Фитиль понимал, что тяжело всем. Но не лучше ли плакать от недостатка внимания в комнате полной игрушек, чем оплакивать сестру в подворотне района Малум? Даже попытка сравнить это вызывала диссонанс в душе мальчика, насколько разные были у них ситуации. Видимо, хмурость на его лице не ускользнула от Карло. — Ладно, забудь. Ромео не нашёлся что ответить. Наверное, действительно стоило не брать в голову. Но угнетающий осадок от всего этого остался, что не ускользнуло ни от Карло, ни от Софии. И если последний бездействовал, но не потому, что ему было все равно, он не знал, как себя вести. Боялся, что случайно сделает только хуже, и надеялся, что Фитиль скоро станет таким же, как раньше. Карло успел привыкнуть к нему. А сейчас Ромео отдалялся, видимо, сам того не замечая. Аристократ был попросту растерян. София, в свою очередь подошла к проблеме с другой стороны. Решила напрямую поговорить с обоими мальчиками. Ссоры — это нормально, тем более с их то характерами. Но и пускать все на самотёк было нельзя. Однако все пошло совсем не так, как она рассчитывала. Карло сразу же начинал злиться, а Ромео старался перевести тему. Все, что ей удалось выяснить, это то, что «Фитиль идиот, который сначала лезет не в свое дело, а потом обижается как маленькая девчонка». Это вырвалось у Карло в одном из непродолжительных разговоров. Тогда София поняла, что от аристократа она ничего не добьётся. Разговаривать с Ромео было сложнее. Как никак, он был опытнее в таких вещах и как только чуял, что София подбирается к его дружбе с Карло, переводил диалог в свое русло. Говорил о чем угодно, но не о друге. Однако, юная Монад знала, что им тяжело друг без друга. Шли дни, а между мальчиками ничего не менялось. Это удручало уже не только Софию, но и воспитателей, ведь Карло становился все раздражительнее. Это плохо сказывалось на сиротах. Но что с этим делать не знал никто. В день концерта все поместье было в волнении. Так было всегда, поэтому сегодняшний день мало чем отличался от других. Но не для Ромео. Впервые он не был рад походу в Аркаду Лоренцини. Почти неделю после того злосчастного разговора он ходил сам не свой. Ночами, кошмары донимали все чаще, а навязчивым мыслям, казалось не было конца. Да и без непосредственного общения с Карло ему уже было тяжелее. Но какой-то внутренний барьер не давал заговорить с ним. Фитиль старался поднять себе настроение мыслями о сладостях. Само выступление его совсем не волновало, он знал, что сироты, поющие о благословлениях Однокрылого Ангела, всегда вызывают ажиотаж. А вот столпотворение людей, собравшихся их слушать, Ромео не нравилось никогда. И тем более сейчас. Мальчик даже думал притвориться больным, дабы никуда не идти, но быстро откинул эту мысль. Фитиль там нужен. Следить за самыми младшими детьми, чтоб не потерялись и наблюдать за средними, дабы те не нашкодили, входило в его негласные обязанности. Воспитатели, София и Госпожа Изабелла полагались на него, как на старшего. И Фитиль не мог их подвести из-за глупой хандры. Сегодняшнее выступление прошло так же, как и остальные. Ничего, что могло выбиться из привычного сценария не намечалось. Публика ликовала, граждане жертвовали деньги. Ромео ничего из этого не интересовало. Единственное, что ему сейчас хотелось, это вернуться в поместье. Нет, даже не так, он хотел снова спрятаться ото всех за поместьем. Там было совсем немного места, между стеной и оградой. Дети редко туда заходили, да и Фитиль тоже. Он приходил туда, только в подобные моменты печали. Это место всегда было «на крайний случай». Там было тихо и спокойно, никто ничем не донимал. Это был личный островок спокойствия для Ромео. Но в ближайшее время туда точно не попасть. Мальчику оставалось только терпеть. После выступления они обычно задерживались в Аркаде и гуляли по такому необычному для них месту. И хотя это и повторялось из года в год, но что-то новое всегда находилось. В этому году Фитилю это было не важно. Он шёл в конце группы, смотря в пол. Ни вкусности на ветринах, ни чудесные запахи не привлекали внимания. Может, за все походы сюда Ромео просто привык к ним? Может, просто глазеть на витрины уже недостаточно для счастья? В попытке отвлечься, Фитиль начал рассматривать людей. Дорого одетые женщины и мужчины, красивые улыбающиеся марионетки, сопровождающие их. Такая жизнь казалась ему недосягаемой. Странно было осознавать, что жизнь его лучшего друга была именно такой. Кстати, о Карло, давно его не видно. Ромео начал оглядываться по сторонам, надеясь разглядеть друга среди граждан. Найти его оказалось не сложно. Всё-таки приютская форма, какой бы красивой она ни была, сильно отличалась от повседневной одежды жителей Крата. Карло разговаривал с какой-то пожилой женщиной, стоящей подруку с марионеткой-дворецким. Исходя из рассказов друга, Ромео предполагал, что это была леди Антония, владелица отеля, в котором какое-то время жил Карло. Подробностей он не рассказывал, но, судя по улыбкам на их лицах, они были рады увидеть друг друга. Как только он понял, что не сможет услышать их разговора, Фитиль потерял интерес с ним. Возвращаясь разглядыванию плитки под ногами. От встречи с Антонией Карло испытывал смешанные чувства. С одной стороны он был несказанно рад повидаться с ней, с другой, она была лишь в его прошлой жизни. Весь этот день был словно пережитком прошлого, только с глупыми ограничениями. Сейчас, Карло не мог купить все, чего душа пожелает, не мог пойти куда глаза глядят, будучи вынужденным держаться рядом с группой сирот. За четыре месяца Антония не сильно изменилась. Но было заметно, как она опирается на руку Полентины при ходьбе, или что на её лице появилось больше морщин. Но, по её словам, это не мешало оставаться ей королевой высшего света. Она много спрашивала Карло о его жизни в Доме Милосердия. Но он старался уходить от ответов. Мальчику хотелось вновь почувствовать себя аристократом, вернуться в прошлое. И говорить о приюте сейчас было чем-то лишним. А ведь рассказать действительно было что. — Ладно уж, скажи хоть, друзей то себе нашёл? — Поняв, что Карло не будет ничего рассказывать непосредственно о приюте, Антония решила перейти на более личные темы. — Ты там звезда небось. — Нет на самом деле. Но мне и не нужен никто. — Лжец. Ему нужен был Фитиль. Но Карло не очень хотел заставлять даму волноваться из-за его глупых ссор. — Неужели? Не поверю, что за четыре месяца ты ни с кем не нашёл общий язык! Давай-ка рассказывай, не скрывай ничего. Карло вздохнул. Наверное, Антонии можно было доверить душу. Всё-таки, она была словно родная бабушка для мальчика. И он, оставаясь в сомнениях, рассказал ей о том, как Фитиль с ним познакомился. Как они потихонечку сближались, находя все больше общего. Как впервые по-настоящему подрались и как их силком разнимали воспитатели. Как подшучивали над другими сиротами. И, не без толики восхищения, рассказывал о характере самого Ромео. Антония с интересом слушала мальчика, не перебивая и, изредка, задавая вопросы. Так, дело дошло и до их ссоры. Уже не стесняясь Карло признался, что ему не хватает Фитиля. — Я бы не назвала это ссорой, думаю, это просто небольшое недопонимание. — В ответ мальчик вздохнул. Какая разница что это, если он не знает, как вернуть все обратно? — И я знаю, что может вам помочь, — на этих словах, Глаза Карло буквально заискрились надеждой. Антония улыбнулась и продолжила, — ты обмолвится, что Фитиль мечтает попробовать какой-нибудь десерт от сюда. Так исполни его мечту. — И, предугадывая вопрос, добавила. — Не волнуйся, денег я тебе дам. Если будет сдача, оставишь себе на следующий раз. Антония достала из сумочки большой кошель, вынула из него пару купюр и вручила их Карло. И, сказав, что этого должно хватить почти на любой десерт, продающийся здесь, попрощалась с ним и удалилась. Мальчик уже знал, что купит для друга. В детстве он просто души не чаял в пышках. И был уверен, что Ромео они тоже понравятся, в меру сладкие, с малиновой начинкой. Оставалось надеяться, что они будут продаваться. Ромео был настолько погружен в свои мысли, что чуть ли не вскрикнул от неожиданности, когда почувствовал, как кто-то схватил его за руку и потащил назад. Секундное помутнение прошло, и он понял, что это не пойми откуда взявшийся Карло. Сначала волнение поутихло, но сразу накатило с новой силой. Куда они идут? И зачем? А что если Фитиль понадобится кому нибудь из детей? — Стой. Чего ты хочешь? — Поговорить. — И это не терпит до дома? — Никак нет. Фитиль закатил глаза. Карло в своём репертуаре. Если хочет чего-то, то добьётся этого, и плевать он хотел на правила. Но, все же, сейчас точно был не лучший момент для разговоров. Они в незнакомом месте, не знают, как далеко уйдут остальные, пока они говорят. А в худшем случае их могут хватиться, и тогда мальчикам точно несдобровать. — Куда мы идём то хоть? — Где потише. Уж где Карло хотел найти место потише Фитиль не представлял. Но дело его. Он, наверное, лучше ориентируется здесь. Они подошли к лестнице, которая, судя по всему, вела наружу, и только Ромео хотел начать возмущаться, как Карло завёл его под эту лестницу. Там было пыльно, валялась гора какого-то хлама, зато и правда слышалось в разы меньше шумов Аркады. Карло наконец повернулся к Фитилю, и только сейчас он заметил белую картонную коробку в его руке. Она была совсем не большая. Ромео подумал, что её подарила леди Антония и решил не спрашивать о ней. Хотя она почему-то вызывала не поддельный интерес. — В общем. — Карло говорил тихо. Было видно, как ему неловко. — Ты в последнее время сам не свой. Ходишь кислый, как дурак, ни с кем не разговариваешь. И я думал, как это исправить, и… Черт с тобой. На. — В край обескураженный с таким странным поведением друга Ромео даже не сразу понял, что коробка предназначалась для него. Это был подарок? Раньше никто не дарил ему подарков. — Да бери уже! Голос Карло вывел Ромео из оцепенения. Фитиль уже догадывался что там. Такой запах трудно было с чем то спутать. Все ещё не веря, мальчик открыл коробку. Внутри была пухленькая пышка, политая розовой глазурью. Таких дорогих сладостей он ещё никогда не держал в руках. — Это правда мне? — Конечно тебе, идиот. — Так. Вы двое. Эту странную идиллию между мальчиками прервала разъярённая воспитательница. Всё же глупо было надеяться, что их пропажа останется незамеченной. Ромео ещё никогда не было так стыдно. Ещё ни разу его так позорно не ловили. Он глянул на Карло, тот, с неприкрытой злостью, смотрел на воспитательницу.

***

— Во-первых, то, что вы сделали абсолютно недопустимо. Именно на вас все ровняются. Вы хоть думали какой пример вы подаёте? Ромео слушал, опустив голову. Он действительно был виноват. Мог ведь сразу остановить Карло. Так почему пошёл за ним? Черт его знает. На самом деле, он даже ожидал подобного исхода. Словно знал, что так и будет. — А если бы вы потом не нашли дорогу к поместью? Если бы я вас не нашла? Что бы вы делали? — Я ориентируюсь в Аркаде. А Фитиль наверняка за столько лет уже каждый камешек на дороге выучил, так что… — Не перечить мне! Вы двое поступили очень безответственно. Я могла ожидать чего-то подобного от тебя, Карло. Но не от Ромео. Я разочарована. Это был удар ниже пояса. Фитиль был идеалом, и это первая серьёзная «вольность», которую он себе позволил. Стоило ли оно того? Мальчик задумался. Да. Стоило. Ведь он смог открыть Карло с другой стороны. Не надменного и подлого шутника, а настоящего друга, которому не плевать на тебя и твоё состояние. Который готов перепрыгнуть через свою гордость, дабы разобраться в ситуации и разрешить её. Увидит ли Ромео такого Карло ещё раз? Мальчиков отчитывали бы, наверное, вечно, если бы не вмешалась София. Она сказала, что хочет поговорить с ними наедине, и, недожавшись ответа, увела их. Морально Ромео уже готовился к ещё одной порции отчитываний, но девушка повела себя иначе. — Как вы провели время? Этот вопрос сбивал с толку. Он, в отличие от вопросов воспитателей, был явно не риторическим. София ждала ответа. Но что ей отвечать? Они даже обсудить ничего не успели. Ромео глянул на коробку с булкой, что все ещё была у него в руках. Сейчас она не приносила того восторга, что при получении. Но невольно Фитиль улыбнулся. — Не плохо… — Могло бы быть! — Карло перебил Ромео. Его все ещё злила вся эта ситуация. Он не понимал, зачем воспитатели раздували из мухи слона? — Если бы мы хотя бы поговорить успели! Но нет. — Карло, не ругайся. Ты тоже должен понимать, что ваш побег против всяких правил. — Он хотел что-то возразить, но Ромео остановил его, дернув за рукав. Ладно воспитатели, но с Софией портить отношения никак не хотелось. — Вам ещё повезло, что моя мать сегодня не может здесь присутствовать. Вам бы вылетело по самое не горюй. Я же, на первый раз, постараюсь смягчить ваше наказание. Но в следующий раз, если убежите, постарайтесь сделать так, чтобы этого не заметили. — София улыбнулась. — А теперь ешьте быстрее вашу булку, а то её и отобрать могут. София ушла, оставив мальчиков в неловком молчании. Ромео подошёл к небольшому столу и взял в руки заветную сладость. Даже сердце забилось быстрее. Все-таки, еды дороже Фитиль ещё точно не пробовал. Он порвал булку пополам, оказалось, внутри была ещё и шоколадная начинка. Шоколад мальчик тоже ещё не пробовал. Одну половину он протянул Карло, но тот, вместо того чтобы взять её, посмотрел на Ромео, как на умалишенного. — Ты идиот чтоль? Я тебе её купил, а не нам. — Вот именно, что ты её купил. Не честно будет, если я один все съем. — Да я раньше постоянно такие булки ел, они мне по горло уже. Вот ведь. Как упрется, так упрется. Снова начинать спор не хотелось, Фитиль положил оторванный кусок обратно в коробку. Авось, Карло передумает. Сейчас Ромео волновало совершенно другое. То, о чем он мечтал всю жизнь, сбывается. А что, если будет не так вкусно, как ожидалось? Что если он разочаруется? Не хотелось бы этом думать. Поэтому мальчик, отбросив всякие мысли, просто откусил большую часть куска. Это было… Просто нечто. За всю жизнь Ромео ничего вкуснее не пробовал. Мальчику даже подумалось, что это сон. На Карло, все это время с ухмылкой наблюдавшего за ним, Фитиль посмотрел с такой благодарностью, что тот даже растерялся. — Так мальчики. В который раз идиллию прерывают воспитатели. Даже Ромео начинали злить эти совпадения. Вспомнив слова Софии, о том, что булку могут конфисковать, мальчик в ту же секунду бросил свой оставшийся кусок в рот. — В качестве наказания, начиная с завтрашнего дня, вы двое будете после уроков пропалывать плантации Роз, вокруг поместья. Там полно сорняков. И, рано или поздно, прополкой стоило заняться. Сегодня отдыхайте. И не забудьте поблагодарить Софию. Ромео кивнул, смирившись со своей участью. А Карло явно хотел повозмущаться. Но Ромео, не забыв коробку с оставшейся половиной булки, схватил аристократа за рукав и куда-то потащил. Пришли, как и ожидалось, быстро. Фитиль завёл Карло за поместье. Это был словно длинный коридор. В конце росло узкое дерево. Оно было немного выше забора. Ствол был крепким, а вот крона рядая. Оно и понятно, поджимают с двух сторон. Мальчики дошли до этого дерева, Ромео встал, опершись спиной о ствол и бросил Карло оставшуюся булку. — Ешь. Не пропадать же добру. — Ты все-таки не будешь? Я думал тебе понравилось. — Очень понравилось. Но чем больше я съем, тем сильнее буду хотеть ещё. Но лишь одному Ангелу известно, когда и где снова получится достать подобное. Ромео сполз спиной по стволу, садясь на землю. Карло, с плохо скрываемым удовольствием, съел кусок и тоже сел на траву, прямо на против Фитиля. Было даже как-то неловко вот так молча сидеть друг на против друга. — Карло, спасибо. — Начал Ромео смотря прямо в глаза аристократа. Прямо в душу. — Не только за булку. За все в целом. — Карло в недоумении склонился голову. Всё, что хорошего он до этого делал для Фитиля, это отгонял от него приставучих сирот. И за это он уже кучу раз получал благодарности. Так что сейчас? — Я сегодня, все-таки, впервые серьёзно нарушил правила. И, как бы это странно ни звучало, но я не умер, мир не рухнул. Не случилось ровным счётом ничего, что я раньше боялся. — Но ничего страшного не случилось бы в любом случае. Я-то тут не причём. — Ещё как причём. Ты открыл мне глаза. Я так боялся, что за любой проступок меня выпрут из приюта обратно на улицы, что даже мысли о каком-либо промахе не допускал. А сегодня все вышло случайно… И все хорошо. Карло жутко собой гордился. Во-первых, он смог поднять Фитилю настроение и вернуть все на круги своя. Во-вторых, он показал другу, что такое безнаказанность. И теперь, он был уверен, шалостей, а заначит и веселья будет все больше. Смотря со стороны воспитателей это конечно совсем не повод для гордости. Но Карло это было не важно. Важно то, что теперь приютская жизнь уж точно обещает быть веселой.