seduction by bellydance

Сейчас уже никого не удивить другим выбором человека жить иначе: принимать решения не разумом, а сердцем и душой. С самого детства Джисон занимался танцами. Многие говорили, что это не для парней, но ему все равно. Он перепробовал много видов: несколько лет спортивных, год эстрадных и народных, по паре дней бальных и латиноамериканских: не его это — танцевать с партнёршей. Думал податься в уличный стиль, но и тут не повезло. Джисон не любит скопления людей, которые закрывают доступ к кислороду, придвигаясь все ближе и окружая его. Это очень сильно давит на эмоциональное состояние. Ему бы танцевать на сцене, где зрители сидят или стоят от него в нескольких метрах. Желательно в пяти или десяти, чтобы наверняка. Казалось, он перепробовал уже все виды танца, но остался всего лишь один, который ему казался слишком вычурным: своей открытостью и яркостью. И тем не менее, Джисон решил попробовать. В итоге втянулся. Что-то, что ты отрицаешь, может стать твоей причиной жить. В первый день он, как только переступил порог танцевальной комнаты, чувствовал себя скованно, был растерян и напуган, ведь вокруг него были одни девушки. Ни одного парня. Педагог тогда уверила его, что этот вид танца могут танцевать все, а также назвала несколько иностранных имён, которые потом Джисон загуглил и увидел собственными глазами. Тогда его смесь из разных чувств и эмоций утихла, и он со спокойной душой продолжал приходить на занятия. Подходил день города. Каждый год в такой праздник все творческие коллективы съезжаются в центр, чтобы пройтись по главной улице в огромной колонне, а потом на площади выступить перед людьми. Джисон участвует в таком мероприятии впервые, поэтому ужасно волнуется. Накануне он заплатил за танцевальный класс, чтобы порепетировать самому у зеркала целый час. А потом, придя домой, ещё несколько часов танцевал, прорабатывая тщательно все движения, пока хватало дыхания и сил. Сейчас же, после проходки по главной улице, Джисон волновался ещё больше. Его первое выступление на возвышенной сцене. Под взглядами незнакомых людей ему хотелось ещё больше закрыться, а не оголяться, как нужно было сделать. У него много опыта выступлений перед публикой, но он никогда так не нервничал. Видимо, все же это связано с его боязнью толпы, а может быть, это из-за того, что он впервые будет танцевать полуголым. — Не нервничай, — говорит учитель Шин, когда кладет руку на его плечо. — Ты очень много и долго тренировался. Не дай нервам победить упорство и желание. Сконцентрируйся на своем теле и просто смотри вдаль: в небо или на впереди стоящее здание. Ты и сам это прекрасно знаешь, что я тебе тут рассказываю, — она смеётся. — Ты все сможешь. Файтинг! — подбадривает, выставляя согнутые руки впереди себя с сжатыми ладонями, а потом протягивает кулаки ему. Джисон безмолвно понимает и стучит своими о ее, улыбаясь. Ему бы хотелось, чтобы сейчас вся его семья была тут, но они заняты на работах, поэтому поддержка от педагога в данный момент для него как одобрение от родителей и их счастливые улыбки в толпе на улице. Он расстегивает свою мастерку, снимая ее, и чувствует себя действительно голым. Все на него пялятся. Оно и понятно: его торс голый, а по всей груди висят цепочки золотого цвета. Это выглядит эстетично. Глаз не оторвать. Джисон слышит, как его представляют, раскрывая название номера. Танец называется «Буря в пустыне». Он выходит на сцену с саблей в руках, отчего слышит удивление от людей снизу, встаёт в изначальное положение и ждёт, когда включат музыку. Его взгляд цепляется за облако в форме сердца. Все проходит хорошо. Волнение давало о себе знать во время всего танца: рот пересыхал, сердце стучало как бешенное, а взгляд иногда размывался. Но он выстоял и достойно показал свое мастерство владения саблей: то на поднятом бедре, то на голове, то на согнутом колене. Люди завороженно смотрели на него — он видел, но все равно отрывались от его выступления, занимаясь своими делами. На протяжении всего танца Джисон чувствовал только один единственный взгляд, который не сводился с него до самого конца. Парень в толпе, который чем-то напоминает кота — глазами, наверное. Он заканчивает свое выступление, разрезая саблей воздух впереди себя и остаётся так ещё на несколько секунд. Зрители взрываются аплодисментами, а когда стихают, Джисон уходит вглубь здания, чтобы осесть где-то незаметным. Вот это его потрепало сейчас. — Ты каждый раз танцуешь все в более откровенных нарядах. Когда мне ждать тебя полностью раздетым? — подходит незнакомец и откровенно говорит. Он впадает в ступор, а потом смягчается в лице и хитро смотрит на него. — А что, хочешь увидеть, что скрывается за этими блестящими штанами? — хлопает себя по ляжкам. Это тот парень, который смотрел на него все выступление, не отрываясь. — Возможно, — отвечает молодой человек и становится задумчивым. — Так «возможно» или «да, хочу»? — дразнится и усмехается. — Ты когда танцуешь, не чувствуешь этих цепочек? Они не затрагивают твои соски? — интересуется, задавая встречный вопрос. — Проверишь? — издевательски тянет. — Давай. Потанцуй на мне, малыш, — томно проговаривает он и тянет за руку на себя. Джисон перехватывает чужую ладонь и поудобнее схватывает, начиная бежать в одном только ему известном направлении. Тот за ним, кажется, не поспевает. В итоге они пришли в гримёрку восточников. — Ты уверен, что мы можем здесь..? — опасается. — Никого нет. Они все будут на улице ещё долго, так как их выступление где-то через десять номеров, — хватая ртом воздух, Джисон закрывает двери на замок и поворачивается к нему, а потом медленно подходит, хищно смотря, и толкает его на диван, усаживаясь сверху. — Что ты там хотел? Чтобы я потанцевал на тебе? — усмехается и с вызовом смотрит. — Все ещё хочешь? — Не жалуйся потом, если я разорву эти цепочки к херам, — с рыком проговаривает молодой человек. Он хватает его за голову, сталкиваясь губами. Чужие ладони зарываются в волосы, оттягивая их, а затем скребут кожу головы. Плаксивый стон разносится по всей маленькой комнатке и Джисон запрокидывает голову. Даёт доступ к своей шее, которая покрывается мурашками только от одного теплого дыхания. — Блять, — вырывается у него. Парень коварно улыбается и лижет предоставленную ему часть тела, а затем вбирает кожу в рот, через несколько секунд выпуская с громком чмоком — поставил засос. Джисон дрожит. — Даже так? — удивляется тот. — Интересно, что же тебя доведет до полного безумства? — тихо хихикает. — А ты испробуй все варианты, которые придут в голову, — коварно улыбается Джисон, несколько раз стучит пальцем по его виску и заставляет откинуться на спинку дивана, толкая ладонями в плечи. Он нависает сверху, стоя коленями на мягких подушках между массивных чужих, а затем цепляет пальцами замок на воротнике чужой рубашки и тянет вниз, открывая себе вид на подкачанную грудь. Облизывается, а затем тянется вниз. Но его останавливает палец в лоб. — Без засосов, — говорит молодой человек. — Да щас же, — усмехается. — Я разве тебе разрешал ставить мне засос? Расплачивайся теперь, умник, — он убирает его руку и кладет себе на талию. — Тебе не нужно его замазывать. А вот мне обязательно. — Хорошо, — соглашается. — Тогда сделай это не на шее. Джисон на это ничего не отвечает и просто опускается к его шее, чтобы облизать кадык, чуть царапнув его зубами. Над ухом послышалось тихое шипение. Он снова усмехается и продолжает исследование чужой кожи, переходя на ключицы. Сначала несколько раз лижет выпирающую косточку по всей длине, а затем прикусывает ее, снова слыша шипение и чувствуя дергание. — Ты кто вообще? — возмущается парень. — Хочешь сожрать меня? — А что, если так? Не каждый же день подходит зритель, который хочет узнать тебя голого. Нужно пользоваться, — коварно проговаривает Джисон, а затем снова припечатывает его к дивану, двумя большими пальцами поднимая подбородок и запрокидывая его голову назад. — Лежи смирно. Он опускается чуть вниз и высовывает язык, проходясь им от середины груди до самого подбородка одной линией, тем самым выбив громкий стон из напряжённого тела под ним. Такая реакция его радовала. — Оближи, — Джисон засовывает в чужой рот два пальца, а потом сам же стонет, когда ощущает теплоту и влажность от слюны. — Я хотел потянуть время, но увы, у нас его не так много, так что... Он несколько раз лижет соски молодого человека под ним и встаёт с его колен, когда тот открывает рот и громко стонет. Джисон стягивает с себя танцевальную одежду, оставаясь в боксерах и с цепочками на груди. Ждёт, что парень их порвет. Ничего страшного, купит ещё, это не настоящее золото. — Как тебе вид? — с прищуром спрашивает. — Ты стоишь слишком далеко, я не могу разглядеть, — отвечает молодой человек, щурясь. Наверное, специально. Джисон подходит ближе. Но не слишком. Расстояние больше, чем вытянутая рука. Дразнит, расставляя руки в сторону и несколько раз кружась вокруг себя. А потом слышит громкий тяжёлый выдох и заинтересованно наблюдает. Тот сидит на мягком диване с хищным взглядом, расставив толстые массивные бедра в стороны, явно приглашая, и манит пальцем. Он подходит к нему и снова садится на эти упругие мышцы, чувствуя, как собственное тело дрожит от предвкушения. Наклоняется и целует, кусая того за язык и губы. Молодой человек снова шипит. — Ты уймешься сегодня или нет? — он шлёпает его по ягодицам, на что Джисон только скалит ухмылку. — Тебе не нравится? Я думал, ты хочешь, чтобы я потанцевал на тебе, — снова лижет чужие соски, ощущая дрожь под собой. — Знаешь ли, я выкладываюсь на все сто, когда дело касается танцев. Ты думал, я такой мягкий и плавный и в сексе? Хах, не дождешься, — он кусает ключицу, а затем засасывает кожу в стыке между плечом и шеей. — Бляяяять, — стонет тот и выгибается. А потом подставляет свои два пальца ему в рот. — Облизывай, малыш. Джисон захватывает их и языком обводит несколько раз, обильно смачивая слюной. Она теперь вытекает из его рта, стекая с подбородка на грудь молодого человека. Это полный разврат. Ему нравится. Он блаженно закрывает глаза, безумно улыбается, насколько позволяют пальцы, и елозит своими бедрами по чужим, выбивая из рта напротив рыки, а из тела толчки вперёд. Трение только усиливает беспорядок между ними. Парень одной ладонью сжимает его ягодицу, шлёпает ее, разнося по всей комнате звонкий звук, а потом сдергивает вниз его боксеры. Средний палец второй руки подставляет к анусу. Джисон выпячивает задницу для лучшего доступа и мелодично стонет, когда чувствует маленькое растяжение. — Второй, — коротко и по делу. У них действительно не так много времени перед тем, как вернутся группа с педагогом. Тот добавляет указательный палец и теперь растягивает его на манер ножниц, а сам цепляется за цепочки на груди впереди и медленно обводит пальцем сосок по ореолу, заставляя это звенящее нечто царапать бусинку. Джисон высоко стонет, подтягиваясь наверх, пытаясь соединить свои колени вместе, и сжимается внутри. — Ах, вот оно как? — усмехается молодой человек. — Ты маленький извращенец. Танцуешь вот так, зная, что эти цепочки тебя дразнят, — он добавляет третий палец, продолжая терроризировать грудь, теперь играясь с другим соском. — Нет-нет-нет, — хнычет Джисон, пытаясь сползти с него. — Я так кончу, — плаксиво отзывается. — Прекрати! — Хочешь мой член в себе, а, малыш? — дразнится. — Да, хочу, — честно и прямолинейно. — Давай. Они избавляются от мешающей одежды в одно мгновение, а в следующее Джисон уже сидит верхом на плотных чужих бедрах, ощущая под собой твердые мышцы и такой же твердый стояк. Молодой человек съезжает немного вниз, его задница почти свисает с мягких подушек дивана, а сам он дико смотрит на него снизу вверх, обхватывая ладонями тонкую талию и сжимая ее в своих сильных больших руках. — Танцуй, — проговаривает и помогает подняться ему. Джисон разрывает презерватив и раскатывает несколькими пальчиками его по стоящему органу, смотря на реакцию напротив. Тот, почувствовав малейшее прикосновение к себе, запрокидывает голову назад и вдыхает воздух через закрытые зубы. Вены на его шее напрягаются и расползаются по всей площади, достигая подбородка. — Ух, ты! — восклицает Джисон. — Какой вид, — восхищение в голосе так и слышно. — Я же ещё ничего не сделал. Только чуть-чуть прикоснулся к тебе, а ты уже так реагируешь, — издевается. — Какой нуждающийся котенок, — говорит он и застывает. Член под ним дернулся. — Ты любишь похвалу? Что ещё нового я о тебе узнаю? — Меньше трёпа, — резко проговаривает молодой человек и так же резко насаживает его на себя. — Блять!!! — взвизгивает Джисон и вцепляется своими пальцами в плечи напротив, явно оставляя на коже вмятины полумесяцев, на что тот шипит. — Это ещё мало тебе. Не нужно было меня грубо брать, козел, — погрубевшим голосом проговаривает и сжимает его внутри. — Хорошо-хорошо, я понял. Прекрати! — требует. — И прости, я не подумал, — смягченным голосом извиняется парень и тянет его к себе. Целует очень нежно, пытаясь загладить свою вину. Пальцами медленно и аккуратно проводит по раковине ушей, цепляясь за мочку. Джисон на это реагирует дрожанием и мурашками, а потом начинает потихоньку двигаться. — Он огромный! — шепчет и сжимается. Снова. — Нужно было растягивать тебя дольше, — мягким голосом проговаривает тот и гладит ладонями талию, пытаясь успокоить. — Прости, — а потом смотрит ему прям в глаза и... Весь мир останавливается. Возможно... Так выглядит любовь? Они не знают человека впереди себя, но глаза, которыми оба смотрят на друг друга нельзя интерпретировать по-другому. Что-то нежное теплится в их взглядах, заставляя обоих застыть и всматриваться в цвет глаз напротив. У них они карие, но в дневном свете, льющего из окна, кажутся молочным шоколадом с примесью матчи. Когда солнце падает на их глаза, заставляя зрачок сужаться, по краю оболочки цвета выступает еле заметный зелёный. Завораживает. — Ты как сейчас? — волнуется молодой человек. — Привык, — отзывается Джисон и начинает двигаться, потихоньку наращивая темп. В тишине комнаты шлепки ляжек о бедра слишком хорошо слышно. Оба стонут со сбившимся дыханием. — Хочешь увидеть танец? — спрашивает, когда свободно уже прыгает на члене и коварно улыбается. — Удиви меня, малыш, — даёт добро. Джисон немного привстает и начинает вырисовывать своими бедрами «улыбку». Сначала медленно, с каждым разом наращивая скорость и амплитуду. Такое движение можно назвать «маятником» или «качелями». Смысл в том, что бедра поочередно поднимаются и опускаются. В танце это называется «тряской». Он продолжает выполнять «улыбку», параллельно насаживаясь полностью на член. Неудобно, но оно того стоит. У них обоих такое впервые. — Ох, блять, — парень сжимает его талию, не в силах контролировать свои руки. — Это чертовски хорошо, — отзывается и хищно смотрит. — Могу показать ещё одно движение, — говорит Джисон после нескольких минут с «маятником». — Я хочу увидеть. И почувствовать, — одобрительно кивает и убирает руки с талии. — Куда? — возмущается и грозно смотрит. Он до сих пор скачет на нем. — Что куда? — Руки, блять, положил на место! — рычит и утыкается ему в губы. Движение «круг». Оно требует концентрации, выдержки и сил. Есть два вида круга бедрами: вниз и вверх. Четыре стороны: бока и живот с задницей. Они должны тянуться вниз или вверх, пока не делается полный оборот бедрами. Джисон делает каждый круг по-разному: вниз или вверх, а также само вращение по часовой стрелке или против. Четыре разных движения одновременно со стимуляцией погружения во внутрь откликается в молодом человеке слишком сильно. Он животно рычит, хватаясь за его волосы, и оттягивает их назад. — Нахуй, блять! — все ещё рычит и стаскивает с себя Джисона, бросая его на диван, а сам умащивается меж его разведенных ног. А потом резко входит, выбивая из него весь воздух. — Я... Думал, что... Довел тебя, — и смеётся. — Да. Довел, малыш, — подтверждает и продолжает неистово вбиваться в Джисона. — Поцелуй меня, — просит он и тот не смеет ему отказывать. Их тяжёлое дыхание смешивается, не давая воздуху поступать в лёгкие, поэтому часто приходится отрываться, чтобы хватать чужой выдох ртом. Молодой человек никуда не отстраняется и просто дышит одним воздухом с ним. Это до мурашек доводит его. Джисон начал поскуливать, смотря тому в глаза. У парня над ним движения стали беспорядочными и хаотичными. Через несколько минут оба одновременно кончили, один с «котенком» на губах, другой с «малышом». Как только их сознания пришли в норму, Джисон дёргается, а следом и лежавший на нем молодой человек. — Что такое? — не понимает тот. — Время. Сейчас мои младшие должны прийти и сонсэнним тоже, — он разочарованно стонет и хлопает себя по лицу. — Нам надо вставать и одеваться. Они начинают двигаться, сползая на трясущихся ногах на пол. Джисону сейчас хочется просто сесть — он не ощущает своих ног, — но не время. Встаёт, чтобы открыть настежь окно, проветрить помещение. Благо, что можно — лето на дворе. А потом одевается в свою повседневную одежду, которую взял заранее, ведь знал, что после выступления сам поедет домой, а в костюме это делать не очень уместно. Видит, что его сегодняшний партнёр тоже уже полностью одетый. Тот наклоняется с горстью салфеток, чтобы убрать беспорядок, который они устроили вдвоем на кожаном диване. После Джисон подходит и брызгает их своеобразную постель антисептическим средством, чтобы пахло спиртом, а не сексом. — Мы так и не познакомились, — начинает он. — Тебе так важно знать мое имя? — хитрыми глазами смотрит на него. — Ну я должен же знать, кто подарил мне такой крышесносный секс? — не унимается. — Скоро узнаешь, — усмехается и подходит к двери. — Посмотри на себя в зеркало, малыш, и поправь макияж. У тебя тушь потекла, — говорит тот, улыбается и открывает двери, уходя. Джисон переводит взгляд в зеркало, смотря на себя. Действительно, разводы, но это тени, а не тушь. «Дурак» — думает он на этого парня и садится на стул, чтобы начать что-то с этим делать. А потом в его глаза бросается темное пятно на своей шее и он быстро ищет тональный крем, чтобы замазать это безобразие. Если встретит ещё раз этого кота, то устроит ему по самые-самые. Когда с засосом разобрался, то решил, что будет смывать полностью макияж и не ехать в общественном транспорте в таком виде — нечего пугать людей. В этот момент заходит учитель Шин и детки. Она счастливо смотрит на него и идёт к нему. — Ты был великолепен! — отзывается, сжимая несколько раз его плечи. — Молодец! — Джисон улыбается ее словам. — Ты что, плакал? — спрашивает, смотря через зеркало на его лицо. — Есть такое. Видимо, эмоции зашкалили уже после, — ну не говорить же ей, что это от секса с тем красивым незнакомцем, правильно? — Хорошо, что после, а не во время или перед выступлением, — учитель Шин улыбается. — Тогда смывай с себя макияж. Вижу, что ты уже начал это делать. А потом вместе сфотографируемся, чтобы снимок остался на память. — Конечно, — он разворачивается обратно к зеркалу с подсветкой и продолжает свое дело. Какой-то сумасшедший день.

***

Джисон очень сильно опаздывал. Через несколько дней после дня города всем педагогам на совещании было сказано, что через неделю у них будет отчётный концерт их дворца культуры. И как бы он не старался выходить вовремя из дома, все было бесполезно — приезжал, когда занятия уже шли. Тупые пробки на дорогах. Неделя на подготовку. Сегодня пошел уже четвертый день. Джисон чертыхается и забегает в дверь большого зала, где построена сцена и вбиты в пол сидения. Все на него оборачиваются. — Прошу прощения за опоздание, — он кланяется и быстро переобувается в свои тренировочные балетки, чтобы подойти к сцене. Когда Джисон становится сзади всех, то смотрит на женщину — их заведующую, а потом переводит взгляд на рядом стоящего с ней мужчину и все его тело отказывается функционировать. Все знакомое: ухмылка, глаза, нос, подбородок, и само тело. Ему кажется, что это шутка его воспалённого мозга, который все эти дни не мог выкинуть того незнакомца из головы, но это кажется реальным, когда слышит женский голос, произносящий: — Это Ли Минхо — руководитель нашего отчётного концерта. Прошу любить и жаловать. — Надеюсь, мы сработаемся с вами, — проговаривает тот, и Джисону хочется зарыдать. Да за что он с ним так поступает? «Скоро узнаешь» — вертятся у него в голове эти его слова и все встаёт на места. Минхо уже знал его. Знал. Блять. Слов не хватает. Мозг совершенно пустой. Ли Минхо поочередно вызывает с зала к себе на сцену группы и их педагога, чтобы объяснить, что будет происходить в скором времени, а также объявить, кто будет выступать на отчётном концерте. Теперь группа Джисона стоит на сцене. — Ты очень красиво двигаешься, — громко говорит Минхо, а потом проходит мимо него, как бы уходя назад поправить декорации, и шепотом дополняет в его поле слышимости. — Особенно на чужих бедрах. Джисон, ей-богу, краснеет. — Ты не порвал на мне цепочки, — обиженно говорит Джисон, когда они остаются наедине за кулисами сцены. Их никто не слышит. В зале на сидениях никого нет. — Я ждал этого. — Выступишь хорошо через три дня и получишь награду, — самодовольно отзывается Минхо и тянет его для поцелуя. — Иди, тренируйся, — шлёпает его по ягодицам и разрывает поцелуй. — Нуууу, — тянет и куксится. — Не вызывай жалость, ты не такой. Я слишком долго за тобой наблюдал, чтобы знать какой ты, — задирает голову вверх и смотрит глазами вниз на него. — Я тебя покусаю, Ли Минхо. Засранец эдакий! — шипит под нос себе Джисон и плетется в танцевальную комнату, не видя на себе счастливо-влюбленный взгляд шоколадных глаз с ноткой матчи. Концерт проходит на «ура». Все счастливые и довольные. А Джисон, наверное, счастливее всех. Его только что поддерживал парень, который стал ему любимым человеком. У него только от одной мысли об этом гормон счастья выплёскивается наружу с удвоенной силой. Ему очень повезло встретить этого несносного шипящего кота, который прятал свои коготки, когда его приглаживали по росту шерсти и вкусно кормили. — Ты обещал мне, что я получу свою награду, когда выступлю на сцене. Где моя чертова награда? — возмущается. Минхо тянет его на себя за эти золотые цепочки, которые он не снял до сих пор, хотя уже давно находится дома. Тянет с силой и разрывает их в клочья, отчего Джисон под воздействием энергии падает на него. Они смеются с этой ситуации. — Я исполнил твое желание, — говорит Минхо и прикрывает глаза, потому что Джисон тянется к его губам. — Наконец-то, блять. А теперь займись делом, — шипит он, чувствуя, как его роняют спиной на диван в их гостиной.