.
19 апреля 2024 г. в 10:59
В этом богом забытом месте всё и началось.
Здание сомнительного ночного клуба пахнет алкоголем и грязью, под синим светом люминесцентных ламп всё ощущается совершенно по-другому. Ханемия крайне озадачен порывом своих товарищей провести время именно здесь, непонятно, как на подобную авантюру мог согласиться тот же Такаши. С другой стороны, большей части членов Тосвы уже стукнуло восемнадцать, с наступлением совершеннолетия, каждая их такая вечеринка шла в комплекте со спиртными напитками, это было неизбежно. Безусловно, Казутора был не против проводить время весело, наверное, сегодня просто не то настроение. Зато, отличный настрой был у Кейске и Мацуно, что словно умалишенные скакали по танцполу.
Ханемия наблюдает за этими двумя через стекло полупустого стакана с какой-то жижей. Сквозь призму лёгкого опьянения друзья казались ещё красивее: чего только стоили тесные синие джинсы плотно облегающие ноги Чифую, или черная майка Кейске, держащаяся то-ли на Божьем слове, то-ли на широких лямках. Выглядели те, что ни на есть счастливыми, жавшись друг к другу в каком-то энергичном, и совершенно несуразном танце, на висках обоих блестели капельки пота. Приходится подавить судорожный вдох, Казутора кажется, что если не сделает этого, то его тут же услышат все вокруг и обязательно обратят внимание.
Большинство если не знали, то точно догадывались о нетрадиционной ориентации Ханемии, поэтому, никто почти и не брал во внимание его такие долгие и оценивающие взгляды на парней, относились, вроде, лояльно, некоторые даже с равнодушием, всё-таки, товарищ. Впрочем, это совсем не волновало Казутора, главное, что его Чифую и Кейске относились к этому нормально и полностью принимали своего друга.
Первым на себе пристальный взор пары глаз замечает Чифую, из-за чего прекращает свой энергичный танец, подшофе он даже подмигивает Казуторе, но игриво или озорливо при этом не выглядит, это лишь вызывает смешок у последнего, в следующие пару секунд парнишка отрывается от Баджи, и, направляется в его сторону. Не находя другого выхода, Кейске, вскинув брови, отправляется следом. На диване становится тесно, когда друзья приземляются по обе стороны от него. Настроение мерно и постепенно растёт вверх.
— Чего такой недовольный, м? Полосатый? — перекрикивая громкую музыку, Мацуно издаёт скептический смешок, и, забирает из рук товарища стакан, делает добротный глоток, после чего, морщится, обращая заискивающий взор прямо в глаза.
Поразительно. Пожалуй, пьяный Чифую в разы добрее того, что трезвый. В обычном своём состоянии, заметив на лице товарища кислую мину, он, как минимум сровнял бы его с землей, при этом совершенно не подбирая слов. Для Мацуно, Ханемия, кажется просто приятель, поэтому, он всё ещё позволяет себе самые нецензурные выражения в его адрес и последние грубости, впрочем, большего не надо. Быть для Чифую приятелем идея более удачная, нежели остаться названным врагом, как это было пару-тройку лет назад.
— Тухло здесь как-то. Мне вот, налили какую-то жижу для движа, не вставило. Если так беспокоишься о моём настроении, то, можешь развлечь меня, Мацуно. — наконец фокусируя взор на точенном лице, Казутора смеётся, получая в ответ на своё предложение жест в виде среднего пальца. Пожимает плечами и поправляет пятерней слегка отросшие волосы.
— Ну так, нужно сделать так, чтобы было не тухло. Я, даже, придумал нам развлечение…– Кейске издаёт смешок, после чего, большим чёрным котом разваливается поудобнее, укладывая голову на плечо Ханемии, ненавязчиво, и, казалось бы без подтекста оглаживая парой пальцев юношеское прпредплечье.
Баджи как-то заговорщески выглядывает из-за его корпуса, и обращает взор на Чифую. Ханемия в свою очередь, в некотором непонимании и с неподдельным интересом вскидывает бровь, наблюдая за этими двумя. По кивку Мацуно понимая, что эти двое вновь что-то придумали, Казутора озадаченно хмурится, ожидая, пока товарищи соизволят посвятить его в свои великие планы. Но, ни Кейске, ни, тем более Чифую, ничего не говорят, лишь молча переглядываются, заставляя Ханемию чуть напрячься.
Подлецы продолжают молчать, когда Кейске, неожиданно даже наверное для себя самого приподнимается и поддаётся вперёд. Парень не церемонится, и, подцепив лицо Ханемии парой пальцев, стремительно приближается.
Хищный взгляд пары кошачьих очей скользит по выражающему непонимание лицу, с глаз вниз по щекам, и, останавливается на губах. Казутора не может понять, показалось ли ему, или нет, но, это только до тех пор пока Кейске не принимается сокращать между ними расстояние. В следующую секунду губы Баджи прижимаются к его, на пробу, изучая и надеясь не встретить сопротивления, но, его и нет. Ханемия, совершенно оцепеневший не принимает никаких попыток к протесту.
Сердце бешено колотится, но не потому, что Ханемия юный девственник, который ни разу не целовался, конечно целовался, но не с пьяным лучшим другом. Все звуки приглушаются, появляется ощущение, будто он находится под толщей воды, до безобразия громкая клубная музыка, до этого беспощадно бьющая по ушам, сейчас, последнее из того на что Казуторе хочется обратить внимание. Кажется, что в оцепенении он проводит целую вечность, но, в действительности проходит максимум секунд пять. Всего пять секунд перед тем, как он подастся вперёд. У Баджи солоноватые губы и очень острые зубы, это ярко ощущается, когда он стискивает пересохщую кожу Ханемии меж клыками.
О, Кейске, пожалуй, оправдал все ожидания. Он наседает, прижимает ближе к себе, безжалостно кусает и углубляет поцелуй с каждым движением головы. Когда его руки оказываются на спине, и, скользят ниже, Казутора слегка вздрагивает, чувствуя, как широкие ладони стискивают его талию. Это всё — совершенное безумие, но до того это безумие очаровательное и соблазнительное, что ни сил, ни желания противиться ему нет. Нет сомнений и в том, что они оба безумцы, хотелось бы знать, что об этом думает Мацуно, но, тот бездействовал, и, путём нехитрых размышлений парень пришёл к выводу –Чифую в этой вакханалии участвовать не собирается.
Воздуха катастрофически не хватает, Баджи, всё-таки, решил выжать из него всё, что есть. Ханемия отрывается от парня, тяжело дышит, пытаясь сфокусировать взгляд и прийти в себя, сегодняшний напиток ни в какой степени не сравнится с тем, как Баджи целовал его, как прижимал к себе и вжимал всё сильнее. — Ох, Баджи-сан, посмотрите на него, он выглядит как укуренный. — смеющийся Мацуно предстаёт перед ним в тот момент, когда Казутора не без помощи Баджи оборачивается. Блондин выглядит несколько смущенным, а выдаёт его пара ярких пятен на щеках, смутился он явно от вида картины, развернувшийся перед ним, всё-таки, не каждый день такое увидишь, но, по выражению его лица становится понятно — хитрец всё знал.
— Посмотри на себя, Мацуно, багровый весь. С тебя любая первогодка посмеется. Ещё не целовался? Если хочешь, могу забрать твой первый поцелуй себе. — Перенявщий от Кейске его искру, Казутора, в явно приподнятом настроении не отказывает себе в удовольствии уколоть Чифую, видя, как тот закипает, ощущает блаженство, сравнимое с райским.
— Ну-ну, заткнитесь. — беззлобно усмехаясь, Кейске, точно также тяжело дышит, и, расположившись сзади, совсем не волнуется о том, что их окружают люди, подталкивает Ханемию ближе к Мацуно, призывая, скорее даже побуждая, к действиям.
— Готов к первому поцелую? Я отчего-то уверен, что ты так ни разу этого и не испытывал. — Казутора подаётся ближе, и, ненавязчиво кладёт руку на плечо товарища.
— Какой ты всё-таки тупица, полосатый. Я думал, ты уже догадался. Я целовался, с Баджи-саном. И не раз. — Наблюдая за тем, как брови Ханемии ползут вверх, Мацуно смеётся, после чего, обвивает юношескую шею руками, и, прижавшись ближе, впивается в губы парня.
От последней новости Казутора чувствует себя несколько преданным и обманутым, но больше, конечно недоумевает, как мог не заметить, и, даже не предположить, что эти двое могут заниматься подобными вещами. Тем временем, Мацуно, сообразив что к чему, предпринимает попытку перенять инициативу на себя. Но эту попытку Ханемия обрубает на корню.
Сопротивляться таким потугам Чифую намного безопаснее и проще, чем, например Баджи, и, он с радостью этой привилегией пользуется. В этот раз Казутора полностью осознаёт, что происходит, от того и входит во вкус: всем телом наваливается на парнишку, и, прижав того к спинке дивана, углубляет поцелуй. Проходится языком меж чужих губ, и, с удовольствием ощущает, как ему отвечает.
С Мацуно по-другому, он не давит, не напирает, позволяет Ханемии смаковать их поцелуй и отдает возможность доминировать над собой, на мгновение Казутора кажется, что Чифую подменили, ведь Чифую, которого он знает — гордый и неприступный кот-воитель, который ни за что не отдаст инициативу. Но тем не менее, это происходит.
Когда Ханемия отстраняется, сегодняшнее интимное открытие, заключающееся в том, что с друзьями оказывается можно целоваться, опьяняет его ещё сильнее, поэтому, он позволяет себе зайти дальше. Скользит к шее Мацуно и осторожно спускается по открывшемуся участку кожи языком, выбивая из Мацуно шумные и томные вдохи. Следом, он вбирает в рот пульсирующую венку, и, слегка смыкает, отставляя на коже бесцветные следы от своих зубов. Баджи же, вообще не слышно, Казутора искоса бросает на него взгляд, пожалуй, он никогда не видел своего лучшего друга таким затихшим и сосредоточенным.
— Тора, завязывай, я тоже хочу. — Кейске усмехается, и, укладывает ладонь на плечо Ханемии, и, приметив, что тот, впрочем, не сопротивляется, наблюдает за тем, как парень вновь оставляет укус на шее Мацуно, а после слышит приглушённый писк от последнего и смеётся, прищурившись.
Казутора меняется с Баджи местами, занимает самую удобную позицию, и наблюдает за тем как Чифую оказывается на его же месте, как плавится под Баджи и вьётся, в немой просьбе целовать глубже и прижимать ближе. Сейчас Ханемия решает задуматься: что будет дальше? Но, пьяная голова не находит варианта ответа лучше, чем — да ничего не делать. Все трое далеко не трезвые, и, всем нравится происходящее. Развитие событий было безусловно неожиданным, но, будучи приверженцем выражения: «что ни делается, всё к лучшему», Казутора лишь доволен тем, что они нашли прекрасный способ скрасить скучный вечер. Впереди вся ночь, а это значит, что подумать о ближайшем будущем он сможет завтра.