Учитель, я повинен перед тобой

Какая скука! Эта мысль непрерывно вертелась в голове у Старейшины Юйхена уже на протяжении нескольких часов к ряду. Он восседал на собственном месте по правую руку от главы пика Сышен. К ним прибыл очередной посол из другой школы заклинателей, чтобы просить у них союза. Последнее время, с тех пор, как школа Жуфэн была разрушена, их пик получал всё больше и больше щедрых даров и подношений, а так же прошений о сотрудничестве с другими закленательскими школами. Как же это бесило! Чу Ваньнин прекрасно осознавал, что в политике он не силён, а поэтому ничем не сможет помочь Сюэ Чжэнъюну в этом каверзном вопросе. Но когда главе пика было не наплевать?! Он каждый раз упорно и решительно затаскивал учителя на эти собрания, заставляя того, подобно фениксу в золотой клетке, сидеть на скучнейших мероприятиях с нечитаемым выражением лица и задумчиво разглядывать гуляющие по залу последние солнечные блики. Посол школы из Линьи же оказался очень настойчивым человеком. Он пресмыкался, кланялся в ноги, заискивающе опускал голову, продолжая упорно восхвалять «Величие, мудрость и решительность главы пика Сышен», не забывая замолвить несколько приторно-сладких словечек про старейшин, окруживших его. Этот человек одного за другим восхвалял присутствующих людей, которые расположились на своих местах по соседству с их главой. Когда же очередь дошла до Бессмертного Бэйдоу, то человек с энтузиазмом начал: — Ох, Юйхен Ночного Неба, величайший из старейшин, с его остроумием не может… — Довольно. Раздался резкий, пробирающий до мурашек, холодный голос. Чу Ваньнин, который до этого не проронил ни единого слова, теперь, выпрямив спину, бросил презрительный взгляд на говорящего. Кончики его пальцев мелко подрагивали от раздражения, а брови были сведены, подобно скрестившимся в бою Хуайша и Бугую. — Я не желаю выслушивать ваши праздные речи. Прошу, наконец, перейти к делу. Вновь холодно бросил тот, прежде чем гордо вскинуть подбородок. Все присутствующие здесь старейшины были прекрасно знакомы со строптивым характером Бессмертного Бейдоу, а поэтому не выказали никаких возмущений. А вот посол, казалось, был сильно удивлён такой холодной реакции. Его руки, державшие какой-то свиток, на секунду дрогнули. Однако этот человек смог вернуть своему лицу непринужденное выражение, а затем, склонив голову ещё ниже, смиренно заключил: — Как пожелаете. Спустя несколько мучительных часов совещание наконец было окончено. Старейшины один за другим покидали зал, переговариваясь о чём-то своём. Чу Ваньнин вышел одним из последних. Его голова уже раскалывалась от ноющей боли и раздражения. Он обречённо вздохнул, взглянув на полностью почерневшее небо, на котором кое-где виднелись сияющие холодные звёзды. Температура на улице сильно упала, поэтому учитель уже через несколько минут почувствовал, как стремительно немеют кончики его изящных белых пальцев. Однако, следуя своей упрямой натуре, он не стал создавать защитный барьер, который мог бы его согреть. Какая разница? До павильона Алого Лотоса идти на так далеко, не умрёт же он от холода в конце то концов! Он уже собирался отправиться, когда на его талию легла пара сильных и наглых рук, которые незамедлительно сжали учителя в тёплых объятиях. Чу Ваньнин вздрогнул от неожиданности, когда почувствовал жаркое дыхание на своей шее, опаляющее кожу ничуть не хуже, чем раскалённое железо. — Учитель, ты сегодня долго. Голос Мо Жаня, раздавшийся прямо над ухом, был мягкий и нежный, пропитанный любовью и заботой, но в нём, кажется, таилось что-то страстное, что-то тщательно скрываемое за лаской. — Ты ждал тут? Вместо ответа поинтересовался учитель. Однако он быстро пожалел о своих словах, когда услышал радостный смешок, а затем почувствовал невинный поцелуй за ухом, от которого всё тело пробила дрожь. Мо Жань прикрыл глаза и опёрся подбородком о изгиб плеча Старейшины Юйхена. Его руки незаметно переместились на пальцы Бессмертного Бейдоу, слегка сжимая их, чтобы согреть. — Ваньнин, ты весь продрог. Совсем себя не бережёшь! Воскликнул Мо Жань, создавая вокруг них согревающий барьер. — А если простынешь?! Продолжал возмущаться ученик, сильнее сжимая любимого человека в своих объятиях. Он несколько раз почти невесомо поцеловал прекрасную шею учителя прямо через высокий ворот белых одеяний. Чу Ваньнин хотел возмутиться, сказать что-то вроде «Я прославленный заклинатель, как я могу заболеть?» или «Лучше бы о себе заботился, сам стоишь в открытых одеждах, вон, аж ключицы видно, и не стыдишься же!». Однако ни одна колкость так и не сорвалась с его губ, как бы ему не хотелось хорошенько отчитать этого наглого пса, который, получив лакомство, начинает нагло вылизывать уголки губ, надеясь ухватить себе ещё кусочек мяса. Но мясом себя сейчас чувствовал именно Чу Ваньнин. Он не оборачивался. Он знал насколько голодный сейчас взгляд его ученика, знал насколько быстро бьётся сейчас его сердце, знал какое у него обжигающее дыхание. Юйхен раздражённо фыркнул и, схватив ненасытного ученика за руку, быстро пошёл в направлении павильона Алого Лотоса. Вот перед глазами уже виднелась каменная лестница, ведущая к нужному зданию. Но у Мо Жаня были другие планы на вечер. Не дойдя до ступенек буквально десяти шагов, он неожиданно утянул учителя в сторону с брусчатки. Вокруг то и дело мелькали стержни бамбука, украшенные красными фонариками, которые не известно откуда здесь взялись. Чу Ваньнин смущённо взглянул на их переплетённые пальцы, не осмеливаясь задавать вопросы, поэтому просто покорно следовал за Мо Вэйюем. Через некоторое время они дошли до небольшого озера, скрытого ото всех густыми зарослями бамбука. Вода в нём была кристально чистая и переполненная духовной силой, от чего над поверхностью струился пар. На берегу уже были выстелены несколько одеял, на которых лежали подушки и стояла плетённая корзина. Мо Жань опустился рядом с ней и жестом пригласил учителя сесть рядом. Тот немного поколебался, но принял предложение. — Учитель, ешьте пока не остыло. Я уверен, что сегодня вы даже не заходили в зал Мэнпо чтобы перекусить. — Хм. Чу Ваньнин не стал подтверждать его слова, но и не отрицал. Когда тот потянулся за корзинкой с едой, то почувствовал как ему на плечи легло что-то тяжёлое. Он быстро окинул себя взглядом, заметив, как его ученик бережно укрыл его тёплым одеялом. От этой, казалось бы, простой ласки, его сердце растаяло. Не в состоянии больше скрывать эмоции под холодной маской, он улыбнулся краюшками губ. Заклинатель в белом поднял глаза и увидел, как влюблённо и преданно на него смотрит Мо Жань. На его щеках красовались по-детски милые ямочки, а в чёрных глазах сияли хищные фиолетовые огоньки. Когда Чу Ваньнин достал маньтоу с крабовой икрой и начал с аппетитом поедать, то почувствовал на себе ласковый взгляд любимого человека. — Ну как? — Приемлемо. Мо Жань хмыкнул, получив такой ответ на свой вопрос. Он начал бережно наливать вино в чарку, которую потом передал своему учителю. — «Белые цветы Гуши»? Поинтересовался Старейшина Юйхен, наблюдая за тем, как несколько капель, сорвавшись с горлышка кувшина, упали на алые одеяла. — Да, это же ваще любимое вино. Без зазрения совести ответил ученик. Иногда Чу Ваньнину казалось, что Мо Вэйюй знает о нём абсолютно всё: какое вино он предпочитает, какие блюда ему нравятся, какую порцию он сможет съесть, какие прикосновения возбуждают его больше всего, какие эмоции он пытается скрыть под маской безразличия. От этих мыслей у Бессмертного Бэйдоу по спине побежали мурашки. Чу Ваньнин осторожно принял чарку с вином и за несколько глотков её осушил. Вино отдавалось приятной терпкостью на языке и слабым теплом в грудной клетке. Он настолько увлёкся распознанием вкуса, что не сразу заметил, как его ученик в наглую приблизился с игривым прищуром, не предвещающим ничего хорошего. — Учитель, могу я попробовать? С всё той же беззаботной улыбкой спросил Мо Вэйюй. Чу Ваньнин, не заподозрив подвоха, прихватил кувшин за горлышко и, налив в чарку ещё одну порцию, протянул её собеседнику. Однако тот неожиданно перехватил его кисть и, отведя белоснежную руку в сторону, ринулся вперёд и впился в персиковые губы учителя с настойчивым поцелуем. Рука Ваньнина дрогнула, и всё содержимое чарки вылилось на одежды, украшая их расцветающими пятнами оттенка крабовой яблони. Старейшина Юйхен нетерпеливо выдохнул в поцелуй и, откинув посуду, придвинулся к ученику. Двое заклинателей сидели друг напротив друга и жадно глотали вдохи и всхлипы. Не в силах больше сдерживаться, Мо Жань нежно обхватил возлюбленного за талию и затащил себе на колени. Ваньнин глухо всхлипнул и положил руки другому на плечи, дабы удержать равновесие. Их дыхание становились всё более частым и рваным, одеяло уже давно упало с плеч учителя, шкуры под ними сбились, а волосы начали путаться из-за несдержанных прикосновений. Ученик настойчиво просунул язык между лепестков чужих губ и начал уверенно хозяйничать во рту. Он ясно чувствовал приятную кислинку в перемешку с горечью от вина. Наконец оторвавшись от опухших красных губ, Мо Жань смог сконцентрировать взгляд на самом прекрасном мужчине, которого он когда-либо встречал, и его сердце затрепетало. Лицо Чу Ваньнина теперь украшал холодный лунный свет, который подчёркивал выразительный румянец на его щеках, шее и ушах. Человек перед ним тяжело дышал, с трудом ловя воздух, пока губы блестели от из общей слюны. Его глаза заволокло туманной дымкой, а пышные ресницы были опущены, прикрывая расфокусированный взгляд. Мо Жань улыбнулся и прижался лбом ко лбу учителя. Когда он заговорил, то его голос звучал низко и рвано, с соблазнительным придыханием: — Я.. кхм… я хотел искупаться вместе с тобой. Чу Ваньнин на секунду застыл, размышляя над предложением. Он уже был полностью возбуждён и чувствовал, что Мо Жаню тоже приходилось прикладывать не мало сил, чтобы не наброситься на него прямо сейчас, поглотив без остатка. Конечно, этот несносный пёс уже заранее приготовил ему развлечение на вечер. Пока Юйхен Ночного Неба помирал от скуки в зале для совещаний, его безбашенный ученик возился с приготовлениями. — Что скажешь, учитель? — Хорошо. Мо Вэйюй радостно улыбнулся и поднялся на ноги, протягивая руку. Однако второй человек её не принял и встал сам. Должен же учитель сохранить своё лицо. Это его упрямство всегда разжигало в груди ненасытного ученика сильнейшее желание прижать к себе это уязвимое тело и отгонять всякого, кто посметь приблизиться к его добыче, подобно сторожевой собаке скалить зубы и бездумно бросаться в бой. Взгляд Чу Ваньнина стал таким же холодным и отстранённым, каким его видел каждый ученик с пика Сышен, но лишь Мо Жань мог разглядеть в прекрасных глазах фенекса надёжно спрятанное пламя возбуждения и вожделения. Его пальцы подрагивали под длинными белыми рукавами с серебристыми узорами, напоминающими иней. Однако, взяв себя в руки, заклинатель первым прошёл к кристально-чистой воде, от которой лениво струился густой пар. Сбросив верхние одежды, учитель медленно пошёл вперёд. Тёплая вода, напитанная духовной энергией, согревала тело, посылая приятные волны к позвоночнику вдоль длинных стройных ног. Чу Ваньнин буквально спиной чувствовал на себе голодный хищный взгляд его ученика, который уже успел подобраться к самой кромке воды и небрежно скинуть одежду, теперь внимательно изучая фарфоровую кожу его возлюбленного, скрытую лишь тонкими шелками, струящимися по воде подобно туману. Мо Жань вошёл в тёплый поток воды и медленно, подобно волку преследующему постепенно теряющего силы оленя, приближался к богоподобной фигуре перед ним. Чу Ваньнин не двигался, даже не смел повернуть головы. Со стороны он казался отрешённым небожителем, но вопреки холодному внешнему виду, его сердце яростно билось о рёбра. Ученик осторожно обнял своего учителя сзади и нежно поцеловал тёмно-красную родинку у того за ухом. Это всегда было очень чувствительное место у учителя, и даже сейчас он не смог сдержать страстный вздох. Мо Вэйюй удовлетворённо хмыкнул и начал самозабвенно расцеловывать фарфоровую шею, постепенно покрывающуюся слабым румянцем. Дыхание Чу Ваньнина ускорилось и стало более тяжёлым. Он закатил глаза и прикусил губу, стараясь не позволить другим постыдным звукам сорваться с расцелованных покрасневших губ. Чу Ваньнин всегда был очень сдержанным человеком, даже в постели. В прошлой жизни, когда Мо Жань звался Наступающим на Бессмертных Императором и денно и нощно измывался над ослабший телом, буквально вдалбливая своего учителя в постель так сильно, что у того белели губы, а щёки покрывались болезненным румянцем, даже тогда этот горделивый феникс сдерживал все свои постыдные всхлипы и стоны, позволяя себе выпустить лишь самую малость под воздействием сильнейших афродизиаков. Мо Жань содрогнулся всем телом при мысли о том, насколько жестоким и безумным человеком он когда-то являлся. Его драгоценный учитель, его прекрасный кристалл всем сердцем и душой был ему предан, а этот деспот безжалостно пользовался его телом, лишая буйного феникса последних золотых перьев. Мо Вэйюй зажмурил глаза и сильнее прижался к телу перед ним. У него дрожали плечи, и это не осталось не замеченным Чу Ваньнином. — Что случилось? Смущённо пробормотал тот, протягивая руку, чтобы погладить растрепавшиеся иссиня-чёрные пряди на макушке его ученика. — Прости меня. Учитель на секунду замер, а потом нахмурился брови и глубоко вздохнул. Он прикрыл пушистые ресницы и развернулся в чужих объятиях. Лицо Мо Жаня покрылось стыдливым румянцем, который почти невозможно было разглядеть на медовой коже. Чу Ваньнин осторожно провёл по его щеке рукой, убирая выбившуюся из хвоста прядь за ухо, а затем, приподнявшись на носочки, осторожно прильнул к пересохшим губам напротив. Мо Жань вздрогнул и открыл покрасневшие глаза, удивлённо уставившись на учителя, который робко пытался углубить поцелуй. От этого в грудной клетке начало разливаться приятное тепло. И всё же если сравнивать поведение Чу Ваньнина в прошлой жизни и в этой, сейчас он стал гораздо чувствительнее и мягче, от чего звуки наслаждения от него слышались в несколько раз чаще. — Теперь ты другой человек, Мо Жань, отпусти прошлое. Сейчас всё хорошо. Хриплый шёпот учителя был как мелодия гуциня для уставших путников. Мо Жань улыбнулся и оставил быстрый поцелуй на краюшке тёмных волос. Его руки, погладив талию, провели вверх по позвоночнику, прежде чем медленно спуститься к копчику и помассировать эту точку. Учитель резко вдохнул сквозь стиснутые зубы и покрепче вцепился в чужие плечи. Пересохшие губы Мо Вэйюя оставили несколько ярких следов на молочной коже шеи. Он наконец оторвался от желаемой плоти и севшим голосом спросил: — Можно? Юйхен ночного неба остолбенел и потупил взгляд. Ему всё ещё было очень тяжело говорить о своих желаниях, а добиться от него согласия было в разы сложнее. Он взглянул на обеспокоенные глаза своего ученика, в которых виднелся голодный блеск, и робко кинул. Мо Жань удивлённо вскинул брови. Никогда раньше его учитель не был настолько прямолинейным в делах, касающихся их любовных утех. Наступающий на бессмертных император нежно улыбнулся и сел на рыхлый песок так, что из под воды виднелись лопатки с потрёпанными нижними одеждами. Он утянул Чу Ваньнина с собой и усадил себе на колени. Тот поёрзал, стараясь найти более удобную позицию. Однако это невинное действие вынудило ученика глухо простонать и двинуть бёдрами навстречу желанному телу. Учитель чуть не лишился воздуха в лёгких, тоже испустив сдавленный всхлип. Их взгляды, наполненные туманом вожделения, встретились. Мо Жано не выдержал первым и вновь впился в опухшие вишнёвые губы. Параллельно его бёдра начали совершать резкие толчки, доставляющие безумное удовольствие обоим. Вокруг них по воде пошла мелкая рябь, напоминавшая блеск рыбей чешуи под лунным светом. Учитель мелко дрожал в его руках, а с губ срывались редкие возбуждённые всхлипы, которые тут же тонули в плену их поцелуя. Мо Жань слегка отбросил его нижние одежды и юркие пальцы проникли под полы белоснежных одеяний, поглаживая бёдра и медленно подбираясь к колечку мышц. Он нежно помассировал чувствительную точку и проник внутрь одной фалангой пальца. Тело у него на коленях тут же испуганно замерло. Взгляд феникса был неуверенным и строгим одновременно. Заклинатель попытался неосознанно отстраниться, но сильная рука, лежавшая на его талии, не позволила выбраться из сладкой медовой ловушки. Мо Жань ощутимо провёл рукой по чужой промежности, нарочито медленно касаясь самого чувствительного места мужчины, которое сейчас кое-как было скрыто подолом нижних одежд. Дождавшись пока учитель переключит всё своё внимание на те непристойные вещи, что его ученик творит спереди, Мо Вэйюй продолжил проникать в колечко мышц сзади. Чу Ваньнин обречённо положил голову тому на плечо, глубоко заглатывая заканчивающийся воздух. К первому пальцу добавился второй, а затем они начали разъезжаться на манер ножниц. — Мо… Жань, я… Ах, блять! Учитель не сдержался и громко простонал. Его лицо покрылось ярким румянцем, а глаза закрылись от от отвращения к себе. Когда он успел стать настолько зависимым от ласк любимого человека? Старейшина Юйхен всегда славился своим праведным путём, исключавшим любые прелюбодеяния. Именно он стал эталоном чистоты для следующих поколений, настолько чистым и незапятнанным. Как же вышло, что сейчас он, сидя на коленях другого мужчины, самозабвенно целовал его и по собственной воле подставлял шею под чужие ласки? Почему его толстая оболочка из многолетнего льда трескалась при виде влажного взгляда его ученика? Утопая в своих мыслях, Чу Ваньнин не заметил, как его начали растягивать уже три пальца, целенаправленно ритмично попадая по комочку нервов. Не в силах больше держаться прямо, тот полностью прильнул к горячей грудной клетке напротив и прикрыл глаза, всё глубже погружаясь в пучину возбуждающих ощущений. Всё: от несдержанных поцелуев и засосов, до сильных рук, уверенно касавшихся его чувствительных мест, разжигало бушующее пламя в грудной клетке, пожирая тело изнутри. Почувствовав, как пальцы покинули его, учитель внимательно взглянул на своего ученика. Со стороны казалось, что тот лишь с отвращением наблюдает за тем, как голодная собака вгрызается в свежий кусок мяса. Однако Мо Жань ясно видел, как за его сердитым взглядом скрывались неуверенность и страх. — Всё хорошо, не бойся. Не сдержавшись, прошептал Мо Вэйюй. За это его наградили ещё более холодным взглядом и нахмуренными бровями. Кто тут боится?! Совсем страх потерял, Мо Жань? Пристыдить хоть пред собственным учителем! Столько колкостей в этот момент могли сорваться с его губ, но проглотив все едкие слова, он тихо ответил. — Больше не боюсь. Никто из них точно не знал, к чему именно относились эти слова. Былом это такое извращённое согласие или просто вырвавшиеся в порыве страсти слова. А может этот загнанный зверь просто хотел провести красную черту между событиями из прошлой жизни и этой, отделить Наступающего на бессмертных императора от Образцового наставника Мо. Он знал, что его ученик всегда был с ним нежен и пренебрегал своим возбуждением ради удовлетворения страсти учителя. Мо Жань неожиданно опустил затуманенные похотью глаза и хрипло произнёс: — Сделай это сам. Старейшина Юйхен замер на месте и смерил Мо Вэйюя долгим тяжёлым взглядом, в котором читались неуверенность, вожделение, похоть, настороженность и удивление. —… — Я должен знать, что ты правда этого хочешь. Лишь сейчас до Чу Ваньнина дошло, что его ученик всё ещё винит себя в том, что произошло в той злосчастной комнате с курильницей. Сердце Мо Жаня и правда разрывалось на части от того, что тогда он не смог освободиться от оков иллюзии и сотворил ужасающие вещи с любимым человеком, заставив того испытать неописуемую боль. А когда он узнал, что его учителя ещё и знобило несколько дней после того мерзкого процесса, так вообще хотел разбить себе голову о ближайшую твёрдую поверхность. Наблюдая за тем, как покраснели уголки глаз у его возлюбленного, Юйхен нахмурил брови и кивнул. Он нащупал рукой уже давно стоящий колом член Мо Жаня и, приставив к растянутому входу, начал медленно опускаться, стараясь не обращать внимание на сильную дрожь, пробивавшую его ноги. Когда учитель опустился уже до середины, крепкие руки сильнее сжали его талию, придерживая на месте. — Осторожно, золотце, ты можешь навредить себе. Ласково сказал Мо Жань, разглядывая идеальное тело перед собой. Даже спустя две жизни Мо Вэйюй не смог понять, почему плоть этого человека так сильно его возбуждала. Взять хотя бы Сун Цутюн, её тело Прекрасной костяной бабочки должно привлечь любого мужчину. Однако, сравнивая эти округлые мягкие формы прелестной девушки и сухое подтянутое мужское тело учителя, Тасян-Цзунь всегда предпочитал второй вариант. На сколько бы прекрасны и опытны в постели не были партнёры этого достопочтенного, никто не мог так же хорошо утолять бушующее пламя страсти как этот прекрасный феникс с белоснежным оперением и непокорным взглядом. Дождавшись пока стенки чужого тела перестанут так сильно его сжимать, Мо Жань ослабил руки и позволил второму человеку продолжить опускаться дальше. Одному богу было известно скольких сил ему требовалось, чтобы не войти в это дрожащее от возбуждения и страсти тело до конца одним жёстким движением. Ученик припал с поцелуями к молочной коже шеи, спускаясь к ключицам, а затем возвращаясь к губам, проходясь вдоль щеки к виску, прежде чем потрескавшимися губами прихватить мочку уха и нежно прикусить. От этого Чуть Ваньнин невольно вздрогнул и высоко простонал. Этот звук подстегнул его ученика продолжить вылизывать, целовать и покусывать до ужаса чувствительное место. Опустившись до предела, Чу Ваньнин замер, тяжело дыша от настойчивый ласк возлюбленного и постоянного давления на простату. Конечно Мо Вэйюй прекрасно знал точное расположение всех самых чувствительных точек его человека и нагло этим пользовался, доводя обычно холодного старейшину до исступления и помутнения рассудка. Сделав несколько слабых толчков и практически не получив сопротивления, Мо Жань начал двигаться, ритмично покачивая бёдрами. Его член каждый раз проезжал по простате учителя, заставляя того всхлипывать и изредка постанывать. Вскоре слабая боль отступила, давая место наслаждению, поэтому учитель неосознанно начал сам поддаваться на ласки возлюбленного и подмахивать бёдрами в такт сильным толчкам, которые становились всё резче и быстрее. Из-за этого проникновение стало намного глубже и яростнее. Было видно, что ученик начал потихоньку терять самообладание в желании полностью завладеть соблазнительным телом в его руках и окончательно покорить своего строптивого учителя. — Мо Жань… я.. пх, хочу… Чу Ваньнин не стал заканчивать фразу. Даже в таком положении он не смел произносить такие порочные слова, а поэтому смущённо поджал губы и отвёл взгляд в сторону. Однако даже этого хватило, чтобы его ученик уловил суть мыслей и, опустив руку на его член, начал медленно надрачивать, постепенно увеличивая темп. Спустя какое-то время учитель зажмурил покрасневшие глаза и с громким криком излился. Его тело прошибла крупная дрожь, а взгляд помутнел. Он бессильно облокотился на Мо Жаня и спрятал лицо у него на плече. После бурного оргазма каждый точек казался намного ощутимее и ярче. — Тебе хорошо, золотце? Сбивчиво проговорил Мо Жань, продолжая яростно вторгаться в его тело и гулять по нему руками, стараясь вновь возбудить возлюбленного. — Д-да. Голос учителя был непривычно хриплым, а периодические стоны и вовсе превращали его слова в бессвязные бредни. Если бы кто-то услышал о том, что Старейшина Юйхен и его уважаемый ученик вытворяют, то точно вытаращил бы глаза от удивления. Конечно, после того, как Мо Вэйюй стал проводить больше времени с учителем, по пику поползли некоторые шепотки, однако большая их часть принадлежала младшим ученицам, только-только поступившим в школу. Однако дальше чем редкие сплетни, эти разговоры не заходили. Мо Жань, сделав ещё несколько особенно глубоких толчков неожиданно замер и сощурил глаза. Сейчас в его взгляде ясно читалось коварство Тасян-Цзуня и его безумная изобретательность. Ученик поднялся на ноги, придерживая подтянутое тела на своих руках. Чу Ваньнину ничего не оставалось, кроме как покрепче схватиться за его плечи и обвить талию ногами. — Что ты делаешь? Куда… Учитель не удержался от вопроса, однако его вторую часть он так и не смог закончить, ведь головка члена его ученика сейчас упиралась чётко в простату, пуская по телу волны удовольствия. Он опустил глаза, прикрыв затуманенный взгляд перьями промокших от слёз ресниц. Мо Жань ласково провёл мозолистыми подушечками пальцев по щеке, покрытой мягким румянцем, стирая дорожку оставленную одинокой слезой, сорвавшейся вниз, а затем ласково поцеловал лоб возлюбленного. Он вышел из воды и, добравшись до расстеленных одеял, бережно положил на них тело учителя и навис сверху. Ученик внимательно взглянул в наполненные похотью глаза напротив и задумчиво протянул: — Перевернись, учитель. Чу Ваньнин не задумываясь выполнил просьбу, оказавшись спиной к обуреваемому страстью ученику, опираясь на колени и локти, которые то и дело пробивала мелкая дрожь. Он почувствовал, как горячая грудная клетка прижалась к его спине. От такого не двусмысленного положения, напоминающего двух сношающихся животных, он одновременно чувствовал сильное смущение и ещё большее возбуждение. От покорности его учителя Мо Жань удовлетворённо сощурил чёрные глаза и вновь вошёл в желанное тело, чувствуя как оно вздрогнуло. Не сдержавшись, Образцовый наставник Мо сначала поцеловал загривок человека под ним, затем оставил ощутимый укус, от чего учитель громко застонал. От этих возбуждающих звуков ученику всё больше сносило крышу. Он жаждал завладеть каждым кусочком тела его человека, желал пометить его, влить в него своё семя, заставить забыться настолько, что тот только и сможет, что безостановочно умолять его продолжать неистово вторгаться в гибкое тело. Мо Жань не выдержал и, ласково прихватив другого за подбородок, впился в покрасневшие и опухшие губы с новым страстным поцелуем, продолжая жёстко вбиваться в его тело, проглатывая все сладкие вздохи стоны. Через некоторое время Мо Вэйюй решил немного изменить их положение и, ощутимо надавив на чужую спину своей грудью, заставил заклинателя полностью опуститься на покрывало, придавив его сверху своим телом. Слегка раздвинув его длинные стройные ноги, тот продолжил ритмично вторгаться в тело под ним, покрывать его несдержанными укусами и посасывать светлую плоть лопаток и шеи, периодически проходясь языком за покрасневшими ушками. Ваньнин зажмурил глаза и, прикусив губу, опустил голову на покрывала. Его руки впились в мягкую поверхность настолько сильно, что костяшки пальцев побелели от напряжения. Его рассудок заволокло густым туманом, пробиравшим до самых костей и мозга. Вся кожа горела от огромного количества укусов и поцелуев, но прекращать эту пытку совсем не хотелось. Совсем наоборот, он жаждал продолжения, страстно желал, чтобы его ученик безудержно и страстно выбивался в его тело, освобождая голову ото всех мыслей, чтобы заставлял бессильно дрожать и кричать от страсти. Его налитый кровью член тёрся о мягкие одеяла, даря такое нужное сейчас ощущение удовольствия. Учитель чувствовал, что вновь приближается к своей разрядке, поэтому его дыхание становилось всё более частым и рваным. Наконец над его ухом раздался хриплый голос партнёра: — Пх, потерпи немного, я хочу кончить вместе с тобой. Вслед за этими словами последовала ещё одна очередь толчков, но эти были куда грубее и глубже, а их периодичность сложно было назвать ритмичной, от чего возбуждение всё нарастало, но учитель упрямо терпел, ожидая пока Мо Жань так же подойдёт к своему пику. Наконец он прошептал: — Хорошо, давай. Эти два слова почти утонули в звуке громких шлепков плоти о плоть. Однако, услышав их, Чу Ваньнин не стал больше сдерживаться и так и кончил без рук с надрывным стоном. Он опустил голову на мягкое покрывало, наслаждаясь сладкой истомой, растекающейся по всему телу от кончиков пальцев до затылка. Он смутно ощутил, как внутрь его тела вливался объемный поток спермы, согревавшей внутренности. Хотя в прошлой жизни он часто испытывал это чувство, сейчас почему-то из-за него на учителя начали накатывать новые волны возбуждения. Мо Жань, который сейчас просто опустился на возлюбленного, придавив его к земле, хрипло произнёс: — Ты потрясающий, Ваньнин. Не могу поверить, что до меня это так долго доходило. Ученик вышел из тела учителя и некоторое время просто восторженно наблюдал за тем, как горячая сперма стекает по нефритовым бёдрам, кое-где покрытым следами их любовных игр. Чу Ваньнин решил проверить, почему это Мо Жань так резко затих, а потому повернул голову и встретился с затуманенным взглядом Образцового наставника, который хищно рассматривал ослабшее тело перед ним. Он перевернулся на спину и немного приподнялся на локтях. Белые нижние одеяния совсем растрепались, кое-где даже были дырки, оставленные чересчур сильными руками ненасытного ученика. Мо Жань же, не удержавшись, вновь поддался вперёд, впившись в губы учителя с новым диким поцелуем. Чем дольше этот человек находился рядом с объектом своего воздыхания, тем яснее становилось его животное желание обладания и подчинения. Обычно покорный и застенчивый ученик в постели превращался в ненасытного зверя, раз за разом доводящего до пика всевозможных эмоций и ощущений. Наконец не выдержав, Мо Вэйюй вновь грубо вошёл в растянутое тело и принялся ритмично двигаться внутри, растягивая колечко мышц. Растрепавшиеся пряди его волос, подобно каскаду стекали на плечи любовника, щекоча чувствительную кожу. Чу Ваньнин под ним стонал всё громче, так же теряя последние крупицы самоконтроля. Его изящные белые пальцы вплелись в иссиня-чёрные волосы ученика, а длинные стройные ноги обхватили его талию, притягивая любимого человека ещё ближе. Мо Вэйюй решил немного поэкспериментировать и стал менять ритмичность толчков. То они были медленными и тягучими, словно сладкая карамель, тающая на кончике языка, то быстрыми и яростными как раскаты грома, то настойчивыми и глубокими. Когда Мо Жань начал двигаться быстро и размашисто, с покусанных губ его партнёра начали срываться особенно громкие всхлипы и стоны. Так они занялись любовью ещё три раза, а точнее Чу Ваньнин кончил под собственным учеником ещё три раза. Сам Мо Жань же, после нескольких особенно глубоких толчков, прижался ещё плотнее к изнеможённому телу под ним и излился последний раз, прежде чем выйти и лечь на сбившиеся одеяла рядом с возлюбленным. Они оба тяжело дышали, постепенно приходя в чувство. Глаза Чу Ваньнина закрывались от усталость и изнеможения, пока всё тело ощущалось как горстка ваты, а ноги кроме лёгкой дрожи не совершали никаких действий, отказываясь слушать приказы хозяина. Заметив его состояние, Мо Жань ласково произнёс: — Отдыхай, я всё тут приберу. Чу Ваньнин был настолько изнеможён, что не стал припираться. Он обессилено прикрыл глаза и откинулся на плед, потихоньку проваливаясь в дремоту. Ваньнин смутно ощутил ласковые поглаживания возлюбленного и нежные поцелуи на лбу и щеках. Так же он слышал какой-то шёпот, но уже не мог разобрать смысла сказанного. Он лишь знал, что наконец нашёл того человека, который будет всеми силами оберегать его от любых бед и будет любить до конца жизни, а затем и после смерти. Засыпая, он невольно вспомнил тот самый разговор под ночным небом, свидетелем которого были лишь эти двое, луна и хрупкие звёзды, которые навсегда сохранят их секрет. — Учитель.. я.. я люблю тебя. Это не то чувство, что испытывает ученик к учителю… Да, я дерзкий и наглый, но… но я правда люблю тебя. Хотя речь Мо Жаня тогда была сбивчивой и хриплой, взгляд его был уверенным и тёплым. — У меня дурной характер… - Дрожащим голосом шептал учитель, уводя смущённый взгляд. — Я не красивый… не красивый. Я скверный человек. Меня никто никогда не любил. - Как в бреду продолжал он, всё ещё не понимая реальность это или лишь сладкий сон, который никогда не станет реальностью. — Ваньнин, посмотри мне в глаза. Ты видишь? Это самый красивый человек в мире. И пусть с тех пор они пережили множество бед и страданий, те самые прекрасные слова навсегда остались в памяти учителя и ученика, связанных друг с другом судьбами на протяжении двух жизней.