***
Юци забыла и о звонке Миён, и о неполученном поздравлении от родителей, когда полностью погрузилась в организацию встречи. Она выбрала пресловутую гостиную, где как раз царила тишина. Прислуга помогла приготовить закуски и напитки, что точно не оставит членов клуба равнодушными. На удивление, люди собрались быстро. Юци сама настаивала на ранней встрече, чтобы долго не оставаться наедине с одной собой. Все поголовно восхищались её бассейном, но для Юци это обычное дело. Восхищались всем: наличием прислуги, роскошью особняка и его внутренним убранством — тем, что ей осточертело. Зато у других дружные семьи и верные друзья. Зато они праздновали день рождения в почти одиночестве. Зато они получали искренние поздравления и подарки от души. И вот они уже обсуждали книгу, на которой закончили в прошлый раз. Все расселись по дорогим кожаным креслам и диванам и попивали безалкогольные коктейли, приготовленные прислугой. Удивились коллекционному изданию книги с потрясающей обложкой, а это они ещё не заходили в личную библиотеку отца, где таких книг целое море. Зато их книги живые, исписанные простым карандашом так, что ни одного пустого места на полях не было. Они не отвлекались, когда читали, и записывали каждую мысль, кто-то отмечал стикерами понравившиеся моменты, на которые он собирался обратить внимание на встречи клуба. В этом и был смысл клуба — обсуждать и делиться мыслями. Юци же постоянно отвлекалась, проверяя телефон на наличие сообщений от родителей или знакомых, не писала на полях ничего, потому что в голове было пусто. В этот клуб она и вступила, чтобы занять себя делом. И сейчас она тоже просто создавала видимость. Всё, чтобы не оставаться с мыслями наедине. — Мы уже на середине книги, — шепнула ей Соён, тоже член книжного клуба. — А ты всё ещё на третьей главе и гипнотизируешь часы. Обычно родители звонили ей ближе к трём часам, когда в Японии наступало семь часов — утро перед работой. Вот она и ждала хотя бы звонка с поздравлением, пока родители в командировке. Но книгу стоило листнуть на середину, а не выглядеть глупо. — Спасибо, я немного потерялась… — В мыслях? — подсказала Соён. — Ага. Именно, Юци потерялась в мыслях, а её родители, видимо, во времени и датах. Но сейчас стоило сосредоточиться на книге и чернильных буковках внутри, но теперь она зацепилась взглядом за светлые волосы Соён, струящиеся по плечам, и за очки в тонкой оправе. Наверняка, зрение посадила за непрерывным чтением часами. Она-то знала, что они уже на середине, а не в начале, как Юци. Юци мало что знала о Соён, кроме очевидных фактах во внешности, например. Та вступила в клуб почти с начала его основания и прилежно посещала все встречи. Всегда прочитывала книги к нужной дате, не опаздывала и имела нестандартное мнение насчёт текста. Интересная девушка, правда, выглядела она задумчивой, оттого и грустной. Юци вернула взгляд в текст, листнув на середине, и даже не заметила, как позже от середины они перешли к концу. В обсуждении она почти не участвовала, несмотря на её обычную активность. Она теперь гипнотизировала волнистые локоны Соён. Что ж, это всяко лучше часов или времени на телефоне. Так она и не заметила, как встреча закончилась, и прислуга выпроводила всех из особняка. Все разошлись по домам, а Юци снова осталась одна. Книга покоилась на коленях, телефон рядом с ней, чтобы и время посмотреть, и быстро ответить на звонок. Но, по всей видимости, ждать придётся долго. Если она вообще дождётся. — Ладненько, не надо раскисать. Кажется, от вечного одиночества она ещё и приобрела привычку говорить вслух. С другой стороны, почему бы и нет? На осуждения она не нарвётся: её никто не услышит. Похлопав себя по коленям, чтобы взбодриться, Юци прошла на кухню в поиске кексов. Их недавно испекла кухарка, и выглядели они аппетитно даже остывшими. В холодильнике она взяла взбитые сливки и выдавила их на один из кексов. Потом пошарилась по шкафам и нашла свечку, вставляя её в кекс. — С днём рождения меня, — горько прошептала Юци, удивляясь своему настроению. Сегодня она в разы грустнее, чем обычно. План не раскисать провален. Неужели родителям так тяжело было позвонить хотя бы? Она даже не говорила о сюрпризе — личном их появлении. В это она перестала верить даже раньше, чем в то, что Санта Клаус реально существовал. Чёрт, а зажигалки-то не имелось, чтобы зажечь свечку. Сегодня точно нет. Но прежде чем Юци поднялась со стула, на кухне объявилась Соён. Неловко поджатые губы, светлые волосы, добавлявшие очаровательности образы, чуть спадающие очки и льняное свободное платье. И всё же чего-то не хватало её образу. — Прости, если мешаю, я вернулась, чтобы забрать шоппер. Теперь понятно, чего не хватало её образу. Кажется, она видела один шоппер, увешанный значками и пинами, но сил на поиск хозяина не было. — В гостиной он, — отозвалась Юци, стараясь игнорировать праздничный кекс в её руках и неловкость ситуации. — Спасибо, я лучше пойду… Но Соён с места не сдвинулась, взглядом зацепившись за кекс. Юци могла бы наплевать на это и пойти искать по шкафам зажигалку, но взгляд Соён её почему-то останавливал. Будто она экспонат в музее, честное слово. — У тебя день рождения, да? — наконец не выдержала Соён. — Но почему ты одна? Раздражение усиливалось с каждой секундой, и ей вмиг стало не до кекса и зажигалки. Юци обернулась на Соён и еле сдержалась, чтобы не закатить глаза. Да, на Земле ещё остались люди, которые свои дни рождения праздновали в одиночестве. Юци же просто невезучая: родители в командировке, друзья разъехались по курортам. — Потому что, — всплеснула руками Юци. — Одна значит одна. Значит, я никому не нужна. Чёрт, надо было вообще не праздновать. Для полной картины, чтобы уровень злости превысил максимальное значение, она должна была испачкаться взбитыми сливками или что? Или найти в кексе волос кухарки? Ужасный, отвратительный, ненавистный — и дальше по списку — день. — Никогда бы не подумала, — вздохнула Соён. — Прости, я, наверное, мешаю, но просто… Ты всегда казалась весёлой, задорной, с тобой было увлекательно, а сегодня ты грустила. Да и у тебя же вроде много друзей, вот я и удивилась. Прости, я сейчас уйду лучше. — Я просто не хочу выносить свои проблемы на показ. Хуже одиночества только то, что люди будут знать, что ты одинок, — грустный вздох рассёк напряжённый воздух кухни. — Можешь присесть. Хоть кто-то будет со мной в этот день. Соён молча присела напротив Юци, так и не забрав из гостиной шоппер. А он хорошо отражал её интересы и её личность, судя по цветастым значкам, и, к слову, подходил к красочным плетёным браслетам на запястьях Юци. — Знаешь, что самое ужасное в дне рождения летом? Все разъезжаются по курортам, и ты один. Лучше бы я тоже поехала на Фиджи, например, и пила бы «Пина Коладу». — Ты поэтому устроила встречу книжного клуба? Чтобы не чувствовать себя одной? Юци вскинула брови, удивляясь тому, как Соён быстро разгадала её замысел. А ведь несколько минут она даже не знала, что весёлое солнышко Юци могло быть ещё и задумчивой луной. — Ага, а ты как поняла? — Потому что пришла, чтобы не быть одной. Чтобы мысли не преследовали, чтобы отвлечься, чтобы не следить за временем в ожидании звонка. Это всё значило для Юци быть одной. Одиночество это когда к доме был телефон, а звонил будильник. Вот, как кратко можно описать её ситуацию. — Никогда бы не подумала. Соён казалась задумчивой и от этого грустной, но с её многочисленными интересами трудно представить, что она могла быть одинокой. Ведь в Интернете имелось сотни сообществ по интересам, как и в их школе. — Взаимно. Как видишь, мы даже похожи, правда, я не живу в крутом особняке, у меня нет кучи денег и день рождения у меня не сегодня. — А толку от этого особняка, если я всё равно одна? Или мне на деньги нанять людей, чтобы они сыграли роль моих друзей? — Хочешь я буду твоим другом? От предложения Соён хотелось рассмеяться, но в этом точно были истеричные нотки. И поэтому она согласилась. В конце концов что она теряла? Наоборот, она получала — она не будет одна в этот день. — Мы ведь обе одиноки. Почему бы не помочь друг другу? — улыбка Соён давала надежду, что этот день пройдёт хорошо. — Окей. В следующую минуту они уже пожимали рук друг другу. И Юци была близка к тому, чтобы испачкаться в взбитых сливках, но Соён спасла её от этой участи. — Что насчёт позднего завтрака в моём любимом кафе?***
Раздражение отступило окончательно, как только Соён привела Юци в её любимое кафе. Они остановились внутри заведения, потому что на веранде была слишком большая вероятность спариться из-за жары. Солнце нещадно палило и било лучами по глазам. Стоило бы надеть кепку, взять солнцезащитные очки и надеть более свободную одежду, но Юци могла только скинуть с себя джинсовку. Дружелюбная атмосфера царила внутри кафе. Люди переговаривались между собой, заняв большинство столиков, но местечко для Юци с Соён всё же осталось. Персонал был почти приветливым: бариста частенько закатывала глаза от настойчивых ухаживаний посетительницы. — Это моя подруга Суджин, — Соён кивнула в сторону той самой посетительницы, — а бариста это Шухуа. Суджин всё не теряет шанса подкатить к ней, поэтому это её любимое место. — А твоё почему? Юци склонила голову набок, вглядываясь в глаза Соён. Ей правда было интересно — отличное отвлечение. Лучше, чем думать о том, что хочется утонуть в бассейне от невыносимой жары и одиночества, действовавшего на нервы. А ещё ей до сих пор не позвонили родители. — Из-за панкейков. Когда им принесли любимые панкейки Соён, то Юци быстро поняла, в чём дело. Воздушные, в меру сладкие и сытные — самое то для позднего завтрака. Клиновый сироп отлично сочетался с нежностью панкейков и добавлял ещё больше сладости. — О чёрт, я будто в Канаде, а не в Лос-Анджелесе, — рассмеялась Юци, чувствуя, как липкий сироп норовил стечь по подбородку и перепачкать пальцы. — Вижу, тебе очень понравилось. Это был намёк на то, что Юци стащила последний панкейк, не поделившись им с Соён. Что ж, может быть, что-то от наглости и капризности Миён в ней имелось: всё же она привыкла к тому, чтобы все прихоти её исполнялись. — Очень. Не успела Соён сказать ничего в ответ, как свободный стул рядом с ними заняла Суджин, та самая посетительница, липнувшая к раздражительной бариста. Радостная улыбка играла на её лице, несмотря на то, что Шухуа явно не одолжила ей свой номер и не ответила на её соблазнения. — Малышка Соён выбралась на свидание, — заиграла бровями Суджин, и Юци, хоть и не знала её, уже полюбила её. — Су, у нас даже года разницы нет. Не называй меня малышкой. — Гляньте, даже не отрицает, что на свидании, — ухмыльнулась Суджин, вгоняя Соён в краску. О, Юци определённо нравилась она. Суджин из тех, кто даже летом в невыносимую жару не откажется от кожанки, потому что образ крутой девчонки надо поддерживать. Из тех, кто красит губы в красную помаду, не обращая внимания на укоряющие взгляды учителей. Из тех, кто предпочитает сетчатые колготки с короткими джинсовыми шортами. Жаль, что бариста Шухуа этим не возьмёшь. — Мы не на свидании, — вздохнула Юци, спасая положение Соён. — Мы партнёры — помогаем друг другу. Она не стала говорить, что сделка заключалась в том, чтобы провести время вдвоём и не испытывать одиночество, потому что они рядом. Надо же, две одинокие души нашли друг друга. И дело даже не дошло до утопления Юци в бассейне от отчаяния и разочарования в жизни. — Интересно, — Суджин постучала ярко-красным ногтём по подбородку. — Не слышала, чтобы так отношения именовали. — Думай, что хочешь, Су. Не знаю, чем я думала, когда начинала общаться с тобой. — Поправочка: это я начала с тобой общаться. Так оно и было в жизни: экстраверты находили рандомных интровертов и завязывали с ними дружбу. Юци причисляла себя к амбивертам, потому что определиться не могла. Для всех она играла роль весёлой и задорной богатенькой девушки, а потом приходила домой и плакала в комнате. Так, пока родители не звонили ей и снова не приходилось играть, что ничего против их командировок она не имела. — Может, пойдём уже? — Соён игнорировала настойчивую Суджин. — Я наелась. — Не буду мешать голубкам, — крикнула им вдогонку Суджин, а потом ушла снова пытать удачу с Шухуа.***
Жара была настолько невыносимой, что ходить пешком было ужасно. Не хватало ветерка, поэтому они решили путь продолжить на велосипедах. Изначально в планах было одолжить — читать: украсть — велисипед Суджин, но потом они смилостивились над ней. К счастью, прокат велосипедов нашёлся быстро. — В смысле ты не умеешь кататься? — нахмурилась Соён. — Но ты же такая активная… — Я умею удивлять, да? — ухмыльнулась Юци, возвращаясь в прежнее русло. Даже способность шутить и иронизировать вернулась к ней. — В детстве меня пытались научили, но потом мне наняли личного водителя. А вообще я предпочитаю кабриолет Миён. Он розовый. На словах «он розовый» Соён понимающие кивнула, хотя на деле не понимала. Велосипеды это удобно. Например, до особняка Юци она доехала на нём и почти даже не устала. Там более имелась корзинка, куда можно было сложить вещи и, главное, воду. — Тогда мы возьмём в прокат розовый велосипед, — пожала плечами Соён. — Я смотрю, ты его любительница. Барби стоит посторониться. — Я в целом люблю яркие цвета. Так интереснее. Соён проследила за цветастыми плетёными браслетами на её руках и хмыкнула. Действительно интереснее. Дальше им стало не до цветов, потому что они решили поехать на одном велосипеде. И вроде как это должно быть неловко, потому что Юци настойчиво обнимала Соён за талию, но Юци ничего не стеснялась. Зато щёки Соён стали пунцовыми. Так ещё и Суджин с её недавними словами о свиданиях! — Розовый кабриолет Миён, говоришь? Это твоя подруга? — разбавляя тишину, спросила Соён. — Подруга детства, но сейчас мы общаемся по привычке. Она даже больше на знакомую. Её девушка Минни её интересует больше. И тебе лучше не знать, что они творили в розовом кабриолете. Понятно, тема розового кабриолета под запретом, если не хочешь добавить больше неловкости и напряжения в разговор. А Юци всё ещё продолжала обнимать за талию, прижимаясь к спине. Соён честно сосредотачивалась на ветре, путающем её светлые волосы. Юци понятия не имела, куда они направлялись, и просто получала удовольствие. Было жарко от физического контакта и одновременно прохладно от ветерка. Какого же было её удивление, когда Соён довезла её до магазинчика бижутерии. — У тебя же день рождения, верно? Значит, пойдём выбирать тебе подарок. Укол грусти кольнул сердце. А ведь родители до сих пор не позвонили. Но сейчас Соён рядом с ней, что позволило расслабиться. Плевать на родителей. Не будет же она постоянно киснуть? — Обычно мне дарят розовое золото. Я его ненавижу. — На твоё счастье, это всего лишь бижутерия, — хмыкнула Соён, открывая для Юци дверь магазина и впуская её внутрь. — Я всё-таки не богачка, как твои родители. Их сразу же обдало свежим кондиционированным воздухом. Вот бы здесь остаться на вечно, в прохладе и счастье. Их встретил милый консультант и привёл их к стендам. Маленькие колечки, весёлые серьги, милые браслеты. Здесь не было ни намёка на строгость, и Юци уже нравилось. — Что насчёт этой подвески? Соён указала на подвеску, состоящую из луны и солнца. Консультант сказал, что эти части можно отсоединить и носить по отдельности. — Носи солнце, когда тебе весело, и носи луну, когда тебе грустно и одиноко. И я приду к тебе, — весело улыбнулась Соён Юци кивнула, уже решив для себя, что выбирает эту подвеску. Сейчас она будет носить солнце. Консультант достал из-под стекла подвеску и передал её Соён, которая надела её на Юци и развернула её спиной к себе, чтобы застегнуть застёжку. Её дыхание щекотало кожу шеи Юци, заставляя её хихкнуть. — Ты мне правда подаришь мне подвеску? — Конечно, подарю. Не розовое золото, конечно, — усмехнулась Соён, — но тоже неплохо. — Лучший подарок. Юци не врала. Искренний подарок от Соён лучше, чем сотни дорогих, но бездушных подарков от родителей. Солнце подходило к её коже и волосам, а луна — к глазам. — Хочешь я подарю тебе луну, а себе оставим солнце? Они олицетворяют нас. — Носи, мы и без подвески как луна и солнце. «Мы» согрело сердце.***
Дальше всё также на велосипедах, но уже с подвеской на шее Юци они приехали в парк аттракционов. Фуд-корты с едой, гадалки в палатках, сами аттракционы, внушающие или страх, или предвкушение, или всё вместе. Юци заинтересовала фотобудка. — Серьёзно? Мы, считай, в Диснейленде с этими аттракционами, а ты хочешь в фотобудку? — Желание именниницы — закон, — ухмыльнулась Юци, уже взяв Соён за руку и потащив её в сторону фотобудки. — Ты что, не любишь фотографироваться? — Очки мне не идут. Так что да, не люблю. Юци глянула на Соён, поджавшую губы, и подумала о том, что та прекрасна. И внешне, и внутренне. Жаль, что её кто-то разубедил в этом. Очки добавляли ей очарования и умного вида, пожалуй. Они даже из Юци сделали бы мудрую учёную. — Мы идём фотографироваться, и я докажу тебе, что ты прекрасна. Хоть в очках, хоть без. Соён с Юци оказались в тесной фотобудке, впрчем, смущало это только первую. Юци кривлялась на фотографиях, пока Соён пыталась улыбаться, по всё равно осталось зажатой. Она порывалась уйти со словами о том, что это плохая идея. — Закрой глаза, — шепнула Юци и потянулась к очкам Соён, снимая из аккуратно, чтобы не потревожить волосы или уши. Юци взглядом остановилась на губах Соён, слегка пересохших. Та, будто почувствовала траекторию её взгляда, и кончиком языка прошлась по нижней губе. — Открывай глаза. И ни о чём не думай. Соён застенчиво положила голову на плечо Юци в попытке спрятаться, а та лишь обняла её за плечо и думала о том, как сильно хотела поцеловать Соён. Может быть, выдастся шанс? Может, Юци сегодня удачлива? Фотографии получились красивыми, а главное — живыми.***
Весь день Юци чуть ли не отчаянно ожидала звонка родителей, будто могла умереть, не поговорив с ними, но звонок она получила, а счастливее не стала. Стандартное «Будь хорошей девочкой, пусть родители тобой гордятся» и потом «Подарок тебе передать через кого-то или подождёшь до нашего приезда?» Юци уже тошнило от этого: каждый год одно и то же. — Ты чего такая грустная? Самое время надеть только луну в подвеске. — Позвонили родители, хотя бы не забыли о поздравлении. — Вот и прекрасно. Но они в командировке, а ты здесь. В парке аттракционов. Значит, мы идём на Колесо обозрения? Юци бросила взгляд на высокую конструкцию, именуемую Колесом обозрения. Только в детстве она на таком каталась, но, к счастью, высота её не страшила. Увидеть всё с почти что высоты птичьего полёта — предел мечтаний. — Надеюсь, ты высоты не боишься, — ухмыльнулась Юци, уже рванув к Колесу. — Я тоже надеюсь, — послышался вздох от Соён. Юци уже забыла про родителей, растворившись в рутине парка аттракционов и в обществе Соён. Очередь, покупка билетов, снова очередь. Под конец дня холоднее не стало, наоборот, ещё теплее, и они мечтали, чтобы дождь не пошёл так не вовремя. Наконец они дождались своего часа и запрыгнули кабину в числе первых. — Прекрасно, — вздохнула Юци, наблюдая за тем, как с такой высоты всё казалось маленьким и не имеющим значения. Соён первым делом присела на сидение внутри кабины, вытянув ноги вперёд. Усталый вздох нарушил тишину. Наконец все люди расселись по местам в своих кабинах, и Колесо, дёрнушвись, поехало. От медленного темпа хотелось негодующе и нетерпеливо захныкать, но зато была возможность рассмотреть пейзаж в мельчайших деталях. — Ты как там? — Тоже прекрасно. Почти. От «почти» дрогнувшим голосом Юци мигом забыла про пейзаж вечернего Лос-Анджелиса и обеспокоенно оглянулась назад. Чёрт, Соён что, правда боится высоты? Она сама предложила пойти на Колесо обозрения — знала же, на что шла. Или это был милый жест ради Юци? — Я думала, только в детстве страшно… — А во взрослом возрасте ещё страшнее, — хмыкнула Юци, присаживаясь на сидение рядом с Соён. Потянулась к её ладони, влажной от волнения, и переплела её со своей. Легонько сжала, показывая, что она рядом. — Мне нужно отвлечься. — А как же увидеть красоту Лос-Анджелеса с высоты? — Обойдусь, — буркнула Соён, сгорбив плечи, взгляд устремив на их обувь. — Значит, я отвлеку тебя. Юци, не отпуская руки Соён, наткнулась на её непонимающий взгляд и ухмыльнулась. Приблизилась к ней, наклоняясь к её лицу. И вот уже Соён всё поняла. Всё, как и в фотобудке, но сейчас был шанс того, что это наконец свершиться, а они не просто разойдутся в стороны. — Ты будешь против, если я тебя поцелую? Отвлеку, так сказать Соён оказалась не против такого отвлечения, даже больше — она сказала «Меньше болтовни», и Юци прижалась к её губам своими с нежностью в движениях. Плевать на красоту Лос-Анджелеса с высоты полёта, плевать на родителей и её одиночество. Потому что Юци больше не одинока. Как и Соён. Они же как луна и солнце.