Чёрные бархатные розы

       - Слушай, это точно ничем хорошим не закончится — тихий шепот вторил шуршанию листвы в вечернем саду Помфьора.        - Да не трусь, Кайл, никого тут нет! — раздраженно прошептали в ответ.        - А если кто то узнает, Финн? Срезать цветы - строго-настрого запрещено! — продолжал тихо возмущаться первый голос. Темная аллея зашелестела лепестками красивейших цветов, будто соглашаясь.        - Да не мнись ты! Решили ж уже! — две тени в полумраке крались к рассаде красной герани: - наши цветы лучше роз Хартсабюля! Кэсс точно понравится! Срежем пару, никто и не узнает.        Первокурсник в синей мантии в нерешительлости встал перед красивейшим кустом. Молчание сопровождалось тяжким выбором между решительностью и страхом. Он хотел сделатт особый подарок девушке..Но возможность наказания была страшна: если новость дойдет до главы Помфьора - не сносить им головы. После вчерашнего выступления, по слухам, ходил мрачнее тучи. Кайл сглотнул, мурашки быстро пробежали по спине.        - Понятно все с тобой, трусло — тихо язвил друг, присев на корточки. Он уже высматривал цветы покрасивее, хотя в полутьме не было видно почти ничего. Легкомысленности Финна можно было только позавидовать.        - Да не боюсь я! — птичка с соседнего куста шумно вспорхнула. Кажется, сказанное было громче, чем хотелось будущему нарушителю. Кайл воровато осмотрелся. Они продумали все идеально и проблем возникнуть не должно. Завтра последний день фестиваля и он просто обязан порадовать свою девушку. Та приедет к нему из-за моря, а он какой-то цветок не может сорвать. Парень, полгода назад поступивший в колледж, собрал остатки мужества и наглости, садясь на корточки и занося ножницы над прекрасным кустом. "Все точно получится!"        - Неприемлемо.        Громкий вскрик отскочил от стен замка. Парни, сидящие у куста, от неожиданности чуть не упали. Но настоящий ужас настиг их, когда они поняли, Кто их напугал. Дрожащие глаза смотрели на прекрасную и одновременно жуткую фигуру. Строго сложеные на груди руки не сулили ничего хорошего.        - Вы прекрасно знаете, что совершили тяжкий проступок.        Глава общежития смотрел на провинившихся сверху вниз. Его глаза, казалось, метали молнии.        - Ваши действия порочат честь всего факультета. Позорит вас самих. Позорит меня.        Слова звучали холодно и жестко, словно гильотина, чье холодное дыхание два неудачливых вора уже ощущали на своей шее. Страх сковал грудную клетку. Холодный булыжник мостовой впивался в колени.        - Прошу простите! Это все я! Мой друг не при чем, я его уговорил! — Кайл ошарашено взглянул на выкрикнувшего друга. Адреналин в крови брал свое.        - Нет, постойте! Цветы нужны были мне! — перебивая товарища, затараторил первокурсник.        - Мне все равно. — Отрезал холодный голос последнюю надежду.        - Ваши действия непозволительны и за ними последует наказание. — староста взглянул на нетронутые цветы, будто бы размышляя. Стальной взгляд заставлял нервы вытянуться в струнку.        - Что насчет мойки окон общежития до конца года?        - Н-но!        - п-Погодите!        - Никаких но. — холод разочарования, обиды и страха подступал к горлу, словно острый нож.        - Вам мало? Что ж...        - bonjour, джентельмены!        Все птицы с дерева напротив с шумом взмыли в небо. В этот раз врасплох застали не только первокурсников. Вил довольно долго учился с ним, но к привычке своего зама появляться из воздуха так и не привык. Тот даже не подошел сзади, он будто выпрыгнул из кустов, встав между главой Помфьора и первокурсниками.        - Рук. Что тебе нужно? — взгляд старосты был все таким же мрачным, но голос, незаметно даже для Шоэнхайта, стал чуть мягче.        - Roi de poison, вы как всегда прекрасны! — яркая улыбка обыденно сверкала на лице Ханта. Зелёные глаза быстро осмотрелись, оценивая ситуацию. Глава Помфьора пребывал в особенно мрачном настроении: первокурсников он просто запугивал, но тон голоса был ниже, чем обычно. Хант тонко различал спектр эмоций Шоэнхайта - сейчас тот явно был сильно расстроен и возможно злился. Надо было быстро разобраться с ситуацией и выяснить в чем дело.        - Horrible. Покушение на цветущую красоту природы - это без сомнения серьёзное преступление. Но, согласно своду правил, их единственная провинность - быть в саду в комендантский час — развел руки в примиряющем жесте замглава Помфьора. Глаза охотника сузились и слегка обнадежили первокурсников.        - Не лучше ли в столь поздний час отложить выбор наказания? — оставив запуганных щенков, Рук взглянул в лицо старосты. Зелёные зрачки на мгновение блеснули беспокойством.        - Быть может, наш справедливый глава пересмотрит своё решение? — В тиши аллеи веселые нотки голоса Рука звучали даже жутко, но для двух обреченных это была последняя надежда на спасение. Но тем, кто решал их судьбу, было не до первокурсников. Хант взглянул на Вила лишь мельком, но ему хватило и этого. В таких прекрасных пурпурных, цвета зимнего заката, глазах, промелькнула толика вины. Ханту надо было быстро покончить с недоразумением и проверить свои предположения.        - ... Это, так и быть, подождет до утра — резко развернулся глава Помфьора. Звонкий стук каблуков по камню отдавался громким биением в груди. Уходящая тень - единственное, что видели спасенные студенты. Их молитвы, кажется, были услышаны.        - Что ж, coûteux провинившиеся, у вас есть время подумать о своих действиях до завтрашнего утра. — улыбка, исчезшая с лица, вернула спасенных в реальность. Взгляд, резко ставший серъезным, окатил очередным ведром холодной воды.        - Я надеюсь вы понимаете, Что вы сделали и готовы нести за это ответственность. — Всё вокруг помрачнело. Облака, заслонившие Луну, словно подчёркивали вес этих слов.        - Узнаем это завтра — Улыбка вновь озарила лицо и напрягала, а руки, разведенные в приветственном жесте, пугали вдвойне .        - Надеюсь мне не нужно следить за вами по дороге в ваши спальни, господа. Хотя я могу — одного серьёзного взгляда старшего хватило, чтобы нарушители успели ещё трижды помолиться. Два первокурсника сидели как на эшафоте.        - Проблем ведь не возникнет? — дружелюбным тоном поинтересовался замглава, вызывая табун мурашек.        - Никак нет, сэр!        - Нет, сэр! — Наперебой выкрикнули нарушители. Этого должно быть достаточно. Проблем больше не возникнет, лишние факторы, действующие на нервы, больше не должны появиться. Во всяком случае в пределах досягаемости Шоэнхайта.        - Уже хорошо. Bonne nuit. —шелест мантии, развернувшегося замглавы звучал громче упавшего с плеч камня. Звезды уже начинали моргать, фонари на аллеях Помфьора горели тёплым жёлтым светом, провожая уходящую фигуру. Страх, сжимающий грудь, так же тихо ослаб.        - фуууууух... Мы живы, Финн — откинулся на руки студент, переживший, по ощущениям, смертную казнь.        - .. Самому не верится.        Парни просто смотрели в темное небо, без возможности думать о чем-то другом. Они все ещё сидели на холодном булыжнике, но сейчас это была меньшая из их проблем.        - Больше никогда в жизни.        - Согласен.        Вечер степенно сменялся ночью. Тонкий месяц серебрил клумбы красивейших пионов, что росли в этой части сада. Аккуратная дорожка к изящной мраморной беседке была много тоньше мостовых общежития. Мелкий гравий, покрывавший тропинку, едва шуршал под каблуками. Белый купол с резными колоннами казался маленьким оплотом тепла среди темного сада спящих цветов: два маленьких фонаря висели на входе. Тишина, прерываемая только трелями сверчков, дышала тёплым ветром. Чёрная тень медленно взошла на ступени круглой беседки. Виноградная лоза, душила холодные белые колонны у входа в своих объятиях. Одинокий, но элегантный маленький стол для утренних чаепитий в столь поздний час встречал единственного гостя. Старый позолоченный громофон, стоящий у стены, будто пытаясь развеселить пришедшего, поблескивал серебром.        Маленькая беседка в саду за стенами Помфьора была популярным и зачастую шумным местом. Сейчас её наполнял лишь свет, просыпающихся звёзд и одинокий шепот весеннего ветра. Смотря на вычурные узоры резных колонн, освещённые тусклыми фонарями и серебряной луной, глава Помфьора тихо выдохнул. Дубовые половицы еле слышно заскрипели под шагом каблуков. Ощутив холод на кончиках пальцев, тёмная тень провела рукой по мраморным перилам. Взгляд пурпурных глаз был направлен на хрутальное озеро поблескивающее у задней стены замка. Отражение проснувшейся Луны холодно смотрело в ответ.        Смотрело на человека, что так стремился стать лучшим. Что старался бился и работал с самого детства. Старался чтобы хотя бы на миг, хоть однажды получить первое место. Но все его старания не помогали. То, над чем он так долго работал, вложил столько сил и времени, вновь было впустую. А человек, восхищавшийся им с первой встречи, оказался фанатом победителя с вершины пьедестала. Все было впустую. Боль прикусанной губы слегка отрезвила. Руки сжались в кулаки. Остекленелый взгляд гулял по стеклянной глади воды, даже не пытаясь подняться вверх к сияющей Луне.        Теперь Вил Шоэнхайт, гордый глава общежития одного из лучших колледжей континента, сорвался на первокурсниках. Просто ничтожно. Светлое лицо пересекли хмурые морщины - даже сейчас он не мог быть идеальным. Он злился. Злился, казалось, на всех и ни на кого. Он злился на себя.        - Как всегда прекрасный вид, Roi de poison.        Вил даже не вздрогнул. Он, кажется, не слышал шагов, но знал - Хант рано или поздно придет. Гордый староста Помфьора теперь мог сорваться ещё и на нем. Шоэнхайта почти затошнило от самого себя.        - Тебе что-то нужно, Рук? — ответ был известен им обоим. Уилл не видел лица собеседника, но готов был поклясться - тот не улыбается. Стоя спиной к замку и к Ханту молодой актёр мог лишь бесцельно смотреть на воду вдалеке.        - Beauté. Могучие деревья, изящные цветы, кристальная гладь озера, дух витающий в этом саду - все это прекрасно — привычный голос струился негромким потоком комплиментов, а шуршание мантии его обладателя незаметно успокаивало.        - Луна сегодня особенно красивая, не так ли? — Вил даже иронично усмехнулся - сколько раз он читал такие комментарии под своими фотографиями. Хотя это могло и не быть шуткой: от Ханта, неспешно вставшего по правую руку, ожидать можно было чего угодно.        - Ближе к делу — брошенная фраза могла показаться холодной: она получилась резче ожидаемого. Охотник знал Вила слишком хорошо, чтобы неправильно истолковать его усталость, но последнему все равно было не по себе. Он и так виноват перед Хантом, а теперь даже не может выдавить из себя нормальный тон.        - Твоё расположение духа не позволяет насладиться красотой вокруг. très triste — ещё одна пара рук легла на резные перила, чуть заметно грея холодный мрамор. Весенний ветер заставлял рукава мантий слегка трепетать.        - Пожелаешь высказаться за чашкой чая - я к твоим услугам — наблюдая за маленькой птичкой на дереве сада, охотник слегка развернулся к главе.        - Рук, в беседке есть чашки, но нет чая — бесцельно смотря на горизонты Помфьора, выдохнул глава, слабо понимая, о чем они вообще говорят.        - Roi de Poison, у меня всегда есть чай — Вил даже не был удивлен: от его зама можно было ожидать все, что угодно. Усмехнувшись, Шоэнхайт мельком взглянул на собеседника.        - У меня есть чай для диет, для сна, с мятой, с малиной, с боярышником, с цветком лаванды, для пищеварения, с фруктами, с лимоном и на сон грядущий. Какой желаете? — Вил был удивлен. В последний раз чая с малиной не было. Яркую улыбку Ханта выдавали даже звонкие нотки в голосе. Это будничное поведение странным образом успокаивало.        - Я, пожалуй, откажусь — поднял руку Шоэнхайт. Заварить чай было не проблемой для мага, проблема была в другом. Горячий напиток мог согреть тело, но скребущие душу кошки от него не разомлеют.        И снова воцарилась тишина, изредка прерываемая лишь шумом ветра. Она не была комфортной или гнетущей: глава Помфьора думал о словах, которые должен был сказать, а Рук лишь не хотел ему мешать. Зелёные глаза, гуляли от звезды к звезде, давая им обоим возможность собраться с мыслями. Тихий шепот ветра переплетался с шуршанием листвы, будто пытаясь что-то подсказать. Чем дольше они молчали, тем больше Вил хотел сказать, но нужные слова ускользали, оставляя лишь больше сомнений.        - ... Прости — Рук изумленно повернулся. Сейчас он впервые посмотрел прямо на главу. Костяшки сжатых ладоней резко выделялись на фоне чёрных рукавов. Прикусанные губы были бледными даже несмотря на блеск. Хант видел много выражений на этом прекрасном лице: радость, гнев, обиду, зависть, печаль. Но сейчас на душе Шоэнхайта явно было нечто иное. Нечто, терзающее изнутри.        - Я подвел всех. Подвел команду, подвел себя — прерывая повисшее молчание, продолжал низким тоном Шоэнхайт, отстраненно смотря на узоры белого мрамора. Каждое слово давалось все труднее: грудь словно сжимало чувство вины, не давая нормально дышать.        - Но главное... Я разочаровал тебя — Лавандовые пряди слегка блеснули в серебре луны: Вил окончательно отвернулся, не имея сил смотреть на человека, что верил в него до конца и готов был доверить ему свою жизнь.        Тяжесть вновь повисшего молчания давила на плечи главы тяжёлым камнем. Он лично почти отравил того, кто помогал и был с ним несмотря ни на что. Ничтожный, недостойным поступок. Ногти, судорожно впивавшиеся в ладони, ощущались и в половину не так противно и неприятно.        - ..Вил. Зачем ты это сделал? — голос без намека на улыбку звучал якорем, заставляющим потонуть окончательно. Заставляющим тонуть и молча задыхаться без возможности вымолвить и слово. Голос без намека на обвинение или злость заставлял ком встать у горла. Сердце начало биться где-то в ушах. У главы Помфьора не было ответа на вопрос, лишь жалкое оправдание.        - ...Я хотел быть лучшим — голос подрагивал, как два последних фонаря, с трудом заменяющих холодный свет бесстрастной луны: -...жалкое оправдание        Увы, охотник знал его слишком хорошо. Они оба знали - это не было оправданием. Хант видел все усилия, которые глава Помфьора прикладывал ежедневно для выполнения своих целей. Знал сколько раз слезы падали на резной подоконник роскошной спальни того, кто не мог достичь идеала. Рук даже сейчас не мог злиться. Внешне Вил был идеален - внутри восхитителен. Красота души - способность несмотря на тысячи поражений продолжать стремится на самую вершину - именно это покорило Ханта ещё до их встречи.        - ..Почему? — выдернули охотника из размышлений дрожащие ноты прекрасного голоса.        - Почему не кричишь? Почему ты не злишься!? Почему, даже разочаровавшись во мне, ты пришёл сюда? — ком в горле мешал нормально говорить. Колени начали дрожать. Иррациональный страх, что собеседник сейчас развернется и уйдет душил, давя на плечи все сильнее, заставляя глаза слезиться от вины и бессилия что-либо изменить. Он своими руками разрушил всë, и этого не вернуть.        Ханту не потребовалось времени на раздумья: ответ на вопрос пришёл сам собой.        - Я не перестану восхищаться тобой, Roi de poison — Огонь злости на самого себя, обжигал сильнее. Шумно сглотнув Вил все же нашел в себе силы поднять голову. Никто не сказал ему, что он будет на первом месте, никто не сказал, что его простили, но в изумрудных глазах читалось лишь спокойствие и поддержка. Нос защипало, частое дыхание лишь заставило Ханта успокаивающе улыбнуться.        Он не собирался никуда уходить, не собирался оставлять поверженного злодея в одиночестве. Теплая волна благодарности окатила Шоэнхайта, заставляя глаза блестеть в серебрянном свете Луны. Хант должен быть разочарован, должен злиться, должен уйти, ведь идеальный образ разлетелся на осколки. Но он не уходил. Одно это осознание приятно грело изнутри, сменяя жгучую вину.        - Ну же, Poi de poison, слезы ни к чему. Твоя тушь стоит две сотни, будет печально ее испортить — полумесяц улыбки буднично красовался на лице будто ничего и не произошло. Он, пусть и с трудом, засталял поверить, что Вила Шоэнхайта могут так же ценить после всего произошедшего.        - Умеешь же ты испортить атмосферу — усмехнулся, несмотря на свои слова Вил, быстро моргая. Привычка Ханта говорить все, что приходит в голову сейчас даже веселила старосту.        - Сценаристом мелодрам работать тебя точно не возьмут — мягкая улыбка Шоэнхайта заставила сердце Ханта в очередной раз пропустить удар. Ради этой прекрасной улыбки он был готов делать что угодно, даже если его называли странным.        - Poi de poison, позвольте пригласить вас на танец! — рука в черной перчатке была предложена Вилу, которого явно застали врасплох. За все два с половиной года их общения он так и не смог понять, что происходит в голове охотника. Может Хант и сам от себя не ожидал, кто знает.        - Впрочем.. чем черт не шутит. —Чужая рука в мягкой перчатке была удивительно теплой после холодного мрамора.        Лёгким движением шляпа с пером опустилась на резной столик, а искры заклинания завели старинный громофон. Сейчас им не нужно было слов. Танец в Помфьоре - то, что можно сделать с закрытыми глазами. Это показалось главе сумбурной, но неплохой идеей. Вил, вставая в центр круглой беседки, в последний раз взглянул на Рука. Что-то в его улыбке сейчас отличалось: она была теплее, чем обычно, теплее фонарей, висящих на входе в белую беседку, теплее весеннего ветра, сдувавшего пряди с лица. Сейчас здесь были лишь спящие цветы, плывущие облака, молчаливая гладь воды, бесстрастная луна и они двое.        Первый аккорд, зелёные листья унесли в небо первые ноты вальса. Отблески света Луны и фонарей заплясали на ресницах закрытых глаз. Вил полностью отдал себя в чужие руки, позволяя Ханту вести калейдоскоп танца под переливы музыки. Искрящиеся ноты и тянущиеся аккорды двигали лёгкие, как перья, ноги, унося в небо к неспешным облакам. Чужие руки, надёжно ведущие и не позволяющие упасть возвращали назад. Привычные движения танца, подобно весеннему ветру уносили все беспокойства и проблемы далеко к игривым звездам. Остались лишь две тени, неспешно кружащиеся в ночи.        - Сейчас для меня..— голос Ханта струился в тон увядающей мелодии.        - ты прекраснее всех на этом свете, mon chear.        Мелодия остановилась. Сердце пропустило удар. Пурпурные глаза искали на чужом лице насмешку, но безуспешно. Рука на талии держала, не давая упасть. Тёплое дыхание человека, чье признание заставляло сердце остановиться, грело щеку, настолько близко они были. Вил с иронией вспомнил бы похожие сцены из мелодрам в которых он снимался, но в эту минуту мысли покинули его голову вместе с последними нотами вальса.        Ткань воротника мантии, сжатая в ладони. Пшеничные пряди, пощекотавшие лицо. Тепло чужих губ на своих. Секунда изумленного колебания, и охотник ответил на поцелуй, притянув к себе и перебирая прекрасные лавандовые волосы. Всего пара секунд не невинного, но лёгкого касания чужих губ казались часами.        Отстранившись, Шоэнхайт ещё раз взглянул в изящные изумрудные глаза, в глубине которых не было и тени отвращения или отрицания. На главную героиню мелодраммы Вил похож конечно не был, просто все ощущалось так.. Правильно.        - Как думаешь, шутка про французский поцелуй будет уместна? — неспешно выпрямился глава Помфьора, слегка улыбаясь своим же словам. Произошедшее будто ни на что и не повлияло: никто не был особенно удивлен.        - вполне — Хант резво подошел к ажурным краям беседки. Цветок камелии был нежно сорван руками охотника.        - что ты делаешь? — проводив Рука глазами, Шоэнхайт подошел к старому грамофону. Не успел Вил убрать из под иглы старую пластинку, как почувствовал нежное прикосновение к волосам.        - белая камелия — пояснил Хант, довольно улыбаясь своей работе. Вид был неописуемо красив под серебрянной сияющей луной, отражавщейся в пурпурных глазах. Красивее всего была расслабленная улыбка старосты.        - белая камелия на языке цветов - красота... — кошки на душе, казалось, успокоились и будто мурлыкали, грея изнутри.        - это не значит, что цветы сада общежития можно срывать безнаказанно: правила одинаковы для всех. Я решу, что с тобой делать позже.        - любое твое слово, mon chear — промурлыкал охотник, притягивая свою королеву очередным поцелуем