Снимается кино (Дождь из мужиков)

Император У Лэй был молод, если не сказать юн, но уже весьма искушен в придворных интригах и умении манипулировать подданными. Иначе и быть не могло при таком-то воспитателе! Первый советник императора У, Ху Гэ, заслуженно славился изворотливым умом, удивительной проницательностью и умением анализировать поступки людей, что позволяло ему обычно предвидеть их на два-три хода вперед. Именно этот человек в свое время, после героической гибели на поле боя предыдущего императора династии У, старшего брата У Лэя, полководца и воина, смог уберечь малолетнего наследника титула от попыток сместить его с трона путем интриг и даже дворцового переворота. Именно советник Ху приложил все силы, чтобы обучить юного мальчишку-правителя всем хитростям и тонкостям придворного серпентария и умению править так, чтобы комар носа не подточил. И теперь, стоя по правую руку от восседавшего на троне юноши, первый советник Ху Гэ испытывал немалую гордость за своего воспитанника. Впрочем, злые языки утверждали, что не просто воспитанника, уж больно бросалось в глаза внешнее сходство юного владыки и его советника-наставника. Но это пусть на совести злых языков и остается. Сейчас император У сидел на троне в Зале Лилян, Зале Силы, и с любопытством и долей озорства во взгляде наблюдал за очередной словесной схваткой двух своих доверенных лиц, а заодно — за ужасом и восхищением, с которым на процесс смотрели собравшиеся на императорский совет придворные чиновники. А посмотреть, как обычно, было на что. По обе стороны от ступеней, ведущих к тронному возвышению, стройными шеренгами стоял десяток воинов, пятеро в белом и пятеро в черном. Умопомрачительно красивых молодых мужчин, по которым сходили с ума все придворные красавицы (и не только красавицы), включая обитательниц императорского гарема. Что для самого владыки секретом не было, но смотрел он на это философски. Слишком хорошо знал каждого из этой десятки. Избавлены от чар императорских стражей оказались только все три главные наложницы, благородные супруги Бай Лу, Юй Шуйсинь и Чэнь Дулин. Официально в брак император пока не вступал, так что титул императрицы был вакантен. Вот эти трое и делили между собой самого У Лэя в надежде занять это место, и более ни на что их внимания и времени не хватало. Что, впрочем, императора вполне устраивало — наставник Ху давно внушил ему, что управлять всегда легче теми, кто соперничает или враждует. Он и управлял и направлял, причем ни одна из женщин об этом не подозревала. Однако вернемся к императорской тайной страже. Этих людей оставил ему в наследство старший брат. Или наоборот — его, У Лэя, оставили в наследство этим людям. Все они когда-то были отпрысками знатных семей и росли во дворце вместе со старшим принцем, были друзьями его детства. Из них, повзрослевших и отлично обученных как боевым искусствам, так и разным наукам, император-отец и создал тайную стражу наследнику. Своего рода войско особого назначения, которому доверяли исполнять наиболее деликатные приказы. Они были безусловно преданы своему бывшему императору, их брату по оружию, и нынешнего готовы были защищать всеми силами и способами. У Лэй доверял им безгранично. И всех знал лично. Белая Стража, как судачили в народе, позиционировала себя силами света, отличалась высокомерием и вследствие своей «светлости» считала себя вправе вершить справедливость (иногда даже без приказа императора). Отличались Белые особой жестокостью. Черную Стражу обыватели окрестили «силами тьмы», чьи дела не выставлялись напоказ. От светлых отличались по сути только цветом официальных одежд и еще тем, что если Белые вершили казни открыто, то Черные действовали скрытно, под покровом ночи. В высокомерии и холодной жестокости легко составляли конкуренцию Белой страже. Черных в народе называли убийцами, а Белых величали чистильщиками, но и те, и другие играли одну роль — меча возмездия в руке императора. И если Черные убивали молча и без колебаний, то Белым изредка была не чужда дипломатия. Исход, впрочем, почти всегда был тот же. И те, и другие предпочитали не оставлять в живых врагов. Даже побежденных. Несмотря на репутацию, обе Стражи строго соблюдали определенный кодекс чести, мало понятный простым обывателям. Была у них своя особая мораль, пускай и несколько извращенная — просто так, без причины, никогда не убивали, предателей и врагов трона не щадили, своих не бросали, оставаясь до последнего вздоха преданными друг другу, своим идеалам и императору. Установившиеся некогда отношения между членами Стражи оставались незыблемыми и спустя годы, и только крепли. И зиждились они главным образом на абсолютном взаимном доверии и безусловной поддержке. Казалось, что Черные и Белые взаимно презирали и даже ненавидели друг друга, потому что то и дело устраивали потасовки, обычно вызывая гнев императора. Владельцы столичных едален, постоялых дворов и «веселых» домов панически боялись связываться с этими людьми, потому что если кому-то не повезет принимать у себя и тех, и других одновременно, убытки и разрушения были неизбежны. «Чума на обе ваши Стражи!» — вот, что обычно слышали вслед себе любимцы У Лэя. Сейчас, на Большом императорском совете, с правой стороны трона с каменными мордами стояли Белые: отличный воин Чэнь Синсюй, самоотверженный и верный слову; лукавый и хитрый Чэн И с серебряным языком, способный уболтать даже искушенного советника Ху; улыбчивый, с ясными глазами Цзэн Шуньси, который легко мог обаять даже придорожный столб; Ян Сюйвэнь, выдающийся мечник, прямолинейный и честный, и при этом исключительно наблюдательный человек; и, наконец, Ван Синъюэ, искушенный стратег и тактик, всегда старавшийся придерживаться собственных принципов и понятий о чести, праведник — как язвительно называли его «черные», что в какой-то мере соответствовало истине. А слева в лицо конкурентам ухмылялись Черные, бесшабашные, разгульные, развеселые, держать которых в узде мог только их глава: Чэнь Мучи, красавец и повеса с жаркими, как уголья глазами, искусный воин и лучник; могучий и грозный Сяо Шуньяо, способный в одиночку справиться с небольшой армией; лукавый красавец Фан Илунь, отменно владевший как мечом, так и арбалетом, скрытный по природе, но умеющий заболтать кого угодно и выведать что угодно; Чэн Лэй, шпион и разведчик от бога, способный добыть нужные сведения даже у каменной глыбы; и, наконец, главная скрытая сила Черных, интриган, тонкий стратег и тактик Чжан Линхэ, обычно холодный и сдержанный, однако его приступов бешенства боялись даже друзья. Большой Императорский совет был созван с целью решить, что делать с соседями, Великой империей Вэнь, уже многие годы являвшейся угрозой для самого существования империи У хотя бы потому, что вотчина У Лэя размерами уступала соседям раза в три. Император Вэней, Вэнь Цзян, беспрерывно пытался прибрать к рукам земли У, не гнушаясь никакими средствами. Совсем недавно, на празднестве в честь вдовствующей императрицы-матери на У Лэя было совершено наглое покушение — одна из танцовщиц, как потом выяснилось, убийца-смертница из тайной стражи Вэней, выпустила в императора отравленные дротики-иглы. К счастью, глава Белой Стражи Ван Ибо был бдителен и отбил атаку своим Ледяным мечом. А глава Черной Сяо Чжань, обладавший молниеносной реакцией, успел поймать убийцу, обезвредить и лишить возможности раскусить капсулу с ядом. Пытали ее Белые и Черные, впавшие в ярость от наглости врага, совместными усилиями. И она, конечно, раскололась. Глава дворцовой стражи, проморгавший шпионку, был казнен на месте. Попытки убийства император спустить соседу не мог, поэтому сейчас, сидя на троне и подперев подбородок рукой, с интересом наблюдал за разворачивающимся перед ним действием. Главы министерств, другие чиновники свое мнение уже высказали, и оно ничем У Лэя не удивило. Ибо сводилось к одному — «Его Величество мудр! Как решит Его Величество, так и поступим». — Бесполезная толпа, — пробормотал У Лэй, жестом отпуская последнего из выступавших. И повысил голос: — Теперь послушаем, что думают по этому поводу мои верные Белые и Черные Стражи. Прошу, высказывайтесь честно и открыто. — Величество, — склонившись к царственному уху, негромко, так, чтобы слышал только владыка, прошептал советник Ху, — с огнем играешь. Сейчас же свара начнется. Император небрежно отмахнулся. — Пускай себе. Я люблю смотреть на то, как они цапаются. Это… развлекает. Двор слегка съежился, чиновники сгрудились и попытались отступить от трона как можно дальше, когда первым вперед выступил глава Черных, Сяо-мэнчжу. Сяо Чжань был безумно красив, ослеплял невероятно обаятельной и яркой улыбкой, был внешне мягким, общительным, подвижным человеком с совершенно холодным, тяжелым взглядом, которого боялись даже его подчиненные. Глава Черной Стражи на самом деле был коварен, искусен в интригах и смертельно опасен. Сейчас он, с ясной, широкой улыбкой оглянувшись на вереницу чиновников, поставил ногу на ступень трона, чем нарушил все и всяческие правила придворного этикета, оперся на колено локтем и изрек: — Ваше Величество, скажите на милость, зачем вы потратили столько вашего драгоценного времени и внимания на выслушивание этих бесполезных болтунов? — Сейчас болтаешь ты, Сяо-мэнчжу, — усмехнулся император. — Говори по-существу, если есть, что сказать. — Мое мнение вам известно. Увы, но противостоять империи Вэнь в военном плане нам не по силам, поэтому нужно отвечать тем же. — Предлагаешь покушение? — У Лэй даже приподнялся на троне, но сел обратно, ощутив настойчивое давление руки советника Ху. Чиновники зароптали. Но тут же испуганно смолкли под тяжелым взглядом Сяо Чжаня. — Удар исподтишка — метод трусов, — раздался холодный голос. — Впрочем, чего еще можно было бы ожидать от Черной Стражи. И что он изменит? У императора Вэнь Цзяна трое сыновей. — Ван-цзуньшан, — оживился император, — у тебя есть иные предложения? Глава Белой Стражи Ван Ибо, человек невозмутимый, отличающийся ледяной сдержанностью и холодностью к окружающим и абсолютно безжалостный, выступил вперед и склонился перед У Лэем в подчеркнуто уважительном поклоне в полном соответствии с дворцовым этикетом. — Ваше Величество, мне кажется, что после этого покушения мы можем выступать с позиции силы, — прекрасное, словно высеченное из белого нефрита лицо Ван-цзуньшана не выражало ни единой эмоции, кроме легкого, но отчетливого презрения к Сяо Чжаню и его методам. — Благодаря показаниям этой танцовщицы мы вскрыли шпионскую сеть Вэней в столице, и можем открыто предъявить претензии. Стоит отправить в столицу империи Вэнь посольство, а в качестве даров преподнести императору Вэнь Цзяну головы его личных шпионов. — И после такого подарка глава Ван надеется вернуться живым? — Сяо Чжань, поигрывая подвеской из темного нефрита, знаменующей его звание и статус, саркастически приподнял бровь. — Причинение какого-либо вреда послам, открыто прибывшим во дворец Вэнь Цзяна, означает объявление войны. — Ты либо глуп, лао Ван, либо сверх меры наивен, что было бы странно, — насмешливо протянул Сяо Чжань. — Армия империи Вэнь превосходит нашу примерно в три раза. — Вы забываете, глава Сяо, — холодно улыбнулся в ответ Ван Ибо, — что разросшиеся аппетиты императора Вэня давно вызывают открытое недовольство многих соседних государств. Наши соседи не останутся в стороне, против Вэней в случае объявления войны выступит союзная армия, и превосходящие силы будут на нашей стороне. — Ваше Величество! — изумленно покачав головой, глава Сяо обратился к У Лэю. — Не позволяйте себе прислушиваться к мнению этого неумного человека! Идеалисты очень опасные существа, их действия обычно приводят к непоправимым последствиям! — Ты! — из рядов Белой Стражи рванулся Ян Сюйвэнь. — Придержи свой поганый язык! — Сюйвэнь, — окрик Ван Ибо был негромким, спокойным, но Ян Сюйвэнь четко уловил в нем предупреждение. — Прошу прощения, цзуньшан, — он сложил руки в церемониальном жесте и отступил, злобно зыркнув в сторону Черных. Главы Стражей постоянно вступали в жесткие словесные перепалки прямо на глазах императора, чем немало его развлекали. Собственно, именно это происходило и сейчас. У Лэй видел, что несмотря на всю внешнюю невозмутимость, глава Белых едва сдерживался. А глава Черных явно наслаждался, дразня соперника. Они давно воевали за право влиять на императора, для У Лэя это секретом не было. Как и для советника Ху, которому эта возня даже нравилась. Вы же помните, да? Враждующими всегда легче управлять. И невдомек было императору и его преданному советнику, что лукавые Стражи искусно водят их за нос. — Ваше Величество лучше некоторых (острый взгляд из-под бровей в сторону Черных) знает, сколько союзнических договоров было заключено империей У за последнее время, — голос Ван Ибо звучал все так же размеренно и спокойно. — Мы вправе рассчитывать на помощь соседей. Вэньцев ненавидят практически все. И чтобы выступить против них объединенными силами, нужна лишь инициатива. Почему бы не проявить ее? — Чтобы проявлять инициативу, нужны козыри посильнее отрубленных голов, и гарантии попрочнее мифических союзников, — послышался все такой же веселый, но с нотками нетерпения голос Сяо Чжаня. — Ты меня разочаровываешь, лао Ван, я был уверен, что ты умнее и дальновиднее. — Ваше Величество, — теперь Сяо-мэнчжу обращался прямо к императору, — если последовать совету Ван-цзуньшана, посольство будет обречено на смерть, а империя окажется под ударом. Кроме того. Много ли среди чиновников двора и придворных тех, кто готов стать смертником? Обе шеренги чиновников отступили еще дальше от тронного возвышения, стремясь слиться с драпировками зала. — Понимаю, глава Сяо, вы не умеете мыслить вне рамок вашего кругозора убийцы, вам легче решать вопросы мечом, кинжалом или ядом, но цивилизованные люди умеют договариваться иными методами, — в голосе Ван Ибо явственно проступили ядовитые нотки. — О, друг мой Ван Ибо, император Вэнь, подсылающий убийцу прямо во дворец, видимо, настолько цивилизованный человек, что его цивилизованность ускользает от моего непросвещенного взгляда. Твои методы в борьбе с ним бесполезны. — А ваши, глава Сяо, будут настолько продуктивны, что вы готовы рискнуть своими людьми? — Черная Стража не держит трусов, — усмехнулся, поигрывая кинжалом с богато инкрустированной рукояткой, Чэнь Мучи. — Господин Чэнь известен своей приверженностью к решению вопросов путем усекновения головы, — из рядов Белых раздался голос Чэнь Синсюя, и лицо Чэнь Мучи на мгновение исказилось гримасой презрения. — Праведники, — фыркнул он и замолчал, прожигая Синсюя взглядом. — Мне нравится смотреть, как вы пытаетесь мною манипулировать, — император У длинными сильными пальцами поглаживал белоснежные, с тонкой золотой инкрустацией крылья искусно вырезанного из нефрита дракона и слушал аргументы спорящих. — Но попрошу вас убавить градус красноречия. Напомню — решения тут принимаю я. И я уже его принял. — Да, Ваше Величество! — раздался синхронный хор голосов, и обе Стражи, и Белая, и Черная, в едином порыве опустились на одно колено, прижимая кулаки к сердцу. Главы Ван и Сяо, покорно отступив от подножия трона, склонились в церемониальном поклоне. — Прошу простить мою грубость. — Прошу простить мою напористость. Кланяясь, Ван Ибо и Сяо Чжань незаметно для императора и его советника обменялись короткими взглядами. Они добились своего! — Я принял решение, — осторожно отставив в сторону драгоценную и хрупкую нефритовую статуэтку, император У выпрямился на троне. — Мы будем действовать двумя путями одновременно. Ван Ибо и Сяо Чжань синхронно спрятали довольные улыбки в уголках губ. — Господа чиновники, вы свободны. Детали я собираюсь обговорить со своими стражами. *** Покидая Зал Силы, Ван Ибо и Сяо Чжань устроили показательную свару прямо на ступенях императорского дворца. — Господин Сяо, вы были сегодня абсолютно невыносимы. Ваша грубость и бестактность не могут остаться безнаказанными, — несмотря на то, что лицо главы Вана по—прежнему сохраняло холодное и бесстрастное выражение, в глазах плескалось едва сдерживаемое бешенство. — Друг мой Ван, ты серьезно намерен бросить мне вызов прямо здесь? — Сяо Чжань старательно сделал вид, что потрясен таким серьезным нарушением дворцовых правил, запрещающих обнажать оружие в пределах императорской резиденции. — Бесишь. Защищайся! Ледяной клинок Бичень со звоном вылетел из ножен. Сяо Чжань едва успел отбить яростную атаку своим Суйбянем. На ступенях дворца ожесточенно зазвенели мечи. Главы Белой и Черной Стражи, разгоряченные и вышедшие из себя после словесных перепалок, часто вступали друг с другом в поединки на мечах, казавшиеся обывателям смертельно опасными, безжалостными и довольно кровавыми. Для непосвященного взгляда они были именно такими — схватка не на жизнь, а насмерть между непримиримыми врагами, сражающимися за влияние при дворе. Но на самом деле кровь эта была не от опасных для жизни ран, а от тех, что они называли царапинами. И Ван Ибо, и Сяо Чжань в совершенстве владели боевыми искусствами, полностью и абсолютно контролировали и свои эмоции, и каждое свое движение, до мелочей знали манеру боя друг друга, поэтому эти поединки выглядели опасными только для смотревших со стороны. Когда дворцовой охране удавалось их разнять, с немалыми, стоит отметить, усилиями, оба уходили окровавленными и с белыми от бешенства глазами. А потом где-нибудь на постоялом дворе подальше от дворца яростно трахались. Потому что любовниками были давними, еще с юношеских лет. Оба с улыбкой вспоминали, с чего все началось. Как-то напившись в хлам после очередного безрезультатного спарринга, они пришли к соглашению, остававшемуся тайной и для прежнего императора, и для нынешнего. — Давай уже перейдем на ты. — Лучше сразу на мы. Компаньонов наследного принца воспитывали в строжайшем соответствии этикету, поэтому они даже мальчишками обращались друг к другу исключительно на «вы». Переход на «ты» был для них серьезным ритуальным шагом. Это «мы» было нерушимо и живо до сих пор, укрепленное не только братством по оружию. После одной особенно опасной операции, когда Черным пришлось с риском для жизней выручать Белых из западни, они стали названными братьями. И это братство объединяло не только глав. Сейчас к бешеной драке на ступенях дворца присоединились обе Стражи в полном составе. Никто не захотел упустить возможность поразмяться и спустить пар. Ну достали они друг друга на этом совете! Сяо Чжань и Ван Ибо рубились на самом верху лестницы. Ниже, от середины до самого подножия, звенели мечи и сабли, слышались ругательства и язвительные издевательские замечания еще пяти пар бойцов. Чэнь Синсюй, до хруста стискивая челюсти от злости, атаковал Чэнь Мучи, а тот скалил зубы и без устали дразнил соперника, распаляя того пуще прежнего. Чэн И, гибкий, ловкий и хитрый, уворачивался от прямых и убийственно мощных атак Сяо Шуньяо. Впрочем, убийственными они были бы для кого угодно, но не для Чэн И. Они с Шуньяо друг друга стоили! Он безбоязненно отвечал ударом на удар и видел в глазах Шуньяо явное, тщательно замаскированное бешенством удовольствие. Точно такое же, как и у него. Цзэн Шуньси, ловкий и быстрый, активно защищался от атак Чэн Лэя, умевшего не только рубить и колоть, но и запутывать противника обманными маневрами. Шуньси обожал разгадывать его уловки, потому что от природы был любопытен и слыл в обеих Стражах отличным сыщиком. Они с Чэн Лэем были своего рода коллегами и часто, выполняя задания императора, работали вместе. Этот тандем был в высшей степени продуктивен, что, впрочем, не мешало им отчаянно соперничать. Ян Сюйвэнь и Фан Илунь не столько всерьез дрались, сколько развлекались, оттачивая друг на друге новые приемы. Им делить было нечего, да и дружили они давно и прочно. И сейчас участвовали в общем веселье за компанию. И только два человека неподвижно стояли у подножия лестницы, невозмутимо наблюдая за происходящим. Чжан Линхэ и Ван Синъюэ. Переглянувшись, они синхронно пожали плечами — для стратегов Черной и Белой Стражи участие в подобного рода цирке было ниже их достоинства. Их оружием были не мечи, хотя и ими они владели в совершенстве, а интеллект. — Гэ, — негромко позвал своего визави Синъюэ, — пойдем, что ли, подготовимся. А то ведь из дворцовой каталажки этих клоунов выпустят к вечеру зверски голодными. Чжан Линхэ, несколько мгновенией понаблюдав за массовым побоищем и за тем, как к лестнице с двух сторон стекалась вооруженная до зубов дворцовая стража во главе с генералом Чжоу Цзюньвэем, коротко кивнул. — Бедняга Цзюньвэй, — усмехнулся, поворачиваясь к воротам дворца, — вечно он оказывается крайним. — Мы ему компенсируем, — спеша следом, улыбнулся Синъюэ. — Как обычно. *** К нескрываемому и громкому возмущению жителей имперской столицы мужского пола, ближе к ночи Дом утренней росы, лучший дом удовольствий, оказался закрыт. Несколько десятков недовольных, впрочем, толпились поодаль, не решаясь высказать своего возмущения во всеуслышание — охрана Дома утренней росы славилась своей безжалостностью. — У моих девочек сегодня заслуженный выходной, — жеманно ворковала, прикрываясь богато расписанным веером, хозяйка дома госпожа Чжан Цзинтун. — Вы, жеребцы ненасытные, их совсем заездили. Так что расходитесь по домам, нечего тут скандалить. Насчет скандалить она сильно преувеличила – перечить грозной госпоже Чжан, чуть что пускавшей в дело свой хлыст, не решался никто. Никакого выходного у красавиц Дома утренней росы, конечно, не было. То есть в этот вечер и ночь они и в самом деле не работали «по специальности», однако же и не бездельничали. Дом утренней росы, и об этом в имперской столице знали всего несколько человек, принадлежал Белой и Черной Страже, был местом их тайных встреч. Все девицы во главе с госпожой Чжан, все охранники Дома и служки были тайными осведомителями. Их всех в свое время выкупили — кого из рабства, кого с каторги, многих спасли от смерти и нищеты, многих – от звериной жестокости прежних хозяев, и все они служили Белым и Черным Стражам не за страх, а за совесть. На их преданность можно было спокойно положиться. И в этот вечер Дом утренней росы радостно встречал дорогих гостей. На втором этаже, в самых роскошных покоях Дома, обычно скрытых для посторонних глаз, щедро накрытые столы ломились от явств и лучших вин. Блюда и напитки дорогим гостям подносили самые красивые девы госпожи Чжан. Где-то за плотными ширмами лучшие мастерицы Дома играли на пипе, гуцине и флейте дицзы, услаждая изысканными мелодиями слух гостей. А кто были эти гости? Спустив пар и изрядно потрепав друг друга на ступенях дворца, побитые, поцарапанные, но сверх меры довольные собой и противниками, в эту ночь в Доме утренней росы пировали Белая и Черная Стражи. Пировали, а между делом разрабатывали детали предстоящей операции в стане врага, в столице Великой империи Вэнь. Операции, призванной не только утолить справедливую жажду мести за покушение на их подопечного, императора У, беречь и охранять которого Стражи клялись на крови, но и заставить ненавистных Вэней навсегда отказаться от своих кровожадных захватнических планов. Глава Белой Стражи Ван Ибо, немного опоздавший к началу этого пиршества, замер на пороге, окидывая взглядом творившийся беспредел. — Что здесь происходит? — породистая черная бровь взлетела к кромке волос. — Пир! — отсалютовал ему тыквой-горлянкой, до краев наполненной вином, Чэнь Синсюй. Он полулежал, опираясь на колени Чэнь Мучи, и совершенно очевидно был уже изрядно навеселе, потому что не обращал ни малейшего внимания ни на состояние собственной одежды, ни на то, что Чэнь Мучи, привычно скаля в улыбке свои белоснежные зубы, даже не подумал убрать руки с его обнаженной груди. — Разврат, — прищурился Ван Ибо. — Оргия! — Чэнь Мучи, выхватив из рук Синсюя сосуд с вином, лихо опрокинул его в горло. — Эй, мне оставь! Синсюй потянулся отнять тыкву, уронил Чэнь Мучи на себя… Дальше Ван Ибо предпочел не смотреть. Однако попытка отвести глаза от этого непотребства ни к чему хорошему не привела. — Ну хоть кто-нибудь деву облапил бы, так нет же, — словно про себя проговорил Ван Ибо. Прямо перед его немного изумленным взглядом Ван Синъюэ, обычно такой сдержанный и невозмутимый, зажав в зубах крупную красную виноградину, с намерением, не подлежавшим двойному толкованию, склонялся к губам Чжан Линхэ, чья голова покоилась на его коленях. Тот, улыбаясь совершенно безумной, похотливой улыбкой, потянулся навстречу, укусил предложенное лакомство. Виноградина лопнула, сок брызнул на полные губы и подбородок — и Синъюэ принялся тщательно их вылизывать. Линхэ, тихонько постанывая от удовольствия, обхватил ладонью его затылок и притянул еще ближе, втягивая в голодный и жадный поцелуй. — Боги, пускай мне это кажется, — прошептал Ван Ибо. — Надеюсь, хотя бы в общих чертах стратегию они разработали. Синъюэ, оторвавшись от губ Линхэ, отзеркалил безумную улыбку последнего. — Безнадежно пьян, — констатировал Ван Ибо. — Оба пьяны. Словно в подтверждение того, что нет, не кажется, откуда-то слева до ушей Ван Ибо долетел сладострастный стон. Покосившись почти против воли, он увидел, как Шуньяо с распущенной волнистой гривой густых волос и в одежде, находившейся в полном беспорядке, покрывал жадными поцелуями обнаженную грудь Чэн И. Разглядев, что грудь эта покрыта не только боевыми шрамами, но и бордовыми следами засосов, Ван Ибо поспешил отвернуться. Нет, он не страдал излишней скромностью, да и тот факт, что бойцов обеих Страж связывают, мягко говоря, не только братские отношения (в конце концов, все они вместе выросли и тайн друг от друга у них давно не было), однако этот групповой разврат был способен смутить кого угодно. — Я все понимаю, — сохраняя на лице каменную невозмутимость, пробурчал Ван Ибо, — но обязательно заниматься всем этим на глазах друг у друга? — Заводит, — Фан Илунь шало и озорно блеснул глазами и еще плотнее прижал к себе растрепанную голову Сюйвэня, покрывавшего поцелуями его шею. Сюйвэнь, на секунду оторвавшись от своего увлекательного занятия, покосился на главу Белой Стражи и отважно показал ему средний палец. — Моралист нашелся. Имеем право! Никто не знает, в каком составе мы вернемся от Вэней. — Вэнь-Вэнь, язык прикуси, — раздался веселый голос Сяо Чжаня. – Вернемся в том же составе, в котором уйдем. Все поняли? — Сяо-мэнчжу, не читай нотаций. Лучше делом займись, а то Ван-цзуньшан тут уже всем надоел! — Цзэн Шуньси залпом допил вино и упал спиной в объятия хохочущего Чэн Лея. — О-о, Ван-цзуньшан, — проворковал Сяо Чжань, делая скользящий шаг к Ван Ибо, — наконец-то ты пришел. Я устал ждать. Что тебя задержало? На скуле Сяо Чжаня красовался смачный кровоподтек — это Ван Ибо в азарте драки заехал ему по лицу рукоятью Биченя. Сяо Чжань перехватил взгляд Ван Ибо и растянул губы в усмешке: — За это ты мне заплатишь. Он крепко ухватил Ван Ибо за запястье и втянул в боковые покои, отделенные от общего зала плотными ширмами. — Надо же, — ухмыльнулся тот, высвобождая из захвата руку и вжимая Сяо Чжаня спиной в задрапированную алым колонну, — ты не совсем бесстыжий. — А ты думал, что я завалю тебя прямо там, у них у всех на глазах? — Сяо Чжань, блестя глазами и облизывая губы, вжался в него бедрами. — Или… мечтал? — Еще чего, — Ван Ибо наконец улыбнулся. — Советами замучают. Сяо Чжань как завороженный смотрел, как от этой улыбки раскалывается фирменная маска ледяной холодности, которая, казалось бы, приросла к лицу Ибо. — Знал бы ты, как ты красив, когда улыбаешься, — Сяо Чжань, едва касаясь, погладил его по щеке. — Если я улыбнусь на императорском совете, боюсь, У Лэй лишится всех чиновников разом. — Еще чего, улыбаться всем подряд! Я хочу, чтобы ты улыбался только мне. Только мне, слышишь? И Сяо Чжань с тихим стоном накрыл губы Ибо своими. Ибо ответил на поцелуй мгновенно, жадно, голодно, застонав в ответ, когда Сяо Чжань задел зубами ссадину на нижней губе. — О, гляжу, и тебе от меня досталось, — проведя по разбитой губе языком, мурлыкнул Сяо Чжань. — Что ж, давай начнем сводить счеты. Ибо с легким нажимом костяшками пальцев провел по синяку на скуле, усмехнулся, выслушав, как Сяо Чжань с шипением втянул сквозь зубы воздух, жестко накрыл губами его губы и настойчиво стал подталкивать к стоявшему в алькове футону. — Такой нетерпеливый, — Сяо Чжань слегка прикусил его за нижнюю губу. – Я так люблю, когда ты теряешь терпение. Жаль, что это случается так редко! Ты безумно возбуждаешь, когда молча бесишься. — Сделай милость, заткнись и раздевайся. Сяо Чжань вывернулся из его рук, расхохотался и одним движением сбросил с плеч богато расшитый серебром черный ханьфу. Под которым ничего не было. Ибо тихо зарычал, ухватил это гибкое, жилистое и сильное тело поперек и закинул на футон. — Доиграешься. — Жду не дождусь. Ван Ибо отступил на шаг и стал быстро раздеваться, а Сяо Чжань, бесстыдно раскинув свои длинные ноги и поглаживая себя, не спускал с него голодных глаз. Картина была настолько возбуждающей, что завязки на нижних штанах Ибо от нетерпения просто порвал. Навис над лежащим навзничь Сяо Чжанем, коленом раздвинул его ноги еще шире, устроился между бедер, легко, едва касаясь проскользил членом по члену, вызвав у Сяо Чжаня низкий горловой стон. От этого звука у него по спине побежали мурашки, он зажмурился от предвкушения. — Давай уже, чего ждешь, — прошипел Сяо Чжань, пихая его пяткой. Соблазн взять то, что так охотно предлагали, был велик, однако Ибо под возмущенные ругательства сел на пятки и принялся разглядывать распростертое перед ним тело. — Чего ты ждешь?! — Решаю, с чего начать. — Решай быстрее. Длинный, перевитой набухшими венами член дернулся, роняя на живот каплю смазки. — О! Ибо поудобнее устроился между разведенных бедер и с присущей ему методичностью принялся целовать и вылизывать вздрагивавший, покрытый броней мышц плоский живот. Сяо Чжань, потерявшийся в ощущениях, вынул шпильку из гуаня и запустил пальцы в рассыпавшиеся тяжелые шелковые пряди, приятно щекотавшие кожу. Тщательно перецеловав каждый цунь кожи груди и живота, тщательно вылизав крупные коричневые соски, перевозбужденные так, что царапали язык, Ибо, отстранившись на короткое мгновение, склонился к паху, занавесившись черной гривой волос, и обнял губами навершие члена. Сяо Чжаня выгнуло тугой дугой, с губ сорвался низкий, вибрирующий стон, в стиснутых кулаках затрещали шелковые покровы. — Да-а-а… Ибо улыбнулся и принялся отсасывать, обхватив ствол ладонью. Ладонь мечника была украшена мозолями, и это ощущение сильной, широкой, шершавой ладони на его члене заставляло Сяо Чжаня буквально сходить с ума. С его губ рвался уже не стон, а крик. И в ширму с той стороны врезалось что-то тяжелое. — Сяо-мэнчжу, ори потише! — Нет, — возразил другой, тоже не сильно трезвый голос, — ори погромче, нам не слышно! — Ван-цзуньшан, заставь его сорвать голос! — Давай, глава Ван, мы в тебя верим. Ван Ибо выпустил изо рта член, уткнулся лбом Сяо Чжаню в живот, переводя дыхание и стараясь овладеть собой. — Я сейчас выйду — и кому-то сильно не поздоровится! Из—за ширм раздался дружный гогот. — Не надо, бао, не выходи. Не пугай народ. Мне станет одиноко, а у них ты вызовешь комплекс неполноценности своим.. гхм… орудием. Сяо Чжань ржал, не скрываясь. — Все Черные бесстыжие и развратные твари, — давя улыбку, пробурчал Ибо и вернулся к прерванному занятию. — Да, да-а-а, так! Еще! — задыхался Сяо Чжань, путаясь сильными пальцами в распущенной густой гриве Ибо. Ибо увеличил темп и усилил нажим, и вскоре был вознагражден низким, как наждаком прошедшимся по нервам стоном-вскриком: — Да!!! Сяо Чжань, бурно дыша, откинулся на подголовные валики. На длинной, закинутой назад шее судорожно дергался кадык. Ибо, облизав губы, смотрел на эту картину, его член дергался как живой. Возбуждение было таким сильным, что становилось больно. Он потянулся коснуться себя — и немедленно получил по рукам. — Не сметь! Это мое! Сяо Чжань сильно толкнул его в плечи, Ибо, потеряв равновесие, рухнул на спину, а его изнывавший от недостатка внимания член мгновенно, до корня погрузился в жаркую влажность умелого рта. Ибо, забывшись, прикусил зубами уже раненную губу, сдавленно застонал. И тут же оборвал себя. — То есть ты решил во что бы то ни стало молчать? — выпустив изо рта член, сердито спросил Сяо Чжань. Ибо ничего не ответил, только до боли выгнул шею и сжал челюсти. Шелковое покрывало в его кулаке затрещало и порвалось. — Варвар, — фыркнул Сяо Чжань. И снова нанизался ртом на пульсирующий от прилива крови член. Головка почти уперлась в горло, он хмыкнул, Ибо еще сильнее закусил губу, потому что от вибрации его член напрягся еще сильнее. Он всеми силами старался оттянуть разрядку, но Сяо Чжань, слишком хорошо знавший его и его тело, улыбнулся и сделал то, против чего Ибо никогда не мог устоять. Плотно обхватив губами только головку, щекотно обвел языком уздечку — Ибо крупно затрясло, а когда Сяо Чжань пропустил член за щеку, головка уперлась в теплую влажность изнутри, язык плотно прижал ее — и вся выдержка Ибо изменила. Не сумев удержать крик, он что есть силы укусил себя за край ладони. Поздно. Из-за ширмы раздался очередной взрыв гогота и крики: — Сяо-мэнчжу, ты велик! Ты заставил орать нашу ледышку! — Слава главе Сяо! — Сволочи, — прохрипел, проморгавшись, Ибо. — Угу, — Сяо Чжань лежал щекой у него на животе, сыто жмурился и усмехался как всегда, когда ему удавалось заставить Ибо потерять контроль. — Но они же наши сволочи. Родные. — Мгм. Ибо прочистил горло и громко произнес: — Сейчас я приведу себя в порядок, выпью вина, выйду и устрою кое—кому взбучку. — Страшно-страшно! Мы разозлили грозного лао Вана! — Лао Сяо, спаси! Защити! И дружный гогот. — Вообще от рук отбились, — пробурчал Ибо, пряча улыбку. — Эй, вы, там, весельчаки и смельчаки! — Сяо Чжань оторвал голову от такого теплого и удобного живота. — Мы ведь в самом деле сейчас выйдем и проверим, какие планы вы успели составить. И если что-то нас не устроит, держитесь. — Ой. И за ширмами послышалось шевеление, шорох одежды, негромкие возгласы и переругивания. — Дадим им время? — Ибо покосился на темную макушку, снова устроившуюся у него на животе. — Мгм. — Это моя реплика. — Мгм. Голос Сяо Чжаня прозвучал немного сонно. Ибо с улыбкой откинулся на подголовные валики, запустил в спутанные волосы своего чжицзи пальцы, помассировал затылок, выслушал довольное мурлыканье и веско проговорил, обращаясь к ширмам: — Полчаса. У вас есть полчаса. Затем наступит время расплаты. — Синъюэ! Линхэ! Шевелитесь! — прошипело сразу несколько голосов. Ван Ибо удовлетворенно улыбнулся и позволил себе задремать. Животу под щекой Сяо Чжаня и руке в его патлах было тепло и уютно. Его легкое дыхание тоже согревало и убаюкивало. На Ибо снизошла благодать, и веки опустились сами собой. За ширмами раздался подозрительный шорох. — Чего они там? — Спят. — Настолько друг друга затрахали? — Я все слышу, — неразборчиво пробормотал Сяо Чжань. Из-за ширм донеслось совершенно неприличное для столь грозных воинов хихиканье. И все стихло. Сяо Чжань напряг слух — стал слышен негромкий бубнеж. «Ага, наконец-то за дело взялись». Он удовлетворенно вздохнул и тоже позволил себе задремать. *** Над тактикой и стратегией предстоящего авантюрного визита в империю Вэнь трудились до самого утра. То, что в итоге общими усилиями набросали в первом приближении, подверглось безжалостной вивисекции со стороны обоих глав и получило предварительное одобрение. Оставалось только доработать детали. Действовать решили по двум направлениям — посольство с «подарочками» императору Вэнь Цзяну выдвигалось открыто, с участием Белой Стражи, а теневую поддержку и силовые операции брали на себя Черные. Первые отчаянно рисковали жизнями, вторые должны были своими действиями максимально ослабить позиции Вэней. Ну и нужен был отвлекающий маневр и некая страховка. — Нам нужен брат Чжоу с его армией, — помяв переносицу, переглянувшись с Ван Синъюэ и получив в ответ согласный кивок, глубокомысленно проговорил Чжан Линхэ. — Будет вам генерал Чжоу. Да-цзян Чжоу Цзюньвэй до того, как выбрать военную карьеру и добиться положения главнокомандующего императорской армией, рос и тренировался вместе со Стражами, поэтому его и считали братом и доверенным лицом. В Дом утренней росы он по первому зову явился на рассвете, вошел в покои, окинул немного изумленным взором творившийся там разгром, поднял брови: — У вас тут драка была? Не надоело? — У нас тут, брат Чжоу, была грандиозная попойка, — подмигнул ему Чэнь Мучи и заработал подзатыльник от Синсюя. Мучи явно собирался сказать что-то еще, но ему зажали рот. Не помогло. Потому что реплику продолжил Фан Илунь. — Попойка, плавно перешедшая в оргию, — он солнечно улыбнулся и поиграл бровями. — Пошляк, — Чжоу Цзюньвэй сделал вид, что плюется, но глаза его смеялись. Он слишком хорошо знал повадки своих собратьев. — Рассказывайте, зачем вам понадобился я. План действий, в который его посвятили, вызвал у него вполне предсказуемую реакцию. — Искренне надеюсь, что все вот это вы придумали, предварительно протрезвев. Лао Ван, лао Сяо?.. Ван Ибо пожал плечами, а Сяо Чжань небрежно махнул рукой. — На трезвую голову мы бы такого не придумали. Увидев выражение лица да-цзяна, засмеялся. — Да шучу я! Авантюра, согласен, но в том и прелесть. И немалый шанс на то, что она удастся. Ты сомневаешься в талантах наших стратегов? Чжоу Цзюньвэй внимательно оглядел Чжан Линхэ и Ван Синъюэ, задумчиво покивал сам себе и задал следующий вопрос. — Так зачем вам я? — Ты и твоя армия будете нашей страховкой, — Ван Ибо поднял на него глаза. — Вы предлагаете моим войскам атаковать столицу империи Вэнь? — во взгляде да-цзяна было только искреннее любопытство. — И где потом я возьму новые? — Никаких прямых действий, брат Чжоу, — вступил в разговор Линхэ. — Выдвинетесь к границе скрытно, небольшими отдельными группами. — Скрытно? — Всю шпионскую сеть Вэней мы уничтожили, — невозмутимо добавил Синъюэ. — Донесений из нашей столицы Вэни не получат, а по пути следования дорогу вам почистят. К тому же твои силы пойдут разными путями. — То есть? — Удалось разведать ключевые пункты шпионской сети, и наши братья из Черной Стражи пойдут впереди твоих сил, расчищая путь, — Ван Ибо склонился над картой, показывая предполагаемый маршрут. — Вычистить всю сеть, конечно, не удастся, но уверен – сведения до императора Вэня дойдут с большой задержкой. — Хорошо, ладно, допустим, — задумчиво разглядывая карту, Чжоу Цзюньвэй почесал бровь. — В чем смысл этих маневров? — На границе с Вэнями будет несколько пунктов сбора — с этим ты определишься сам, мы лишь предоставим информацию о расположении приграничных гарнизонов Вэней и их численности, — где ты разместишь войска так, чтобы их заметили. Будешь проводить нечто вроде маневров. Надеемся, Вэнь Цзян клюнет и отведет из столицы часть гарнизона во избежание нападения. Нам будет легче там действовать. — Есть и еще задача для твоих солдат, брат Чжоу, — Сяо Чжань закинул руку на плечо генералу. — У тебя же есть тренированные лазутчики. Им вместе с частью моих Стражей придется в нужный момент пробраться в лагеря вэньцев и (он сделал характерный жест, проведя ребром ладони по горлу) вырезать как можно больше солдат. И особенно офицеров. — Это почти прямое объявление войны. — Нет. К тому моменту мы в Даляне уже будем владеть инициативой, и императору Вэню просто не на кого будет положиться, — кровожадно оскалился Шуньяо. — Мы обезглавим его армию. — Так, деталей ваших операций я знать не хочу, — потряс головой генерал Чжоу. — Но… Для маневров армии нужен указ императора. При этих словах Чэн И с поклоном протянул Цзюньвэю свиток. — Прошу. Развернув его и бегло просмотрев, Чжоу Цзюньвэй присвистнул: — Неограниченные полномочия? Чем вы опоили У Лэя и как это допустил советник Ху? Стражи дружно переглянулись, перемигиваясь. — Наши среброязыкие И-гэ и Лунь-гэ так запутали советника своими речами, что он пришел к выводу — вся эта идея, которую ты назвал авантюрой, принадлежит его блестящему уму, — левый край рта Ван Ибо приподнялся в намеке на улыбку. — И он не разгадал ваши манипуляции? — генерал смотрел с восхищением. — Не в первый раз, — поигрывая нефритовой подвеской с символикой Белой Стражи, усмехнулся Цзэн Шуньси. — Советник Ху мужик, конечно, умный и проницательный, но слишком уж уверен в собственной непогрешимости. А наши умники давно научились нажимать на нужные… мгм… акупунктурные точки, чтобы побудить его принять нужное нам решение. А У Лэй его почти всегда слушается. — Хотя, если честно, мне иногда кажется, — Ян Сюйвэнь задумчиво пожевал губу, — что он видит и понимает больше господина Ху, и поддерживает нашу игру. Ну по моим наблюдениям. — Поддерживаю, — согласно кивнул Чэн Лэй. — Я тоже замечаю такое. Старина Ху становится слишком осторожным, а нашему юному владыке это не всегда по вкусу. — Вы опасные люди, — уважительно покачал головой да-цзян. — Это для тебя открытие, брат Чжоу? — Чэнь Мучи без всякого почтения оперся на плечо генерала. Чжоу Цзюньвэй шутливым жестом скинул его руку. — Когда я долго с вами не общаюсь, начинаю об этом забывать. — Что тебе мешает общаться с нами чаще? — Мучи, отстань от брата Чжоу, — Синсюй оттащил весельчака, — он серьезный человек, обремененный высоким званием и семьей. Ему не до наших забав. — К тому же, — Сяо Чжань легко коснулся плеча генерала, — тебе лучше держаться подальше от нашей компании. — М? — вопросительно промычал Чжоу Цзюньвэй. — Репутация, — развел руками глава Черной Стражи. — Хотя мы всегда рады тебя видеть. — Рассвело, друзья мои, — кинув взгляд на прикрытые плотными занавесками окна, сквозь которые все равно пробивались солнечные лучи, потянулся всем телом Шуньяо. — Закругляемся. — Но сначала завтрак! Госпожа Чжан! — Ван Ибо хлопнул в ладоши. — Все давно готово, глава Ван, — на пороге покоев с поклоном возникла хозяйка Дома утренней росы. — Девочки накрыли трапезу внизу. *** Разработанный общими усилиями план действий, но без некоторых деталей, был представлен на суд императора У и советника Ху. Указ указом, но лишний раз получить одобрение своим действиям, часть из которых будут носить судьбоносный характер, лишним не было. Кроме того, предстояло назначить того человека, которому придется рискнуть жизнью в роли посла. Выбор сложный, однако вопрос разрешился сам собой. Быть участником этой смертельно опасной авантюры вызвался Ло Юньси. Незаконнорожденный сын старого императора, прижитый им на стороне во время военного похода, которого, тем не менее, признали несмотря на низкое происхождение. Парень был умен, красив, сметлив, император ему благоволил и даже пожаловал титул цзюньвана. Злые языки поговаривали, что его могут и вовсе объявить наследником трона (во что У Хаоцзэ, старший из законных сыновей, не верил), но кому-то этот слух испортил аппетит. Во время традиционной императорской охоты на цзюньвана Ло было совершено покушение. Насмерть перепуганная лошадь понесла, оступилась на крутой горной тропе — Ло Юньси чуть не разбился насмерть. Жив остался, но с тех пор сильно хромал. Хромота лишила его не только гипотетической возможности наследовать трон, но и дальше заниматься боевыми искусствами, в чем он был на диво хорош. Он практически полностью удалился от двора, бывал там исчезающе редко, несмотря на то, что и У Хаоцзэ, и позже У Лэй ему открыто симпатизировали. Белая и Черная Стражи расследовали покушение, исполнителя нашли, но допросить не успели — он откусил себе язык. Были довольно серьезные подозрения на предмет того, кому понадобилось устранить Юньси, однако доказать ничего не смогли. И вот сейчас этот человек, тяжело опираясь на руку своего личного стража Лю Юйнина, возвышавшегося над цзюньваном почти на полторы головы, стоял у подножия трона. Он попытался согласно этикету опуститься на колени и совершить земной поклон, но его остановил испуганный окрик императора: — Брат! Не смей! Ло Юньси благодарно кивнул, пряча улыбку — все же У Лэй, несмотря на свое положение, все еще оставался мальчишкой, не научившимся толком прятать свои чувства. Хотя стоит отдать ему должное – открытым он бывал только с теми, кому доверял. Сейчас в Зале Силы, кроме Ло Юньси, Лю Юйнина, самого У Лэя и советника Ху, находились только двенадцать Стражей. Людей, которым император доверял, кажется, даже больше, чем себе. — Ваше Величество, — слегка переломившись в пояснице, обратился к императору У цзюньван, — прошу вашего высочайшего дозволения возглавить посольство в империю Вэнь. — Ты… Ты отдаешь себе отчет в том, насколько это опасно? Вы все рискуете оттуда не вернуться! Ну ладно они, — император дернул головой в сторону стоявших поодаль Стражей, — они, кажется, думают, что они бессмертные! Но ты?! — Они не боятся смерти, и я тоже, — Ло Юньси уважительно поклонился Стражам. – Они верны Вашему Величеству и памяти вашего августейшего брата. И я тоже. Он сделал секундную паузу, поморщился и продолжил: — Из-за моей травмы я не могу быть полезен вам иным способом, но хочу послужить на благо государства. — Ты хоть знаешь, в чем заключается их идея? — жалобно спросил У Лэй, игнорируя осуждающий взгляд советника. — Нет, — улыбнулся Юньси, — но надеюсь, меня введут в курс дела. — Я очень хочу тебе запретить участие в этой авантюре, но… Не могу. — Ваше Величество, — из шеренги Стражей выступил Сяо Чжань, — мы считаем, что лучшей кандидатуры нам не найти. И мы чрезвычайно ценим решимость и самоотверженность цзюньвана. В этими словами Сяо Чжань опустился на одно колено перед Ло Юньси и прижал кулак к сердцу. Следом синхронно этот жест повторили все Стражи. — Благодарим цзюньвана Ло за его решимость и верность, — раздался стройный хор. После такой демонстрации единства императору просто не оставили выбора. — Хорошо, — устало проговорил У Лэй. — Дай мне слово, что будешь осторожен. — Даю, — склонил голову Ло Юньси. — Вы! — У Лэй повернулся к Стражам,в число которых включил и Лю Юйнина. — Поклянитесь, что вернете мне брата живым. Одного я уже потерял, не хочу потерять и второго… — Клянемся! — снова раздался дружный хор, в который влился и голос личного стража цзюньвана. — Ваше Величество, — укоризненно произнес Ло Юньси, — не надо связывать им руки. Я принял решение, нисколько не обманываясь на тот счет, что могу не вернуться. Как и каждый из них. Отправляясь вместе с ними, я не имею права чем-то от них отличаться. — Ты будешь со мной спорить?! – У Лэй грозно сдвинул брови. Но никого этим не напугал. — Лю Юйнин! — Да, Ваше Величество? — гигант-страж склонил голову. — Головой отвечаешь. — Слушаюсь, Ваше Величество, — Юйнин сложил руки в церемониальном жесте. — А ничего такое подспорье нам будет, да, Ван-цзуньшан? — громким шепотом, нисколько не стесняясь того, что его слышат, проговорил Цзэн Юньси. Лю Юйнин, сохраняя совершенно каменное выражение лица, украдкой показал неприличный жест. По шеренге Стражей пронесся сдержанный смешок — реакция им понравилась. — Чувствуется — наш человек, — пробормотал себе под нос Чэн Лэй. — Знаю я этого парня, — добавил Фан Илунь, — лишним точно не будет. Поскольку посольство носило практически официальный характер, в сопровождающие было выделено два десятка лучших мечников и лучников из числа дворцовой гвардии, отбирали которых лично Ван Ибо и да-цзян Чжоу. После визита к императору все участники предстоящего похода заперлись в поместье Белой Стражи, чтобы внести последние штрихи в план действий. Ведь выполнять поставленные перед каждым задачи им было нужно строго согласованно. Малейший сбой – и они не только погибнут все, но и империя У окажется на грани краха. Проиграть они не имели права. Они еще не поквитались с императором Вэней за гибель их друга и брата, императора У Хаоцзэ, человека, полностью соответствовавшего своему имени — чистый, сверкающий. И Белая, и Черная Стражи до сих пор не простили себе, что не уберегли его. Но Хаоцзэ лично приказал им охранять младшего брата, словно чувствовал, что назревает попытка дворцового переворота. Переворот они предотвратили. Младшего уберегли. Старшего — нет. И это была незаживающая рана в сердцах могучих, суровых и безжалостных к врагам мужчин. Ло Юньси и Лю Юйнин с немалым удивлением обнаружили среди заговорщиков да-цзяна Чжоу, что только усилило их уважение. А, оказавшись посвященными в детали этой многоступенчатой операции, осознали, насколько тщательно и скрупулезно был разработан план, и прониклись глубоким почтением к талантам стратегов Стражей, Ван Синъюэ и Чжан Линхэ. — Прошу вас, господа Стражи, дайте мне максимально детальные инструкции, как действовать, чтобы я ненароком ничего вам не испортил, — Ло Юньси, на шаг отступив от стола, на котором была расстелена подробная карта и схемы предстоящих операций, сложил ладони в церемониальном жесте и низко поклонился. — Ваше Высочество, — поморщился Сяо Чжань, — не смущайте наших людей церемониями. Вы теперь один из нас. По крайней мере на какое-то время. — Один из вас? Тогда сделайте милость, не называйте меня Высочеством и не обращайтесь на «вы». Ван Ибо и Сяо Чжань переглянулись. — Шуньси, тащи вино. Когда ароматное османтусовое вино было разлито по чашам, Ван Ибо коротко кивнул Сяо Чжаню, тот, кивнув в ответ, высоко поднял свою: — Принимаем в наши ряды брата Ло Юньси и брата Лю Юйнина! Да будет наше братство непоколебимым! Чаши сдвинулись над столом под дружное «Да будет!». Ло Юньси почувствовал, что его ресницы становятся влажными. — Ты вошел в братство Стражи, — фамильярно хлопнул цзюньвана по плечу Фан Илунь. Лю Юйнин, не привыкший к тому, чтобы с его подопечным обращались столь бесцеремонно, дернулся было его руку перехватить, но получил внезапный отпор. — Так, да? – прищурился. Пару минут собравшиеся с легким удивлением наблюдали рукопашную между Юйнином и Илунем. Тайцзы оба владели в совершенстве, и драка могла бы продолжаться еще долго, если бы у генерала Чжоу не истощилось терпение. — Хватит! – гаркнул он, вонзая в пол между противниками свой меч. — Нин-эр, — Ло Юньси, наблюдавший за импровизированной дуэлью с улыбкой, коснулся плеча своего стража, — привыкай к свободе нравов. Мы больше не во дворце. — Вот-вот, — осклабился Илунь, — а то каждый раз сражаться с тобой будет утомительно. Но ты хорош, признаю. Мир? И он протянул Юйнину ладонь. Тот секунду рассматривал предложенное, а потом протянул в ответ свою. — Слышал, что Стражи отличаются высоким самомнением, но не ожидал, что настолько. Хорош? Я лучший! — О, — загомонили разом и Белые, и Черные, — это мы еще поглядим! — Прекратить, — тихо, с явной угрозой в голосе проговорил Ван Ибо. – Детский сад какой-то. — Не лишай мальчиков развлечений, — Сяо Чжань одарил всех своей яркой улыбкой. — Мальчики, путь впереди долгий, успеете еще помериться… мгм… самолюбиями. Стражи, легко считав оставшееся не произнесенным, дружно заржали. — Дьявол, мне тут нравится, — пробормотал Юйнин так, чтобы слышал только Юньси. *** Первыми, в ночь, уходили Черные. Обе Стражи в полном составе собрались в казармах. — Никому не надо напоминать, какую ответственность мы взвалили себе на плечи, — тихо, но веско проговорил Ван Ибо, стоя в центре круга. — Мы не имеем права даже на малейшую ошибку. — Лао Ван, не парь мозги, тут собрались не дети, — Сяо Чжань легко тронул его за локоть. — Мы все понимаем, что ты… что вы все волнуетесь и переживаете за нас, но мы ведь не раз и не два выполняли рискованные задания. — Я знаю, — Ван Ибо закусил губу, тут, перед собратьями, не было необходимости скрываться за привычной ледяной маской, — просто… Тревожно. Будьте максимально внимательны и осторожны. — Вы тоже. Еще неизвестно, кому из нас грозит большая опасность. Мы-то в тени, это вы на свету. — Довольно! — сердито буркнул Шуньяо. — Вина! Наполнив чаши, встали в круг, тесно касаясь друг друга плечами. — За Небо! За Землю! За империю У! — раздался дружный хор, и к небу поднялись руки с зажатыми в пальцах чашами. — За погибших собратьев! Вино полилось на землю. — За нас, всех вместе и каждого в отдельности! Чаши со звоном сдвинулись в центре круга, все дружно, одним глотком выпили вино. — За удачу! Чаши полетели в землю и разлетелись мелкими брызгами. После коротких объятий Черные во главе с Сяо Чжанем вскочили в седла и растворились в ночи. — Да хранит вас 1Гуаньди, — тихо проговорил вслед Ван Ибо. Ло Юньси, Лю Юйнин, Белая Стража и охраняемый караван отъезжали из императорской столицы открыто, с помпой, среди бела дня, с развернутыми знаменами империи У. У Черных была фора в пять дней перед тем, как следом выдвинулись войска Чжоу Цзюньвэя. И только через пару дней после армии в путь двинулось само посольство. И пути назад ни у кого больше не было. *** Посольство двигалось открыто и неспешно, делая довольно частые остановки на постоялых дворах и почтовых станциях, принадлежавших обеим Стражам. Что владели ими и Белые, и Черные, мало кто знал, как и мало кто знал, что свои операции обе Стражи обычно проворачивали вместе. О некоторых аспектах этого взаимодействия не был в курсе даже сам император У, потому что как говорится — многия знания, многия печали, а у юного владыки и так проблем было невпроворот. От некоторых его и освобождали Стражи, никак этого не афишируя. На каждой остановке Ван Ибо получал сведения о продвижении армии генерала Чжоу посредством почтовых соколов. Голубей Стражи не держали, соколы, особенно хорошо обученные, были и быстрее, и умнее. Да—цзян Чжоу, в свою очередь, имел полную и быструю информацию о действиях Черной Стражи, расчищавшей путь войску. Ван Ибо, отмечая на карте положение армии, таким образом понимал и результат работы Черных. Для посольства путь чистить не требовалось, оно ведь шло не таясь, хотя цель его и средства, которыми эти цели планировалось достичь, не афишировались. Для широкой публики и императорского совета послы шли заключать мирный договор и везли богатые дары. Эти самые «богатые дары» в виде отсеченных голов вэньских шпионов ехали в повозке, упакованными в специальные ящики, позволявшие беречь от разложения. Видимо, весть о том, что караван везет какие-то ценности, и вынудила некие отчаянные головы устроить засаду. Тревогу объявил Ян Сюйвэнь, чьей интуиции и обостренным инстинктам Белые доверяли безоговорочно. Он возглавлял вереницу всадников. Когда он резко осадил коня и поднял кулак, что означало «Внимание! Опасность! Всем стоять!», все замерли. — Что? – Ван Ибо, толкнув пятками своего жеребца, подъехал вплотную. — Слишком тихо. Так бывает, когда опытные люди готовят засаду. Они обычно заранее разгоняют птиц, способных выдать их местонахождение. — Всем предельное внимание, — спокойным голосом скомандовал Ван Ибо. – Защищать цзюньвана и груз. — Меня не надо защищать, — Ло Юньси и не подумал укрыться за щитами солдат, а напротив, выехал вперед. — Я не могу махать мечом, но я отлично стреляю. Нин-эр, арбалет. Лю Юйнин передал ему небольшой арбалет диковинной формы, Ван Ибо и Ван Сюйвэнь вопросительно подняли брови. — Моя собственная конструкция, — не без доли гордости заявил Юньси. – Многозарядный. Обо мне не тревожьтесь — Нин-эр отличный мечник. Себя берегите и охраняйте груз. — Чэн И, Цзэн Шуньси! — Здесь,глава. — Синъюэ, карту. Где, по вашему мнению, ждать нападения? — Вот тут, — три пальца одновременно ткнули в точку на карте, где дорога, которой они следовали, поворачивая к реке, шла через лощину. — Хоу Лоу! — Здесь, глава Ван, — к Ван Ибо подъехал совсем еще молодой парень в офицерской форме, которого генерал Чжоу отрядил командовать сопровождением посольства. — Вышлите вперед небольшую разведку, проверьте это место. А мы пока сделаем короткий привал. — Есть! Разведчики, двое ловких парней, вернулись довольно быстро и подтвердили выводы Стражей — засада ждала именно в лощине. — Мечники обычные разбойники, судя по виду и оружию, а вот лучники подозрительно хорошо экипированы. — Сколько? — Около двух десятков. Ван Ибо хмуро переглянулся со своими людьми. — Видимо, кому-то не понравилась идея мирных переговоров. Как будем действовать? — Сюда бы сейчас Мучи, Линхэ и Илуня с их луком и арбалетом, — Синъюэ сильно потер ладонью лицо. — Но их нет. Будем справляться своими силами. Хоу Лоу! — Слушаю. — Есть возможность проредить лучников? — Скрытно подобраться можно попробовать только по левому склону лощины, — коротко отрапортовал один из лазутчиков. — Там роща. Справа только камни. — Отлично. Будем пробовать. Синсюй! Сюйвэнь! Оба Стража, коротко переглянувшись, молча спешились и тенями заскользили в нужном направлении. — Цзюньван, — Ван Ибо с поклоном обратился к Ло Юньси, — тебе и твоему арбалету отдается правая сторона лощины. Постарайся снять как можно больше лучников. С мечниками мы разберемся сами. — Что делать моим людям? — напомнил о себе Хоу Лоу. — Десять человек охраняют груз, полагаю, туда будет направлен основной удар. Остальные десять по ситуации, но главное — беречь цзюньвана. — Полагаешь, я не справлюсь? — оскалился Юйнин. — Береженого боги берегут, знаешь присловье? — хмуро глянул на него Синъюэ. Через некоторое время с той стороны, куда ушли Синсюй и Сюйвэнь, раздался характерный короткий свист. — Выдвигаемся, — коротко скомандовал Ван Ибо. Стражи быстро переглянулись. Слова им давно не требовались, действия в таких ситуациях, а попадали они в засады регулярно, были отработаны до автоматизма. Осмотрев оружие и приготовившись отражать нападение, караван внешне так же спокойно двинулся дальше. Их атаковали именно там, где они и думали – в довольно узкой лощине, рассчитывая сковать действия защиты и воспользоваться эффектом неожиданности. Ни того, ни другого добиться не удалось. Сюйвэнь и Синсюй сработали отлично, и стрелы на всадников обрушились только с одной стороны. В дело немедленно вступил Юньси. Он стрелял, стоя на стременах, отлично тренированный конь стоял как вкопанный, только поворачивался, подчиняясь нажиму шенкелей. Ван Ибо пару мгновений понаблюдал за его действиями, переглянулся с Синъюэ – тот коротко и одобрительно кивнул. — Неплохо? — Линхэ и Илунь лучше, но и он хорош. Тут со склонов лощины хлынуло несколько десятков вооруженных мечами и саблями людей, и Стражам стало не до разговоров. Рубились, привычно синхронизируя действия и краем глаза отслеживая друг друга. В какой-то момент Ван Ибо увидел, что повозки с грузом атакует большая часть нападавших, и солдатам, оставленным их защищать, становится туго. — Хоу Лоу! Отведи своих на помощь! — Есть, глава! Офицер, отмахнувшись от атаки сразу двоих бандитов и одним ударом снеся одному руку по локоть, а второму подрезав сухожилия под коленом, громко свистнул — и люди в армейской форме отхлынули к повозкам. — Ничего парнишка, да, глава? — оскалился в улыбке Чэн И, орудовавший сразу двумя клинками. — Я-то поначалу отнесся к нему скептически. — Хороший парень, — согласился Ван Ибо и врубился в группу налетчиков, атаковавших Юйнина. Страж цзюньвана рубился мастерски, крутился волчком, отражая направленные на его подопечного атаки, а тот, отстреляв всех попавших в поле его зрения вражеских лучников, развернул коня и теперь тщательно выцеливал мечников. Ибо видел, что стрелять в тех, с кем сражался его страж, он опасался — движения Юйнина была слишком быстры и непредсказуемы, и принц боялся попасть в него. Поэтому-то Ибо и пошел на подмогу. И он почти уже прорубился к цзюньвану и его стражу, когда откуда-то со склона почти ему на спину спрыгнули двое мужчин, явно не принадлежавших к бандитам. Слишком слаженно и профессионально дрались. Ибо, уже изрядно подуставший, сражался, сцепив челюсти и стараясь не дать этим профи прорваться к Юньси, и чувствовал, что меч в его руке стал двигаться медленнее. Острую боль в боку почувствовал не сразу, а когда скосил глаза – увидел, как по легкому доспеху струится кровь. «Дьявол!» Его противники атаковали синхронно, в прыжке с двух сторон, и отбить оба клинка он явно не успевал. И тут между ним и атакующими буквально из воздуха соткалась до боли знакомая фигура в черном ханьфу. Сяо Чжань со звериным оскалом одним ударом своего Сюйбяня буквально перерубил противников! У Ван Ибо потемнело в глазах, он стал заваливаться на бок. Но не упал — его подхватили знакомые сильные руки. — Ни на минуту одного оставить нельзя, — прозвучал над ухом задыхающийся голос. — От..куда… — Ибо запнулся. — От.. куд…а ты здесь? Вы… должны быть… в другом месте… — Молчи, горе мое, — зажимая рану на боку Ибо, поморщился Сяо Чжань. – Столичная разведка донесла, что на вас готовят покушение. Мы спешили, но все равно опоздали. — Вы…вовремя. Ибо приподняться не мог, по слышал, как затихают звуки боя. — Ты… — поднял взгляд на Сяо Чжаня, — один?.. — ЯоЯо со мной. И Мучи. Лежи спокойно, я сейчас тебе помогу. — Нет, — поняв, что собирается сделать Сяо Чжань, Ибо вцепился ему в предплечье. — Я справлюсь. Тебе… нельзя… тратить силы. Ваша задача важнее. — Идиот. Ибо кривовато улыбнулся. — Кто?.. Сяо Чжань вопрос понял. — Гогун Чжун. — Все никак не успокоится, старый козел. Гогун Чжун был тем, кто попытался затеять дворцовый переворот после гибели старшего брата У Лэя. Двоюродный брат старого императора почему—то решил, что он и его сыновья имеют больше прав на трон, чем прямые потомки. — Надо… было… его еще тогда… — Ну замолчи уже, а? Без твоих ценных указаний разберемся. — Дай… знать сов… И Ибо потерял сознание. — Вот же! А все ценные указания раздает. — Глава! — к Ибо кинулся Чэн И, но был остановлен предупреждающим взглядом Сяо Чжаня. — Не истери. Лучше носилки организуй. *** Ван Ибо очнулся, не совсем понимая, где он. Голова покоилась на чем-то довольно жестком, явно не на подголовном валике. Он поднял глаза — так и есть. Рядом дремал Сяо Чжань. Усталое лицо с явными кругами под глазами было бледным и заострившимся, однако руки, обнимавшие Ибо поперек груди, держали крепко. Голова лежала на коленях Сяо Чжаня, поэтому едва он пошевелился, как его добровольная сиделка открыла глаза. — Очнулся. Как ты? Ван Ибо улыбнулся пересохшими губами и потянулся коснуться щеки Сяо Чжаня. — Норм… Кха-кха… Нормально. Жив, как видишь. — Чэн И! — Здесь, глава Сяо. О, цзуньшан очнулся. Вот, глава, выпей, и горло промочишь, и полечишься заодно. — Ты, лекарь недоделанный, — Ибо поперхнулся от чудовищно горькой жидкости, что пролилась ему в глотку, — убить меня хочешь? — Лекарство, — наставительно произнес Сяо Чжань, для верности ткнув пальцем Ибо в грудь, — должно быть горьким. — Цзуньшан, — отставив в сторону плошку, Чэн И потянулся к краю одежд Ван Ибо, — дай-ка рану проверю. — Я сам! — оттолкнул его руки Сяо Чжань. — Ты лекарь? — Чжань-гэ, не мешай И-эру, — глаза Ибо смеялись, хотя бок болел. Пока Чэн И обрабатывал рану и менял повязку, Ван Ибо терпел, сцепив зубы, и, чтобы отвлечься, потребовал отчет. — Потери? — Несколько раненых, включая тебя, убитых нет. — Цзюньван? — Цел. Этот его Юйнин просто дьявол какой-то. — Прямо-таки и дьявол? Лучше нас? — Не лучше. Но вот ты ранен, а он цел. — Чэн И! — Сяо Чжань, потянувшись через Ибо, хлопнул того ладонью по губам. — Следи, что несешь! — Это я чтобы он не расслаблялся. — Глава Ван! Ван-цзуньшан! Ван Ибо! — раздался снаружи хор голосов и в покои ввалились Стражи в полном составе. — Что за истерика? — Ван Ибо, отпихнув руки Чэн И и Сяо Чжаня, сел, поморщившись. — Со мной все в порядке. Царапина. — Ну да, ну да, — покивал головой Цзэн Шуньси, — то-то плащ, на котором тебя несли, выкинуть пришлось. Весь в кровище. За спиной Шуньси воздвиглась монументальная фигура Сяо Шуньяо. Чэн И тут же поднял на него глаза и успокаивающе улыбнулся. Тот, поймав улыбку, дернул в ответ углом губы и обратился к главе Черных: — Сяо-мэнчжу, нам не пора? — Пора, — тяжко вздохнул тот и принялся выбираться из-под Ван Ибо. – Мы возвращаемся, лао Ван, а ты тут не усердствуй. И-эр, головой отвечаешь. И вы! — Не смеем ослушаться, глава Сяо, — Белые Стражи, салютуя, ржали не скрываясь. – Мы еще на вашей свадьбе не гульнули. — Убью, — тихо и грозно проговорил Ван Ибо, но никто почему-то не испугался. *** Из-за ранения главы Вана посольству пришлось задержаться на пару дней на ближайшем постоялом дворе. Ибо психовал из-за того, что они выбиваются из тщательно скоординированного графика, но вести, принесенные почтовыми соколами, его немного успокоили. Черная Стража успешно расправилась со всеми ключевыми фигурами шпионской сети Вэней на пути армии, заодно изрядно подорвав пути коммуникаций. «Голубей было жалко, — гласило одно и коротеньких писем, принесенных соколом, — но оказались вкусными, заразы!» — Интересно, кто готовил, — задумчиво пробормотал Цзэн Шуньси, — но парням явно повезло, что с ними нет нашего И-эра. И тут же подавился смехом, получив под ребра острым локтем Чэн И. — Линхэ отлично готовит, — тихо прокомментировал Ван Синъюэ. — Скучаешь? — поддел его Синсюй. — Еще чего, — нахмурился тот. — Просто доношу информацию. — А то мы не знаем! Юэ-эр, скучать нормально! — Отстань! – Ван Синъюэ, сердито отпихнув с дороги Синсюя, вышел на улицу. — Прекратите его дразнить, — устало попросил Ван Ибо, — наш стратег слишком серьезен, чтобы адекватно реагировать на ваши шуточки. — Не, ну а как еще его рассмешить? — Ты собрался смешить его, тыкая в больное? Странное у тебя чувство юмора, Сюй-эр. — Сдаюсь, — поднял тот ладони. Синъюэ, за все эти годы в Страже так и не привыкший к порой весьма бестактным шпилькам друзей, дулся вплоть до того момента, как посольство достигло пограничного лагеря. На этот раз, к немалому облегчению Ван Ибо, без приключений. В расположении пограничного гарнизона царило оживление — Стражи мгновенно высмотрели среди солдат подчиненных генерала Чжоу, и у Ван Ибо отлегло от сердца. Все шло по плану. Весточки от Черных подтвердили — все группы военных достигли пунктов назначения. Операция вступала в решающую фазу. — Все должны быть полностью готовы вступить в империю Вэнь, как только мы получим известие от лао Сяо. Не расслабляться! — Ван Ибо обвел собравшихся темным тяжелым взглядом. Ло Юньси, переглянувшись со своим стражем, даже поежился. Такими глаза главы Белых становились каждый раз, когда приближался решающий момент операции. *** Пока Ван Ибо и Белая Стража маялись ожиданием, Черные приводили в действие свою часть плана. Чэн Лэй, Чэнь Мучи, Сяо Шуньяо и Фан Илунь увели в ночь, темную и безлунную, каждый свою группу лазутчиков, идеально владеющих умением убивать бесшумно. Им предстояло вырезать максимальное количество солдат Вэней из приграничных гарнизонов спящими, и не просто вырезать – обезглавить военные части, уничтожив высшее командование. Сяо Чжань и Чжан Линхэ, остававшиеся на связи, довольно скоро получили первые донесения. «Генерал Чжэн Го убит» «Командующий Хуан-хоу взят в плен» Сяо Чжань облегченно выдохнул и отправил сокола Ван Ибо. «Чжэн Го и Хуан-хоу выведены из игры. Мы выдвигаемся в Далян. Следуйте ранее обговоренным срокам» Ван Ибо, вслух прочитав послание, позволил себе улыбнуться. — Ло-цзюньван, оправляй письмо в наше посольство в Даляне, через два дня мы выходим к границе, пускай встречают. И погромче, с помпой. От границы до Даляна доберемся меньше, чем за сутки, если пойдем резвой рысью. Надо не дать им опомниться. К границе прибыли ранним утром, когда солнце едва показалось над горизонтом. — Глава Ван, — шутливо прищурился Юйнин, — а ты жесток. Смотри, какие заспанные вэньцы нас встречают. Верительные императорские грамоты и печати на пограничной заставе Вэней хмурые и почему-то злые стражи проверяли долго и муторно. — Ты их еще понюхай и на зуб попробуй, — посоветовал старшему офицеру Синсюй, за что заработал злобный взгляд. — Поговори еще у меня, — угрожающе выдвигая из ножен меч, прорычал страж. — Ну перережешь ты мне горло, — беспечно ковыряя носком сапога гравий, усмехнулся Синсюй, — и что потом? Говорят, ваш император сам любит отсекать головы провинившимся, а нападение на послов серьезное преступление. Страж заскрипел зубами, вернул Ло Юньси документы, тот в ответ почтительно поклонился, пряча усмешку. — Судя по настроению, наши друзья серьезно преуспели. — Иначе и быть не могло. Посол империи У в Даляне ждал их делегацию недалеко от пункта пропуска. Чиновник в полном парадном облачении, в сопровождении стражников со штандартами императора У ждал их, торжественно восседая на прекрасном жеребце тюркских кровей. — Посол Сунь, — низко склонился перед ним Ван Ибо. — Спасибо, что исполнили нашу просьбу. Солидный мужчина с седой бородкой усмехнулся: — Перекошенные лица чиновников императора Вэня – приятное зрелище. Не мог отказать себе в удовольствии. Ло-цзюньван, приветствую вас. — Оставьте церемонии, Сунь-гун, мы не при дворе, — поморщился Юньси. — Хотелось бы побыстрее добраться до Даляна и завершить эту мало приятную, по правде говоря, миссию. — Прошу следовать за мной, принц. Дорога была хорошая, и посольство действительно двигалось быстрой рысью, стремясь достичь столицы империи Вэнь до заката. Уже в пути Ван Ибо услышал привычный соколиный клекот, не сбивая коня со спорой рыси, вытянул руку – на кожаный наруч приземлилась роскошная птица с серебристыми перьями и мелкими черными крапинами на крыльях. Личный посланник главы Сяо. — Привет, Гу, — Ван Ибо ласково провел ладонью по спине, выдал пернатому посланнику припасенный заранее кусочек сырого мяса, отвязал от лапы бамбуковый футляр и подкинул сокола в воздух. — Что пишут? «Мы на месте. Ждем. Все целы и жизнерадостны. Все под контролем, готовы действовать по сигналу» И ниже приписка другим почерком: «Это не дворец, а решето» — Чэн Лэй в своем репертуаре, — усмехнулся Ван Синъюэ. — Все по плану, — громко проговорил Ван Ибо, отвечая на вопросительные взгляды Стражей. *** Надо было видеть, как ранним утром следующего дня посольство империи У входило в дворцовую крепость династии Вэнь. С развернутыми знаменами, на роскошно убранных тюркских лошадях, в парадных одеждах, со стражами в начищенных до блеска доспехах. — Оружие держать наготове, — негромко приказал Ван Ибо. — Оружие? – заволновался гун Сунь Чжао. — Не тревожьтесь, господин посол, — Ло Юньси легко коснулся его локтя пальцами, — я официально признанный представитель императорской семьи, мое окружение имеет право входить во дворец вооруженным. — Да, но… — Гун, потерпите, скоро вы все поймете. — Пожалуйста, будьте осторожны, мне докладывали, что все последние дни император Вэнь Цзян был сильно не в духе, даже отправил в темницу своего главнокомандующего. — Вот это ему спасибо, нам работы меньше, — осклабился Сюйвэнь. — Кого назначил вместо? – Ван Ибо не терял бдительности. — Никого. То есть себя, естественно, — пробурчал гун Сунь. — Еще лучше. Перед дворцовой лестницей спешивались с достоинством, нарочито лязгая сталью оружия и доспехов. Выстраиваясь в две шеренги за спиной Ло Юньси, ненавязчиво полуобнажили клинки. Мало ли. Ван Ибо прищурился и повел плечами – он четко ощущал, что на них откуда—то весьма пристально смотрят. Это чувство было знакомо – смотрели не чужие глаза. — Братья на месте, — проговорил так, чтобы слышали Белые, цзюньван и его телохранитель. – Действуем, как договаривались. — Ваше сиятельство, господин Сунь, пожалуйста, держитесь за нашими спинами. — Боги, да что вы затеяли?! — Все будет хорошо, господин посол, — хищно усмехнулся Сюйвэнь. — Посольство империи У при-и-и-и-бы-ло-о-о-о! — визгливым голосом провозгласил главный евнух. Ло Юньси гордо вздернул голову и, стараясь максимально скрыть хромоту, переступил порог тронных покоев. По обе стороны от него с обнаженными клинками встали Лю Юйнин и Чэнь Синсюй, оба на голову выше принца даже несмотря на то, что прическу цзюньвана венчал массивный золотой гуань. — Как вы посмели явиться на аудиенцию с обнаженным оружием?! — загремел гневный голос Вэнь Цзяна. — Что вы о себе возомнили, ничтожества?! — Приветствуем великого правителя империи Вэнь, — никак не отреагировав на этот вопль, почтительно склонился Ло Юньси. Его стражи остались неподвижными, вызвав ропот у толпившихся возле подножия трона чиновников и придворных. — Разрешите вручить наши дары. Цзюньван сделал непринужденный жест рукой — и к подножию трона императора Вэня Чэн И, Цзэн Шуньси, Ян Сюйвэнь и Ван Синъюэ опустили запечатанные ящики. Повинуясь жесту императора, приближенные евнухи подняли ящики и поставили у ног владыки. Ударом рукояти меча тот сбил запоры, откинул крышки — и… Рев раненного саблезубого тигра потряс Далян. — Вы поплатитесь! Стража! Убить!!! Те немногие вооруженные стражники, что стояли по обеим сторонам трона, даже оружия обнажить не успели. В воздухе тоненько свистнуло – и все они сломанными куклами повалились на пол. Фан Илунь заслуженно считался непревзойденным стрелком из арбалета. — Стра-а-жа-а-а!!!! — еще яростнее заорал, почти завизжал правитель, и в его голосе явственно послышались нотки паники и страха. Среди чиновников оказалось несколько вооруженных людей, они ринулись в атаку на Ло Юньси, но что могли эти люди противопоставить отточенному мастерству Белых Стражей! Остальные, съежившись от ужаса, предпочли попрятаться за колоннами, в надежде, что холодная ярость воинов У их не коснется. — Не орите так, Ваше Величество, — размеренно орудуя мечом, холодно улыбнулся Ван Ибо. — Никто не придет. Дворцовая стража частью перебита, частью отравлена. — Да я вас! Вэнь Цзян с мечом наперевес рванулся было в драку, но тут же запнулся и рухнул на спину — полы его тяжелой парадной мантии оказались намертво пришпилены к трону стрелами. Чжан Линхэ знал свое дело. Вэнь Цзян хрипел и бился, пытаясь освободиться от душившего его плаща. — Поднимите его, — брезгливо поморщился Ло Юньси. — Его Величество еще не получил главных даров от императора У Лэя. И он поднял сжатую в кулак руку. С галерей с обеих сторон от тронного зала к ногам императора, которого с двух сторон удерживали Юйнин и Синсюй, прижимавшие к его побагровевшей шее клинки, полетели окровавленные отсеченные головы. — Генерал Чжэн Го… Хуан-хоу, — горестно запричитал главный евнух. — Учитывая, что главнокомандующего Се вы отправили на плаху, и теперь войска империи возглавляете лично вы, Ваше Величество, то можно смело утверждать — ваша армия полностью обезглавлена, - ледяной голос Ван Ибо был очень тих, но у слушавших по коже бежали мурашки. Потому что голос был страшен. — Мы, Белая и Черная Стражи императора У Лэя, свершили свою месть. Наш брат и друг, покойный император У Хаоцзэ, наконец-то может покоиться с миром. — Ты отмщен, брат Цзэ! — под бряцание обнаженных клинков раздался дружный клич Стражей. — Наши войска скоро войдут в Далян, так что пришло время подписывать капитуляцию. Вам так не кажется, Ваше-пока-еще-Величество? — откуда-то с верхней галереи плавно слетел Фан Илунь. — Чжан Линхэ, Ван Синъюэ, передайте правителю Вэню документ, — ровным голосом распорядился Ло Юньси. — Вы просто так не отделаетесь, — прохрипел, бешено вращая глазами, император Вэнь. — Я сотру вашу карликовую империю в порошок! Я сравняю вашу столицу с землей! Я вышвырну тело вашего недоноска-императора бродячим псам! — Я боюсь, что ничего из этих ваших, без сомнения, грандиозных фантазий не сбудется. Ведь мы преподнесли еще не все дары. От входа в тронные покои раздались уверенные шаги — легкие, словно танцующие, Сяо Чжаня, тяжелая уверенная поступь Сяо Шуньяо и твердый шаг Чэнь Мучи. Перед ними все расступались, и по залу вслед им катился пропитанный ужасом шепот. Остановившись у подножия трона, они синхронно швырнули к ногам Вэнь Цзюна три отсеченные головы. Вэнь Цзюн побледнел, губы его посерели — у его ног валялись головы трех его сыновей, включая наследного принца, с выпученными от ужаса глазами. Вдруг его затрясло, голова свесилась набок, с края рта потекла слюна. — Тьфу, — в сердцах сплюнул Чэнь Мучи. — А казался таким крепким. Безжалостным. — Подсуньте ему договор о капитуляции. — Но это не будет иметь силы, — попытался слабо возразить гун Сунь. — Ваше сиятельство, перед кем это не будет иметь силы? — улыбка Сяо Чжаня, широкая и ясная, но не достигавшая смотревших тяжело и холодно глаз, могла напугать кого угодно. Император Вэнь, мало что соображающий, трясущимися руками накарябал свою подпись, главный евнух, дрожащий от ужаса, приложил большую императорскую печать. Ло Юньси поднял указ и продемонстрировал его всему залу. — Кто-то готов оспорить легитимность подписи и печати императора? — Я! — внезапно раздался от входа тоненький девичий голосок. — Я оспариваю! От дверей, гордо вскинув голову, шла тоненькая, облаченная в мужской костюм девчонка, за плечами которой в ножнах покоился меч. — Ваше Высочество, — простонал главный евнух. — Ваше Высочество… Господа, пощадите принцессу… Ван Ибо бросил недовольный взгляд на Сяо Чжаня, тот пожал плечами: — Мы не воюем с детьми, особенно женщинами. — Ты создал нам проблему. — Господа командиры, я могу предложить решение, — тонко и коварно улыбнулся Ло Юньси. И с поклоном обратился к воинственно взиравшей на всех девице: —Дева Ланьхуа, приветствую. — Как смеешь! Я принцесса! — Ваше Высочество, — тут же, спрятав улыбку, исправился цзюньван, — принцесса Ланьхуа, вы меня не узнаете? Девчонка фыркнула, но присмотрелась. — Ты хромой принц империи У. — Да как ты смеешь хамить, ребенок?! — возмутился было Юйнин, но тут же осекся под взглядом Юньси. — Я принцесса, — высокомерно вздернула та подбородок, — а ты кто? Слуга хромого? Тут девчонка повнимательнее присмотрелась к валявшимся на полу возле трона головам принцев, внезапно хищно усмехнулась, презрительно пнула сапогом голову старшего принца и произнесла: — Кронпринцесса. — Ваше Высочество, — жалобно проскулил евнух. — Что такое? — выгнула та бровь. — Других наследников у старого козла не осталось, а по законам империи Вэнь женщина имеет право наследовать трон. — Ваше Высочество, как вы можете быть такой бессердечной? — продолжал стонать евнух. — Евнух Ли, не пытайтесь воззвать к моим сестринским и дочерним чувствам. Бесполезно. От этих ублюдков я видела только издевательства, потому что женщина. И моя мать видела тоже только это. И императрица, и благородные супруги. Тебе, старый козел, — она взбежала по ступеням к трону и наклонилась близко к пускающему слюни императору, — были важны только война и принцы как потенциальные последователи твоей агрессивной политики! Ты получил по заслугам! — Однако, — она повернулась к посольству У, — империю я вам не отдам. — Ваше Высочество, — снова тонко улыбнулся Ло Юньси, делая главам Стражи знак не вмешиваться, — никто не собирается отнимать у вас вашу империю. Однако столь юной девушке в одиночку будет не по силам справиться с внутренней оппозицией, а она непременно возникнет. Поэтому империя У готова предложить выход, который устроит обе стороны. — Я помню тебя, принц Ло, ты умный и коварный. Но говори. — Император У Лэй молод, хорош собой, умен и абсолютно не женат. Вы, моя госпожа, прекрасны, умны и тоже не состоите в отношениях. Почему бы не заключить династический брак? По залу пронесся ропот, вся делегация империи У во все глаза таращилась на цзюньвана, а посол Сунь хватался за сердце. Девчонка забавно наморщила лоб, старательно обдумывая услышанное. — Кроме того, я слышал, что Ваше Высочество отменно владеет боевыми искусствами, это определенно преимущество. Мне кажется, прежде, чем принимать решение, было бы неплохо нанести визит нашему императору, познакомиться лично и… вызвать его на поединок. — Я что-то не слышала, чтобы ваш правитель, — презрительно скривилась принцесса, — владел мечом. — Ну так в этом и есть ваше преимущество. Вы сразу сможете показать вашему будущему супругу свою силу и самостоятельность. Вы согласны? — Идея мне нравится. Но для начала я желаю взойти на трон империи Вэнь. — Ваше Высочество… — Евнух Ли! Вы смеете мне возражать?! Первый министр Го, вы тоже? Кто еще осмелится? Белая и Черная Стражи, воины посольства и солдаты генерала Чжоу угрожающе обнажили мечи. Чиновники все как один рухнули на колени и уперлись лбами в пол. — Да здравствует императрица Ланьхуа! — Слушайте мой указ, — холодно оглядев согбенные спины придворных, провозгласила новоиспеченная императрица, — низложенного императора Вэнь Цзяна казнить за многочисленные преступления против собственных подданных! В зале установилась мертвая тишина. — Ваше Высочество, — негромко, но веско проговорил евнух Ли, — вас пока официально на трон не возвели, так что этот указ силы не имеет. — Оспариваешь?! — глаза Ланьхуа опасно сузились. — Не смею, — поклонился евнух. — Однако законы собственной империи стоит соблюдать. Ланьхуа с минуту, наверное, разглядывала склоненную голову евнуха, а потом повернулась к залу: — Евнух Ли прав. В темницу его, а указ я издам позже. И включу в него и императрицу! За то, что приказала своим приближенным удавить моего брата в колыбели! За то, что убивала всех младенцев мужского пола, родившихся у наложниц, чтобы обезопасить будущее собственных сыновей! За то, что погубила мою мать! Запомните мои слова! — Слушаюсь, Ваше Высочество, — евнух Ли склонился так низко, что навершие его шапки-ушамао коснулось пола. — А девчонка-то покруче папаши будет, — едва слышно шепнул Синъюэ стоявшему рядом Линхэ. — Поэтому цзюньван прав — ее надо брать под контроль и воспитывать. — Советнику Ху будет не скучно! *** Прежде, чем отправиться в обратный путь, в столичный город империи У был отправлен гонец. Армия да-цзяна Чжоу встала лагерем у стен Даляна, недвусмысленно демонстрируя намерения. Часть его воинов под командованием хоу Лоу взяла под контроль дворец. Возразить, по крайней мере вслух, не осмелился никто. Безжалостность и эффективность действий Черных и Белых Стражей навели ужас на двор бывшего императора. Будущая императрица Ланьхуа категорически отказалась ехать в повозке и, гордо задрав аккуратный носик, гарцевала на подаренном послом Сунем золотисто-буланом жеребце. Обе Стражи предусмотрительно расположились по обеим сторонам от ее лошади. Мало ли что. Вероятную супругу императора У Лэя нужно было доставить в столицу целой и невредимой. Однако же нрав самонадеянной не в меру девицы стоило слегка укротить. Поэтому Сяо Чжань и Ван Ибо, понимающе переглянувшись, отдали приказ каравану двигаться максимально быстро и привалы делать только на ночевку на постоялых дворах Стражей. Чтобы по пути не было никаких неожиданностей, вперед отправили патрули из рядовых членов Стражи. В их обязанности входила охрана безопасности передвижения кортежа принцессы и подготовка постоялых дворов к ее визиту. К концу первого дня пути принцесса Ланьхуа с трудом держалась в седле, но упрямо отказывалась пересесть в повозку, где ехала даже ее личная служанка Лю Шиши, в которой Стражи безошибочно распознали умелого мастера боевых искусств. — Телохранительница, — кивнул в ее сторону Чэнь Мучи. — Как и обе горничные, — согласился с ним Синсюй. — Что будем с ними делать? — Ничего, — твердо заявил Сяо Чжань. — Наблюдать и не трогать, — поддержал его Ван Ибо. На первом на пути следования кортежа из Даляна в столицу постоялом дворе для принцессы предусмотрительно приготовили горячую ванну с травами. С коня Ланьхуа буквально сползла, умудрившись при этом сохранить более или менее невозмутимый вид. Лю Шиши с ненавистью во взгляде зыркнула в сторону Стражей, не очень старательно пытавшихся сдержать улыбки. Позже, когда вся компания расположилась во дворе за ужином, Сяо Чжань жестом подозвал одного из слуг. — Проверь, — кивнул в сторону покоев принцессы. — Есть. Слуга вернулся через несколько минут, ухмыляясь во весь рот. — ?.. — Рыдает и ругается, жалуется, что болит все тело. Эта ее телохранительница пытается сделать массаж. — Удачно? — Не знаю. Но ругается принцесса знатно! Я такого даже у портовых грузчиков на реке не слышал. — Интересно, что будет завтра, — Ван Ибо задумчиво отпил чаю. — Пожалеем? — поднял бровь Сяо Чжань, и все остальные с интересом повернули головы. — Если снова настоит на том, чтобы ехать верхом, пойдем в том же темпе. Девочке надо преподать урок и напомнить, что она, несмотря на меч за плечами, все же женщина, — Сяо Чжань смачно разгрыз баранью кость. — А ты жесток, лао Сяо, — на обычно замкнутом лице Чжан Линхэ мелькнула одобрительная улыбка. — Сяо—мэнчжу справедлив, — возразил Ван Синъюэ и поднял чашу с вином. – За справедливость и предусмотрительность! Юная принцесса, словно задавшаяся целью оправдать первое впечатление упрямой, заносчивой, своенравной и привыкшей действовать назло девчонки, снова отказалась от повозки. На этот раз в седло села и Лю Шиши, продолжавшая метать в Страже злобные взгляды. — Сяо-мэнчжу, Ван-цзуньшан, — обратился к ним Ло Юньси, — не слишком ли вы жестоки с девочкой? Она ведь упрямая, я помню, она будет стоять на своем, пока с седла не свалится. — Мы уважаем ее упрямство, цзюньван, — усмехнулся Ван Ибо, — но наша преданность принадлежит твоему брату, принц, поэтому в наших интересах немного укоротить нрав его будущей супруги. Во избежание. — Вы так уверены, что брак состоится? — Юньси изумленно поднял брови. — Мы верим в нашего У Лэя, — дружно громыхнули смехом Стражи за спиной цзюньвана. — Бедный ребенок, — пробурчал под нос Юйнин, — она не знает, с кем связалась. — Жизненный опыт штука полезная, брат Лю, — хлопнул его по плечу Фан Илунь. На этот раз предложенного Стражами темпа принцесса выдержала только полдня. — Вы издеваетесь, да? — Лю Шиши теснила своим конем коня Ло Юньси. – Как вы смеете издеваться над госпожой?! — Просим простить, госпожа Лю, — тонко улыбнулся в ответ тот, — но скорость передвижения диктует необходимость. Мы слишком давно покинули столицу, личная Стража императора У не может отсутствовать так долго. Кроме того – принцесса в любой момент может пересесть в повозку. Никто не вынуждает ее пытаться сравниться в выносливости с мужчинами-воинами. Телохранительница презрительно и зло зыркнула и отъехала к своей подопечной, о чем-то настойчиво ее уговаривая. Чтобы дать принцессе возможность пересесть в повозку, пришлось сделать короткий привал. Наблюдая за процессом, Стражи из всех сил старались сохранить бесстрастные и вежливые лица, но удавалось это им с большим трудом. Повозку для принцессы оборудовали с максимальным комфортом. Сиденья были обиты толстым мягким войлоком, на них можно было даже вздремнуть. Они точно были намного удобнее жестких седел, и Ее Высочество, оказавшись внутри повозки, не сдержало облегченного вздоха: — Как хорошо! И тут же умолкла, сообразив, что эти мерзкие ухмыляющиеся мужланы из Стражи все слышат. А она ведь дала себе слово не позволить им уличить ее в слабости! Стоило принцессе устроиться в повозке, как скорость передвижения как по команде снизилась. — Издеваются, — зло шипела Лю Шиши. — Ни в коем случае, — немедленно раздался рядом голос цзюньвана. — Мы соблюдаем темп, комфортный для путешествия в повозке. Не можем позволить, чтобы Ее Высочество растрясло. Ближе к столице поедем быстрее, там дороги намного лучше. — Когда мы прибудем? — устало спросила Ланьхуа, смирившаяся с тем, что конкурировать с опытными и тренированными Стражами ей не по силам. И вообще глупо было стараться. Только себя на посмешище выставила! — Еще четыре ночевки, возможно, три, но тогда въедем в столицу по темноте, а этого бы не хотелось, — откинув занавеску на окне повозки, улыбнулся Юньси. – Предлагаю перед въездом вообще сделать лишнюю остановку, чтобы Ваше Высочество смогла подготовиться. — На что ты намекаешь?! — Ваше Высочество все же девушка, а девушка вряд ли захочет предстать перед правителем другого государства в дорожном мужском платье. — Принцесса, этот наглец прав, — тихонько проговорила Лю Шиши под дружные кивки двух других служанок. — Они должны увидеть вашу красоту. Юньси довольно ухмыльнулся, опустил занавеску и показал державшимся у него за спиной Стражам большой палец. Незадолго до последней перед въездом в столицу У остановки кортеж встретил вестовой с посланием от императора. — Величество пишет, что к встрече высокой гостьи все готово, — Ло Юньси поднял от письма веселые глаза, — приказывает сразу от Северных ворот направляться во дворец – желает встретить невесту лично. Приказывает въезжать с развернутыми знаменами империи Вэнь, но встречать нас будет почетный эскорт со знаменами У. Ну и посылает на постоялый двор подарки для Ее Высочества. При виде сундука и ларцов у принцессы Ланьхуа расширились глаза. — Это что? — Выше Высочество, император У был так любезен, что прислал вам дары еще до въезда в столицу. Слуги подняли крышки ларцов, и принцесса не удержалась от потрясенного вздоха. Ожерелья из драгоценных камней, браслеты, шпильки, нефритовые и золотые, — глаза разбегались. Равнодушной не осталась даже Шиши. — Ваше Высочество, — низко склонился перед принцессой доверенный евнух У Лэя, — Его Величество просит прощения, если что-то не так, к сожалению, он не знает ваших вкусов. Принцесса отвернулась, пряча смущение. — Благодарю Его Величество за щедрость. Стражи довольно переглянулись. — Очки в пользу императора. Величество демонстрирует тонкое знание женской натуры и изящную дипломатию, — одобрительно хохотнул Шуньяо. — Скорее, все это демонстрирует советник Ху, — возразил Чэн И. — Не вижу разницы. На этом постоялом дворе кортеж оставался на ночь, чтобы дать принцессе побольше времени на подготовку. Император прислал свое сопровождение, и Стражи откланялись, направившись сразу во дворец. — Какая она? – император У встретил их нетерпеливым вопросом. Главы Стражей переглянулись. — Упрямая. Своенравная. Ощущается явный недостаток манер. — Это поправимо, — отмахнулся советник Ху. — Судя по всему, настроена весьма агрессивно против мужчин, за что спасибо ее отцу и братьям. — Я не об этом спрашиваю! — разозлился У Лэй. – Красивая? Вместо ответа Чжан Линхэ с поклоном передал советнику Ху свиток. — Я знал, что спросите. Это портрет. У Лэй нетерпеливо развернул его и довольно выдохнул. — Красивая. Мои благородные супруги удавятся от злости и ревности. Линхэ, ты не приукрасил? — Ваше Величество! — Кстати, о благородных супругах, — задумчиво подергал себя за нос Ван Ибо. — Те еще змеюки, а девочка молодая… — Друг мой лао Ван, — Сяо Чжань фамильярно закинул руку ему на плечи (сейчас было можно, все свои!), — ты забыл, она выжила в гареме императора Вэня. Она владеет боевыми искусствами, у нее рядом три мастера меча. Кроме того, в гареме Его Величества полно твоих и моих агентов. Всё под контролем. — Что ты сказал про боевые искусства? — внезапно заинтересовался У Лэй. — Ну меч в заплечных ножнах она таскает с собой постоянно, — пожал плечами Цзэн Шуньси, — но уровень владения им мы пока не оценили. Не видели ее в деле. — Ваше Величество, забыли предупредить, — вежливо склонился в поклоне Синъюэ, — цзюньван подкинул ей идею сразиться с вами за… гхм… главенство в семье. Имейте ввиду! — Это же отлично! — оживился У Лэй. — Величество, — советник Ху спрятал в углах губ улыбку, — не слишком ли ты самоуверен? — Ну слушайте! Меня обучали мои Стражи, и только они могут меня одолеть. Пока, — он многозначительно поднял палец. — Вряд ли у нее были наставники такого же уровня. Вдруг У Лэй замолчал, жуя нижнюю губу. — Я знаю, что ей подарить! Советник Ху, прикажите достать из сокровищницы Облачное перо. — Вы хотите подарить принцессе меч вашей прабабки? — Разве моя будущая супруга не достойна этого оружия? — глаза У Лэя сузились. — Кажется, наше Величество влюбился в принцессу Ланьхуа заочно, — громко прошептал Фан Илунь. — Я все слышу! — Просим простить, Ваше Величество! — вся дюжина грозных Стражей синхронно опустилась на одно колено, склонив головы. У Лэй мог поклясться, что так они не выражали почтение, а маскировали улыбки! *** Когда богато декорированная императорская повозка в сопровождении дворцовой гвардии в парадном облачении миновала Северные ворота и въехала в столицу империи У, на главной улице ведущей ко дворцу, локве упасть негде было. Кажется, все население собралось поглазеть на будущую супругу любимого в народе юного императора, столпотворению способствовали и расползшиеся по городу слухи о блестящей операции Черной и Белой Стражи по свержению ненавистного Вэнь Цзяна. И это только подогревало интерес. Увы, но увидеть будущую императрицу не удалось, занавеси на окнах повозки были плотно задернуты. Сама Ланьхуа сгорала от любопытства, очень уж хотелось хоть одним глазком полюбоваться на стольный город У, о красоте которого ходили легенды, но евнух Ли, взявший на себя обязанности блюсти честь и манеры принцессы, заранее приказал приколотить занавески гвоздями. — Вы высокородная дама, а не простолюдинка, вам не к лицу праздное любопытство! — Что-то, пока был жив отец, никто не называл меня высокородной дамой, а все больше нищебродкой величали, — фыркнула Ланьхуа. — Это в прошлом, моя госпожа, — ласково потрепала ее по руке Лю Шиши. — Больше никто и никогда не посмеет оскорбить вас презрением. Когда повозка и почетный эскорт остановились у подножия дворцовой лестницы, и по услужливо подставленной евнухами лесенке спустилась царственная гостья, даже у Стражей императора перехватило дух. Это роскошное ханьфу из тканого золотом знаменитого синьчжэнского шелка было одним из подарков У Лэя. Ланьхуа поначалу наотрез отказывалась его надевать, но не устояла. Это великолепно сшитое, словно по меркам принцессы, изящное и воздушное бело-алое ханьфу удивительно ей шло. К тому же, как выяснилось, присланные императором украшения полностью гармонировали с платьем. Прическа принцессы, обычно представлявшая из себя просто собранные в тугой узел на затылке волосы, заколотые простой шпилькой, сейчас поражала воображение количеством богато украшенных жемчугом и нефритом шпилек, вплетенных в пряди драгоценных бусин и ярких шелковых лент. Когда принцессе поднесли зеркало, она не узнала себя. — Шиши, это… я? — она прижала к щекам длинные пальцы. — Да, моя госпожа. У императора У отличный вкус. Когда это небесное создание с целомудренно прикрытым тонкой шелковой вуалью личиком спустилось из повозки, У Лэй пару минут смотрел с полуоткрытым ртом, а потом, наплевав на все правила дворцового этикета, быстро сбежал по ступеням и предложил принцессе руку, предварительно (все же он не был варваром!) обмотав запястье рукавом ханьфу. — Ваше Величество, — послышалось возмущенное шипение советника Ху, — не подобает! У Лэй смешался, замер, склонил голову, прося у принцессы прощения, и чуть ли не бегом скрылся в Зале Силы. — Ребенок, — проворчал советник, — хоть и император. По длинной дворцовой лестнице Ланьхуа в сопровождении своих служанок и Стражей поднималась медленно, с достоинством, под громовой грохот барабанов-тангу. На самом же деле больше всего она боялась споткнуться и упасть, наступив на длинный подол ханьфу. Фан Илунь и Ян Суйвэнь, верно уловив ее неуверенность, не сговариваясь, встали по бокам почти вплотную, чтобы успеть, если что, подхватить. На пороге Зала Силы процессия замерла. — Ее Высочество принцесса Вэнь Ланьхуа прибыва-а-а-а-а-е-е-е-ет! — тонким фальцетом заголосил евнух. Шеренги чиновников по обеим сторонам расстеленной ковровой дорожки, ведущей к тронному возвышению, согнулись в три погибели, приветствую будущую августейшую супругу. — Ваше Величество, а не Ваше Высочество, — без малейшего стеснения поправила принцесса глашатая. И сделала первый шаг по направлению к трону. — Советник Ху, — немного насмешливо проговорил уже взявший себя в руки У Лэй, — разве церемония восхождения на престол уже состоялась? — Еще нет, Ваше Величество, — с поклоном ответил тот. — Значит, все еще Ваше Высочество. Принцесса от возмущения чуть не споткнулась, но от ответной колкости ее удержала стальная хватка Шиши на локте. — Манеры, моя госпожа. Ланьхуа на долю секунды зажмурилась, взяла себя в руки и, гордо выпрямив спину и задрав подбородок, прошествовала к самому подножию трона. — Поклон, Ваше Высочество, — прошипел из—за плеча евнух Лю. — Еще чего! — возмутилась принцесса во весь голос. — Кто он такой, чтобы будущая императрица Вэнь ему кланялась! Чиновники зашумели. — Я тот, — с усмешкой произнес У Лэй, поднимаясь с трона и начиная спускаться по ступеням, — кто сверг вашего отца, обезглавил вашу армию, уничтожил наследного принца и его братьев и сейчас держит в осаде вашу столицу. Ну и ваш будущий супруг, моя принцесса. С этими словами У Лэй осторожно снял с окаменевшей от возмущения принцессы вуаль. — Вы прекрасны, моя госпожа, — тут же склонился в поклоне, пряча ошеломленный взгляд. — Ваш портрет, нарисованный весьма искусно, не передает и доли вашей красоты. — Евнух Ли, — прищурилась Ланьхуа, — а этому мужчине подобает снимать с незамужней женщины вуаль? — Ваше Высочество, — голос евнуха звучал умоляюще, — Его Величество император У ваш будущий супруг. — Я еще не давала своего согласия на брак! — Что мне сделать, чтобы прекрасная госпожа Вэнь сменила гнев на милость? Все в Зале Силы расслышали в голосе императора едва заметный оттенок иронии. — Я вызываю вас на поединок! — голос принцессы звучал отчаянно и чуть не сорвался. — Это будет честь для меня скрестить с вами клинки, Ваше Высочество. Император У сделал жест ладонью — и один из евнухов с поклоном, двумя руками подал ему меч в изящных ножнах. — Вы пришли в мой дворец без своего меча, поэтому я беру на себя смелость преподнести вам этот клинок в подарок. У Лэй высоко, так, чтобы видели все собравшиеся в зале чиновники и придворные, поднял оружие и выдвинул клинок из ножен. — Облачное перо! Облачное перо! Император дарит Облачное перо! — потрясенно зашелестело по шеренгам. У принцессы при виде этого клинка перехватило дыхание. Про Облачное перо, легендарный меч императрицы-воительницы, прабабки У Лэя, в мире боевых искусств слышали все. — Ваше Высочество, соблаговолите принять этот скромный дар, — У Лэй двумя руками, держа клинок на выпрямленных ладонях, протянул оружие принцессе. — Я… — она запнулась, но договорила, — я благодарю Ваше Величество за столь щедрый дар. И с благоговением принимаю его. Ланьхуа поклонилась и приняла ножны с клинком на вытянутые руки. — Я прощен? — негромко, так, чтобы слышала только она, проговорил У Лэй. Принцесса подняла на него подозрительный взгляд: — Ваше Величество надеется таким образом избежать поединка со мной? — Избежать? Зачем бы мне тогда дарить Вашему Высочеству меч? Ланьхуа выпрямилась, выдвинула клинок из ножен, взвесила его в руке, прокрутила в кисти, вызвав одобрительные кивки Стражей. — Защищайтесь, Ваше Величество! И встала в стойку, безжалостно оборвав подол своего роскошного ханьфу. Император с сожалением проводил взглядом отброшенный в сторону кусок дорогого шелка. — Ничего, я подарю вам новое платье. Ван-цзуньшан, меч! Ван Ибо протянул У Лэю ножны с Шаньдянем, его фамильным мечом, подаренным старшим братом. Едва У Лэй обнажил клинок, как Лю Шиши, дернувшаяся было закрыть свою госпожу, ощутила, что ее локти оказались в стальной хватке. — Не надо, госпожа Лю, — шепнул ей на ухо Фан Илунь. — Оставьте ваши отравленные дротики при себе. — Вы уверены, — прошипела она, — что сможете меня удержать? — Уверен, — в голосе Стража Шиши услышала усмешку. И к ее шее тут же прижалось острое, как бритва, лезвие. — Не делайте глупостей, госпожа Лю, — безразлично произнес Сяо Чжань. – Он перережет вашу изящную шейку прежде, чем вы успеете вздохнуть. — И принцесса вам спасибо не скажет, — извлекая из рукавов и прически Лю Шиши дротики и шпильки, пропитанные ядом, ласково проворковал Синсюй. — Вы же ее единственная подруга. Было бы невежливо преподносить ей ваш труп в виде свадебного подарка. — Да как вы смеете мне угрожать?! — Напоминаю госпоже Лю — мы не на территории империи Вэнь, мы в У. И правила тут устанавливаем мы. К счастью, принцесса все свое внимание сосредоточила на императоре У, с которого не сводила настроженных и немножко восторженных глаз. Лю Шиши, заметив это, закатила глаза. — Дурочка. — Будет весело, — проворчал Сяо Чжань и вместе с остальными Стражами поспешил освободить центр зала. — Прошу, Ваше Высочество, нападайте. Принцесса не заставила себя долго ждать. Спустя несколько минут боя Стражи обменялись понимающими взглядами — будущая супруга императора У мечом владела совсем неплохо, даже хорошо, атаковала и защищалась грамотно, но ее мастерство не шло ни в какое сравнение с умением владеть мечом У Лэя. — У вас, — отражая очередную атаку Ланьхуа, прокомментировал император, — были хорошие наставники, однако они не идут ни в какое сравнение с моими. И с этими словами У Лэй едва заметным движением кисти выбил Облачное перо из руки принцессы и отправил его в полет. Меч в воздухе без всякого напряжения перехватил Шуньяо и с поклоном вернул принцессе. Та машинально приняла оружие, все еще толком не понимая, как этот парень, немногим старше ее самой, который, казалось, дерется не слишком уверенно, ее так легко обезоружил. Как?! — Благодарю Ваше Высочество за поединок, — вкладывая Шаньдянь в ножны, император уважительно поклонился. — Было честью скрестить с вами клинки. — Честью?! Да вы просто посмеялись надо мной! — как ни старалась Ляньхуа держать себя в руках, но даже сама слышала слезы в своем голосе. — И в мыслях не было, — серьезно глядя ей в глаза, проговорил У Лэй. – При моем дворе нет ни одной женщины, которая бы сравнилась с Вашим Высочеством в мастерстве владения мечом. Просто меня учили они (У Лэй кивнул в сторону своих Стражей), а равных им в боевых искусствах во всех соседних государствах нет. — Ваше Высочество, — выступил вперед Сяо Чжань, — если вы дадите согласие на брак с нашим государем, любой из нас с удовольствием даст вам несколько уроков. — Правда?! — Боги, — едва слышно прошептал Ван Синъюэ, — какой она еще ребенок. — Угу, — дернул углом губы Чжан Линхэ, — а туда же — императрица Вэнь! — Ничего-ничего, — разулыбался Фан Илунь, — императора воспитали, воспитаем и императрицу. Я прав, советник Ху? — Все бы вам языками молоть, — советник Ху сделал вид, что сердится. *** Свадебную церемонию провели спустя месяц, когда придворные астрологи выбрали наиболее благоприятную дату. В ожидании император У вовсю ухаживал за невестой, приглашая ее на прогулки по дворцовым садам, а они славились красотой и обилием цветущих редких растений, на конные прогулки по окрестностям столицы, устроил для нее настоящий праздник на Фестиваль фонарей. Но самым дорогим подарком принцесса, с каждым днем все больше оттаивая, считала тренировки со Стражами — Ваше Высочество, вы делаете успехи, — хвалили ее все, а особенно Цзэн Шуньси, которому чаще других выпадало право обучать принцессу. Та алела скулами от похвалы, уже даже не пытаясь скрывать свое восхищение Стражами. Свадебный же подарок императора У поверг в шок весь двор, а принцессу сделал счастливейшим человеком в обеих империях. Этим подарком стала голова вдовствующей императрицы Вэней. — Ею была организована и предпринята попытка дворцового переворота, — докладывали венценосным супругам Стражи Ян Сюйвэнь, Чэнь Синсюй, Чэнь Мучи и Сяо Шуньяо. — Была казнена по приговору полевого суда армии У, как и все ее приспешники. — Ваше Величество, — император У бережно взял в ладони маленькую, но сильную руку своей супруги, — вы можете не тревожиться. Ваша империя под защитой моей армии. — Это теперь наша империя. И армия наша, — под одобрительный гул чиновников улыбнулась Ланьхуа. — Кстати, моя госпожа, как ты смотришь на то, чтобы отправить цзюньвана Ло наместником в Далян? — Супруг мой, ты мог бы и не спрашивать. Я доверяю ему так же, как и ты. Ло Юньси с поклоном принял это почетное назначение. А Лю Юйнину, брату по оружию, Стражи преподнесли особенный подарок. — Брат Юйнин, — от имени Стражи выступил Ван Ибо, — прими от нас этот знак, он дает тебе право распоряжаться всеми агентами Стражи в Даляне и по пути туда. Мы не можем сами сопровождать вас с цзюньваном, но не сомневайся – наши люди все отлично обучены и станут вам хорошим подспорьем. С этими словами Ван-цзуньшан протянул Юйнину нефритовую подвеску, черно-белую, в форме Инь-Ян. Принимая ее, Юйнин опустился на одно колено и протянул выпрямленные руки. — Клянусь Вашим Величествам и моим братьям-Стражам быть достойным такого доверия. Стражи в едином порыве отсалютовали наместнику Даляна и его стражу прижатыми к сердцу кулаками. *** Что Стражи, уезжавшие помогать да-цзяну Чжоу подавлять дворцовый переворот в Даляне, вернулись ранеными, еще по время императорского приема заметили всех их собратья. Хуже всех, если судить по осторожным, скованным движениям, досталось Шуньяо. Но держался он, как обычно, с невозмутимым стоицизмом, чем обычно бесконечно бесил Чэн И. — Предлагаешь мне ныть и мотать сопли на кулак при каждой царапине? — усмехался Щуньяо, старательно подавляя гримасу боли. Чэн И, сердито бормоча что-то себе под нос, обрабатывал глубокую рану на плече, спускавшуюся вниз чуть ли не ниже лопатки, злился и изо всех пытался не причинить больше боли. Нарочно не причинить, потому что очень хотелось! Может так этот твердолобый идиот научится хоть немного беречь себя в схватках. Хотя… За все это время не научился, вряд ли уже научится. — Я просто хочу, чтобы ты головой думал во время боя! — И-эр, — ласково перехватывая его руки, улыбнулся Шуньяо, — мне приятно, что ты обо мне беспокоишься. — Беспокоюсь? Вот еще. Я злюсь. Я в бешенстве! — И-эр, не бесись, мы же вернули его почти целым, чего ты, в самом деле? — Чэнь Мучи сидел рядом на бревне, внимательно следил за процессом и внешне беспечно ковырял в зубах щепочкой. Ведь Шуньяо получил удар меча, прикрывая спину именно ему, когда во дворце Даляна они нарвались на засаду. Хорошо обученные евнухи, которым, как потом выяснилось, было обещано многое, отчаянно защищали вдовствующую императрицу, давая ей время сбежать. Где ж им было знать, что от Стражей империи У еще никто не сбегал. Почтенную даму перехватили Синсюэй и Сюйвэнь, оставшиеся для страховки. И не зря. У них все получилось как надо, но Мучи все равно изводился чувством вины. Шуньяо, скосив на него глаза, показал средний палец на здоровой руке. — Прекращай, — прошептал одними губами. — С тобой, — увидев этот жест, Чэн И сердито зыркнул на Мучи, — я потом по душам побеседую. — Не убивай его, о грозный И-эр! — шутливо заголосил Синсюй. — Пожалей… меня! Я ж без него с тоски удавлюсь. Чэн И не выдержал, фыркнул, чуть сильнее, чем нужно, дернул бинт, Шуньяо зашипел от боли. — Прости, — немедленно перестал смеяться Чэн И, — но так тебе и надо! Не будешь в следующий раз на рожон лезть. — Без меня, — добавил тихо. Шуньяо ласково накрыл его руку своей. Стражи в полном составе собрались во дворе поместья, служившего им казармой, праздновали сразу два события – свадьбу императора и успешное выполнения задания в Даляне. Сидели кто где, кто за прочным дубовым столом, кто на раскиданных по двору бревнах, кто прямо на траве. Пили, как обычно, за удачу и друг за друга, передавая фляги с вином из рук в руки. И ждали, когда Чжан Линхэ, наконец, закончит колдовать над жарившимся на вертеле над огнем кабанчиком. — Лин-эр, мы умрем с голоду раньше, чем ты соблаговолишь нас накормить своей стряпней! — Не лезьте мастеру под руку, — отгонял от костра жаждущих отведать умопомрачительно пахнущего жаркого Ван Синъюэ, — а то будете жрать подгоревшее и пересоленное. Сяо Чжань и Ван Ибо сидели чуть поодаль от друзей и тихо переговаривались. Голова главы Белой Стражи покоилась на коленях Сяо-мэнчжу, и тот бережно перебирал рассыпавшиеся из прически гладкие пряди. — Стареем, что ли? — провожая глазами движения рук Чэн И, обрабатывавшего рану Шуньяо, задумчиво пробормотал Ван Ибо. — С чего такое странное умозаключение? — Сяо Чжань наклонился близко к его лицу, чтобы в неверном свете вечерних фонарей разглядеть выражение глаз. То, что он увидел, ему не очень понравилось — на самом дне таилась тревога. — Раньше мы ко всему относились намного легче, ты так не думаешь? Вот над ранением Шуньяо дружно поржали бы, задразнили его так, что он схватился бы за свой дао и начал гонять всех по двору. А сейчас? Глянь на них, — он кивнул на Шуньяо и Чен И, на напряженно следившего за ними Мучи, у которого в зубах щепочка переломилась надвое. — Раньше разве так переживали? — Всегда переживали, — пальцы Сяо Чжаня привычно перебирали тяжелые пряди, а сам он смотрел на друзей. — Но ты прав — ржали бы как жеребцы на дворцовой конюшне. От облегчения, что все обошлось. — Чего ж теперь-то не ржется? Я и говорю — стареем, что ли? — Народ, — Сяо Чжань спихнул с колен голову Ибо, поднялся во весь рост, сцапал со стола початый кувшин крепкого персикового вина, сделал щедрый глоток и вышел на середину двора. – Наш любимый Ван-цзуньшан сегодня в настроении пофилософствовать, и только что договорился до идеи всем нам дружно оставить Стражу и выйти в отставку. Как вам идейка? Ван Ибо, не ожидавший, что побратим так его подставит, запустил в Сяо-мэнчжу крупной щепкой. Естественно, попал точно между лопаток, Сяо Чжань, в этот момент делавший глоток, поперхнулся, закашлялся. Ибо, мгновенно оказавшийся рядом, ощутимо впечатал в спину ладонь. Сяо Чжань закашлялся еще сильнее, потому что начал смеяться. — Ни о какой пенсии я даже не заикался! Он врет! Я просто думал вслух. — И что ты вслух надумал? Поделись с братьями, — Фан Илунь чокнулся кувшином с вином с Чэн Лэем и Шуньси и требовательно уставился на главу Белой Стражи. Ван Ибо почувствовал, что теперь на него смотрят все. Даже Линхэ временно забыл про вертел с кабанчиком. — Я подумал, что вечно все это, — Ибо обвел рукой поместье, — продолжаться не может, как бы нам этого не хотелось. Да. Мы все любим такую жизнь, другой не мыслим, но… Мы свершили свою месть за У Хаоцзе. Мы даже У Лэя женили и преподнесли ему в качестве свадебного подарка империю Вэнь. Не пора ли о своей душе подумать? — Неожиданно, — Цзэн Шуньси аж с бревна соскочил. — Я не предлагаю уходить на покой немедленно, мы еще молоды и дела у нас еще есть. Надо подготовить себе смену – вот родит принцесса… тьфу ты, императрица Ланьхуа наследника, кто—то же должен будет его беречь и охранять, как мы охраняем У Лэя. Надо будет вырастить для него свою Стражу, я не прав? Все сдержанно загомонили, признавая правоту главы Вана. — Это задача не одного дня и не одного года, и тем не менее – а потом что? — Наш лао Ван в своем репертуаре — заранее и тщательно все планирует, — улыбнулся Сяо Чжань и обнял своего визави за плечи. — За что мы его и любим, да, братья? — Только за это? — Ибо покосился на Сяо Чжаня, и на дне его глаз плясали смешинки. — Тебе в произвольном порядке или по алфавиту? — Заткнись! — с картинным ужасом оскалился Ибо и зажал ладонью рот Сяо Чжаня. Все облегченно заржали, радуясь, что можно сменить тему. Никому сейчас не хотелось думать о том, что будет в будущем. До него еще надо было дожить. А сейчас им хотелось вина и жареной свинины! Тем более, что Лин-эр уже дал команду: — Налетай! *** Сяо Чжань, конечно, не смог отказать себе в том, чтобы не подразнить внезапно расчувствовавшегося своего чжицзи, но его слова нашли неожиданный и глубокий отклик в его сердце. Они ведь в самом деле никогда раньше не задумывались о будущем, жили здесь и сейчас, и им всем было достаточно того, что они и их братья снова вернулись живыми. Они знали, что каждый раз, уходя на задания, могли не вернуться, но не думали об этом. Безбашенность молодости, когда ты свято уверен, что ты и твои друзья бессмертны. А Ван Ибо посеяли в нем какую-то доселе неведомую мысль. А что будет, если…?.. Что «если», он себе додумывать запретил. И сейчас, стараясь отогнать внезапное тревожное ощущение, старательно превращал Ван Ибо в сладкую лужу. Тот лежал на спине, раскинувшись под Сяо Чжанем, нижняя губа закушена с такой силой, что еще чуть и пойдет кровь, глаза плотно зажмурены. Для верности он еще и лицо прятал под локтем. У Сяо Чжаня от этой картины каждый раз сердце пропускало удар. Сколько лет прошло с той ночи, когда они впервые познали друг друга, а его чжицзи по-прежнему смущался откровенных ласк. Это не значит, что он был зажат или неловок, вот уж нет! Ибо умел быть совершенно разнузданным в постели. Но когда Сяо Чжань ласкал его так, как сейчас, медленно и вдумчиво, с щемящей нежностью, каждый раз плотно зажмуривался и закусывал губу. Сяо Чжань боготворил такого Ибо. Он стоял на коленях между его разведенных бедер, медленно скользил ладонями по плечам, груди, животу, прищипывал соски, пересчитывал планочки мышц на плоском жестком животе. И трогал губами, давя в себе внезапную дрожь, свежий шрам от клинка на боку. Целовал его, вылизывал, вздыхал коротко, тяжело и тревожно, не отдавая себе в этом отчета, и наконец просто уткнулся лбом Ибо в бок, пряча влажные глаза. — Гэ, — отрывая от лица локоть, тихонько позвал Ибо, — что с тобой? — Ты, гуев сын, своими словами что-то во мне расковырял. — Ну прости, — Ибо ласково запустил пальцы в распущенные черные патлы. – Сам не знаю, что на меня нашло. Но знаешь, что? — Что? — Сяо Чжань, проморгавшись, поднял на него взгляд чуть покрасневших глаз. — Ты собираешься закончить то, что начал? Или будем болтать на отвлеченные темы? Сяо Чжань тряхнул своей густой гривой, хищно оскалился и накинулся на Ибо с новой силой. Ибо низко застонал, откинулся на подушки, снова закрыл лицо локтем и вцепился пальцами другой руки в покрывало. — Бо-эр… Бо-гэ… Посмотри на меня… Пожалуйста. Мне нужно видеть твои глаза… Ибо на короткое мгновение замер, а потом открыл глаза и поймал встречный взгляд влажных, темных, как созревшие черные сливы, таких родных глаз. И задохнулся. Не зря говорят, что глаза зеркало души. Сейчас на Ибо смотрела душа Сяо Чжаня, мятущаяся, неспокойная, израненная, двойник его собственной, полностью и без остатка отданная ему. Когда они были вдвоем в постели, они обычно прятали свои истинные чувства за поддразниванием и шуточками, хотя ни для одного из них тайной их глубина и искренность не были. Но им, тренированным убийцам и безжалостным лазутчикам, казалось правильным не выставлять их напоказ. И вот сейчас Сяо Чжань впервые дал им волю. Ибо приподнялся на локте, потянулся коснуться пальцами щеки, чувствуя, как у него перехватывает дыхание. — Гэ… Мой чжицзи… Чжань-гэ… Сяо Чжань зажмурился и потряс головой, загоняя внутрь то, что только что вырвалось наружу. Улыбнулся шалой, яростной какой-то улыбкой и снова опрокинул Ибо навзничь. Он ласкал исступленно и настойчиво, вынуждая Ибо срывать голос и метаться по кровати. И просить срывающимся голосом: — Да, чжицзи, да… Так… Еще… Еще-е-е-е-е!!!! Когда оба, не в силах больше выносить оглушительную силу обрушившихся на них чувств, наконец излились, Ибо замер, тяжело и рвано дыша, и только гладил и гладил влажную спину Сяо Чжаня, тяжело и жарко распластавшегося на нем. Он буквально умирал от счастья и нежности под этим жестким и сильным телом. И отчетливо понимал одно – он хочет, чтобы так продолжалось вечно. — Ты слишком громко думаешь, — пробормотал Сяо Чжань, вытирая мокрые от слез щеки о грудь Ибо. — Тебе не нравится то, что я думаю? — Пафосно, — фыркнул Сяо Чжань, возвращаясь в их привычное состояние взаимных подначек. — Но перспектива меня устраивает. — Клоун, — в свою очередь фыркнул Ибо и обнял его еще теснее и крепче. На утро, когда Стража, помятая, но счастливая, продрала глаза и повыползала во двор, отнимая друг у друга оставшиеся еще недопитыми кувшины с вином, Ван Ибо снова поднял вчерашнюю тему. — Мы жестоки и инфантильны. Мы живем здесь и сейчас, не задумываясь о том, что с нами будет в будущем. — Глава, — Чэн И, осматривавший повязку на ране Шуньяо, оторвался от своего занятия и прямо взглянул на Ван Ибо, — какой смысл задумываться о том, до чего мы можем и не дожить? — Мне кажется – или вчера именно ты задумался о том, что будет, если? Чэн И бросил короткий взгляд на Шуньяо и опустил голову. — Однако это вовсе не значит, что мы должны вдруг стать осторожными и шарахаться от любой тени. Пока мы живы, мы должны жить полной жизнью! Но. Думать о будущем стоит хотя бы для того, чтобы каждый из нас и мы все вместе каждый день и каждую минуту стремились сделать все, чтобы до этого будущего дожить. Помолчав и переглянувшись с Сяо Чжанем, Ибо вдруг усмехнулся. — Мы с Сяо-мэнчжу не хотели говорить, но, наверное, стоит. Да? Сяо Чжань кивнул и перехватил инициативу. — Величество вознамерился пожаловать каждому из нас титул и земельный надел. — У-у-у, — раздалось дружное. — Это «у» одобрительное или?.. — Ну, Сяо-мэнчжу, Ван-цзуньшан, ну оно нам надо? – сложил брови домиком Шуньси. — Мы привыкли к свободе! — Мнение общее или частное? — Общее! — гаркнул дружный хор голосов. — Вот за что мы вас и любим, засранцев, — умилился Сяо Чжань. — За единодушие всегда и во всем. — Поэтому мы с лао Сяо и отказались от монаршей милости. От имени всех нас. Вежливо. С полным почтением. Но, — Ван Ибо многозначительно поднял палец, — думать о будущем мы все же начнем. Прямо сейчас! Со всех сторон в Ибо полетели деревяшки, мелкие камушки, шишки и все, что попалось под руку. — Бунт?! — шутливо возмутился тот, а Сяо Чжань, выхватив меч, начал со смехом отбивать импровизированные «снаряды». — Лао Ван, не порть настроение! Десять лет спустя На заднем дворе дворца императрицы звенели мечи и детские голоса, и неизвестно, что громче. Это юный наследник сразу двух престолов вместе со своими компаньонами, мальчишками его возраста, выбранными императором на роль спутников и друзей, вооружившись легкими детскими мечами, с воплями нападали на Чэнь Синсюя. Тот со смехом уворачивался от неумелых атак, то и дело награждая мальчишек обидными шлепками своего меча, а сидевший неподалеку Чэнь Мучи безжалостно комментировал хаотичные действия нападавших. — Быстро вы забыли все, чему на прошлой неделе вас учил глава Ван. Снова нападаете всей толпой, мешая друг другу. — Как ты смеешь смеяться над наследным принцем?! — мальчишка воинственно попытался ткнуть Мучи мечом, но попал в воздух. И задохнулся от возмущения. — Ваше Высочество, — немедленно раздался властный и холодный голос императрицы Ланьхуа, — не подобает столь высокомерно обращаться к своим наставникам. Стражи Его Величества благосклонно согласились обучать вас и ваших компаньонов боевым искусствам, и вам бы пристало подавать пример почтения и послушания. Юный принц мгновенно растерял весь пыл. — Да, матушка, — уронив в гравий тренировочной площадки меч, он опустился на колени, а следом и остальные мальчишки. — Да, Ваше Величество, — прозвучало вразнобой. — Просим Ваше Величество простить нас. — Прощать вас должны ваши наставники, а не я. Вам повезет, если они не откажутся и дальше давать вам уроки. — Отец прикажет, не посмеют! — снова взвился было принц, и снова увял под грозным взглядом матери. — Я жду. Мальчишки, не поднимаясь с колен, развернулись в сторону Синсюя и Мучи и склонились в поклоне со сцепленными ладонями. — Эти недостойные просят простить им непочтительность и грубость. Мучи дернулся было поднять пацанят с колен, но напоролся на предостерегающий взгляд Синсюя. Вопросительно поднял бровь. — Не так быстро, — сказал тот одними губами. И обратился к провинившимся: — Вы можете подняться, юные господа. Урок закончен. — Наставник, — отважно поднял расстроенные глаза младший сын Чжоу Цзюньвэя, — вы… больше не будете нас учить? На Синсюя и Мучи потрясенно уставилось десять пар глаз. Императрица прикрылась веером, пряча усмешку. — Его Высочество может попросить Его Величество о приказе, — благосклонно осклабился Мучи. — И попрошу! — к принцу мгновенно вернулась заносчивость. — Разрешите откланяться, Ваше Величество, Ваше Высочество. И Стражи, обменявшись понимающими заговорщическими взглядами с Ланьхуа, покинули двор. — Мама! Да как они смеют! — принц буквально задыхался от возмущения. — Я как-то неправильно тебя воспитываю, — задумчиво постучав сложенным веером по губам, проговорила Ланьхуа. — Или это не я, а твои няньки? Разберемся. Вечером, когда император привычно заглянул на женскую половину дворца навестить супругу и сына, юный наследник удостоился серьезной августейшей взбучки, а супруга — укора в глазах императора. — Я все исправлю, — почтительно склонила голову Ланьхуа. — Я и так с трудом уговорил их на наставничество, а тут несмышленыши бунтуют. И добро бы по достойному поводу! — То есть тебе уже донесли? Доложили, — смешавшись под грозным взглядом отца, поправился принц. — Мне каждый день докладывают обо всем, что происходит во дворце. Эти люди — мои друзья и доверенные лица, мы с вашей матушкой обязаны им жизнью. И с вашей, Ваше Высочество, стороны было бы достойным проявлением сыновней почтительности и послушания проявлять почтительность, уважение и послушание в отношении ваших наставников. Вам и вашим компаньонам ведь очень повезло иметь таких учителей, наследники всех императорских родов всех соседних империй о подобном не могут и мечтать. — Муж мой, — склонилась к У Лэю императрица, — а не попросить ли советника Ху рассказать мальчикам о том, кто такие Черные и Белые Стражи? Следующие несколько вечеров перед сном принц и его друзья, открыв рты, слушали рассказы об истории, доблести и славе императорских Стражей. И когда спустя неделю Ван Ибо, Сяо Чжань и все остальные вернулись к урокам, пацаны смотрели на них с обожанием. — Боги, что такого наговорил им господин советник, — Шуньяо с усмешкой почесал густую бровь. — Полагаю, правду, — опираясь на его плечо, Чэн И весело оглядел шеренгу склоненных макушек. — Но приукрасил. Он горазд, мы-то знаем. Черные и Белые Стражи по-прежнему занимались привычным делом, правда, на задания теперь ходили редко, только если требовался их опыт и непревзойденное мастерство. В остальном операции осуществляли новые Стражи, тщательно отобранные и обученные. С мальчишками во дворце занимались по очереди, обучая их мастерству владения мечом, кинжалами, метательными ножами и дротикам, стрельбе из лука и арбалета, верховой езде, а также военной истории, теории стратегии и тактики. После устроенной императором взбучки, легенд и былей от советника Ху и пересмотренных императрицей методов воспитания, принц и его друзья ходили за наставниками хвостиками и заглядывали в рот. Стражи развлекались, ревниво следя за тем, кому и когда достается наибольшая порция мальчишечьего обожания. А между делом занимались обустройством своего будущего поместья, где собирались обитать после отставки. Всей толпой, разумеется. На этот полуразрушенный, запущенный, но просторный сыхэюань Стража наткнулась совершенно случайно, уходя от погони после очередного задания. Строения за частично поваленными стенами, с дырами в крышах, с проросшими сквозь них бамбуковыми побегами стояли в глубине бамбукового леса в предгорьях Хуашань, и набрести на него можно было только вот так, случайно. Неподалеку в небольшое круглое озеро падал звонкий водопад, а из озерца вытекал говорливый бурный ручей, постепенно превращавшийся в небольшую реку. — Это какое-то царство Сы-Ван-Му! – восторгался найденным убежищем Цзэн Шуньси. — Если только богиня живет в хлеву или свинарнике, — скептически бурчал Чэн Лэй, обводя взглядом развалины. — Да брось, — поддержал Шуньси Фан Илунь, — место просто идеальное! — Для чего? — подозрительно скосил глаза Ян Сюйвэнь. — Ну после того, как мы реализуем идею лао Вана о выходе в отставку, нам же надо будет где-то жить. Подальше от столицы, иначе не видать нам покоя. А тут идеально же! Глушь, до ближайшей деревни пара сотен ли, если не больше. — Достойное место для бравой Стражи, нечего сказать, — пиная полусгнившее бревно у колодца, буркнул Чэн Лэй. — Друг мой Лэй-эр, у тебя руки из какого места растут? — обнял его за плечи Шуньси. — Отремонтируем! Будет как новенький! Зато смотри, сколько тут места — всем хватит и еще останется! И конюшню оборудуем, и скотину будет где держать. И соколятник. — А коз, друг мой СиСи, ты доить будешь? А свиней кормить? — Я, между прочим, умею, — вдруг признался Мучи. — А свиней кормить вообще легче легкого. Еще кур и кроликов заведем. И он мечтательно прищурился. Фан Илунь внезапно показал ему большой палец. — Нет, вы только послушайте себя! — возмутился Сюйвэнь. — Лучшие воины империи мечтают превратиться в деревенщин?! — Поверь, Вэнь-Вэнь, ты еще распробуешь вкус такой жизни, — ласково обнял его за плечи Синсюй. С легкой руки Сюйвэня сыхэюань получил гордое имя Шоувэй цунь, Деревня Стражей. Прибивая над главными воротами табличку с этими иероглифами, вся дюжина грозных вояк ржала, утирая слезы. *** Солнце уже полностью вышло из-за отрогов Хуашань и окрасило верхушки бамбуковых деревьев в окружавшей сыхэюань роще в золотисто-розовый цвет. Птицы, еще толком не проснувшись, вовсю прочищали голоса, легкий ветерок нежно шелестел листьями, донося со склонов Хуашань карамельно-пряничный запах цветущего багряника. Ван Ибо, в одном исподнем, вышел на порог их с Сяо Чжанем покоев, сладко потянулся, втягивая носом свежие утренние запахи. — Ван-цзуньшан, ты совсем стыд потерял, — раздалось за спиной ворчание, и Ибо обняли сильные родные руки. — Шляешься неприбранным. Разве такое пристало чопорному главе Белой Стражи? Сяо Чжань, также не озаботившийся тем, чтобы одеться, уложил подбородок ему на плечо. Неубранные с ночи волосы черной волной свесились Ибо на грудь. — А сам-то, — покосился он на своего чжицзи и дернул шелковую прядь. — Ай! С тебя пример беру. — Нет бы чему хорошему научился. — А ты можешь научить чему-то хорошему? Например? Впрочем, не отвечай! Мы сколько лет уже вместе, м? — Двадцать… пять? Не помню. Ты это к чему? — К тому, что за это время я хорошо тебя изучил и точно знаю, что ничему путному ты не научишь. Кроме… Сяо Чжань прижался губами к уху Ибо и что-то зашептал, блестя глазами. Уши и скулы Ибо мгновенно полыхнули розовым. — Пошляк! — от попытался отпихнуть от себя хохочущего Сяо Чжаня, но безуспешно. — А вместе мы, душа моя, двадцать пять лет, восемь месяцев и восемнадцать дней. И за все это время ты не разучился краснеть и стесняться, чему я ужасно рад. — С чего бы рад-то? — С того, что ты ужасно милый, когда краснеешь. — Ты! Сяо Чжань отцепился от Ибо и со смехом рванул в сторону конюшен. — Догоняй, баобеи! Сгоняем на озеро, пока все спят! Когда Ибо догнал его, тот уже держал в поводу двух лоснящихся жеребцов, своего и Ибо. Те рвались на свободу, гнули длинные шеи, рыли копытом землю, скалились друг на друга. Этих двух, как и остальных лошадей, квартировавших на конюшне Деревни Стражей, подарила императрица Ланьхуа. Вороной тюркский красавец Сяо Чжаня, тонконогий, с хищным профилем чуть горбоносой головы, звался Уйе, Полночь3, а его серебристо-серый, почти белый собрат, ходивший под седлом Ибо, точная копия вороного во всем, кроме масти, был прозван Лимин, Рассвет. Лимин, увидев хозяина, вырвал повод из рук Сяо Чжаня, подлетел к Ибо спорой рысью, тот, не замешкавшись ни на мгновенье, взлетел ему на спину, поднял в галоп и направил к воротам. — Догоняй, копуша! — обернувшись через плечо, Ибо послал Сяо Чжаню озорную улыбку и выставленный средний палец. — Ну держись! Вороной, недовольный тем, что отстал, зло заржал и рванул вдогонку. Сяо Чжань едва успел вскочить ему на спину и поймать повод. — Бешеный, — произнес с нескрываемой гордостью и дал ему шенкелей. На берег озерца вынеслись одновременно и, не сбавляя хода, влетели в воду, поднимая тучи брызг. Это была их любимая забава — утренние заплывы наперегонки друг с другом и с любимыми скакунами. Наплававшись до посиневших губ — вода в озере даже летом как следует не прогревалась, — отпустили коней пастись, а сами, стянув мокрые штаны и рубахи и развесив их на кустах сушиться, повалились в высокую густую траву. Она приятно щекотала спину, бока и задницу и навевала приятные желания. Первым сдался Ибо. Навалившись на Сяо Чжаня и впившись в губы требовательным поцелуем, он коленом раздвинул его бедра и поерзал, ощущая, как наливается желанием плоть. — Мгм, — выдохнул в губы, — чувствую — интерес взаимный. — Ненасытное животное, — проворчал Сяо Чжань, еще шире развел ноги и шутливо куснул Ибо за нижнюю губу. — Тебе ночи было мало? — Ночь слишком быстро превратилась в утро. — Из постели тебя, между прочим, никто не гнал, ты сам… пмхфф… Ибо умел лихо прерывать словоизвержения своего говорливого чжицзи. Поймав оба запястья Сяо Чжань и заведя их за голову, он методично (он все делал методично!), с чувством принялся целовать, покусывать и вылизывать этот болтливый, такой сладкий, сводящий его с ума, как в первый день, рот. Когда он, оторвавшись от губ, спустился поцелуями—укусами на горло, Сяо Чжань, выгнув свою длинную шею, хрипло пробормотал: — Трахаться среди бела дня у всех на виду… Ибо, мы вроде уже не подростки. — У кого — у всех? Тут только мы и лошади. — А лошади не люди, что ли? Их ты не стесняешься? — Вот еще — лошадей стесняться. Уйе и Лимин, словно поняв, что говорят о них, одновременное оторвались от поедания травы и повернули свои длинные, узкие, породистые головы в сторону хозяев. Сяо Чжань, увидев это, задохнулся от смеха. — А-а-а, они смотрят! Ибо покосился на лошадей, выругался, нащупал в траве камушек и запустил им в жеребцов: — Пошли вон! Попал в бок Уйе, тот взбрыкнул, хрюкнул недовольно и ленивой рысью скрылся в роще. Лимин фыркнул на Ибо и неспеша двинулся следом. — То есть домой придется идти пешком? — озадаченно протянул Сяо Чжань. — Физические нагрузки в нашем возрасте полезны. И Ибо вернулся к прерванному занятию. Спустившись поцелуями на грудь, пососал, прикусил и облизал коричневые горошины сосков, а потом привычно тронул губами старый шрам, уже побелевший, но еще заметный. — Знаешь, — выдохнул вдруг, уткнувшись в ключицу лбом, — шрамы, конечно, украшают мужчину, хотя это и спорное утверждение, но я ужасно рад, что теперь таких украшений не станет больше. Сяо Чжань скосил глаза на черную растрепанную макушку, медленно и аккуратно впутал ладонь в черную шелковую гриву Ибо, пропустил прядь между пальцами и тихо проговорил: — Да, душа моя. Мы все сделали правильно и вовремя. Нефритовый император Юй-ди не успел лишить нас своей милости, а госпожа Сы Ван Му2 пока еще не решила закрыть для нас врата жизни. — Философствуешь? — Ибо поднял на него лукавые глаза. — Я плохо справляюсь со своими обязанностями. И он впился ртом в левый сосок, заставив Сяо Чжаня длинно и хрипло застонать. — Они точно где-то поблизости, не могли лошади вернуться домой издалека, — раздался в роще, к счастью, еще в отдалении, голос Чэн Лэя. — А я говорю тебе — не ходи туда! Нечего тебе там делать! — спорил с ним голос Шуньси. — Да чего я там не видел! — Ты бестактная собака! Ты пройдешь туда только через меня! В глубине рощи зазвенели мечи. Сяо Чжань и Ван Ибо переглянулись и заржали. Их, конечно, прервали на самом интересном месте, и это было немного досадно, однако в остальном жизнь определенно удалась. Их будущее, когда-то зыбкое, стало уверенным настоящим. Они все живы, целы и счастливы, хотя и старательно прячут друг от друга это чувство. И у них в жизни, в этом вот настоящем, осталось главное. Их братство. Их верность и преданность. Их честность друг перед другом. __________________________________ 1Гуаньди — бог войны в даосизме, реально существовавший военачальник царства Шу эпохи Троецарствия Гуань Юй, возведенный ранг божества 2Сы Ван Му — Wáng Mŭ (西王母) — Царица-мать Западного рая, одна из самых почитаемых богинь даосизма