NSFW Ace Tumblr fics.

      Огненный кулак Эйс, командир второго подразделения пиратов Белой Бороды, бывший капитан пиратов Пики и сын Роджера, короля пиратов. Титулы, которых следует уважать и бояться, титулы, которые заставляют вас смеяться. Если бы только мир знал, каким изголодавшимся по прикосновениям щенком он был, они, возможно, не боялись бы его так сильно. Уважают его силу, конечно, но страх? Вряд ли. Ты могла бы заставить его растаять от твоих прикосновений простой лаской, если бы ты этого захотела, и, о, ты этого хотела. Мягкие прикосновения, когда вы проходили мимо него в коридоре, нежное, незаметное прикосновение во время обеда, нежное поглаживание вашей руки, когда вы были одни, и мгновенно напряжение в его теле, казалось, растаяло, тело расслабилось, а мышцы расслабились под вашими кончиками пальцев. Однако степень его нехватки прикосновений не ограничивалась простыми любовными прикосновениями. Нет, легкими прикосновениями можно было добиться практически всего. Погладь его по щеке, и он снова влюбится в тебя; легкими поглаживаниями вверх и вниз по спине, и он заснет через несколько секунд; Но твоим любимым было, когда ты слегка касалась внутренней поверхности его бедра, чуть выше колена или по верху брюк, и ты могла заставить его дрожать от желания. Желание, которое длилось бы часами, которое заставляло бы его думать только о тебе, о твоем теле, о соединении с тобой самыми интимными способами. И когда ты, наконец, позволишь ему потакать своим желаниям, ты будешь прикасаться к нему так, что он замычит от удовольствия, изо всех сил пытаясь сохранить рассудок. Да, Эйсу нравились твои прикосновения, и, честно говоря, тебе нравилось прикасаться к нему любым возможным способом. Тебе нравилась власть, которую ты имела над ним, преданность, которую это вызывало, и нуждающегося мальчика, которого это вызывало. Нравилось наблюдать, как он распадается в твоих объятиях, когда он прижимал тебя к себе, и нравилось чувствовать, как он дрожит, когда ты подводила его к этому блаженному концу.       Глаза, наполненные желанием и любовью, смотрели на тебя, когда он хныкал, сжимая простыни побелевшими пальцами. Ты сказала ему быть хорошим мальчиком ради тебя и не шевелиться, не прикасаться к тебе, пока ты не скажешь, и о, как же он хотел быть твоим хорошим мальчиком. Ему нравились похвалы, которые срывались с твоих прекрасных губ, он жаждал их. Поэтому он не пошевелил бы ни единым мускулом, чем угодно, лишь бы заставить тебя произнести эти прекрасные слова. Твои руки пробежались вверх и вниз по его груди, пальцы прошлись по мышцам, когда ты восхищалась его телом. Резкий вздох сорвался с его губ, руки потянули за простыни, когда ты медленно провела одним пальцем по его твердому члену.       — Пожалуйста, еще, — он захныкал, глядя на тебя умоляющими глазами. Ты весь день дразнила его своими легкими прикосновениями, доводя его до отчаяния. Даже когда он пришел к тебе с просьбой об освобождении, ты сказала ему подождать, что оно того стоит. И вот ты здесь, наконец-то даешь ему больше, но этого недостаточно.       — Ты хороший мальчик? — прошептал ты, заставив его вздрогнуть и кивнуть.       — Д-да, пожалуйста, — сказал он и застонал, когда ты обхватила рукой его член, прижимая большой палец к головке. Улыбаясь, ты начала поглаживать его вверх и вниз по всей длине, наклоняясь вперед, чтобы провести языком по его щелочке, исторгая крик из его горла, запрокинув голову назад, когда он сильнее натянул простыни. Оглядываясь на тебя, он тяжело сглотнул.       — Т-ты не обязана. Вместо этого я ... я заставлю тебя почувствовать себя хорошо, про-ааа! — с его губ сорвался еще один стон, когда ты крепко сжала его член, сильно посасывая головку. Так часто он хотел доставить тебе удовольствие, не прося ничего взамен, совершенно довольный тем, что доставляет тебе удовольствие, более чем счастливый получать удовольствие от твоих криков. Но ты хотела доставить ему удовольствие сегодня, отплатить ему тем же, показать ему, насколько хорошо он всегда заставлял тебя чувствовать себя.       — Не сегодня, детка, сегодня я хочу, чтобы тебе было хорошо — мягко сказала ты, прежде чем провести языком по всей длине его члена, и стон, слетевший с его губ, прозвучал музыкой для твоих ушей. Эйс смог только кивнуть и закусил губу, приглушенный стон вырвался, когда ты снова провела языком по его щели. Он не стал бы отрицать, что уже хотел большего, но он знал, что ты только начала. Снова и снова ты облизывала его вверх и вниз по всей длине, прежде чем, наконец, окончательно взяла его в рот. После стольких поддразниваний ощущение твоего теплого рта вокруг его члена вырвало громкий крик из его горла, прежде чем он смог это остановить, его голова откинулась назад, когда он резко потянул за простыни, чертовски близко разрывая их. Он больше не мог даже произносить правильные слова, когда ты качала головой вверх-вниз, всхлипы и стоны прерывали каждую мольбу о большем. При таком раскладе он не был уверен, что продержится долго, поскольку старался не кончать слишком рано. Громкий вой наполнил воздух, когда ты остановилась, вытаскивая его член, когда он начал бормотать бессвязные мольбы о большем, не останавливаться. Только когда он был достаточно далеко от того, чтобы кончить, ты снова начала сосать сильнее и быстрее. Снова и снова ты отстранялась как раз перед тем, как он достигал желанного блаженства, каждый раз умоляя тебя не останавливаться, пока он не будет на грани рыданий от перевозбуждения. Он больше ничего не мог делать, кроме как стонать и хныкать, когда ты снова начала усердно сосать его член, все его тело дрожало под тобой. Ему не потребовалось много времени, чтобы снова приблизиться к краю, мотая головой из стороны в сторону и цепляясь за простыни. Ты собиралась снова остановиться, он не хотел, чтобы ты останавливалась, но ты собиралась снова остановиться, и это должно было свести его с ума. Его глаза закатились, и он был почти уверен, что его сердце на мгновение остановилось, когда освобождение обрушилось на него подобно приливной волне, пробежав по позвоночнику. Он не был уверен, прошло ли мгновение или вечность, прежде чем его тело без костей рухнуло обратно на кровать, тяжело дыша, когда ты убрала с его лица слипшиеся от пота волосы. Если бы ты не разрушила его разум, он мог бы заметить твое прикосновение, мог бы заметить, как ты с любовью обняла его. Если бы ты не сломала его, он мог бы заметить, как ты целуешь его в лоб или как ты запускаешь пальцы в его волосы. Но он этого не сделал, пока не очнулся от своего блаженного кайфа, уставший и сонный от эйфорических ощущений, которые ты только что неоднократно доставлял ему. Прижимаясь к тебе, он улыбался, наслаждаясь ощущением твоего любящего прикосновения.