Лицо словно снег и холодная кожа

Со всех сторон скалы, а между ними беспощадный ветер воет и выдувает из-под одежды последнее тепло. Чук не чувствует ничего, кроме любви. Вплетенной в его душу любви к брату, поиск которого вытесняет всю боль. В голове только его синие невинные глаза, его маленькие ручки. Резкий яркий луч солнца отразился от компаса Гека, попав в глаза Чука. Чук взглянул в сторону света и сердце его словно пронзила стрела. Запорошенное снегом, маленькое хрупкое тельце брата неподвижно лежало в глубине пещеры. Онемевшими ногами старший подошёл ближе, тело его задрожало. Опустившись на колени рядом с братом, он прикоснулся к нему, произнеся его имя в последней надежде на чудо. Бережно смахнув с лица брата снег, он умолял брата очнуться. Не получив ответа, Чук начал отчаянно трясти брата, пытаясь поднять его на ноги, с каждой секундой совесть разъедала его изнутри. Слезы, потекшие из глаз причинили боль, но больнее было с левой стороны груди. Чук взглянул брату в лицо. Оно было белым как весь этот снег. Силы покинули тело Чука, но он продолжал держать брата на руках, наклоняясь к его лицу, стараясь сквозь слезы разглядеть признаки жизни в мягких чертах. Умоляя брата очнуться, Чук то сжимал податливое тело, то тряс его, не желая принимать его смерть. Чук ещё несколько секунд глядел на брата, пока руки не опустили его тело на снег. Чук возненавидел себя ещё больше. Он ненавидел себя давно, как ни один ребёнок не может ненавидеть никого. Чувство вины растерзало его душу, слезы превращались в лёд, глаза Чука улавливали призрачные движения на лице брата, но скоро он понял, что это только его вера. Которая испарилась как дым в морозном воздухе. Чук лёг на холодный снег, прижав к себе бездыханное тело брата, он понял, что не сможет смотреть родителям в глаза, держа на руках погибшего брата. — Всё из-за меня, — произнёс Чук и закрыл большие светлые глаза.