***
Весь следующий день как бы не старалась Швецова сконцентрироваться на работе - всё было бессмысленно. Вещи валились из рук: начиная от кабинетных ключей и карандаша и заканчивая плащом и бумагой из папок с информацией про дела. Поздний вечер. Олег в середине рабочего дня умудрился проштрафиться: опять ослушался Лёню. После совещания, где чётко разделили обязанности и миллион раз повторили майору не лезть раньше времени, Платонов назло товарищам поехал искать свидетеля - под вопросом статус подозреваемого - в одиночку. Курочкин еле подоспел на помощь. В наказание Олег был направлен ко всем сразу. К Панову и Квашне - забрать только найденные материалы по телефонам жертвы и медицинскую экспертизу, потом в следственный комитет - переговорить с Колонковой по поводу версий и, собственно, показать ей всё, что забрал в лаборатории. Попрощавшись с Люсей, Олег услышал непонятный шум из соседнего кабинета - вместе с наличием грохота от чуть приоткрытой двери Маши пробивался тусклый свет. Странно, она уже давненько не задерживалась так поздно... Мужчина заходит с осторожностью - нет ни желания, ни энтузиазма "как раньше" врываться сюда, - однако мозг кричит проверить. Мало ли. Олег не успевает полностью оценить обстановку внутри кабинета: он лишь видит, что на столе и под ним валяются, видимо, выпавшие из папок с делами листы, посередине помещения стоит Маша, держащая в руках ещё что-то - опер не успевает разглядеть что именно. Платонов, не до конца сориентировавшись, первым делом приближается к Швецовой. — Маша, Маааш, стой. Хватит. — майор опасливо кладёт руки на плечо женщины, предотвращая разрушительные движения с её стороны. — Я понимаю, чайник электрический, но от поцелуя с полом точно сломается. Думаю, Курочкин итак расстроится, когда узнает о разбитой кружке, — мужчина кидает взгляд в сторону, где на полу лежали осколки: всё, что осталось от чашки. — А гибель чайника Федя считай что вообще не переживет. — чуть усмехается Олег, забирая из рук Швецовой уцелевший прибор и ставя предмет кухонного гарнитура на место. — Прошу, успокаивайся, моя хорошая. — Платонов инстинктивно, стараясь прекратить истерику, притягивает Машу к себе, пытается, надо отметить успешно, ограничить движение женских рук, чтоб больше ничего не пострадало. Темноволосая досадно вздыхает, мысленно давая Олегу подзатыльник - за не воплотившиеся в реальность желание разгромить весь кабинет - и, даже неожиданно для себя, утыкается Платонову в плечо. Майор на свой страх и риск позволяет себе равномерно поглаживать спину Швецовой. Исключительно в целях успокоения. — Что, что случилось? Новое дело дали? Или Ковин отругал за нынешнее? Так мы, конечно, несильно продвинулись, но и времени мало прошло... — дабы разгадать причину такого настроения главной дамы следственного, накидывал разные варианты Платонов. — Чего расстроилась? Швецова поднимает голову и пару секунд смотрит прямо в глаза майору, затем осторожно выпутывается из его объятий, мягко проводит ладонью по привычной чёрной кожанке Олега и отходит к столу. Платонов, в свою очередь, за два шага преодолевает расстояние и встаёт рядом, копируя позу Маши, и остаётся по её правую руку. А когда Швецова заговорила, опер бережно дотрагивается до её пальцев своими. — Я рассталась с Луганским. Точнее сказать, он меня бросил. Представляешь? — Я пять дней назад разошёлся с Верой... Оба так буднично делятся данными фактами, словно это информация касаемо очередного дела, а не полный крах в личной жизни. Олег на подсознательном уровне понимал, что Машу сейчас лучше не перебивать. Она старается - для неё это всегда было сложно - раскрыть душу. Собственно говоря, Платонов и не собирался прерывать монолог женщины - удивительно было то, что именно ему Швецова решила раскрыть все карты. А фраза про Черняеву вырвалась как-то само собой... Он сам не понял как это получилось, прикусить язык не успел. Мужчина почувствовал некое желание поддержать Марию, показать их схожесть даже в этом... Опер понимал, что внутри у темноволосой ещё болит: всё-таки только сутки прошли. Это Платонов уже остыл к своей любовной истории - да, обидно, но лучше так, лучше один, чем рядом с нелюбимым человеком. — Не клеится у нас с другими, да? — тихо произносит Олег, не пряча в голосе нотки то ли досады, то ли усмешки. Он осторожно ладонью дотрагивается до женской руки, но, вспомнив их шаткое положение в отношениях, довольно резко отстраняется. — Это точно. — соглашается Маша и всё же накрывает пальцы Олега своими, предварительно вернув ближе к себе ладонь Платонова. По кабинету раздаётся мелодия телефонного звонка. Швецова берёт гаджет, который лежал на столе и, посмотрев в экран, слабо улыбается: Олег, я отвечу, Злата звонит. — Я пока уберу? — майор кивает на разбросанные документы. — Да, благодарю. — шёпотом отвечает Маша, прижимая телефон к плечу, дабы показать ладонями адресованный ему жест спасибо. — Алло, Златик... — Мам, ну ты скоро? поздно уже. — краем уха слышит Платонов: забота дочки о матери до сих пор вызывает у него улыбку. — Я сегодня не приеду, ложись. Очень много работы. Да, давай, пока. — Швецова громко вздыхает и со всей силы, что доказывает характерный звук, бросает телефон обратно на рабочий стол. — Ну чего ты, Машуль? — Олег, собирающий упавшие бумаги, поднимается с пола, выражая полное недоумение. — Вроде должна была повеселеть от разговора с дочкой, но настроение стало ещё хуже? — Олег, помимо нагрузок на работе и проблем в личной жизни, я... забросила Злату что-ли. Отношения у нас испортились, в общем. Опять — от бессилия женщина закрывает руками лицо. — Всё наладится, когда-нибудь всё точно наладится. — Платонов бережно охватывает женские ладони — Давай же, посмотри на меня, я нуждаюсь в твоих прекрасных глазках. — майор притягивает руки Швецовой к себе, освобождая лицо темноволосой, тем самым позволяя себе увидеть её глубоко карие и надолго зависнуть в них. — Когда же наступит это хорошо? — Марья Сергеевна сама "тонет" в серых глазах Платонова, а, понимая это, старается скрыть, продолжая диалог — Почему нет точной даты? — не без усмешки произносит Маша и, подумав, целует Олега в щёку. А пока Платонов приходит в себя после такого жеста со стороны Маши - их взаимоотношения уже долгое время в статусе: настоящие эмоциональные качели. И такая тактильность от Швецовой как удивляет, так и напрягает. В этот же момент женщина быстренько приводит рабочее место в порядок, складывая документы в две аккуратненькие стопки. — Маш, а ты где собралась ночевать, я не понял? — вырвавшись из своих дум по поводу поведения Марии, интересуется Олег, сопоставляя факты, произнесённые в телефонном разговоре. — Здесь на кресле что-ли? Давай тебя домой отвезу. Сейчас дороги пустые, быстро доберёмся. — предлагает майор. — Домой я точно не пойду, — Швецова кивает в сторону отброшенного телефона. — Ты же слышал, я уже сказала, что не вернусь сегодня, — хитро пожимает плечами темноволосая. — Давай, Маш, собирайся, к себе домой отвезу. Не переживай, приставать не буду: я лягу на диван. Нормально поспишь хоть. А завтра верну тебя в целости и сохранности на любимую работу, не волнуйся, — по-доброму улыбнулся Олег, застёгивая куртку. Собственно Платонов не оставил Швецовой возможности отказать. Она как никто знала этот приказной, однако с ней мягкий его тон. Да и перспектива наконец выспаться радовала. В прошлую ночь уснуть так и не удалось, потому чувствовала Маша себя ужасно. Хоть один аргумент у Олега действительно адекватен. Усмехнувшись на все остальные, женщина начала кидать свои немногочисленные вещи в сумочку. Косметика, в частности тушь и помада, окажутся на утро полезными и необходимыми.***
Рабочий стол от и до завален документами, которые Маша полдня перебирает. За последние часа полтора женщина, умело меняя в руках смартфон и ручку, второпях записывала различные данные, полученные по телефонным звонкам, на любых бумажных обрывках, какие только могла найти. Заполняя очередной лист, она прокручивает в голове, что на сегодня лимит разговоров исчерпан. Слишком много звонков. Поток мыслей прерывается, когда раздаётся стук в дверь. Так, "спокойно Маша я Дубровский" как говорит Панов. Нужно ещё немного поработать, что равно повзаимодействовать с людьми. Да, входите. — Олег, это ты. — с неким облегчением выдыхает Швецова: беседы с незнакомыми людьми она сейчас бы не выдержала. — Ну а кто ещё. — мужчина закрывает за собой дверь и подходит к Маше, оценивая обстановку её рабочего места. — Кого ты ожидала увидеть? С Кораблёвым вы совещались утром, Курочкин сейчас приехал на моих колесах, кофе добывает нам. Лучше расскажи, как дела? — совсем уж по-хозяйски усаживаясь на стул, спрашивает Олег. Узнавать, откуда он уже знает об утреннем визите Лёни, Маша даже не стала. Убойный отдел не хуже подружек сплетниц по скорости доставки и передачи новостей. — Всё отлично. — смущаясь, она опускает взгляд на какие-то бумаги — Только Люда уже успела поинтересоваться, почему я во вчерашней одежде, — опять поднимая взгляд, усмехается Швецова, и, на удивление Платонова, смотрит на него по-доброму, без обиды. — Нет, я конечно соврала, что половина гардероба в стирке, а ещё, вдобавок, не было настроения и времени новый образ придумывать. Но по её взгляду всё было сразу понятно. Ты же знаешь Колонкову, её девиз: не дождётесь, я продолжаю говорить то что думаю. — на лице Швецовой заиграла небольшая улыбка от произнесённых ею слов о подруге тире коллеге, затем она замолкает в ожидании ответа майора. — Надо же. Сама Марья Сергеевна врёт подруге. — в шутливой манере негодует Платонов, качая головой. — Никогда бы не подумал! — А иногда надо, Олег. — язвит женщина, несильно ударяя опера в плечо. — Да не переживай ты, — Олег, пресекая попытки Маши ещё раз его ударить, перехватывает её ладонь и, как истинный джентльмен, целует руку — Слава богу, такой орлиный взгляд есть только у Люды. — добавляет он, прежде чем подняться с места. — Я как-то сомневаюсь, что только у неё. — говорит Швецова, наблюдая за передвижением Платонова. — Мужчины нашего коллектива, уверен, ничего не заметили. — майор смотрит в окошко, а затем медленно приближается к темноволосой — Иначе такие слухи были бы первыми в новостных заголовках что следственного, что убойного отдела и лаборатории — Олег наконец подходит к Маше и, когда она поднимается, обнимает её. В конце концов, с самого утра, как он завёз её в комитет, не виделись.