someone that doesn't exist

      Юдекса встретила пустая и холодная бальная зала, освещаемая всего парой настенных ламп. Последние лучи закатной рыжины затухают и проглатываются далёким чёрным горизонтом, и наступает тишина. В многочисленных зеркалах на краю взгляда он видит лишь нечёткие тени, пробегающие от ламп до лёгкого тюля и обратно. Грудь сжимает ледяной страх, такой редкий гость с тех самых пор.       Он окидывает взглядом залу, будто видит её впервые, но это самое знакомое для него место во всём городе. Бесконечные приёмы, празднования, даже книжные клубы до сих пор оживляют это место до самой ночи. Но сегодня здесь тихо — Нёвиллет распорядился, чтобы этим вечером отложили мероприятия.       Сейчас здесь пугающе тихо.       Анри ступает почти беззвучно и медленно, а затем, после некоторых раздумий, ставит на видавший виды граммофон одну из любимых пластинок. Размеренный звук пианино разливается по помещению, отталкиваясь от стен и эхом повторяясь в ушах.       Он плавно скользит по паркету, повторяя незамысловатые движения, мягкие кисти будто держат что-то почти невесомое, ценное и хрупкое. В этом танце ведёт не он, и каждое движение выверенное, мягкое. Его кружит в танце, кружится голова, но мелькание узоров здесь совсем не причём.       Он закрывает глаза и чувствует едва уловимый запах полевых трав, нагретых беспощадным летним солнцем. Шелест тюля у распахнутого в осень окна сливается с музыкой, и превращается в до обидного малое количество воспоминаний.       Анри сжимает пальцы на его плече, и крепкие руки ведут его, и призрачный партнёр всё время норовит прервать эту меланхолию, закружить их в быстром вальсе. Нёвиллет слышит лёгкий смешок с софы у стены, и не может сдержать слёз, когда этот тайный гость окликивает его. — Henri, ma lumière!       Сердце на секунду останавливается, и- Раз, два, три.       Один разворот, и с волос улетает лента, гость улыбается и перехватывает карандаш. Раз, два, три.       Плавными, но уверенными движениями он проводит по шершавой бумаге. Раз, два, три.       И звук их смеха, и тёплые руки, и запах утреннего кофе вперемешку с солёным ветром с моря. Раз.       Движение прекращается. Два.       Он опирается на каблук, прогибаясь назад. Мягкая ткань рубашки Ричи холодит пальцы. Три.       Он открывает глаза. В зеркале на него смотрит не древний дракон, а лишь его серая тень. И наваждение исчезает, ускользает из его приподнятых рук, а голос Тео стихает вместе с шелестом бумаги. Замолкает и музыка, оставляя глухое шипение из-под иглы.       И Анри снова закрывает глаза.