trauma

— Ничем, кроме травмы, я для неё не стала, да?       Суа пристально посмотрела на Ивана. В его взгляде читалась абсолютная и полная горечь, которую не мог познать даже обычный человек.       Иван смотрел на неё сверху вниз. В глазах не было никаких эмоций. Они всегда были пустыми, а сейчас совсем потускнели. Даже в сиянии белого небытия его глаза оставались тёмными. В них была только смерть. — Так кто же ты для него теперь, а? Герой? Соперник? Что с тобой не так?       Суа, по какой-то причине, всегда видела в Иване только худшее. Для Мизи он стал практически братом, Тиллу открылась его «более мягкая» сторона, а для неё он оставался врагом. Она никогда его не доставала. Никогда не враждовала с ним и не дразнила его. Чёрт, да она даже не замечала его бо́льшую часть времени. И всё же каждый раз Иван находил способ загнать её в угол. Каждый раз, когда она видела этого парня с его тёмными глазами, смотрящими сверху вниз и следящими за каждым движением. — Не думай, что ты его спас. Ты только усугубил ситуацию. — Я ничего не сделал.       Ничего не сделал? Ничего не сделал?       Так что он сделал, и что не сделал???? — О, только не строй из себя невинность. — С чего бы мне теперь это делать?       Иван безучастно наблюдал, как горькое презрение Суа перерастает в откровенную ярость. — Не прикидывайся идиотом, Иван. Ты знаешь, что ты сделал. И ты знаешь, почему ты это сделал.       Такое впечатление, что слова Суа влетали в одно ухо и вылетали через другое. Иван даже не смотрел на неё. Скорее, смотрел сквозь неё. Может, поэтому казалось, что он где-то не здесь? — Ты для него то же самое, что и я для неё. Травма, — обвиняюще сказала Суа, поднимая руку и щёлкая Ивана по переносице.       Любой другой человек бы отшатнулся от такого жеста, но Иван в ответ на это лишь дёрнул глазом.       В воздухе повисла тишина, кипевшая от односторонней ярости. Белый туман стелился едва ли не выше их ног и с каждым движением, казалось, сгущался всё быстрее. Он вился внизу, словно ожидая следующего слова.       Иван не отвечал. Он стоял, опустив руки по швам, с прямой осанкой, вытянутый и идеальный, прямо как фарфоровая кукла. Он был спокоен. И Суа не могла с этим смириться. Она ненавидела всё это. Ненавидела смотреть, как он просто стоит и молчит, вместо того чтобы посмотреть в лицо реальности. А может, это и была его реальность. Она не уверена. Всё, чего она хотела, — это ткнуть его лицом в настоящую реальность. Заставить его выйти из собственной головы.       В открытом пустом пространстве раздался громкий хлопок. Он будто отскочил от несуществующих стен и отлетел на недосягаемое расстояние. — Ну давай! — Суа почти сорвала голос этим криком. — Скажи что-нибудь! Скажи, что ты теперь герой, а я — злодейка!       Иван медленно повернул голову, приложив руку к щеке, которая всё ещё горела от пощёчины. Он отвёл взгляд и уставился в пол справа от них. — Ты для неё — травма, потому что она тебя любила. Я для него ничто, потому что он даже не признавал меня.       Лицо Суа в очередной раз исказилось от злости. Она всё понимала, но отказывалась это принимать. Ей хотелось задушить его так, чтобы у него глаза вылезли из орбит. Иван снова перевёл на неё взгляд. — Почему его так сильно беспокоил человек, которого он даже не знал? — Твои внутренности сейчас буквально красуются на его одежде, и ты… ты думаешь, что никак его не беспокоишь?! — возразила Суа. — Он раньше меня никогда не замечал. С чего бы ему сейчас обращать на меня внимание?       Суа только открыла рот, чтобы как-то возразить, но быстро передумала. — По-настоящему близкими мы были только в ту ночь во время метеоритного дождя. И даже тогда он отпустил мою руку. Потому что хотел быть с ней. Даже если бы она была с тобой, он всё равно предпочёл бы её мне. Всему миру. Всей жизни.       Глаза Ивана потемнели ещё больше. Суа даже не думала, что это возможно. — Я не хочу жить в мире, где Тилл не признаёт меня.       Взгляд Суа смягчился, но она всё равно казалась напряжённой. Девушка понимала, о чём он говорит, просто знала, что так думать неправильно. — Ты самый жадный человек, которого я когда-либо встречала. — Кто бы говорил. Ты даже хуже меня.       Суа была готова бросить этот разговор и уйти, но одна фраза заставила её обернуться. — Ты умерла ради внимания того, кто уже любил тебя, — ответил он. — А я умер ради внимания того, кто не удостоил меня даже мимолётным взглядом. Когда ты звала её по имени, она отзывалась. Когда я звал его по имени, он даже не думал отвечать.       У Ивана было абсолютно пустое выражение лица. Суа нечего было ответить. Она стояла, мрачно глядя на парня перед собой, готовая высказать любое оскорбление. — Ты хотела запечатлеть себя в её памяти, несмотря на то что там и так была только ты. Так кто же из нас двоих хуже?       Суа нахмурила брови и усмехнулась. — Ты всегда будешь врагом. Неважно, насколько близким ты хочешь казаться.       Иван улыбнулся. Не от радости, не от сарказма. Это была его обычная улыбка, при которой он всегда прикрывал глаза и обнажал острые зубы. Лёгкая, но уверенная, мягкая, но запоминающаяся, искренняя, но …? Даже после стольких лет никто не мог понять. Особенно Суа. Она не могла прочитать на строгом лице Ивана ни одной эмоции. — Если ты видишь меня таким, то, возможно, я такой и есть! — просиял он.       Но улыбка исчезла также быстро, как и появилась. Выражение его лица стало прежним. Он открыл глаза, и всё, что Суа почувствовала, — это исходящую от него злобу. Его глаза расширились, зрачки сузились. Заглянув в них, девушка увидела своё отражение. И тот ужас, которым исказилось её лицо. — Но как бы низко ты ни ставила меня по сравнению с собой, — он наклонился к ней. Близко. Пугающе близко. Настолько, что ей показалось, что он вгрызётся в неё зубами. Взгляд ползал по её коже, как огненные муравьи. В ушах зазвенело, как будто провели ногтями по доске.       Взгляд Ивана вонзил в неё нож и несколько раз прокрутил его. — Это никогда не изменит того, кто ты на самом деле.