***
Уён весь эфир сидит как на иголках, желая побыстрее свалить в душ и упасть в теплую постель. Чонхо молчит – бережет голос, Юнхо улыбается, он доволен выступлением. Минги по второму разу рассказывает одно и то же. Уён чувствует, что если не впишется в эту беседу, то уснет прямо здесь. Сан, мрачный, кутается в широкий пиджак, стягивая полы. Как будто до этого не бегал полуголым по сцене. Уён старается не обращать на него внимания. Он на него все еще зол. Небольшая стычка перед выходом из отеля. Хоть на сцене это никак не отразилось, Уён зол и раздражен. Проклятье Уёна – обиды он помнит долго. Проходит уже половина эфира, а Сан даже не смотрит в сторону Уёна. Который, стараясь не вырубиться, заполняет своим громким голосом все пространство комнаты. Наконец Хонджун завершает эфир, как-то нарочно долго прощаясь. Уён практически вылетает из номера. Ему хочется только одного — в душ и спать. Но стоит ему только зайти к себе, когда раздается телефонный звонок. Мама хочет первой узнать, как чувствует себя сын после выступления. Они недолго разговаривают, обмениваясь эмоциональными возгласами. Уён счастлив, что она его так хорошо понимает и он может поделиться эмоциями после шоу. Закончив разговор, Уён уже собирается идти в душ, но вспоминает, что сегодняшнее утро он провел в другом номере. Конечно же, у Сана. Уён выдыхает сквозь зубы, морщась от мысли, что придется тащиться к нему в номер. Он не хочет с ним мириться. Не сейчас. Сан всегда должен прийти первым, вопрос принципа. Но мысли о душе, а потом и о мягкой кровати заставляют Уёна собраться с силами и дойти до Сана.***
Уён стучит три раза, так они когда-то условились, чтобы сразу понимать, что это кто-то из них стоит на пороге. Однако Сан, возможно, впервые за это время, не спешит открывать, Уён стучит еще трижды, условным сигналом, и только со второй попытки дверь ему все-таки открывают. — Чего так долго? — Не дожидаясь ответа, Уён толкает Сана в грудь рукой, сразу проходя в номер. Он уже направляется в ванную комнату, едва оглянувшись, но замирает, видя на широкой кровати смазку. Остановившись, медленно разворачиваясь к Сану, который неподвижно и молча стоит за его спиной. Приподняв бровь, Уён осматривает Сана с ног до головы. Он еще не успел переодеться после концерта, по-прежнему в своем черном костюме в расстегнутом нараспашку пиджаке. Больше не закрывается. Уён скользит взглядом по мощной груди, чуть поблескивавшей от пота. Уён закусывает губу, стоит ему взглянуть на штаны. Ремень расстегнут вместе с ширинкой, и виднеются любимые черные трусы Уёна. Несложно понять, чем собирался заняться Сан, пока его вторая половина дулась на него в своем номере. — Мог и позвать, — криво усмехается Уён, заходя в ванную комнату. Он и так задержался дольше положенного. — А ты бы пришел? — спокойно спрашивает Сан, опираясь рукой на дверь, ведущую в ванную, перегораживая выход. Уён ничего не отвечает, лишь лукаво поглядывает на Сана в большое зеркало. Продолжает собирать нужные ему тюбики с ехидной полуулыбкой, блуждающей на губах. Однако Сан не следует за Уёном в ванную и не мешает ему заниматься сборами забытого утром. Он лишь наблюдает в зеркало, как Уён не спеша пробует уместить все в несессер. Достаточно медленно для человека, который хотел оказаться побыстрее в душе. — Не хочешь вернуть мою смазку? — нарочно выделяет последние слова Уён, продолжая смотреть на Сана через зеркало. Повинуясь, Сан молча уходит в комнату и возвращается спустя пару секунд. Уён разворачивается, в руках остается место как раз под еще один тюбик. Сан спокойно отдает вкладывает в ладонь Уёна небольшую емкость. Сан не торопится, не суетится, он выглядит гораздо спокойнее, чем на эфире. Не боится приближаться к Уёну вплотную, словно не понимая, что тот сердится. А Уён не отталкивает его, но и не приближается, бездумно вертя тюбик со смазкой в пальцах, прикидывая, как убрать и его, да поглубже, плевать, что места уже почти не осталось. Но Сан перехватывает его руку. — Она нам еще пригодится. — Не давая опомниться Уёну и задать тысячу вопросов в секунду, Сан жадно впивается в губы Уёна злым и долгожданным поцелуем. Уён приоткрывает рот, впуская горячий язык, и приглушенно стонет. Руки Сана плавно спускаются с талии, нарочито медленно, с желанием сжимая и оглаживая бедра. Сан слишком хорошо его знает. Подхватив Уёна под ягодицы, Сан усаживает его на широкую столешницу рядом с раковиной, сдвигая тюбики и раскрытый несессер, вставая меж разведенных ног. Уён прижимается к Сану всем телом, проводя ладонями по крепкому торсу. В ванной становится душно, кажется, что дышать буквально нечем. Поцелуи, в начале жадные и горячие, становятся тягучими и смазанными, словно оба знают, что никуда не денутся. Сан, сжав Уёна за волосы, тянет его голову назад, чтобы получить доступ к шее. Слегка покусывая нежную кожу, он водит влажные дорожки поцелуями, пуская мурашки по коже обоих, оставляя алые отметки, раз и навсегда утверждая принадлежность Уёна ему и только ему одному. А тот лишь обвивает ногами напряженные бедра Сана и прижимается плотнее, жарче, требуя себе — больше. Под горячими ладонями Уёна перекатываются крепкие мышцы. Он отлично знает, что Сан тает от его близости, от его тела, от его запаха. Тихий стон едва возвращает Сана к действительности. На мгновение оторвавшись от губ Уёна, нетерпеливых, жгучих, Сан начинает раздевать его, настойчиво цепляясь за одежду. Уён умудряется и улыбаться, и провоцировать, и целоваться одновременно, Сан задается вопросом – как? Блестящая накидка летит на пол, а за ней и черная рубашка. Уён наблюдает, как Сан покусывает и без того опухшие губы. Он знает, что Сану это нравится. Весь Уён нравится Сану. А Уёну очень нравится одна идея. Он останавливает Сана, уже потянувшегося к пряжке брючного ремня. — Хочу тебя в этом костюме! Сверху! — Уён отталкивает Сана от себя, грациозно спрыгивая на пол, и тут же тянет за ворот пиджака к огромной неразобранной кровати. Ох уже эти черные коты, думает Сан, но покорно следует за своим собственным, который настойчиво увлекает его за собой. Но до кровати не дотягивает, развернув лицом к себе и чуть подтолкнув к стулу. Отойдя на пару шагов от усевшегося Сана, Уён расстегивает молнию на штанах, стягивая их вместе с бельем. Сану ничего не остается, только наблюдать за происходящим. Он чуть слышно сглатывает, давясь собственной слюной, стараясь не пропустить ни мгновения. Однако Уён не спешит двигаться в поле досягаемости рук Сана, даже зная, как его напряженный член изнывает в ожидании. Вместо этого Уён, не говоря ни слова, разворачивается, исчезая в тускло освещенной ванной и возвращаясь через пару секунд с забытой важной вещью. — Будешь хорошо себя вести — получишь свою награду, — Уён невесомо целует Сана в губы, увернувшись от загребущих рук и сразу отходя к кровати. Сан едва не рычит, стискивая челюсти. Разместившись на кровати так, чтобы Сану открывался наилучший вид, Уён с легкостью щелкает крышкой тюбика. Добавив немного смазки себе на пальцы, он откладывает тюбик в сторону, медленно перекатывая вязкий гель, согревая его. Проводит рукой вниз по телу, от сосков к животу, обхватывая и начиная массировать пульсирующий член, а второй принимается играть со своими сосками. После — длинными пальцами скользит между ягодиц и толкается ими внутрь, слишком сильно, едва удержавшись от вскрика Первый громкий стон в этом номере принадлежит, однако, не Уёну, растягивающему, трахающему себя пальцами на кровати, а Сану, который, словно привязанный к стулу, наблюдает за этим представлением, личным, строго для одного зрителя. Но Уён не отстает надолго, стон все же срывается с его чуть припухших губ. Толкаясь глубже, он отыскивает удобный угол и выгибается, стараясь, чтобы пальцы дотягивались до чувствительной мягкой точки внутри. Кусает губы — и впивается короткими ногтями в смуглую кожу груди, оставляя белые лунки — Ё-на… — стонет Сан, из последних сил удерживаясь на стуле. Уён медленно поворачивает к нему голову, грудь тяжело вздымается, он часто и поверхностно дышит. Вновь лукаво улыбаясь, он резко вытаскивает пальцы из задницы, чтобы добавить еще смазки. Прохладный гель не успевает согреться, Уён, не отрывая взгляда от лица Сана, вводит пальцы быстрее, он готов. Только после того, как, вскинувшись, понимает, что это предел, начинает двигать ими — еще и еще раз, чувствуя, как на ногах поджимаются пальцы, а собственный напряженный член с глухими шлепками опускается на живот раз за разом. Стонет все громче, улавливая, как звучит в ответ на его голос Сан, и с каждым вздохом все отчетливее осознает, что надолго Сана точно не хватит. Пока — только пока, — он неотрывно смотрит, но Уён знает, что это ненадолго. Он ускоряет движения рукой, стараясь загнать пальцы еще глубже. И Уён уже близок к разрядке, вот так, почти не прикоснувшись к своему члену, когда Сан, поднявшись, мгновенно оказывается рядом. Как и некоторое время назад, перехватывает руку Уёна, вытаскивая ее из растянутого, алого и сочащегося смазкой устья. Сан ловко переворачивает Уёна на живот, одновременно доставая каменный от ожидания член. Хочет Уён в костюме — значит, Сан будет в костюме. Пока он обретает долгожданную свободу — стягивает концертные штаны с бельем до середины бедер, Уён, не собираясь ждать команд, подбирает под себя колени, прогибаясь в пояснице, так, чтобы Сану, его Сану, было удобнее его трахать. Умница Уён. Сан любовно гладит его по бедрам и ягодицам, руки осторожно разводят их в стороны, сминая. Ощутив, как в него уперлась внушительная головка, Уён прерывисто вздыхает и прикусывает губу, крепко сжав простыни. — Доигрался? — интересуется Сан медленно вталкиваясь внутрь с удовлетворенным выдохом. Наконец-то. Уён, обернувшись, скулит в прикушенную простыню. — Я тебе покажу «сиди смирно»… — шипит Сан и крепко обхватывает широкими ладонями бедра Уёна, понемногу натягивая его на себя. Уён издает тихий крик и утыкается лицом в подушку, которую успевает подтянуть к себе — потому что простыня не спасает. Давая время привыкнуть, Сан останавливается, прикрыв глаза и чувствуя, какой его Уён непозволительно узкий. — Ты меня толком не растянул, — зло выплевывает он через плечо, когда Сан вновь начинает двигаться. — Ты вроде сам хотел себе помочь, — Сан улыбается, наклоняясь и целуя его в плечо, гладит по спине, успокаивая. Да, Уён хотел его член, все еще хочет, только вот не учел, какие ощущения бывают от размера Сана. На глазах выступают слезы, но, заглушая стоны подушкой, Уён двигается навстречу. Просит не торопиться и одновременно хочет его уже — внутри, поскорее, потому что знает, каково это, как это охренительно — быть насаженным на член Сана. Как только Сан оказывается внутри, до конца, то стискивает зубы — ему хорошо. Уён хорош. Сам Уён всё еще молчит и дышит быстро, стараясь расслабиться. Привыкает к распирающему ощущению, к восхитительному чувству наполненности. Так было уже много раз — когда Уён думал, что Сан попросту разорвет его пополам. Подумаешь, завтра он не встанет с кровати и не посетит фестиваль. Не надо было злить своего ручного кота. Сан замер, комкая ладонями бедра Уёна, подтягивая его к себе — еще ближе и нарочно задевая головкой едва заметную выпуклость простаты. — Ты такой большой… — не сдерживает себя Уён. — Двигайся уже. — Уверен? — Сан вновь целует его в затылок и трется носом о лопатку. — Чхве Сан, еще одно слово — и вы будете сегодня выступать соло! Нет нужды повторять дважды. Осторожно Сан выходит из Уёна, с наслаждением растягивая алые края вокруг члена, и медленно, с упорством толкается обратно. Уён стонет с закрытыми глазами, мечтая быстрее вновь почувствовать удовольствие от этого чувства наполненности, которое ему может подарить только его Сан. Замечая, что Уён начинает все громче постанывать, жадно подаваясь назад, Сан чуть ускоряется, уже чуть более уверенно. В его груди расцветает гордость, шальная и распущенная, когда Уён стонет его имя пополам с тихим рычанием, и все сильнее подается вперед, вталкиваясь на всю глубину. Сану хорошо, Сан и сам неплох, и он покажет этому Уёну… Он еле сдерживает себя, чтобы не сорваться. Еще не время — в полную силу. Старается уберечь от боли и одновременно свести с ума, проходя головкой по налившемуся бугорку простаты внутри, и Уён не может вынести этого. Болезненные ощущения и вовсе постепенно исчезают, растворяясь в удовольствии, которого Уёну мало, так отчаянно мало. Он двигается навстречу Сану, страстно желая чувствовать его глубже. Понимая, что не может проиграть в этом поединке, он сжимается вокруг его члена, заставляя Сана выругаться и одновременно крепче обхватить его бедра. Ох, Уён хорош!.. И Сан, больше не сдерживаясь, ускоряет темп, влажный звук шлепков кожи о кожу эхом отдается под потолком просторного номера, и остается не думать о том, насколько слышны их пронзительные стоны за пределами комнаты. Уён сжимается еще, выгибаясь, как кошка, и Сан срывается. Он переворачивает Уёна на спину одним движением, нависая и не касаясь, входя под другим, непривычным углом. Ахнув и едва не сложившись пополам, Уён хватается за плечи Сана, обдирая кожу. Покажи мне, как ты хорош, Ён-а… Желая оставить на нем свои отметины вопреки всем запретам, вытрахать дурь, заполнить собой — до краев, Сан, расходясь, вбивается в Уёна, то и дело впивающегося зубами в кожу Сановых предплечий. Звуки влажных шлепков, перемешанных с коротким и понятным рыком Сана, заставляют Уёна стонать в унисон, когда Сан ускоряется. Он открывает рот, надеясь, что Сан догадается его поцеловать, губы ищут любого прикосновения. Сан склоняется к нему тут же, без слов понимая, сливаясь с Уёном в каком-то бешенном поцелуе, сплетаясь языками. Больно — если Сан основательно прикусывает нижнюю губу Уёна, но обоим уже всё равно. Наслаждаются друг другом — сполна. Понимая, что приближается к концу, Сан уже без малейших опасений терзает его тело, и Уён уверен, что дольше не продержится. — Я больше не могу, — стонет он. Сан поднимает его, усаживая к себе на колени и входя в него полностью. — Ты же хотел сверху! — улыбается Сан с прищуром, откидная полы пиджака назад, ему чудовищно жарко, но желания Уёна — закон. Они едва соприкасаются губами, не попадая в ритм, продолжая утопать друг в друге. Кровать скрипит под их телами, простыня валяется где-то в стороне, сбитая, а сами они — потные и неудовлетворенные, — жмутся друг к другу все ненасытнее. Уён обнимает Сана за плечи из последних сил, выкрикивая, как ему хорошо и что он хочет еще. О да, Сан хорош… Если его Ён-а хочет еще — он получит еще. И еще. И еще!.. Он входит в него так легко, мощно, привычно и в то же время — как в первый раз, так, что Уён готов потерять рассудок. Сан трахает его, как своего, крепко сжимая его бедра. Хорош… Откинувшись назад, Уён вскрикивает, задыхаясь, кончая, чувствуя, как горячее пятно влажно растекается между ними. Поймав под спину едва не вырубившегося Уёна, Сан тащит его на себя, плотнее, глубже, чувствуя, как пульсирует, сжимаясь в оргазме, узкое кольцо мышц, до предела, и кончает тоже, прямо в Уёна, даже не пытаясь спустить куда-нибудь еще. Уён, еще горячий, весь покрытый испариной, обмякает в его руках, наваливаясь на грудь Сана, обнимая его дрожащими руками. Сорванное дыхание с хрипом вырывается из глотки. Осторожно Сан укладывает Уёна на постель, выскальзывая из него и устраиваясь рядом. Едва справляясь с дыханием, тот приоткрывает глаза, замечая усталый, но чрезвычайно довольный вид Сана. Сан знает, что хорош, чтоб он провалился. — Можно мне уже снять с себя это все? —хлопая глазами спрашивает Сан. Уён приподнимается на локтях, рассматривая своего самого лучшего Сана затуманенным взглядом. — Да, в душе он нам будет мешать!