here with me

презрительный взгляд обвел осунувшееся лицо, задерживаясь на впалых щеках; сердце звучно стучало в груди; пересохшие губы рефлекторно сжались в тонкую линию, а брови нахмурились, образуя некрасивую складку между собой. смотреть на это становилось физически больно, морально — еще тяжелее. усталые, чуть покрасневшие и опухшие от нескончаемого потока слез глаза уже смотрели на точеные ключицы, на которых красовались светлые, местами коричневатые полосы. они вопили о запертых где-то глубоко внутри чувствах, находивших выход только в ранах на теле и сердце. ноги по-прежнему казались слишком большими, широкими и уродливыми. даже красивая надпись "умри", старательно выведенная острым лезвием, не помогала им стать хоть на каплю привлекательнее и любимее для самого себя. тощие пальцы пытались обхватить правое бедро, но даже не думали смыкаться, оставляя огромный разрыв ровно в половину ляжки и новую трещину в душе. минхо резко отвернулся от зеркала и быстрыми движениями надел одежду, валяющуюся рядом. руки заметно тряслись, пока мысли в голове путались и в ушах стоял шум. от израненного сердца откололся еще один маленький кусочек, улетев в далекую темную неизвестность и на ходу разбившись на тысячу сверкающих осколков. огонек надежды и веры в любовь к себе окончательно угас. чужие руки мягко сжали холодные руки минхо, аккуратно погладив большим пальцем тыльную сторону ладони, вырисовывая незамысловатые узоры. натянутая улыбка больше не удивляла и не сбивала с толку. прошло много времени с тех пор, как любимые глаза перестали искриться жизнью и весельем, с тех пор, как в любимых глазах начали сутками напролет стоять ненавистные слезы и не переставал плескаться животный страх, и джисон научился читать эмоции ли, не обращая внимания на лживую улыбку и бесконечные попытки объяснить, что все в порядке. он со всей осторожностью, на которую способен, притянул к себе минхо, одной рукой приглаживая растрепанные и торчащие в разные стороны волосы, а другой — обнимая за плечи. — все в порядке, минхо, — спустя некоторое время послышался приглушенный шепот, на который ли закрыл глаза, цепляясь руками за чужую футболку настолько сильно, что, казалось, еще секунда, и ткань стерлась бы в мелкую крошку от крепкой хватки. — ты в порядке. судорожный выдох сорвался с искусанных до мелких бусин крови губ, а минхо сильнее зажмурился и ткнулся ледяным носом куда-то в шею джисона, пытаясь слиться с ним воедино. джисон — это о нежности, заботе, счастье и любви. джисон — это тихое пение, треск костра, лучи солнца, пробивающиеся сквозь плотно задернутые шторы, теплый летний дождь, звонкий смех и только приготовленная выпечка. минхо — это о сломленности, усталости, ненависти и любви. минхо — это тихие рыдания, потухший костер, гром среди ясного неба, морозная осень, фальшивая улыбка и табачный дым. во взгляде джисона читались искреннее волнение, преданность и мягкость; во взгляде минхо — ничего. хан лишний раз не спрашивал подробности состояния ли, предпочитая не нарушать трепетно выстроенные границы, и лишь верно ждал, терпел и не торопил. минхо в очередной раз молчал, стыдливо пряча взгляд и не желая показывать слабые стороны. однако джисон давно заметил, что тот сломался, развалился на части, отчего в душе бушевал ураган противоречивых чувств, а навязчивые мысли всплывали с большей частотой, но оказывались пойманными и выброшенными за горизонт. хан признал: минхо — его личная победа и поражение с момента их первой встречи. казалось, состоять в отношениях с ним — что-то из разряда фантастики, но на деле же — что-то из перечня безумных вещей. конфетно-букетный период был успешно пропущен, а общий быт умело вписался в жизнь, но, несмотря на это, ли светился, как самая яркая, противно светлая лампочка из строительного магазина. неловкие поцелуи, тихие стоны, крепкие объятия, глупые танцы на кухне и заливистый смех — так можно было описать их отношения, в которых не было ничего, но в то же время было все. джисон упустил момент, в который совместная жизнь пошла под откос. он не заметил, как стал ужинать один, как минхо стал замыкаться еще больше, как минхо стал отказываться от ночных марафонов по просмотру аниме за пачкой чипсов и газировкой, как порции минхо, если им удавалось перекусить вместе, становились меньше с каждым разом. окрыленный любовью, джисон, казалось, не замечал проблем до тех пор, пока ли не потерял сознание после похода в туалет. в тот момент хан молился всем известным ему богам, чтобы минхо очнулся, пока дрожащими и вмиг заледеневшими ладонями бил по бледным щекам. в тот момент хан впервые испытал настолько сковывающий движения страх, что нельзя было вдохнуть без стреляющей боли в легких. в тот момент хан был готов выплюнуть из-за страха легкие и скручивающийся от спазмов желудок. в тот момент хан впервые ощутил, как длинные липкие руки паники обвивают его сердце, впиваясь острыми когтями и пуская струи алой крови. в тот момент хан осознал, что происходит что-то неладное. пока минхо старательно вел себя словно ничего не случилось, джисона изнутри сжирало, причмокивая противными губами и облизываясь длинным острым языком, чувство вины и жгучего стыда. пока джисон изматывал себя мыслями, минхо хотел выть в голос от собственной слабости и боли, которая прошибала тело от кончиков пальцев до мозга. хан, не до конца понимая, с чем столкнулся, стал серьезно следить за питанием ли, почти кормя с ложечки безвкусными бульонами и сторожа у двери в туалет, не обращая внимания на неубедительные протесты. минхо старался держать себя в руках, но только желал разбить кому-нибудь голову и разрыдаться, а после пропадал в туалете, когда тарелка пустела. он злился, обижался и кричал на джисона, но каждый раз просил быть рядом, потому слишком страшно оставаться одному, когда в голове бьется что-то бессвязно-истеричное, лупит по нервам и ни на мгновение не дает расслабиться, а тот только молча соглашался, потому что страшно оставлять его одного. хану пришлось столкнуться с жестокой реальностью, события которой вдребезги разбили розовые очки. ли пришлось столкнуться с разделением мерзопакостного состояния с кем-то другим. не обращая внимания на факт того, что добровольно вложил избитое сердце джисону в раскрытые ладони, он оказался не готов доверить ему мысли и приоткрыть дверь в запретную зону души, отгороженную колючей проволокой и девятью замками. с каждым днем обстановка накалялась, и вес напряжения становился ощутим на физическом уровне, но никто не решался первым заговорить на волнующую обоих тему. ни джисон, который был напуган вскрывшимися проблемами, ни минхо, который превратился в живой труп и раздражался от любого намека на серьезную беседу. накопившиеся давление, усталость и повисшие в воздухе вопросы без ответов привели к тому, что ли разрыдался на полу комнаты, пока хан дрожащими руками пытался собрать по кусочкам, склеить воедино любимого человека, который прямо на его глазах сгорел дотла, оставляя на ладонях только блеклый пепел. никто из них не любил разговаривать, отдавая предпочтение молчаливой поддержке, робким касаниям и мягким взглядам. никто из них не просил о ненужных клишированных словах. каждый из них был готов отдать все, чтобы забрать боль другого. джисон, поддерживая за плечи, поднял минхо и усадил на твердый диван, после сна на котором требовалась помощь мануального терапевта. хан, заползая на создание дьявола (это он так решил), выбрал наиболее удачную позу и, нежно обхватив хрупкое запястье, утянул ли на себя, уже крепче обвивая конечности вокруг чужого родного тела, напоминая крошечную коалу, обнимающую ствол дерева. минхо скривился, что-то недовольно бурча себе под нос, но не стал возражать на подобные действия. конечно, он мог бы сказать, что лежать сверху, пока джисон липнет к нему, словно маленький зверек, и что-то беззаботно лепечет — его любимый момент, но он никогда в этом не признается. минхо впервые за последнее время почувствовал, как мышцы, находившиеся в постоянном напряжении, расслабились, как чужое тепло окутало его, будто заворачивая в пуховое одеяло, как отвратительные мысли улетучились, оставляя только слова о невозможной любви к прекрасному, светлому парню, которого полюбил почти с первого взгляда. джисон впервые за последние время почувствовал, как минхо наконец отпустил себя, как тело ли размякло на нем, как собственные догадки и переживания медленным шагом отступили и прекратили атаку. впервые за долгое время небольшая квартирка на окраине города наполнилась уютом, забытой любовью и звуками тихого разговора до самого рассвета. проблем не стало меньше, работы стало больше, но твердая стена, перекрывающая путь к здоровым и комфортным для обоих отношениям, начала трещать по швам, давая сделать глоток свежего воздуха и зажигая в сердцах огонек надежды и веры. впервые за долгое время свалилось осознание того, что каждый будет здесь, друг с другом, несмотря ни на что.