sky heigh

ханбин целует, смазывая и пробуя на вкус вишнёвый тинт. пробегается языком по ровному ряду зубов, слизывая капли раскрашенной слюны с распухших губ. хао пьяными глазами следит за ним, чувствуя как пульс ускоряется, а щеки заливаются предательской кровью. что творит этот парень? он уже довел их обоих до предела возбуждения. день соблазнения словно был создан для того, чтобы ханбин с нетерпением ждал возмездия за заслуженное наслаждение. чжан улыбается в мыслях и отвечает на поцелуй, прижимаясь ближе. рука лезет под невесомую рубашку, чуть не отрывает хрупкие пуговицы на ткани и рвётся всё глубже, в самое сердце. ему нужно больше. – осторожно, – проговаривает младший и притягивает за распахнутую грудь, заставляя хао чуть ли не упасть на него – они находились всего в одном метре от обрыва. оба смеются над своей страстью и безрассудством, когда, не уложившись в расстояние, случайно сталкиваются носами, и ханбин даже получает синяк на лбу. – секс на крыше, ты считаешь это романтичным? ханбин останавливает пухлые губы хао, закрывая его развязный рот ладонью, и скептически осматривает пространство, акцентрируясь на грязный пол. это вызывало его особое беспокойство. высота не пугала – ханбин никогда не испытывал страха, а хао, даже дрожа, следовал своим принципам, выбирая экстрим и эйфорийную красоту в качестве приоритета. с ханбином вместе, что может пойти не так? – у нас есть махровый плед, полусладкое вино и звезды, этого не хватит? – отвечает чжан, соблазнительно закусывая нижнюю губу и наклоняя голову набок. ханбин дрожит под мерцанием лунного света и водит глазами по мириаду упомянутых звезд, запутавшихся в кудрявых волосах хао – яркий нимб у него за ушами. его принц, сошедший со страниц манги. сон молчит, удерживая за губами шепот – ему будет достаточно просто чжан хао в своих объятиях. но старшему знать такое совсем не обязательно. – оседлай меня, хен. да, именно так. расслабься, мы никуда не упадем. посмотри, как красиво. хао сжимает бедрами талию ханбина, и утыкается носом ему в щеку, даря тихий поцелуй. – сразу скажи мне, если почувствуешь тошноту. мы в любом случае можем продолжить дома. дома? чжан усмехается, отрицательно качая головой. они приехали сюда на машине, поднялись на последний этаж пешком из-за не работающего лифта, чтобы ханбин сейчас сказал ему, в случае чего отказать от процесса из-за плохого самочувствия и вернуться домой? нет, так точно не пойдет. вместо ответа, хао толкает ханбина вниз, сам нависая над ним. смотрит мутно и целует все, до чего может дотянутся губами. стоны сливаются в голове, когда сон как на автопилоте, поднимает затуманенные удовольствием глаза, и краснеет, видя безумие в приоткрытых зрачках напротив. они оба задыхаются в ожидании. прикосновения чжана становятся нахальнее, спускаются ниже, к спортивным штанам, сразу развязывая шнурок и опуская вниз вместе с боксерами. он прикасается к встающему члену и проводит ладонью от основания к кончику, вызывая сладостный стон в ответ. опуская ладонь, хао тянется дальше, к заветному месту. – да, сначала растяни, – хнычет ханбин, ерзая на раскинутом пледе. щеки покраснели, а в глазах выступили слезы – он скоро заплачет от отсутствия старшего в нем. это как болезнь, паранойя, уничтожающая все внутренности и разум. сон требует сильных ощущений и эмоций, не думая совсем о стыде и о последствиях. а хао позволяет ему сегодня все, даже секс над тысячими людьми. – а где.. – правый карман сбоку, – ханбин не дает хао закончить предложение, кивает в сторону черного рюкзака с брелком в виде грустного ддунчжуни и с нетерпением ёрзает, пытаясь занять удобную позицию. плед колет обнаженные участки кожи, а прохладный ветер покрывает тело мурашками. немного неудобно, но в целом терпимо. хао не теряет времени, заглядывает в рюкзак и обнаруживает яркий тюбик с этикеткой – лубрикант с ароматом ванили в шоколаде. довольно странный выбор. усмехнувшись, он с недоверием смотрит на спокойного ханбина, устроившегося под ним, и качает жидкость из стороны в сторону. раньше они предпочитали обычный вариант без ароматизаторов, поэтому хао удивился выбору сона на сегодня. – шоколад и ваниль, серьёзно? – мне понравился этот запах. и мэттью тоже его похвалил, сказал, что им понравился. есть какие-то проблемы? – уточняет спокойно, поднимая бровь. – важно ли для тебя, какую смазку использовать? если не хочешь, можем сходить в круглосуточный, купим наш любимый. – нет, все хорошо. я думаю, ты будешь еще привлекательнее с ароматом шоколада на себе. какая разница, с каким средством помогать тебя трахать? – шепчет хао, выдавливая смазку на ладонь. – я могу и без смазки, но это будет неприятно и неудобно. нам же не нужно такое, верно, малыш? ханбин соглашается, а чжан хихикая, проходит по груди парня языком, улыбаясь на широко распахнутые глаза. опускается ниже, устраиваясь удобнее между длинными ногами и разводит одну из них в сторону, целуя нежную кожу. – будь терпелив, милый. рука скользит между ягодицами, и заходит ниже – он с нетерпением прикасается к анусу и, глядя прямо в черные зрачки, вводит два пальца. не очень глубоко, но чувствуя, как стенки сразу сжимают его, так приятно принимая внутрь. из горла младшего вырывается слезливый стон, он не остаётся на месте, изгибается в пояснице, и задницей тянется ближе к парню, пытаясь насадиться глубже. как самая грязная и ненасытная шлюха. чжан хао смотрит на эти метания сона на пледе, улыбаясь своим мыслям. и этот человек под ним - самый прилежный ученик на курсе. какая жизнь удивительная. – хен, прошу...еще. чжан слушается и увеличивает амплитуду стимуляции, делает прием ножниц и вращений, вводит дальше, растягивая и касаясь чувствительной точки. ханбин барахтается, подставляясь тело под обжигающую ласку; упирается локтями в мягкий плед и выгибает спину так сильно, что чувствуется хруст костей. но ему все равно на это - он не чувствует боли. только наслаждение и нетерпение. он хочет член хао внутри себя. хао смотрит на трепещущие длинные ресницы младшего и желает... съест его целиком – слишком сладкий и тягучий, как натуральный мед. – готов? старший сам уже на пределе, он задыхается от вида возбуждённого сона под ним, млеющего от каждого его прикосновения. еле сдерживает инстинкты в затворках своего разума, шепчущий ему: будь грубей. с ханбином нужно обращаться с нежностью. его следует беречь и защищать. и причинять боль только в случае, если младший сам просит об этом. но как можно остаться равнодушным, увидев под собой загоревшиеся глаза и вспотевшее от страсти красивое лицо? он от злости сжимает его вставший член свободной рукой, стимулирует в быстром порыве и сладко шепчет в ухо глупые пошлости. чжан не хочет быть в тишине рядом с ним. ханбин стонет громче от двойной ласки и сам тянет руки к уже расстёгнутым брюкам хао, предлагая и свою помощь. – нет. сегодня только ты, ханбин. хао отрицательно качает головой, звучно шлепает по протянутой руке парня, но в примирениесразу кусает за шею, спускаясь к ключицам, там, где горит чернилами его клеймо. самой сексуальной и пленительной красоты татуировка, когда-либо увиденной хао. – ты будешь входить уже? чжан смеётся над неожиданным комментарием ханбина, разрядивший звук стонов между ними, и сжимает в ответ бедро парня до появления огненных пятен на коже. сон мягкий и приятный, как плюшевый мишка - его хочется трогать, гладить, стискивать до появления разломов, откуда в случае падения посыпется холлофайбер. с ханбином хотелось спать в одной постели, целовать в сонные глаза, и никому никогда его не отдавать. ведь только его. – какой нетерпеливый, – чжан пускает смешок в шею парню и облизывает пульсирующую венку, что приводит к ответному стону. свободной рукой, не медля, высвобождает член из брюк и ведет его к растянутое тело, входя без предупреждения. ханбин вздрагивает так, как будто впервые принимает в себя хао. толчок, и чжан стонет - только бы не кончить от ощущения тесноты внутри парня. – блять, – сон хрипит, сжимая бёдра старшего в тиски. звезды падают перед глазами, затмевая дразнящую улыбку старшего. он ускоряется, замечая, что сон привык к нему и получает кайф от пульсирующего жара. хао прижимается животом ближе, почти накрывает его своим весом, а ханбин не чувствует этого, он кружится в воздухе, закатывает к небу глаза, и мечется в объятиях, прося не останавливаться. – глубже, - срывается с губ почти приказ, и ханбин требовательно толкается к парню, откидывая голову на плед. лёгкая дрожь проходит по телу, когда хао притягиваю и целую его в полуоткрытые губы, запуская язык сквозь сжатые зубы. ещё один толчок, полу стон и волны удовольствия скручивают живот, переворачивая органы внутри в беспорядок. это безумие в чистой форме. – блять... как хорошо. ханбин плавится, течет по рукам хао как ягодное желе, всё подставляя раскрасневшиеся щеки, щею и губы для громкого поцелуя. и очередного неисчисляемого засоса. еще несколько быстрых толчков, касающихся простаты, и чжан не сдерживается, кончает, кусая ключицу ханбина. сон томно стонет с мутными от удовольствия глазами, чувствуя, как тело заполняет теплым и таким приятным ощущением. вздрагивает, осознавая – черт, они забыли о презервативе. – пиздец, – ханбин отмирает, хватаясь за голову грязными руками и ошарашенно смотрит на старшего, уже отмывавшего его влажной салфеткой. тихий смех хао эхом разносится по ночи, такой же яркий, как звезды над их головами. он улыбается ему, чешет за ушком, как хорошего мальчика, отмахиваясь от встречного негодованием удара. — всегда хотел попробовать.