chasm

– мне так нравится, когда ты сверху, ханбин-а. ты так прекрасно смотришься на мне. ханбин чувствует, как от произнесенных слов его разгоряченные щеки покрываются яркой краской, и он поспешно закрывает глаза, стыдясь собственной реакции. его стеклянная кожа всегда показывала весь максимум его состояния, чем и пользовался хао, доводя того до предела. чжан хао виртуозно умел поддразнивать окружающих. ему приносило удовольствие наблюдать, как люди теряют самообладание от его действий и падают в круговорот похоти и желания; просят быть ближе и умоляют прикасаться к ним всё сильней. ему нравилось заставлять его мять грязные простыни скрюченными пальцами и слышать, как в экстазе он стонет его имя, моля не останавливаться. нравилось ощущать тело сона под собой, видеть темные закатанные в удовольствие глаза, дышать пьяными поцелуями и толкаться все сильней в влажное и крепкое тело. хао нуждался в таком ханбине. в мягком, в чувствительном и таком податливом – потому что младший был воздушным пластелином в его послушных руках. а ханбину просто нравилось позволять чжан хао все. ласкать, дразнить, пожирать. он никогда не мог отказать ему. – ты смущаешься из-за такого? чжан смеется и кладет холодные ладони на его талию, отвлекая сона от ненужных мыслей. хао мягко ведет вверх, поднимая шелковую рубашку настолько, чтобы получить полный доступ к крепкому торсу. ведь он знает насколько ханбин чувствительный там. он дразняще водит ладонями по всему периметру, ощущая каждый мускул под своими пальцами и, сжимая в тиски две груди, целует в центр бьющегося в бешеном ритме сердца. ханбин выдыхает тягуче и пытается протянуть за футболку ближе, для терпкого поцелуя. хао расплывается в насмешливой улыбке, ведь тоже не может насытиться. чжан жаждет большего, и даже целого ханбина ему не хватит для полного удовлетворения. как чертов мартовский кот, он хочет всей ласки в этом мире. – просто не знал, что тебе так понравится смена позиций. в ответ хао лишь ухмыляется и, не теряя времени на глупые слова, отвечает по своему: прикасается губами к черным чернилам сияющей татуировки и проводить языком по гравировке трех созвездий. смотрит сквозь прикрытые пеленой веки так красноречиво, что щеки сона готовы лопнуть от жары. мурашки пробегают по телу, наливая плоть желанием - хао слишком возбужден и ханбин это чувствует. – самый красивый из всех, баобэй. – ты уже говорил мне это. перестань. такое чувство, что ничего не изменилось и ты снова доминируешь надо мной, – жалуется с выдохом ханбин, но, не сдерживаясь, стонет, когда хао резко перекатывает его правый сосок между указательным и большим пальцами, дразня влажным языком сердцевину, и притягивает за сжатые волосы ближе к себе. – меньше разговоров, малыш. просто продолжай целовать меня. прикосновение губ становится смазанным из-за разгоряченного состояния хао, который не в силах контролировать бегущие перед глазами белые точки. а ханбин слишком пьян им, чтобы контролировать свою координацию. закидывая голову вверх, чжан шумно выдыхает, но звук прерывается тихим хныканьем, когда ханбин резким движением касается возбужденную плоть. – оу, прости, хао-щи. я случайно. – блять, ханбин-а... будь нежней. я так блядски чувствителен сейчас, — бормочет хао в трансе и чувствует через тонкие спортивные штаны, как его член заливается кровью, становясь всё твёрже от протяжных толчков сона. блять, он правда уже готов кончить. красота ханбина сводила с ума, а дышащая тату заставляли дрожать и скручивать в жаждущий узел все внутренности. – я пытаюсь, — отзывается ханбин, но, судя по тому, как он все продолжает ерзать на хао, сжигая его и доводя до предельного кипения, останавливаться тот не собирался. теперь пришёл его черёд доводить хао до чертового пика. ханбин скрывает усмешку перед тем как касается уже мокрого пятна на штанах парня. сжимает орган так сильно, что у хао взрываются звезды перед глазами, а уши моментально краснеют от давления; он стонет надрывно, ерзает на кровати в желании, сжимая дрожащими ладонями бедра ханбина и дышит протяжно носом куда-то в шею, шепча в ухо его имя. – ты уже на все готовый я вижу, – подтрунивает сон над ним, расслабляя хватку и начинает гладить член большим пальцем. он чувствует влажность под ладонью и не может сдержать насмешливую улыбку. ведь они только начали, а хао уже успел кончил. ханбин ласкает кожу через ткань, пробегаясь выше к резинке штанов, замечая, как парень сжимается и стонет громче – и все это еще больше подогревает его жажду и нетерпение. теперь пришло его время управлять этой искушающей игрой, и он собирался насладиться каждой секундой этой сладостной муки, пока чжан не достигнет чертовой вершины. с такими мыслями ладонь ханбина медленно проникает под ткань штанов, проскальзывая препятствие в виде резинки брендовых боксеров, и уверенно обхватывает возбужденный член. он проходит с основания не спеша и надрывно, зная, что старший не любит медлительность. чжан под ним изгибается дугой, пытается самостоятельно ускорить ритм, поддаваясь бедрами на встречу. – быстрей, – хнычет хао, закрывая глаза, и сжимает талию ханбина так сильно, что на следующий день на коже точно расцветут фиолетовые бутоны. ханбин игнорирует его слова, и назло еще больше замедляя темп, останавливаясь на самой середине. откидывая назад темные волосы, налипшие к вспотевшему лбу, он улыбается, смотря с искушением в затуманенные пеленой глаза. чжан выглядел великолепно: вспотевший и возжелавший на белоснежной постели. будь ханбин художником, он бы изобразил этот образ на своём первом полотне. –если попросишь, то я подумаю. большой палец невольно задевает головку с предэякулятом, на что чжан громко охает и пытается соединить свои бедра вместе. волна удовольствия прокатывается сладким медом по всему телу, оставляю липкие следы после себя. у хао кружится голова и звезды падают на закрытых веках, а между тем ханбин чувствует как собственное возбуждение наполняет плоть в обтягивающих джинсах. слишком много одежды между ними. – пожалуйста.., – мучительный стон срывается с искусанных и опухших губ; хао стонет и вторит шёпотом, как чертову молитву, резко переходя на китайский. – пожалуйста, баобэй... будь быстрей... пожалуйста. блять, я сейчас кончу. – ты можешь не сдерживаться, хао-щи, – ханбин смеется, но наконец-то ускоряется, вводя рукой вверх-вниз быстрей, проходит по всей длине, подводя парня всё ближе к пику. еще несколько быстрых движений и чжан кончает, выгибаясь поясницей на смятой кровати. он даже не делает попытки замолчать, стонет с криком, сотрясаясь в волнах наступившего оргазма. горячая липкая жидкость медленно стекает по пальцам ханбина и внутреннему бедру хао, пачкая ткань одежды. сон нежно улыбается парню, убирая чужие непослушные пряди за уши и целует в родинку под глазом. –хороший мальчик. чжан не сводит мигающего взгляда с ханбина, когда тот покидает комнату, и рассмеявшись, откидывается на белую простынь, раскидывая руки в стороны. его сердце продолжает бушевать в груди, словно ураган, сносящий всё на своем пути. из-за разрядки пальцы на ногах немеют и сжимаются в сладостной неге; хао встряхивает голову, пытаясь унять сбитое дыхание. блять, только сон ханбин может доставлять такое удовольствие одним лишь прикосновением. проходит несколько минут, перед тем как ханбин возвращается в комнату, полностью приведя себя в порядок. – второй раунд? хао отвлекается от размышлений, весело сверкает глазами в ответ на игру бровями ханбина, кивает головой и манит парня к себе, притягивая в объятия. его заводит такой сон ханбин, поэтому он готов переступать через себя, тысячу раз взрываясь ярками искрами и сжигаясь до тла, лишь бы в итоге оказаться здесь. на дне самой бездны.