***
Горло разрывало от нескончаемых воплей, криков и мольб спутника. Хотелось кричать ещё и ещё. Хотелось разорвать своими криками все возможные материи, хотелось растопить своими горькими, горячими слезами весь этот ужас и удушить собственным страхом всю ту гниль, что чувствовала Луна. Руки жгло от магмы и лавы, что нескончаемо лилась из трещин на поверхности Земли. Но Луна этого, кажется, не чувствовал. Ожог рук сейчас было последнее, о чём он думал. Зрачки сужаются всё сильнее и сильнее, превращаясь в тонкие точки, в которых ярко отражалось искалеченное собственными поступками тело планеты. Его планеты. Его любимой и единственной планеты, которая больше не улыбнётся. Которая больше не посмотрит на Луну яркими, уставшими, но такими прекрасными глазами. Которая не обнимет своего спутника и не проведёт тёплой рукой по его серым волосам. Которая не споёт ему колыбельную после кошмара. Которая не подарит новую безделушку землян и не скажет, на сколько же ему повезло со спутником. Сине-зелёные волосы больше не будут развиваться при лёгких и таких точных движениях во время вышибал. Его тёплые, немного грубоватые ладони больше не обнимут Луну за плечи, не погладят и не успокоят. Кончики когда-то синих прядей горели ярким пламенем, окружая остальную часть волос чёрной сажей. Ярко-синие глаза, в которых Луна видела всю возможную заботу и любовь, теперь были чуть прикрыты веками, перекрыты чёлкой и смотрели в никуда. В них не было жизни, не было звёзд и искр. Была лишь пустота, смерть и людская кровь. Луна судорожно пытается убрать уже тёмно-коричневую, сожённую чёлку с лица своей планеты, но тут же ужасается с новой силой. Ни то магма планеты, ни то кровь людей буквально вытекает с глазниц, обжигая щёки уже безжизненной планеты. Луну всего трясёт, он не знает куда себя деть. Не знает как перестать обнимать труп и как прекратить звать уже мёртвую планету. Кто-то сзади пытается взять спутник Земли за плечо, но парень тут же дёргается и подтягивает планету к себе поближе, почти что соприкасаясь с ней лбами. Хотелось сберечь, сохранить. Спрятать от всех бед и спасти. Вот только Луна уже не успел. Словно заклинание парень продолжает шептать мольбы об том, что бы это всё оказалось сном. Что бы его мёртвая планета сейчас очнулась и сказала, что всё хорошо. Что он – Земля – поправится и сможет обнять свой спутник снова. Луна хватает практически расплавленную ладонь Земли, сжимает и начинает плакать с новой силой. Горло уже болит и сводит от того кома, что там застрял. Глаза болят от слёз, голова от событий, а душа от беспомощности. Луна до последнего молится за свою планету. Пускай он эгоист. Пускай он будет обзывать и унижать Луну. Спутник готов хоть каждый день слушать насколько он никчёмный. Он готов на всё, лишь бы Земля сейчас проснулся и прижал свою ладонь к щеке Луны. Хочется выть. Хочется плакать, плакать и плакать. Хочется воскресить Землю своими слезами, но всё это похоже лишь на Ад, в котором Луне приходится вечность мучатся в агонии и вине, при этом держа на руках сожённый труп своей планеты. От слёз уже ничего не видно. Очередная слезинка Луны падает на щеку Земли, смешивается с кровью и стекает по скуле планеты. Луна жмуриться и кричит самым ужасным и безнадёжным криком...***
...крик сменился секундной потерей воздуха, после которого Луна застыла. Резкие вдохи не давали насытиться кислородом, из-за чего голова начинала кружиться, попытки вдохнуть холодного воздуха резали горло и царапали изнутри, а бешенный ритм сердца – не давал услышать абсолютно ничего, кроме как быстрого тук-тук-тук-тук. Огненная округа сменилась звёздным небом и прохладным воздухом. И именно последнего спутнику не хватало. Луна не смеет шевелиться. Ладонь судорожно сжимает собственную одежду в районе груди и оттягивает ткань, в то время как глаза смотрят в одну точку. Руки, ноги, да и в принципе весь спутник был покрыт холодным потом, тело дрожало, а резко раскрытые глаза – начали искать Землю. Судорожно, быстро, резво. Казалось, что любая потраченная секунда стоит жизни и Луне, и Земле. Луна, дёргая головой из стороны в сторону, всё никак не мог найти свою планету в силу темноты и слёз, что продолжали накапливаться и замутнять видимость, вследствие чего спутник был на грани истерики. Всё тело стало дёргаться с ещё большей силой, а ладонь невольно была присланена к губе, в следствие чего спутник стал грызть кожу большого пальца. Но, как только Луна уже захотел закричать, Земля появился у него на виду в кромешной темноте и лишь слабом свете звёзд – спящий и обнимающий себя руками. От вида Земли – живого, яркого и дышущего – у Луны проскочила кривая, полная надежды улыбка и судорожный выдох. В секунды оказавшись рядом со своей планетой, спутник просто сел рядом. Континенты, реки, города, люди. Всё на месте и в полной идиллии. Дрожащая ладонь потянулась к голове планеты, но была тут же отдёрнута. Он не в праве будить Землю, уж слишком много всего произошло за последнее время. Отголоски воспоминаний тепла Солнца в близи и пробирающего душу холода на краю зоны обитаемости заставили Луну поёжится и встряхнуть головой. Вместо этого Луна просто тяжело дышал и вытирал слёзы. Спутник просто смотрел на то как поднимается грудная клетка Земли при вдохе и опускается при выдохе. Такая банальная вещь, но на данный момент это было всё, что волновало Луну. Недышущая планета появилась перед глазами лишь на долю секунды, но страх заставил дёрнуться и поглотил спутника новой волной. Уже через секунду Луна аккуратно, что бы не побеспокоить Землю, лёг рядом и поджался к планете, беря его ладонь и утыкаясь в ту. Тёплая. Живая. Немного мозолистая, но в тоже время самая нежная во всём Млечном Пути. От такого действия (и своего чуткого сна) просыпается Земля и пару секунд в недоумении смотрит на взбудораженную Луну, что прижималась к его ладони и тихо тряслась. – Луна? – чуть охрипшым, сонным голосом спрашивает Земля. Но, заметив холодность пальчиков Луны и следы слёз на его щеках, планета тут же просыпается окончательно, – Луна, что случилось? Спутник же ничего не отвечает. Ему больно, ему страшно. Он радуется живой планете и при этом боится, что всё это – очередной сон или его галлюцинация. Луна может лишь посмотреть на планету полными слёз глазами, что-то невнятно сказать и поддаться ближе к планете, вытирая влагу рукавом. Земля тут же обнимает свой спутник и чувствует, как намокает его пижамная майка, пропитываясь слезами Луны. До этого, что бы успокоить Луну, было достаточно сказать ему пару ласковых и обнять. Тут всё не так. – Луна, – шепчет совсем тихо, – хороший мой, что случилось? От такого словосочетания Луну накрывает новой волной. Спутник уже не просто плачет, а рыдает, стараясь прижаться как можно сильнее. Хотелось почувствовать тепло ядра своей планеты. Хотелось прочувствовать каждые нотки его лесных и цветочных ароматов, что в беспокойные времена действовали как лучшее снотворное. Хотелось убедиться, что это был всего лишь сон. Луна обнимает Землю и поджимает к себе ноги. Прямо сейчас не было страха показаться слишком хрупким или слабым. Сейчас Луна с Землёй. Его планетой, которую Луна знает вдоль и поперёк. Как и Земля Луну. Они единственные, кто знает секреты друг друга. Они друг для друга единственные, кому можно доверять, кто видел всё и везде и кто не боится быть странным, ранимым и искренним. Они пережили слишком много, что бы просто забыть. Земля успокаивающе поглаживает свой спутник по спине и голове, перебирая серые пряди. Бешеный ритм ядра Луны чувствовался даже через две майки, и от этого планета не на шутку забеспокоилась. – Всё хорошо, – начинает осторожно, самым нежным тоном, – Я здесь и со мной всё в порядке. Я рядом, – чувствует, как громкое и рваное дыхание Луны постепенно выравнивается. А Луна продолжает держать тёплую ладонь Земли. – Что тебе приснилось? – тихо, осторожно. Земля смотрит боясь. Боясь за Луну, за себя. За всё, что сейчас происходит вокруг. На секунду проскакивает мысль, что это в любом случае должно было произойти. Что этого нельзя было избежать. Безусловно, терапии Меркурия и извинения за всё на свете пошли на пользу, но тот ужас, что испытала Луна при попытке Земли – нельзя забыть за пару-тройку сеансов. Если его спутник так быстро успокоился, то это значит, что все переживания канули в глубины Луны. К его остальным страхам и переживаниям, которые парень прятал в себе все это время. Эта чаша должна была когда-то лопнуть. Лопнуть и выплеснуть всю ту боль, что копилась внутри. Всю ту боль, которую не могла спрятать даже его Тёмная сторона. – Земля... – говорит тихо, дрожа. Глаза чуть приоткрыты, а по щеке стекает слеза, что щекочет кожу. Луна убирает ту ладонью и ужасается от собственного холода, – никогда так больше не делай. Не бросай меня... Луна судорожно вдыхает, и тот кислород, что попадает внутрь, приносит больше удовольствие чем любой никотиновый препарат после тяжёлого дня. Земля сразу же понимает о чём идёт речь и немного приподнимает уголки губ. – Луна... Моя Луна. Мой единственный и самый любимый спутник. Я никогда тебя не оставлю, – шепчет со всей возможной любовью, а чуть позже добавляет, – обещаю. Луна не отвечает, но аккуратно кивает. Нет сил для слов. Последние крупицы он тратит на то, что бы отпустить руку Земли – Луна насчитал три новых шрамика, что оставляют планете люди – и прижаться к планете, утыкаясь чуть ниже шеи. Тепло приятно разливается по телу, отгоняя весь страх и ужас кошмара. Земля обнимает Луну как игрушку и утыкается тому в волосы, при этом гладя по спине и вырисовывая круги. Вторую руку он просто держит на серой макушке. – У нас всё будет хорошо. Я обещаю. Ты – моя Луна. Я – твоя Земля. Ты – мой спутник, а я – твоя планета. Мы связаны. И нет ничего, что сможет рассойденить нас. Слышишь? Луна немного двигает головой что бы показать что он всё ещё слышит Землю, а потом прикрывает глаза и утопает в тишине, что наступила после кошмара. Земля улыбается и тоже прикрывает глаза. Аккуратно выдыхает и расслабляется. Это повторится. И не раз. Потому что все те проблемы, что Луна закапывает глубоко внутри себя – когда-то прорастут и дадут плоды. И эти плоды можно убрать легко. А вот корни, что проросли глубоко внутри – уже наврятли. Но что Луну, что Землю такой исход вполне устраивает. Пока они есть друг у друга, никакие кошмары прошлого не смогут навредить им. По крайней мере в этой жизни.***