Компромисс.

— Сколько раз я просил не оставлять грязную кружку на столе? — Кенма испепеляющим взглядом смотрел на ярко-красную кружку, обращаясь к Куроо. Крошки от тостов, несколько пролитых капель кофе дополняли картину утреннего беспорядка, который плавно перетек в вечерний. Куроо продолжал смотреть в телефон, он или делал вид, что не услышал, или действительно не услышал. — Я сам с собой разговориваю? — тяжело вздохнув, Кенма демонстративно подхватил кружку и бросил её в раковину с характерным звоном. Из-за неожиданно громкого звука, Куроо вздрогнул: — Что случилось? — Ничего. — Тогда почему ты гремишь посудой? — Ну если бы ты хоть на минуту отрывался от гребанного телефона, знал бы больше, — Кенма повернул кран. Вода сильным напором ударилась по рукам и керамической поверхности, манжеты намокли. Мыть посуду в единственной приличной рубашке гардероба было не лучшей идеей. — Ты же знаешь, что я работаю. Утверждение слегка укусило, но Кенма вид не подал: — Твой рабочий день закончился два часа назад. — Не все клиенты это понимают, Козуме. — В следующий раз отвечай им на службе в храме или пока срешь, может, даже когда спишь, они же не понимают, что у тебя есть гребанная жизнь! — взяв тряпку, Кенма принялся вытирать стол, а Куроо продолжил смотреть с недоумением. — Что на тебя нашло? Собеседование провалил? — Меня бесит, что ты не в состоянии убрать за собой кружку! — Это всего лишь кружка! — Куроо повысил голос в попытке перекричать Кенму. Дыхание сбилось, пальцы покалывало, а язык совершенно не держался за зубами. — Прости, что я вкалываю дни напролёт, чтобы мы жили, ни в чем не нуждаясь, и забываю вымыть сранную посуду! Кенма замер, сжимая пальцами влажный ворс тряпки. Он смотрел на мужчину, с которым прожил пять лет, а встречался восемь. С которым впервые познал любовь, занялся сексом и поехал в путешествие заграницу. Смотрел и не понимал, почему чувствует только раздражение: — Прости, что я вынужден искать "нормальную" работу, — Кенма показал пальцами кавычки в воздухе. — Прости, что живёшь с таким бесполезным мужиком, который заебался просить тебя поддерживать минимальный порядок в квартире, в которой ты, мать её, живёшь! Бросив тряпку на раковину, Кенма вышел из кухни. Он слишком устал, чтобы продолжать спор. Подобные стычки изрядно вымотали за последние недели, все чаще хотелось уйти куда глядят глаза или пустить себе в лоб пулю. — Вечно ты все переворачиваешь! Я никогда не говорил подобного! — Куроо тоже завёлся не на шутку. Он потерял смысловую нить разговора с клиентом, который вот-вот должен был инвестировать в проект десятки миллионов йен. Напряжение нарастало, так Куроо не придумал ничего лучше, как выкурить сигарету. Нащупав пачку в кармане, он дёрнул за ручку балконной двери. Кенма снова убрал пепельницу, которая обычно стояла на краю небольшого столика. Куроо лишь закатил глаза и, вернувшись на кухню, взял несчастную кружку, послужившую поводом очередной ссоры. Налил немного воды и снова вышел на балкон. Приятный вечерний воздух ударил в лицо свежестью. Фонари по периметру жилищного комплекса зажглись тусклым светом. Этажом ниже соседи включили громко музыку, наверняка устроив попойку. Куроо предполагал, что под ними живут дети богатых родителей, в противном случае не удавалось найти объяснение, откуда у вечно обдолбанных малолеток есть деньги, даже на аренду жилья в престижном районе Токио. Спустя несколько затяжек Куроо посмотрел на дисплей телефона, где вместо сообщения от клиента увидел смс от Бокуто: "Бро, выпьем по кружечке в Йоши? Акааши на смене, а я на стены лезу от скуки. Только если Кен-тян отпустит, конечно." В любой другой ситуации упоминание Кенмы показалось бы Куроо милым. В тот момент разозлило в разы сильнее. "Буду через полчаса". "Ты лучший!" Проверить мозги после долгого дня явилось чем-то вроде спасения. Кенма определённо пребывал не в духе, поэтому наученный опытом Куроо предпочёл оставить его наедине со своей вспышкой психоза. — Ты далеко? — Кенма собирался принять душ, когда увидел Куроо на пороге квартиры, набрасывающего на плечо кожаную куртку. — С Бокуто встречусь. Взгляд Кенмы был весьма многозначительным, он в целом мог не отвечать. — От тебя воняет сигаретами, — с этими словами Кенма захлопнул за собой дверь в ванную комнату и зачем-то повернул щеколду. Досчитав до десяти, Куроо открыл глаза. Стиснув зубы, он обулся и взял ключи от машины. Пиво может быть и безалкогольным, лишь бы уехать быстрее и не ждать такси. Каждый светофор на пути подмигивал зелёным светом, позволяя добраться до бара раньше оговоренного времени. Любимое со времен студенчества заведение продолжало радовать качественным алкоголем и отменным сервисом. В Йоши пусть и было многолюдно, но всегда оставался свободным один из вип-столиков, удалённый от нежелательной компании. Куроо поприветствовал девушку-бармена, она в свою очередь расплылась в довольной улыбке. Каждому сотруднику приятно видеть щедрого на чаевые постоянного клиента. Внешность Куроо тоже свое влияние оказывала, хоть он и не давал особых поводов для флирта. Общался сдержанно и вежливо. Молодых девушек и парней, решивших попытать свое счастье, мало что останавливало: — Вы всё реже заглядываете к нам, так выматывает работа или кто-то другой? — бармен, на чьём бейдже красовалось имя Мари, едва ли настоящее, обратилась к Куроо, попутно протирая стаканы. Немного опешив, Куроо натянул улыбку: — Работа, мой обычный столик свободен? — Вас уже ждут, — Мари улыбнулась куда более слащаво. — Приятного вечера. Куроо кивнул бармену. Тот факт, что Бокуто добрался первым, удивил. Похоже друг не преувеличивал, описывая своё состояние. — Бро, — Бокуто сразу подорвался со своего места, крепко обнял Куроо. — Ты быстро, был неподалёку? — Не. Дороги пустые, что странно. Ты что-то заказал? — По мелочи, ты пьёшь? — Нет, за рулём, ограничимся безакогольным. — Не дури, вызовем водителя, — Бокуто подвинул на сторону Куроо пол-литровую кружку светлого пива, обнажая идеальный ряд зубов. — Твой видон требует. Куроо не стал спорить, повесив куртку на вешалку рядом. Едва присев, сразу осушил половину своей порции. — Говорю же, — Бокуто повторил манипуляцию. Первые пару минут оба молчали. Пили и немного закусывали, все же Бокуто прорвало: — Как дела? Мы уже пару недель не виделись, забыл как ты выглядишь. — Говоришь, как будто пару лет, — усмехнулся Куроо. Алкоголь постепенно разливался по организму, получалось расслабиться. — Горят две важные сделки, я живу на работе и слегка заебался. Ты как? — У меня все рутиннее. Тренирую молодёжь и существую между рабочими сменами Акааши. Я был уверен, что когда мы съедемся, будем видеться чаще. На деле я просто скоро поселюсь в его кабинете больницы или лягу на операционный стол. Что там мужики делают у пластических хирургов, кубики вставляют? — А то тебе своих собственных не хватает, — теперь Куроо улыбался искренне. — Я серьёзно, бро. Там какой-то сезон пошёл, наверное, у него в день десятки операций. Ебанулись эти жертвы моды. — Бро, не все идут к хирургам за силиконом. У кого-то случаи серьёзные, твой муж важным делом занят. Наберись терпения. Бокуто засветился от счастья. Куроо прекрасно знал, как умаслить лучшего друга. Просто назвать его партнёра не по имени, а мужем. — Ты прав. А что там Кен-тян? Я смотрел его недавний стрим, пушка! — Бокуто допил пиво и потянулся за следующей кружкой. При упоминании Кенмы Куроо вмиг стал серьёзным и вместо ответа сделал глоток. Пауза затянулась, пришлось отмереть: — Нормально вроде. — Поругались? — Не знаю, — бросил Куроо, поскольку действительно не знал верный ответ на закономерный вопрос. — Он последние недели не в настроении, постоянно пилит мне мозги изо всяких мелочей. — Может, ты его чем-то расстроил? — предположил Бокуто очевидное. Он был свидетелем зарождения отношений Куроо и Кенмы, знал как никто другой, через что этим двоим пришлось пройти. Насколько каждый изменился ради другого. — Не знаю, бро, правда. Козуме не из тех, кто молчит и тихо копит. У нас всегда было принято разговаривать, но сейчас не клеится. Он меня заводит своими доебами, а я его как будто раздражаю на клеточном уровне, — как на духу выложил Куроо и внутренне порадовался, увидев официанта с очередной партией пива. — Я не хочу лезть в ваши отношения с советами, но правда беспокоюсь. Ты без него жить не сможешь, поэтому ищи способ все наладить. — Ты путаешь меня с собой, бро, — Куроо произнес фразу настолько безразлично, что по позвоночнику Бокуто пробежался холодок. — Это ты не можешь жить без Акааши. Я вполне самодостаточный. — Вот оно как, — Бокуто отпил из кружки. — А теперь представь на минутку, как возвращаешься в пустую квартиру или лучше, как Кен-тян зажимается с левым мужиком. Куроо непроизвольно сжал стеклянную кружку сильнее. Он мог бы начать спорить с Бокуто о присущем людям чувстве собственности, но не стал. Мозг давил на череп: — Давай просто нажремся, хорошо? — Конечно, бро. Пролистав ленты каждой из соцсетей, Кенма зашёл в мессенджер. Статус Куроо горел красным кружочком, что было неудивительно. С неловкого разговора в коридоре миновали три часа. Кенма хотел было заблокировать телефон, но вовремя заметил в сети Акааши: К: Хай, ты на работе? А: Доброй ночи, да, на дежурстве. Что-то случилось? К: Не. Насколько занят по шкале до 10? А: На 2, читаю карту пациента. Позвонить? К: Пожалуйста. Фотография Акааши появилась на экране, и Кенма улыбнулся, вспоминая обстоятельства их глупого совместного селфи на фоне цветущей сакуры. Бокуто даже умудрился приревновать, мол негоже друзьям вести себя как парочки: — Привет, — Акааши поправил очки, видеосвязь прекрасно передавала вселенскую усталость на чужом лице. — Чего не стримишь? Сегодня же по расписанию. — Говоришь как один из моих фанатов. — Так и есть, — Акааши поставил телефон на стол, чем-то его подперев. Так он мог освободить руки и продолжать заниматься делом, периодически поглядывая на Кенму. — Пока приостановил, сейчас не до этого. Чего решил позвонить по видео? На тебя не похоже. — Решил, что ты заскучал один дома, пока наши мужики бухают. — Так ты в курсе. — Естественно, Бокуто-сан никогда не перестанет отчитываться о каждом своём пуке, ты же знаешь. — Ага, — Кенма посмотрел мимо камеры, на несколько секунд залипнув в стену. Аккаши заметил это. — Поругались? — И да, и нет, — обречённо вздохнул Кенма. — Для того, чтобы нормально ругаться, нужно начать чаще видеться, разговаривать и далее по списку. — Ну, Куроо работает, Кен. Он не так давно в новой должности, дай ему время войти в режим. — Только ты не заводи это, умоляю, — Кенма закатил глаза. — Это началось задолго до гребанного повышения. Мы отдалились, сейчас это ощущается как никогда. И я думаю, что он мне изменяет. Аккаши оторвался от механической подписи документов, которые скопились в стопку, и посмотрел на Кенму на своем экране: — Это ещё что за новости? С чего ты взял? — Фу, я даже не хочу это произносить вслух, — Кенма поморщился. — Кей, я как будто пубертатная малолетка. Чтобы я ныл о подобном? Мне тридцать два года! — Абсолютно нормально переживать о чем-угодно в любом возрасте. Главное, чтобы это имело границы без превращения в параноидальные эпизоды. — Ты сиськодел, а не мозгоправ! — цокнул Кенма, чем заставил Акааши улыбнуться. — Это официально. Ладно, пошутили и хватит. Расскажи, Кен. Знаешь, это, наверное, впервые, когда я прошу о подобном. Обычно ты выступал моей жилеткой. Когда Кенма написал Акааши он долго не думал, как и в момент приёма видеозвонка. Исповедаться хотелось, даже очень. Но все же было странным говорить об отношениях с Куроо с кем-то кроме Куроо. Аккаши был его близким другом, можно сказать, достался вместе с Бокуто комплектом, стоило начать встречаться с Куроо. Они могли разговаривать о чем-угодно, частенько проводили время только вдвоём, точек соприкосновения нашлось немало, только вот Кенма не обсуждал свои проблемы. Послушать мог запросто, но не делиться. Не потому что не доверял, просто не умел. Да и не считал нужным, пока не настал момент. Кипение достигло критической точки, эмоции, спящие глубоко внутри, рвались наружу. Кенма понимал, что сходит с ума. И дал слабину: — Я понимаю, что он работает. Но иногда это выходит за любые рамки. Он может не вылазить из телефона вообще, может приходить под утро. Между нами всегда были доверительные отношения, но в последнее время я не знаю. В его компании много молодых красивых женщин, способных дать ему намного больше чем я. — Не думаю, что Куроо заинтересован в женщинах. — Кей, он бисексуал. И если хранил мне верность, то не занимался сексом с женщинами около девяти лет. — И дальше что? — Акааши не мог поверить, что его друг построил теорию измен на фоне стереотипных представлений. Козуме Кенма воспринимался Акааши, как один из умнейших людей. — И то. Куроо любит секс. — И что? — попугайничал Акааши. — И то, Кей. Мы в последний раз трахались месяца два назад! — Давай сейчас проясним, говорим ли мы об одном и том же. Ты про анальный секс? — Господи, Кей. Я про любой секс. Наш максимум — чмок перед сном или утром. Возможно, он не хочет меня. — А ты хочешь? — Акааши определённо жалел, что общаются они не самым удачным способом, и все же понимал, что в ближайшее время перспектива встречи в реале не радужная. — Не знаю. Но все чаще думаю, что нет. Я смотрю на него и просто раздражаюсь. Проскакивают мысли, что не люблю больше. — Притормози, Кен, — Акааши снял очки и потёр напряжённые глаза. — Это уже загон. На фоне отсутствия физического контакта ты навоображал. Насколько я могу судить со стороны, вы просто устали. Оба. Он из-за работы. А ты... — Аккаши сделал паузу. — Всё-таки ходишь на собеседования? — Да. — И обманываешь себя каким-то призрачным благом? Мать Куроо давно пора поставить на место. Ты не обязан выстилаться перед ней только потому, что у тебя между ног член. — Откуда ты знаешь..? — Кенма расстреялся, хотя уже вполне знал ответ на свой вопрос. — Я же говорю, Бокуто-сан не из тех, кто способен от меня утаить хоть что-то. Поэтому поверь, будь у Куроо любовница, я бы знал. — Он мог не рассказать Бокуто. — Кен, просто поговорите. Скажи ему честно, что не хочешь жить чужой жизнью. Я понимаю, как бытовуха способна уничтожать романтику и прочее. Но она не уничтожит настолько сильные чувства. Вспомни уже, почему и за что так любишь его. И потрахайтесь, Кен. Даже если устали. Близость нужна, особенно таким как вы. Кенма хотел было ответить, но услышал, как в кабинет Акааши вошли, вероятно, медсестра. Друзья быстро попрощались, и Кенма успел лишь коротко поблагодарить за помощь. Он всё ещё не понимал, что чувствует. Выключил свет, бросил телефон на тумбу. А потом услышал шум в коридоре. Куроо вернулся. Не достигнув крайней кондиции, Куроо уверенно стоял на ногах. Он быстро разделся, даже вполне успешно принял душ. В квартире было тихо и прохладно. Натянув свободные домашние штаны на голое тело, Куроо зашёл в спальню. Пытался быть тихим, но все равно приложился бедром о дверной косяк, тихо выругавшись. Кенма не шевелился, со стороны выглядел спящим. Куроо присел на край кровати и какое-то время молча смотрел на очертания чужого силуэта. Он знал тело Кенма до мельчайших подробностей. Знал, какими ласковыми могут быть эти руки с длинными худыми пальцами, какими чувственными губы. Градус сделал свое дело, желание разгоралось, но причина была не единственной. Куроо действительно скучал по Кенме. В суете дней они отдалились. Почти каждый раз, когда Куроо возвращался, Кенма спал. Не совпадали их графики, а вместе с тем и настроение. Куроо лёг на кровать, продолжая смотреть на спину своего мужчины, на то, как выпирающие позвонки скрывает оверсайз футболка, на то, как мило Кенма свернулся. Почти в клубок, почти как кот. Глаза уже прекрасно привыкли к темноте, Куроо замечал каждую деталь, отсюда порядком испугался, когда Кенма резко повернулся. Золотые омуты смотрели нечитаемо. Вместе с молчанием нарастало напряжение. Так Куроо сдался. Он всегда сдавался рано или поздно, но только в плен Кенмы: — Прости меня. — За что? — сразу ответил Кенма. — Ответ "за все" будет банальным? — Будет. — И все же. Я постараюсь решить что-то с графиком, не хочу, чтобы между нами встала работа. — Меня взяли. Куроо нахмурился, соображал он недостаточно быстро. — На работу. — Но что-то ты не выглядишь довольным. — Потому что не хочу там работать. Куроо действительно не понимал: — Тогда зачем эти собеседования? Я же говорил, что вполне способен обеспечить... — Тецу, меня не нужно обеспечивать. Я могу зарабатывать, просто не тем способом, который бы одобрила твоя семья, — Кенма чувствовал что вот-вот выплюнет собственное сердце. — Это из-за слов моей матери? Кенма молчал. — Боже, Козуме. С каких вообще пор тебя волнует мнение других людей? — Она твоя мать, Тецу. — А ты мой муж, Козуме. И я тебя выбрал, а ты меня, — Куроо тяжело вздохнул, начиная трезветь. — Я хочу, чтобы ты делал то, что хочешь. Воспоминания к Кенме возвращались стремительно. Вполне себе становилось очевидно, за что и почему он любит Куроо столько лет. Любовь из страстной, неуравновешенной стала глубокой и спокойной, только и всего. — Прости, я загнался. — Иди ко мне, — Куроо лишь успел раскрыть объятия, как Кенма тесно к нему прижался. Вдохнул любимый запах геля для душа, смешанный с запахом Куроо. — Я люблю тебя. — Я тоже тебя люблю, — Кенма уткнулся кончиком носа в подбородок Куроо, после невесомо провел по линии челюсти. — У нас давно не было, и я чутка выпил... Потому, если ты не хочешь... — Хочу, — Кенма уже задохнулся. Обычно их секс случался сам собой. С годами выработались привычки и нужные сигналы. Когда Кенма положил ладонь Куроо себе на ягодицы, вопрос сам собой снялся. Не нужны были неловкие разговоры и уточнения. Не только Куроо надеялся на близость. — Столько лет ты сводишь меня с ума, Козуме, как в нашу первую ебаную ночь, — Куроо быстро забрался сверху. Он ругался матом, чем выдавал себя с потрохами. У Кенмы пальцы на ногах поджимались от нетерпения. — Только полегче со мной, мачо. Куроо издал звук, похожий на рык, нетерпеливо целуя Кенму. Каждое прикосновение отзывалось мурашками и трепетом. Тело изголодалось, но сознание ещё сильнее. — Ты мой навсегда. Кенма не ответил, стягивая с Куроо штаны и обхватывая ладонью твёрдый член. Так он подписал очередное негласное соглашение. Несколько недель беспорядочных неадекватных мыслей словно не существовало. Кенма не понимал, как мог сомневаться в Куроо? Как мог допустить даже саму идею их расставания? А ещё Бокуто и Акааши считал сумасшедшими, не способными жить друг без друга. И похер на кружки, они просто купят одноразовую посуду или перестанут есть дома. Компромисс.