Счастье

      Когда Елена стала замечать, что что-то не так?       Когда после эффектного выпускного, закончившегося массовым убийством, Кэролайн стала вести себя странно.       Она стала бледной, похудела, отказывалась идти гулять, даже по магазинам. Зато могла часами размышлять вслух о свободе и тьме под аккомпанемент тревожных переглядываний Елены и Бонни. Было видно, что она пытается сделать что-то, но не может. Каждый вечер, запираясь у себя комнате, она ровно час разговаривала по мобильному с кем-то, кто был записан у нее в телефоннной книге, как «Друг». Елена неоднократно пыталась поговорить с ней, узнать, что происходит. В ответ она получала лишь: «Все нормально, Елена, не волнуйся.»       Это странное поведение продлилось до рокового вечера, когда Тайлер напился и заявил, что Кэролайн сломалась. На удивление Елены, она не стала кричать или плакать. Кэролайн лишь сдержанно улыбнулась и заявила ему, что они расстаются. Оставив застывшего Тайлера с бутылкой виски и ошарашенных друзей в гостиной, она пошла в свою комнату, где набрала чей-то номер и прошептала: «Все…»       И вроде все стало как раньше. Кэролайн гуляла, шутила, смеялась, в общем, делала все, что делала обычно. Она болтала про колледж, параллельно собирая вещи и крася ногти. Но при этом она выглядела до неприличия счастливой. Голубые глаза светились от радости, с губ не сходила улыбка, а то, как она смеялась, заставляло Елену думать, что кто-то подменил её, или же она опять стала человеком.       «Человек не может быть настолько счастливым» — каждый раз проносилось в голове у Елены, когда она опять видела яркую, до невозможности широкую улыбку подруги. Она завидовала, да. Совсем немного. В её жизни такого не было, несмотря на наличие Сальваторов по штуке в каждой руке.       Елена искренне не догадывалась, что происходит, пока однажды в два часа ночи её не прошиб холодный пот. Кэролайн влюбилась. Это была не любовь до гроба, не страсть, она была просто влюблена. Настолько сильно, что распространяла эту радость и светлые чувства на окружающих.       Кэролайн отказалась идти за новой одеждой, по секрету поведав, что идёт в ресторан. Ее не было всю ночь и весь следующий день, а под вечер она вернулась с дорогим браслетом на руке, который, как показалось Елене, она где-то уже видела.       Вскоре, это уже вошло в привычку. Два раза в неделю, во вторник и субботу, кровать Кэролайн была пуста. Даже при переезде в колледж она не изменила традициям, исчезая на два дня каждую неделю.       Когда она в очередной раз без объяснений села в незнакомую машину и уехала в неизвестном направлении, Елена разозлилась. Почему у неё нет права быть счастливой? Почему только у Кэролайн появился секретный друг, в которого она, похоже, влюбилась по уши. Она перерыла весь письменный стол подруги, так ничего и не найдя. Ей было невдомек, что под подушкой соседней кровати лежала аккуратная стопка рисунков, каждый подписанный небрежным угловатым почерком.       Шло время. У Кэролайн появлялось все больше дорогих и просто невероятных подарков, которые даже купить негде. Книжный шкаф был забит старыми редкими книгами по истории, в основном об истории викингов, а нижний ящик стола был надежно заперт на ключ.       Правда всплыла наружу только под конец последнего года обучения, когда Елена искала свою ручку на столе у Кэролайн, которую та одолжила. Она перебирала папку с конспектами по микробиологии, когда из неё выпала небольшая бумажка. Елена уже хотела вернуть ее на место, но взгляд зацепился за крупные буквы. Она вскрикнула и зажала рот рукой.       Через пять минут в комнату вбежал встревоженный Деймон, спросив, что случилось. Елена молча покачала головой и протянула ему бумажку. Она увидела, как светлые глаза пробегаются по строчкам текста, а губы вампира изумленно приоткрываются. Она тихо всхлипывает и без сил оседает на кровать, оставляя изумленного Деймона растерянно сжимать билет первого класса до Нового Орлена с угловатой надписью «Всегда и навечно, любовь моя».       «Она… просто выбрала быть счастливой, да?» — тихо говорит Елена вытирая слезы.       «Похоже на то,» — неуверенно отвечает Деймон, кладя билет обратно на стол.       Кэролайн исчезла сразу перед выпускным. Елена была готова к этому, но все равно чувствует глупую влагу на щеках, когда находит на кровати сложенный вдвое листок. Карие глаза с замиранием сердца пробегаются по аккуратно написанным строчкам. Тонкие пальцы сжимаютcя, разрывая письмо на части. Остатки отправляются в камин, а девушка ничего не видит из-за слез. Языки пламени нетерпеливо облизывают догорающие буквы, которые когда-то, совсем недавно, складывали нежные слова, обращенные рыдающей на полу девушке.       «Дорогая Елена,       Мне тяжело писать эти строки, но это необходимо. Я очень хотела рассказать тебе всю правду, но не смогла. Ни ты, ни я ещё не готовы к этому. Я уверена, что спустя год, или десять лет, или через век я… Боже, я начала говорить, как он, надо с этим что-то делать. Я уверена, что ты поймёшь меня, простишь меня и позволишь вновь подойти и сказать робкое «Привет». Я думаю, что смогу изменить его, я знаю, что уже это делаю. Его семья, конечно, это что-то…       Милая Елена, ты была моим самым близким человеком на протяжении огромного периода времени, я надеюсь, что ты простишь меня. Я бы хотела написать, что виновата, но не могу. Я люблю его, Елена, я люблю Клауса. И ничего не могу с этим поделать. Я так счастлива!       С бесконечной любовью и надеждой, Кэролайн».