***
Лилит была прекрасна. Шелковистые волосы золотистого оттенка, которые Жан каждый раз перебирал перед сном, приятно блестели, словно действительно сделаны из тонких нитей чистого золота. Руки её были нежными, как лепестки роз, кожа гладкая, без изъянов. Жан влюбился в неё с первого взгляда ещё тогда, на коронации короля, когда созвали абсолютно всех: и богатых, и не особо. Женщины нарядились в прекрасные элегантные платья с кринолинами, кружевами на воротничках и объёмными рукавами, а мужчины надевали облегающие брюки с жакетами. Как правило, такие костюмы были чёрными, в то время как наряды девушек имели пастельные оттенки. В тот день Лилит казалась Жану чем-то невероятным: одета прелестно, манеры необычайные, движения нежные и необычайные. Моро, как настоящий джентльмен, долго добивался её внимания. Конечно, девушка и сама была не против. Медленно, но уверенно, шаг за шагом Жан завоевывал сердце Лилит. Их любовь была похожа на самую чистую из всех, что когда-либо видел Мир. Моро лелеял свою возлюбленную, сдувал с неё пылинки, и в кои-то веки взялся за голову: ушёл на тяжёлую работу в покои Короля, где вскоре получил неплохой статус.***
В замке стоял хаос. Дежурные тщательно драили каждый уголок, каждую колонну и скульптуру. Повара хлопотали на кухне. Простые работяги, ещё не заслужившие должного доверия, горбатились, расставляя столы и стулья. Жан Моро сложил руки за спину и прошёл мимо клопотливых работников, вежливо здороваясь с уже знакомыми особами. Он медленно обошёл ряды выставленных (ещё не до конца) столов, осмотрел поверхность на наличие пыли, кивнул себе и прошёл по ступеням на уровень мезонина, где висели искусные картины в рамках, устеленных объемными узорами. На потолке красовались безумно красивые мозаики, яркие, но подходящие по интерьеру к замку. Жан уже давно изучил каждую деталь, потому не стал задерживаться на таких произведениях искусства. Вместо этого он отправился дальше, к целому ряду дверей, ведущих в разные комнаты. Проходя мимо каждой, он нашёл нужный кабинет, проход которого отличался от других: имел две дверные створки, которые также имели скульптурные рельефные узоры. Жан постучал ровно три раза, придерживаясь интервала в пару секунд, после чего один из дворецких открыл дверь, пропуская Моро внутрь. Ичиро не потрудился даже взглянуть на него. Жан поклонился, встав на одно колено и опустив голову. —прошу прощения за беспокойство. Господин Рико вчера просил меня зайти к Вам, чтобы доложить о том, как продвигается дело. Полагаю, ровно через три дня, Вы будете готовы принимать гостей. Ичиро осторожно положил перьевую ручку на стол. Жан поднял голову. Король кивнул, потому Моро встал на ноги и позволил себе уйти на этот раз к принцу, который был более разговорчив.***
Принц Рико Морияма—брат Ичиро Морияма. Они правят королевством вместе, однако основную работу выполняет старший сын. Рико лишь дополняет его незначительные промахи; проще говоря, ходит по пятам и подметает все то, что осталось недоделанным у Ичиро. Рико более капризный, прежде всего из-за лёгкой зависти к брату, однако всеми силами старается не показывать эту часть себя на людях. Жан давно изучил принца вдоль, и поперёк. Во время отдыха, в виде небольшой пьянки в баре, или комнатах замка, Рико рассказывал о себе абсолютно все. Моро не был так восприимчив к алкоголю, потому играл роль слушателя, что вполне устраивало их обоих. Рико знал, что Жану можно доверять, поэтому пользовался им как копилкой личных секретов, которые второй унесет с собой в могилу. Рико мог находиться в библиотеке или в музыкальном зале. За работу младший сын принимался лишь после плотного обеда. Он также мог находиться в своей комнате, однако это было маловероятно, ведь принц дорожил своим статусом и покладисто выполнял свои обязанности. За все годы работы в покоях, Жан лишь пару раз замечал, как Рико просыпался ближе к обеду, а не с самого утра.***
Моро сначала проверил музыкальный зал. Это было просторное помещение с высокими потолками и большими стеклянными витражами. Зал обладал достаточным количеством инструментов. Эту комнату обустроили для младшего сына несколько лет назад, чтобы облегчить себе задачу по размещению всех инструментов, которые Рико желал испробовать. Осмотрев музыкальный зал, Жан закрыл дверь и отправился в библиотеку. Пришлось пройти долгие ряды и лабиринты этой комнаты, прежде чем Жан увидел Рико, читающего книгу, которая казалась похожей на сотни других. — О,—Рико перевел взгляд на Жана, отвлекаясь от чтения.— Какие люди. Ты сегодня поздновато. Как продвигаются дела с подготовкой? — Сегодня я ещё не следил за событиями, однако вчера к вечеру всё шло неплохо. Пока искал Вас, немного остановил внимание на столах и заглянул на кухню. — Ясно. Достань мне книгу. Вторую часть вот этой,—Рико покрутил книгу в руке. Жан коротко кивнул и немного поискав нужную, подал книгу, практически идентичную той, о которой говорил Морияма. — Спасибо. А теперь иди и следи за подготовкой, иначе получишь по шее.***
Женщина, усердно оттирающая длинные колонны с рельефными узорами, покосилась на молодых помощниц, отвлекающихся от работы и беседующих о свежих новостях. — Мои дорогие, что за высшая степень неуважения? Я уже не молодышка, но почему-то прочим работаю за вас двоих!—Дама приподнялась, что-то прокряхтела под нос и продолжила свою работу. Девушки переглянулись и захихикали. Одна из них лишь снова отвлеклась на очередную сплетню: — ох, не до работы сейчас. Слышала, байка недавно по устам пошла? Говорят, в лесу всякая нечисть водится! Недавно мальчик пропал, до сих пор даже весточки нет. — Господи, сожрало животное, и дело с концами. Недавно вон, лису видели. Вот бы таким родителям, что отпускают детей так далеко, морды понабивать. Сейчас, небось, горюют страшно и водкой запивают. А вот если бы пару раз по заду хлопнули, может сейчас и целый был. — Да подожди ты!—Девушка поднесла палец к губам, дескать «цыц».— Говорю тебе, байки-байками, а это серьезно! Несколько дней назад пару мужчин ушли в лес, возвращаются, и говорят: трава понаростала. Только ведь снег на днях растаял, откуда? Говорят, яркая, сочная, и не везде, а предположительно в форме круга. А может и овала… — ну и сказочники. Такое ощущение что басни детские пересказываешь, ей Богу. — Эй, может, вы уже работой займетесь?—Французский ярко выраженный акцент заставил девушек посмотреть на Жана. Женщина, все время работающая в одиночку, стояла рядом; пожаловалась, догадались подружки.— Бегом за дело. После светские беседы вести будете. Вперёд. На этом разговор действительно закончился. Девушки принялись за работу, параллельно пытаясь испепелить злым взором женщину, которая помешала их обсуждению. Жан потратил около десяти минут, прежде чем убедился в том, что подружки не собираются отвлекаться от работы. После этого он направился в обширную кухню, где вовсю хлопотали повара. Кто-то стоял у плиты, кто-то нарезал овощи. Многие пытались заняться сервировкой фруктов. Проходя мимо очередной большой тарелочки с креативно нарезанными закусками, Моро не упустил возможности нагло украсть пару кусочков сыра, прежде чем другой проверяющий, стоящий рядом, хлопнул его по руке. Жан невозмутимо отпрянул и съел все, что удалось украсть. — Наглец. Это ведь для гостей.—упрекнул того Кевин, что-то записывая в тетради. — Сомневаюсь, что они заметят пропажу.—пожал плечами Жан и заглянул в тетрадь Кевина, пытаясь выудить хоть какую-то информацию. Правда, едва он успел сунуть свой нос в записи Дэя, как почувствовал лёгкий щелбан по лбу. — Вот не надо мне тут подсматривать. — Не очень-то и хотелось. —Жан не упустил возможности скорчить недовольное лицо, закатив глаза. —не хочешь после всей суматохи пойти на охоту? Грэйсон и Зейн будут с нами. —не думаю что у меня получится. Нужно будет предупредить Лилит, хотя если она придумает как провести мои выходные первой, я не смогу ослушаться. —ясно. Влюбленный волк уже не хищник. —Кевину хватило ума интерпретировать слова как шутку, однако Жан даже так почувствовал нотку осуждения и сарказма. —верно. —Жан хохотнул, прежде всего потому, что так оно и есть. Возможно он слишком много времени уделял Лилит, но прежде всего это то, чего он хотел на самом деле. Уж поверьте, за всю свою недолгую жизнь мужчина видел много дерьма по отношению к женщинам. Для него женщина—это нечто сильное, и определенно независимое; нечто невероятное, мягкое физически, но невероятно твердое и крепкое внутри. Даже если то, как некоторые мужчины относятся к своим женам, будет правильным, то Жан точно не изменит своим принципам. Возможно, такую позицию он занял ещё в глубоком детстве, когда его отец бесстыдно ломал собственную жену, а та раз за разом собирала себя по кусочкам, как и тысячи ночей до этого. Возможно, он принял такую позицию потому что наблюдал за зверствами отца каждый день; наблюдал за тем, как даже в своем самом ужасном состоянии, мать смотрела только на него, и раз за разом не забывала сказать «иди в комнату» или же «не смотри», дабы не травмировать маленького мальчика своей ошибкой, которую она совершила, выйдя за такого человека. Она думала о нем, думала об отце, но всегда забывала про себя. Наверное, её это и погубило. Однако Жан запомнил женщину, и её жесткую непоколебимость так, как подобает любому ребёнку. Он принял это во внимание, и сейчас, ведя серьезные отношения с Лилит, старался ни в коем случае не повторять поведения отца. На этом разговор подошел к концу. Кевин снова отвлекся на работу поваров, а Жан, понимая что тут ему заняться нечем, ушел в главный зал, где после расстановки столов началась другая работа: расстилка скатертей. Задача Моро, судя по всему, состояла в том чтобы распределить будущее меню по столам так, чтобы было максимально удобно трапезничать. Он еще раз сбегал на кухню, где взял меню на приближающийся вечер, и принялся изучать его: рыбные и мясные блюда, букеты из фруктов, а так же закуски, гарниры. В целом, достаточно простой список. Стоило поставить гарниры с рыбными и мясными блюдами посередине, вдоль всех столов выставленных буквой «П», а остальное (закуски и фрукты) просто выставить рядом, по бокам от основных блюд. На то, чтобы составить список для каждого стола, которые были пронумерованы в уме Жана, ему потребовалось достаточно много времени. После того, как работа была закончена, Моро ушёл к Кевину, который из кухни переместился на мезонин, где наблюдал за работой уборщиков. Жан обвел Кевина коротким взглядом, после чего наконец подошел и передал ему список, над которым морочил голову практически час. Дэй лишь кивнул, забрал бумаги, повернул голову на работяг и побрел к одному из них, указывая на грязь, которую бедняга пропустил.***
Остальная мелкая работа организатора, и одного из приближенных короля далась Жану не так уж и сложно. Он уже привык, и на самом деле дней, когда он не справлялся со своими обязанностями, было призрачно мало. Даже в самом начале, когда его только-только приняли на такую, казалось бы, сложную работу, Жан старался делать все в идеале, как и подобает любому, уже привыкшему, человеку. Жан освободился только ночью, когда тьма окутала весь городок. Лёгкий ветерок щекотал лицо, заставлял тело покрываться мурашками. Свежесть лелеяла, а тьма, совсем рядом с Моро, добавляла атмосферы и пугала одновременно. Стрекот сверчков и шелест травы грел уши. Стволы деревьев трещали, ветки медленно двигались в одном направлении, будто пытались дотянуться до чего-то неуловимого. К счастью или сожалению, до дома идти было недолго. Жан открыл дверь, и в нос ударил запах чего-то невероятно вкусного. Видимо, Лилит тушила мясо с каким-то гарниром. Жан снял обувь, прошел на кухню и облокотился о дверной косяк скрестив руки на груди. Девушка обратила на него внимание не сразу; к тому моменту Моро уже вовсю улыбался. Улыбка на лице женщины расцвела сразу же, как та заметила возлюбленного. Лилит подошла к Жану, обняла и оставила на щеке легкий поцелуй. —с возвращением. Еда скоро будет готова, а пока сходи переоденься. —да, хорошо. Жан быстро покинул кухню, однако унять довольную улыбку так и не получилось. Он был счастлив. Он был нужен. И осознание этого перекрывало все его переживания. Неважно что происходит в жизни. Его ждёт Лилит. Она им дорожит. Она его любит. И только благодаря этому Жан все ещё живёт, а не выживает.