***
Причина смерти — остановка сердца. Вследствие чего, определить было трудно; согласно медицинской карте, поступившей была женщина 52 лет с излишней массой тела, гормональной перестройкой вследствие климакса, остеохондрозом, средней близорукостью и начальной стадией гастрита. Указаны жалобы на одышку, беспричинное учащение сердцебиения, частые головные боли и отсутствие сил вследствие постоянного серьезного недосыпа и систематической переработки. Основной версией смерти по стороны Шерона стало переутомление, приведшее к развитию и обострению указанных болезней. Однако, посмотрев на даты постановки диагнозов — а это более десяти лет назад, — он выдвинул равносильное первому предположение, что переутомление напрямую привело к остановке сердца. Мужчина передал результаты вскрытия и тело другому патологоанатому, не озвучивая своих догадок — в ином случае новое заключение может быть необъективным. Последний раз Шерон делал перерыв ещё в полдень, в то время как сейчас смена подходила к концу, а время приближалось к шести часам. Мужчина едва успел выйти в небольшой коридор, когда боковым зрением увидел за поворотом фигуру, прислонившуюся к стене. Кажется, из-за эха от шагов она выпрямилась. Шерон повернул голову и в недоумении стал рассматривать постороннего: девушка, крупное телосложение, относительно высокий рост, каре чуть ниже плеч и светло-русые волосы с окрашенными в красный кончиками. Зрение сфокусировалось не сразу, потому что на несколько секунд глаза затуманило белым: фарфоровая, пугающе бледная кожа в свете больничного освещения была того же цвета, что Шерон видел несколько минут ранее у трупа. Что эта девушка здесь делает? Как она попала в служебный коридор? Как долго она здесь стоит? —Вы патологоанатом? — в тишине не было необходимости говорить громко. Этот низкий для девушки голос вывел мужчину из ступора. —Да, — Шерон сделал несколько шагов в сторону незнакомки, проходя в боковую часть коридора, где она стояла, — но это служебное помещение, Вы не должны здесь находиться. —Если можно, я задам Вам всего один вопрос, — девушку, кажется, совершенно не задело это замечание; Шерон впервые посмотрел на её лицо: пронзительный, кажется, безжизненный взгляд был устремлён на него, но смотрел куда-то в пустоту; на секунду мужчина невольно застыл от всего её образа, что происходило с ним редко, и потому сейчас добавляло внутреннего удивления, — поэтому улучила момент и зашла в этот коридор из зоны ожидания. Я уверена, Вы можете ответить на него, поскольку именно Вы увезли её тело. —О ком Вы говорите? — чужой голос звучал совершенно спокойно и невозмутимо, поэтому он решил разобраться с этой ситуацией, пока никто их не обнаружил. — Я отвечу Вам, но очень быстро, после чего Вы вернётесь туда, откуда пришли. —Благодарю. О женщине, поступившей к Вам около трёх часов назад, 52 года, пухлая, мгновенная смерть. Какова причина? —Вы правы, я действительно вскрывал этот труп. — Кем эта девушка приходится умершей? — Пока окончательная причина не выяснена, но предположительно остановка сердца. —Нет, Вы не так поняли вопрос, — невозмутимо возразила незнакомка, — то, что смерть наступила в результате остановки сердца — очевидно. — В голове мужчина задал себе вопрос, почему это ей очевидно. — Я же спрашиваю о том, что привело к смерти. —Предварительно — переутомление или давние заболевания, думаю, Вы о них осведомлены, — так же безэмоционально ответил Шерон. — Окончательная причина будет установлена и оглашена уже завтра, так что сейчас Вам стоит уйти. Чтобы не было подозрений, я могу вывести Вас на улицу через служебный выход. —Спасибо, и Вашим предложением я воспользуюсь. Шерон развернулся, дошёл до того места, где остановился, увидев девушку, и стал идти прямо по коридору. Прошло около десяти секунд, когда он обернулся, потому что не слышал сзади себя чужих шагов, и сжал кулаки, готовясь защититься в случае нападения. От этой девушки можно было ожидать чего угодно, да и, если посмотреть, очень удачное для нее место, пусть и поймают сразу, если она намеревалась совершить преступление. Шерон мысленно изумился, когда осознал, какую мысль только что допустил. Видимо, образ, который он увидел в свете белых ламп, произвел на него сильное впечатление, да и ситуация сама по себе была неординарной — так он себе это объяснил. Тем временем девушка практически бесшумно следовала за ним, все таким же пустым взглядом смотря вперёд. В нем не было ни угрозы, но и чего бы то ни было ещё. —Позвольте теперь мне задать Вам пару вопросов, — ухмыльнувшись, произнес Шерон. —Слушаю. —Почему Вы решили спросить меня, а не дождаться официального ответа? —Всё просто: в графе «причина смерти» будет указана остановка сердца, а это совершенно пустые слова. Мужчину все больше поражало непроницаемое спокойствие, с которым девушка говорила о, на самом деле, страшных вещах, как минимум для обычного человека. —Кем она Вам приходится? —Матерью. Шерон сглотнул. Нет, это действительно смогло его удивить. —Наши пути здесь расходятся, — патологоанатом поддерживал краткость и немногословность в диалоге, которые установила девушка. — Можете идти. —Спасибо. Думаю, мы ещё увидимся. Незнакомка проскользнула вдоль стены и вышла на дорожку для посетителей перед входом в приёмную больницы. Шерон задержал взгляд на её удаляющемся силуэте, уже через минуту вышедшем за калитку, и молча достал пачку сигарет. *** Мэнсон, коллега Шерона, пришел к такому же заключению касательно гибели поступившей женщины, и спустя уже полчаса от начала рабочего дня свидетельство о смерти было передано в регистратуру в приёмном отделении, из чего следует, что в ближайшее время должны появиться и родственники погибшей. Шерон попросил коллегу с ресепшена позвонить ему, когда они приедут. Вчерашний образ не выходил у него из головы, и он не мог поверить в реальность произошедшей ситуации. Ещё более удивительным было то, что из комнаты наблюдения не поступило никаких сообщений о вчерашнем инциденте. Неужели эта девушка просчитала и это? И, говоря о том, что «улучила момент», имела в виду и уверенность в отсутствии последствий? Был ли у нее план на случай, если бы кто-то заметил её исчезновение и решил посмотреть на запись с камеры в служебном коридоре вопреки обыкновению этого не делать? Вторым удивлением стало прибытие родственников уже через час. Шерон был уверен, что среди них будет и эта девушка; но она выглядит лет на девятнадцать, следовательно должна где-то учиться, а время сейчас как раз учебное. Мужчина вышел в зал ожидания, держа в руках взятые у администратора оригинал свидетельства о смерти и заключения патологоанатома. На секции из трёх стульев в одиночестве сидела она. Это стало третьим удивлением. —Доброе утро, — улыбнулась девушка. —Приветствую, — Шерон посмотрел на нее с слегка распахнутыми глазами, на что она лишь пожала плечами и наклонила голову на бок, словно призывая его отбросить удивление. — Вы совершеннолетняя? —Нет. —Тогда я не могу отдать Вам эти документы. —Однако я единственный кровный родственник. —Документы должен забрать Ваш опекун. Девушка сделала расстроенное выражение лица. —Однако, — она выделила это слово тем же тоном, каким вчера Шерон задал ей вопрос, пока они шли по коридору, — тело и документы будут храниться здесь бесплатно не дольше семи дней, а мои опекуны находятся в командировке и уже оплатили похоронную процессию на завтра. Также, — девушка протянула документ, — у меня с собой документ, подтверждающий мою эмансипацию. Опекунство — лишь договоренность между мной и родственниками, так как им важно мое обучение. Администрация дала мне разрешение на то, чтобы я забрала документы, так что, если Вы самостоятельно решили мне их отдать, — она ухмыльнулась, как и он вчера, — Вы должны это принять. Если сначала Шерон хотел слегка усмехнуться на расстроенное выражение лица девушки, то сейчас у него получилась кривая, слегка нервная улыбка. Нет, это действительно уникальный случай. —Тело перевезли в трупохранилище. Если верить Вашим словам, — а эта девушка говорила слишком убедительно, уверенно, спокойно и логично, что Шерону пришлось принять их за чистую монету, — то завтра состоятся похороны. Он передал ей в руки, ужасно холодные руки, свидетельство о смерти и заключение патологоанатома. —Благодарю Вас, до свидания. Девушка встала и направилась в сторону выхода, как заметила, что мужчина последовал за ней. —Вам что-то нужно? — чуть более высоким голосом поинтересовалась она. —Если Вы не против, я хочу недолго поговорить с Вами на улице. Шерон сказал это на удивление и самому себе. —Я не против, но Вы уверены, что не замёрзнете? Вы легко одеты, а на улице прохладно. Шерон поймал себя на мысли, что надеется, что это была лишь вежливость. Если эта девушка ещё и переживает о других, то ей должно быть максимально тяжело. Ещё тяжелее, хотя патологоанатом впервые сталкивался с такой страшной судьбой. Хотя больше его поражало собственное неравнодушие. —Не волнуйтесь, — ей действительно лучше не переживать сейчас, хотя бы об этом, — я крепок здоровьем. К тому же, в морге ещё холоднее. Она лишь коротко хмыкнула и, придержав дверь, прошла до середины прилежащего к больнице двора. Девушка не успела первой задать вопрос о причине такого поступка со стороны совершенно постороннего для нее человека, как Шерон её опередил: —Как Вас зовут? —Алисса. Два «с». — Немного помолчав, она добавила: — Думаю, Вы можете обращаться ко мне на «ты». —Я Шерон. Я не сильно старше, так что прошу тоже оставить формальности. Он протянул ей руку, и девушка, уложив документы в шоппер, в ответ подняла ледяную ладонь. От рукопожатия у Шерона побежали мурашки. —Алисса, меня смутило Ваше, — он осёкся, — твое объяснение касательно эмансипации и семейно-опекунских взаимоотношений. В голове не укладывается, как это может быть реализовано юридически при наличии у тебя до недавнего времени живой матери. Он определенно был слишком прямолинеен и нетактичен, но поймал себя на этом уже после того, как, вероятно, надавил на больное. Однако Алисса ничуть не смутилась. —О, ты, вероятно, был впечатлён моими словами, я совсем не удивлена. После того, как моя мать развелась с отцом, мы потеряли последние какие-никакие добронастроенные отношения с родственниками с его стороны. Теперь между нами лишь тихое нетерпение и взаимная неприязнь, и сейчас они оплачивают похороны лишь потому, что не могут поступить иначе по разным причинам. Чтобы сводить концы с концами, я оформила эмансипацию около двух месяцев назад и пару недель работала, пока остальные родственники не заплатили свою долю на похороны отца. Изначально их оплатила моя мать, заняв у многих знакомых и взяв кредит. На мне сейчас нет долгов, которые могли мне передаться, благо, мы тогда всё досрочно закрыли. Так что я смогла продолжить учебу, ведь на зарплату матери вполне можно было прожить нам с ней. Сейчас родственники со стороны отца вынужденно содержат меня, стратегически таким образом они заплатят меньше, и выделять деньги придется не так долго, я и не против. Я не переезжала к ним, они часто в командировках, это одна из причин, почему они не могут официально оформить надо мной опекунство. Я заметила, что тебя слегка изумило мое поведение, и ты начал вполне закономерно интересоваться моим нынешним планом действий и жизненной ситуацией, поскольку ты невольно стал обо мне волноваться. Единственное, что я могу пока сказать, так это то, что мне с большой вероятностью придется параллельно подрабатывать, чтобы обеспечить себя нормально. Думаю, ты понимаешь из моего рассказа, что сильно больше прожиточного минимума мне не выделяют. — Шерон, казалось, не шевелился, смотря на Алиссу широко распахнутыми глазами. Рот застыл приоткрытым. Он был в совершенном ступоре. — Всё в порядке? От изумления Шерон не мог произнести ни слова. —Сколько, говоришь, тебе лет? — спросил он, делая паузу после каждого слова. —Шестнадцать. На несколько минут повисло молчание. Они смотрели друг на друга, он — не моргая, она — слегка подняв светлые брови. Только сейчас Алисса могла спокойно рассмотреть чужое лицо: высокие скулы, тёмно-синие глаза с зелёными бликами, темно-коричневые волосы, лишь чуть короче, чем у нее самой, собранные в хвост за исключением передних прядей. —Дай мне свой номер. —Что? — Алисса, привыкнув к тишине, действительно не услышала начало предложения. —Дай мне свой номер, — повторил он, уже более живым взглядом посмотрев на нее и расправив спину, — или любую соцсеть, не знаю. —Шерон, зачем тебе это? — на этот раз удивилась уже она. И не только из-за того, о чем её только что попросили, но и от осознания, что она сейчас так просто рассказала незнакомому человеку о событиях последних месяцев её жизни. Тем временем он опустил голову и, странно поднимая уголки губ, вполголоса на выдохе, видимо, озвучил свои мысли: —Ты гораздо интереснее любой непонятной причины смерти. —Шерон, это лишь отталкивает меня от того, чтобы выполнить твою просьбу. —Резонно. Не думай, что я бездушный и говорю с тобой исключительно из интереса, надеюсь, ты понимаешь, что я на самом деле имею в виду. —Я не могу обещать, что наше общение продлится долго, — спокойным голосом заметила девушка, доставая какой-то смятый листок и ручку из шоппера, — и я заблокирую тебя, если мне начнёт не нравится ситуация. —Я понимаю. Спасибо, — он зажал бумажку между пальцами, даже не посмотрев на написанное. — Как ты проникла в служебный коридор? Я действительно поражён. —Я не знаю, но в один момент заметила, что все обстоятельства сложились созвучно моему желанию, план появился за несколько секунд. —Чёрт, да ты гений. —Правда? — Алисса слегка улыбнулась. —Обычно мне говорят по-другому. —И как же? —«Прекрати изображать Шерлока». Или Дадзая. Зависит от говорящего. Шерон улыбнулся и тихо засмеялся, прикрыв лицо рукой. Алисса тоже прыснула, слегка оттаяв, когда увидела, что он понял шутку. Наконец обстановка слегка разрядилась. Они посмотрели друг другу в глаза, и у каждого взгляд слегка повеселел.***
Принцип «не позволяй эмоциям влиять на работу» дал сбой. Шерон слишком сильно увлёкся историей девушки, которую знал два дня. Он непозволительно для врача долго думал над ситуацией, о которой теперь имел хотя бы поверхностное представление, и что-то внутри зашевелилось. Сочувствие? Сострадание? Эмпатия? К Алиссе он относился как к равной себе. Пусть он на одиннадцать лет старше, пусть у него за спиной шесть лет вуза, пусть у него за спиной гибель родителей в автокатастрофе — Шерон видел, что эта девушка пережила не менее тяжёлую историю, и сейчас находится в гораздо более трудном положении, чем он. Может быть, она была даже взрослее его самого. Изучение психологии человека было хобби, которым Шерон увлекся на третьем курсе, когда стал восстанавливать отношения с братом после смерти родителей. Он помнил, как обомлел, столкнувшись с непроницаемым спокойствием и отсутствием эмоций на лице Алиссы и её ровным голосом. Что у нее внутри, за этой маской? Или она действительно ничего не чувствует? Так или иначе, её самообладанию и некоторым взрослым было бы хорошо поучиться. К тому же, девушка явно была неглупа: Шерон жутко не любил глупцов, таких он чувствовал за километр; он поймал себя на мысли, что ему было бы интересно с ней поговорить. Желательно на нейтральные темы. Однако разница в возрасте со стороны могла вызвать подозрения, и Шерон долго не решался отправить первое сообщение. Шерон Тебе не нужна помощь?***
Эдвин был старше Шерона на три года, и, несмотря на такое же хладнокровие — следствие профессиональной деформации — очень проницательным человеком. И от него не ускользнула несвойственные брату задумчивость и явное наличие душевного разлада. Когда Шерон всё же рассказал о внутреннем потрясении вследствие ситуации, свидетелем которой он стал, и встрече с Алиссой, Эдвин ошеломил его своим прямым, резким, но слишком точным вопросом: «Ты впервые захотел о ком-то позаботиться?». В тот день старший из братьев Нортвест заявил, что готов помочь, если у Шерона возникнет желание взять Алиссу под опеку.