сказочник

      кащей он был словно — сухонький, собранный, переплетенный, вшивенький да о крипте. корона трупная, глаза-вороны — выклеванны, серп каинический над головушкой прошелся, а смерть в яичке левом щуки съеденной — бессмертен то бишь. зеркала очков толстые, мотанки подпоясанные. знает цену живой воде — в розницу литрами, мертвенький он уж давно — просто с рая сбежал, потому что бойни там лютые. ангельские. и холодно. александром пришлого звать, реку лету пересекать с ним только — а сам не жив не мертв — мертвонек. легкие его смазанные, а во рту могила земли полная, врата нахемот словно. и крутится волосатое колесо сансары на сашиных глазах, и на каждый волос эмбрион насажен, время проходит мгновенно — эмбрион седеет и бородат, а бороды уходят вникуда, закольцовывая цикл, на эмбрионе новый эмбрион, и все дерево словно — с бессмертненькими, с яичненькими — а саша гнилое тому колесу зерно — за каином мортифером следует.       артем-модель для своих василиса, и повеселиться любит с веществами запретными, и за мухоморами сходить не прочь — а красив... бес словно с рожей апостола — лыс как голгофа, гладкий череп, корсеты бордовым кружевом шитые, глаза как надрезы на березе, адрамелехово безумие в смехе бесовском.       и сидит василиса пониз замка, руку распорол да кровь свою пробует, мышцы посасывает, а кащей смотрит на нее с такой нежностью инаковой, что затыкаются пространства пробки — да в бездну. — сказки твои страшные. — зато бессмертные. — из рая сбежали? — со скотобойни.