Раздробить гранит.

      Ты сидела на кухне, жевала сушку, уперевши голову в левую руку, устало вздыхала, пила какао. Был одета лишь в нижнее бельё и колготки. И твоя кожа казалась на первый взгляд такой тёплой из-за светлого оттенка, но я не хотел её холодить своими руками. Ты тогда собралась на работу и на выходе, не смотря мне в глаза, сказала, что вечером мы поговорим. Я всё понял. Ты устала. И сдалась. Потому что я не помогал.       И сердце ёкнуло, когда ты звякнула ключами и даже не обернулась. Шокированный такой внезапной отстранённостью, я даже приоткрыл входную дверь и сквозь щель наблюдал, как ты уходишь.       И мне стало жутко от мысли потери тебя.       Измученный мыслями, я выдохнул и решил действовать. Ты давно хотела приспособить виниловый проигрыватель, который нам посчастливилось отхватить на распродаже. Однако единственной играющей пластинкой был я со своей гитарой. Ждать доставки смысла нет, ты же не на недели ушла. Ведь правда?.. Поэтому я собрался и пошёл в магазин сам. И пусть только попробуют не отдадут мне какую-нибудь пластинку. Я заплачу сверху, даже если кто-то её заказывал вперёд. У меня вопрос жизни и смерти. Душевного спокойствия. Хотя не только его.       Ещё дома немного неприбранно. Это не ты плохая хозяйка, это я лентяй временами. Тряпка в руки, мистер, и вперёд. И доброе дело сделаю, и женщине своей замечательной помогу, и пересмотрю своё отношение к ней.       Однако у меня для неё ещё один подарок.

***

      Ты пришла домой уставшая, не заметила даже проведённую мной генеральную уборку. Под твоими глазами мешки и синяки, на тебе длинное лёгкое простое домашнее платье. Ты, в общем-то, не заинтересована чем живёт дом. И меня это пугает.       Это… я виноват?       Пока ты стоишь в ванной комнате, я управляюсь на кухне. Я знаю, что ты всегда приходишь домой голодная, ешь плохо, потому что я перестал готовить, а ты не успеваешь, спишь плохо из-за стресса. Управившись, я направляюсь в твою сторону, медленно подхожу сзади, чтобы не напугать, и кладу ладони тебе на талию со спины, пока ты рассматриваешь в зеркале, как поплохело твоё лицо от ежедневного расхолаживания. Ты не понимаешь, к чему это я, но и не отталкиваешь. Однако на твоём лице как на дереве кора — неизменная пустота.       Я целую тебя в изгиб шеи, веду за руку на кухню и твой взгляд меняется на любопытный. Ты с благодарностью принимаешь горячий ужин и даже по его окончанию целуешь меня в щёку. Однако тепло от твоего поцелуя такое моментальное и угасающее, наверное, прямо как твоя любовь ко мне.       Ты идёшь в зал, отдохнуть на диване, ответить на все накопленные сообщения, чем-то занять себя. Творчеством заниматься у тебя уже нет ни сил, ни желания. Оно вспыхивает редко и быстро затухает. Прости меня, прости.       Спустя с десяток минут я вновь подхожу тихо и осторожно, будто стерегусь, как бы цербер, которого ты до такой степени сдерживаешь цепями в себе, что металл разодрал шею в мясо псу, не вырвался наружу и не разодрал в клочья меня. Я провожу ладонью по твоей ноге, подсаживаюсь ближе, когда ты не отбрасываешь мою руку, полностью тебя обнимаю, прижавшись губами к душистым волосам. Ты покорничаешь, но больше как кукла с севшей батарейкой, чем любящая женщина.       — У меня для тебя есть сюрприз.       — Какой? — бесстрастно отвечаешь по прошествии нескольких секунд.       — Помнишь, ты очень хотела слушать музыку на виниле? — я открыл полку тумбочки и достал несколько пластинок с твоими любимыми альбомами.       Маленькая, еле заметная улыбка прояснила твоё личико. Ты с интересом взяла их в руки и начала рассматривать каждую, доставать из картонной упаковки, ощупывать материалы.       — Спасибо… — по-детски просто сказала ты и, развернувшись, положила мне тёплую ладонь на щёку и поцеловала в другую.       Я был чрезвычайно горд собой, что удостоился доверия и маленького кусочка счастья любимой женщины. Я поцеловал твою руку, провёл по костяшкам большим пальцем.       — Я думаю, кое-чего не хватает.       Ты уже слегка приободрённая с нескрываемой заинтересованностью большими глазами наблюдала за каждым моим движением. Я вышел на середину зала и остановился спиной к тебе, мысленно собираясь, сглатывая, настраиваясь. Пусть всё получится, пусть не будет разочарования в твоих глазах, пусть не будет разбита твоя улыбка и твои блестящие глаза. Разворачиваюсь и начинаю читать подготовленную речь, в то время как твой взгляд начинает таять и смягчаться. В нём больше нет вселенской усталости, нет разрастающихся кусочков льда, нет пустоты.       — Я считаю, на твоём пальце не хватает кольца. Ты выйдешь за меня?       Стою на одном колене, часто дышу, держу открытую коробочку с кольцом, которое скрывал от тебя уже кучу времени до лучших времён, смотрю строго в глаза, готовый к любому ответу, но понимаю, что переживу лишь один из них.       Ты застигнута врасплох, никогда бы и не подумала, что может последовать за горячим ужином и винилом. Ты откладываешь пластинки в сторону, встаёшь, лёгкая как пушинка идёшь ко мне. И вдруг улыбаешься той самой улыбкой, которой я так дорожил. Самой светлой, самой искренней, такой привлекательной. Ты расчёсываешь мои волосы пальцами, целуешь в макушку, а я весь сгораю от нетерпения и нервозности.       — Я считаю, в моей жизни не хватает тебя. Да, я выйду за тебя, — вот так просто отвечаешь и берёшь в руки коробочку, рассматривая.       Я поднимаюсь с колена, достаю кольцо и надеваю тебе на палец. И пока ты им любуешься, я любуюсь тобой, резко прижимаю к себе, расцеловываю шею, беру на руки и кружу, зарываюсь в твоих волосах.       И наконец-то слышу твой смех.