The Song Burning in the Embers

От лица Арлекино. Как я попала сюда я не помню. Просто проснулась и первой, кого я увидела, была розоволосая девочка с зелёными, как изумруды, глазами. Она сидела на краю кровати с подносом и дёргала ногами, что были видны из под ее белого платья. Комната была небольшая, в ней был маленький стол для письма, кровать и большое окно, которое открывало вид на чудесный сад. Девочка напевала какую-то мелодию, которую я точно не знала,но она успокаивала и звучала очень красиво из ее уст. Тут розоволосая повернулась ко мне и глаза ее засияли. Она резво спрыгнула с кровати, поставив поднос на столик и подбежала к моему лицу. — Ты проснулась! — Громко закричала та, резко замолчав, а потом добавив: — Прости, я слишком громко закричала. — Она поправила волосы, убрав их за уши. — Я Клерви, а ты? — Перуэр. — Клерви смотрела на меня как на самую яркую звезду в небе, что привлекало все внимание лишь к себе. В ее взгляде я не могла увидеть опасности, но то,что я резко сказала ей свое имя, было нерешительным и необдуманным поступком. Я ведь не знаю, кто она на самом деле. — Ваау, очень красивое имя! Оно так подходит тебе, будто его прям придумали под тебя. Ее слова и доброта не могли не заставить меня улыбнуться и на секунду. Меня впервые приняли радушно и без скандалов. — Что тут за крики? — Дверь в комнату открылась и сюда вошла высокая женщина с такими же розовыми волосами, что и у Клерви. — Мама, она очнулась! — Девочка бросилась к ней и обняла. — Ее, кстати, Перуэр зовут! — Ого, очень красивое имя, Перуэр. Я Коколия. — Ласково сказала женщина, подходя ближе и положив руку на мой лоб. — Температуры уже нет. Ты быстро восстановилась. Мы нашли тебя в сгоревшей деревне, ты была без сознания. Я боялась, что ты умрёшь,но, слава архонту, ты выжила. — Точно... На деревню напали, а родители погибли... В тот день мы, кажется, пытались избавиться от этого. — Я достала из под одеяла руку, что была полностью черной. — А дальше я не помню... Воспоминания будто стёрли, оставив пробел. — Ничего страшного, такое бывает. Тебе необязательно вспоминать те ужасные дни. Клерви, последи за новым членом семьи, но не беспокой ее. Перуэр, поспи. Я кивнула вслед женщине, которая уже закрывала за собой дверь. Но спать не хотелось, поэтому я просто прикрыла глаза, слушая пение ветра и птиц. Тогда я вспомнила про мелодию, которую Клерви напевала недавно, но проблема в том, что я не могла её воспроизвести в голове, я слишком мало услышала. Желание попросить ее спеть ещё раз все наростало, поэтому я, переборов себе, окликнула ее, стоящую у окна. — Клерви. — Тихо произнесла я, приоткрыв глаза. — Ты напевала какую-то мелодию...Можешь ещё раз для меня ее спеть? Она мне понравилась. — Конечно могу! — Она улыбнулась и снова запрыгнула на кровать, но уже ближе ко мне и начала петь: — Ла..ла, ла-ла-ла,ла... — Это звучание завораживало, одновременно вызывая спокойствие и тревогу. Клерви прекрасно пела и брала высокие ноты, лучше я не слышала в жизни. — Эту песню мне пела тетя Колумбина. Ты с ней тоже потом познакомишься! Она с моей мамой общается! Да ты со всеми попозже познакомишься, только пока тебе нужно выздороветь. *** Клерви была со мной все время. Она никогда меня не бросала, всегда пыталась как-то помочь мне, поддержать и поговорить. Сначала я боялась ей доверять, но со временем я привыкла к ней и поняла, что ей не зачем что-то мне делать, при этом здесь было много взрослых, а я для них не несу ничего. Мой отец сначала хотел просто избавиться от меня, ведь на мне было проклятье, это мать настояла на том, чтобы мы хотя бы попытались что-то с этим сделать. Честно, я мало что рассказывала о себе Клерви не из-за того, что не хочу, а из-за того,что просто не могла вспомнить чего-то стоющего, в то время, как она могла сутками болтать о том, как тут прекрасно и как хорошо она жила и живёт сейчас. Один раз мы сидели с ней ночью с моей комнате, она тогда ещё с мамой поссорилась, что было впервые на моей памяти... *** — Матери обычно ругаются с дочерьми? — Я прислонилась к стене возле окна, на котором сидела Клерви, смотря на забинтованную руку. Она не ответила на мой вопрос, лишь открыла окно и стала смотреть туда. — Говорят, в Снежной ночью танцуют разноцветные огоньки. — Клерви развернулась ко мне. — Когда вырастим, поедем посмотреть на них вместе? Я не знала, что ей ответить. Я не могу давать обещания, как никто из нас. Мы находимся в доме очага, здесь все всё своё взросление тренируются и пытаются стать королями, многие умирают. Именно из-за этого тяжело дать ответ. Но, признаюсь, я бы хотела это сделать с ней. Она мне близка, я боюсь, что кто-то может убить ее, как и меня. Я постараюсь ее защитить изо всех сил. Она моя подруга. Мать Клерви, Коколия, была предвестницей и "матерью" всего дома очага. Как я узнала,таких предвестников ещё несколько и они заправляют всем тейватом, находясь под крылом Царицы. В доме очага воспитывают таких же предвестников, которые смогут сражаться без жалоб и слез. Но пока ты ребенок, тебя не тронут. Самыми трудными становятся подростковые годы и взросление. Клерви приходилось особенно тяжело. Ее мать привела сюда для того, чтобы показать, что все дети равны между собой, даже ее собственная дочь, которую та временами избивала. Сначало Клерви нравился дом очага. Новые знакомства, большой круг общения и интересные занятия, но со временем она поняла, что здесь нет никакой свободы. Их никогда не выпускали за пределы дома, все дети должны были слушаться Коколию, выполнять все ее поручения и приказы, а за непослушание их карали тяжкими наказаниями. У Клерви был бунтарский характер, она жаждала свободы, поэтому часто протестовала и шла на мать с претензиями, пытаясь уговорить ту отменить правила, но не одна из попыток не удалась, а заканчивалась побоями. В этом мы с Клерви были схожи. Мы единственные понимали настоящую суть дома очага и то, что свободы здесь не было, нет, и никогда не будет, пока на троне сидит Коколия. В конце концов, попытки Клерви остановить мать ничем не обвенчались. Это был самый страшный и тяжёлый день в моей жизни. Даже смерть родителей и пожар в деревне с этим не сравнится. В тот день мне пришлось сражаться со всеми братьями и сестрами, которых я знала давно. И даже с Клерви. — Прости. — Тихо, задыхаясь говорила девушка, прижимаясь к моему плечу, будучи насквозь проткнутой моим же мечом. Она сама насадилась на него, сама привела себя к смерти. От этого мое сердце сжалось, впервые я чувствую боль от скорой потери любимого человека. — Ты станешь прекрасным королем. Она вздохнула и упала на землю к другим. Ее окровавленное тело навсегда останется в моей памяти, я не посмею ее забыть. Клерви понимала, что не может пойти ни против матери, ни против меня. Понимала, что свобода ей уже не светит, поэтому единственный ее вариант был — умереть до того, как мне придется убить ее. Через год мое проклятье охватило пол руки. Без Клерви больше некому исцелять меня, ведь ее присутствие помогало. В тот день я взяла меч покрепче, направляясь к ней. Пошел дождь и алый закат смыли серые тучи, из которых лил дождь. От ступенек отскакивали громкие звуки цоканья каблуков, которые даже дождь заглушить не смог. Двигаясь медленно и уверенно, я вспоминала всех, кого мне тогда пришлось убить из-за нее. Все, что сделала она всем нам и мне. Что она сделала со своей дочерью ради того, чтобы воспитать меня королем. — Мне следовало срезать этот цветок раньше, не дожидаясь пока он увянет. — По середине полуразрушенного здания стояла Коколия и я понимала, что она говорит о Клерви. Ведь все ее избиения никогда бы не привели дочь к победе. — Согласна? Я бросилась на нее с мечом, столкновение с ней раздалось громким звуком тяжёлого металла и в воздухе тут же стала царить напряжённая атмосфера со злостью и ненавистью с обеих сторон. Ее глаза были хитры и непредсказуемы,что только и пробуждало во мне ярость. — невинность и доброта такие прекрасные черты, только жаль, что они бесполезны. — Она отпрыгнула назад, взмахнув мечом и кинулась вперёд, заставляя меня уворачиваться и сражаться с ней. Коколия была безумно сильным противником, сильным и хитрым. Она извилисто уклонялась и резко нападала. Мой гнев делал меня сильнее и из под ног поднималась пыль, когда я поднималась ввысь и падала на нее с мечом. В какой-то момент мы столкнулись плечом к плечу и я, тяжело дыша, держала ее меч своим. — Привязаная птица никогда не вылетит из своего гнезда! Ты — не исключение, Перуэр! — Я оттолкнула ее изо всех сил и она отлетела назад с бешеной скоростью. — Сдавайся и я сделаю тебя истинным королем. Ее силы откинули меня в стену и лежа в камнях и обломках,я терялась. Женщина смеялась и продолжала настраивать меня, но я не забуду того, что она сделала. Я не прощу ее и не поддамся ей. Никогда. Я перекинула взгляд на руку, что становилась чернее и она все немела от скрытой силы. Я знала, что должна ответить ей, знала, что могу и должна это сделать. За всех тех, из-за кого мои братья и сестры потеряли жизни, из-за кого умерла Клерви. Она ответит за все. — Мой ответ. — Я вскинула руки, давая проклятью свободу. — Нет. Тут же все здание вспыхнуло огнем из-за большого взрыва. Я убила ее, но убила за всех, теперь она сама отплатит за все совершенное. *** — Она убила предвестницу? — Тихо, замолчи! Это же Перуэ, девочка с проклятьем, не смогла силы сдержать, наверное. — Если не смогла, то пусть и сидит в тюрьме до конца жизни. Я убила Коколию, а после меня посадили в тюрьму. Там не было ничего кроме окна с решеткой и стула. Люди проходили мимо меня и иногда насмехались, не зная всей правды. Не зная, что во всем и так была виновата Коколия. В камеру попала снежинка... Точно такая же, что была тогда, когда мы с Клерви сидели у меня в комнате. Я кинула взгляд на ночное небо. Огоньки... Как тогда. Клерви... Но в один день меня освободили и привели к предвестникам. — Ее величество Царица сим постановляет: « Я прощаю твои преступления и нарекаю тебе новым именем. Имя это и его кровопролитной наследие теперь есть твоя ноша, моя бедная, безумная, проклятая Слуга.» Так я и стала одной из предвестников. Я стала на место Коколии, я стала «отцом» и установила новые правила в доме очага, принимая туда слабых и потерянных в этом мире детей.