гость

Пока что тихо, хотя слабенькие звуки с улицы есть. В комнате пустовато немножко, а от спёртого воздуха помогает открытая форточка. Поток воздуха заставлял занавеску дёргаться и раздражённо биться об уголочек подоконника, но это не особо помешало, так ведь? Здесь толком нового ничего не происходит. Или происходит.. Слышится лёгкий шорох чьих-нибудь неназойливых шажков. Противный сквознячок так притворяться пока что не приучился. Однако, тишина доводила бы сильнее этим скользким ожиданием, чтобы что-то наконец-то случилось и повлияло на настроение в любом виде. Страшно, тревожно, но надо как-нибудь вытерпеть этот напряжённый момент. Наготове топор подпирает грязный подоконник. Лезвие всё измученное, давно не точенное, им словно крестьяне ещё пользовались. Не срубит с первого раза уж точно, и это способствует новой панике о том, что этот изверг от двух-трёх ударов не повалится и убьёт одним лишь взмахом своими пальчиками. Он вроде такой же по виду как Куб, но его сила.. Это потому что он уверенный и менее тревожен? Или он просто зол и жесток, у него никаких границ так-то нет. Он лишь очередная собачка своего босса, честно говоря. В уголке дверного прохода вот уже виднеется его устрашающая тень. В руках слава богу ничего совсем не видать. Куб рефлексорно вздрогнул, несмотря на все его мысленные подготовки к этому случаю. Глаза аж заблестели от испуга, настолько он жалок. Он быстро мчится к подоконнику, но при этом старается как-то избежать создать какой-либо звук. Его дрожащие руки жадно хватают старое оружие. Но не готов он ещё, слишком благодушен. — "боишься? Ты знаешь, будто впервые меня видишь" , — слышится с коридора издевающийся голосок. Он может звучать однако и ласково, но лучше однако не довериться. Кубик плавно ставит руки на бёдра и наклоняет голову, словно пытаясь заглянуть Кубу в душу. И неизвестно почему уж он ни с того ни с сего приходить сюда начал, а не простым образом являться в ужаснейших кошмарах. — "к тому же я вроде дав-" , — Кубик не успевает договорить, как чувствует что-то холодное на своей шее. — "ни слова больше" , — Куб сильно напрягся и его руки словно сами решились сдвинуться. Лезвие топора оказалась прямо у шеи Кубика и провело по косточке там. Морда Куба искривилась в недовольный и важный вид. — "Ээй, полегче" , — Кубик мямлит, не сводя глаз с острого кончика топора, который вот-вот вонзится в него. Не хочется Кубику признавать, но его телу пробежала дрожь от ощущения чего-то такого холодного и острого. — "ты как собачонка дикая, я прав?" , — доблавляе розовый, легонько отодвигая тупой топор подальше. Его глаза немного шире расхлопнулись от такой неожиданности всё-таки. — "тебе не нравится этот топор. Почему же ты продолжаешь преследовать меня? Я уже понял что ты хочешь от меня, но простыми такими посещениями ты ничего не добьёшься" , — Куб держит топор крепче, что его руки слегка краснеют от давления. Он тяжело вздыхает и делает сильный, ответственный замах. Но неудачно промахивается, врезаясь в ни в чём невинную стенку, оставляя в ней трещины и создавая жуткий грохот. Руки синего затряслись гораздо сильнее, как листики на ветру. Кубику повезло, он успел отпрыгнул обратно в коридор. — "ты что, покушаешься? Разве ты убийца? Или самоубийца?" , — Кубик отсылается на то, что он и есть мощная часть Куба, так передразнивая нападающего. Но его лицо не говорит о том, что он насмехается над этим, наоборот, он хмурый и какой-то перепуганный, хотя голос не дрожит вовсе. Ну, он же живое существо.. Серая пыль от бетонной стены посыпалась на белую футболку Куба, в которой он должен был сейчас спокойно храпеть в кроватке. Куб же напуган как выброшенное животное, изучающее незнакомые просторы улиц. Кубик своим видом выводит его с ума с каждой секундой больше и больше. Он такой трусливый и ведёт себя как параноик. Кубик сейчас же с добром, пока что не хватал его по крайней мере. Подобным и Куба не успокоить. Его загоны, копившиеся с самого начала, уже никуда не денутся и ему от них некуда бежать. Но Кубу стыдно за себя. А делать особо нечего. Не может Куб сконтролировать свой заметный тремор после удара, который грохотом напугал самого же. — "убирайся, просто убирайся отсюда.." , — Куб бормочет и отступает назад, прижимая к своей грудной клетке топор. Не было бы неуверенности и ответственности за Саяна, синий бы вот-вот врезал себе топором в живот от безысходности. — "с чего вдруг. Мне весело наблюдать за твоим испуганным личиком" , — Кубик, косо смотря на своего доброго сородича, настороженно отвечает, не теряя своих манер. Не ожидал он, что Куб даже с топором в руках так оборзеет и одерзеет. Он же мошку не прибьёт. Куб снова замолкает, а его взор устремился в запачканный раскрошенный бетон на деревянном паркете. — "это невыносимо! ЗАТКНИСЬ" , — Куб точно не выдержит ни минуты в такой обстановке, наедине с какой-то жестокой версией себя напротив. Его нервы словно рвутся как старая тряпка. От того грудь болит и колят бока, а сердце бешено стучит, что Кубик наверное слышит. Снова пальчики Куба впиваются в деревянную ручку топора, внушая себе что она беззащитно треснет. Не успев что-либо произнести или скорчить рожу в наигранную улыбку, Кубик подвергается ещё одному зверскому нападению. Куб делает резкое движение, поднимая топор над своей головой высоко и метким ударом бьёт рядом с Кубиком, но небрежно задевая острым кончиком холодного лезвия его бледную щеку, беспрепятственно разрывая ткань кожицы в клочья. Разлилась кровь по нетронутой щеке и шее, оставляя алую дорожку. Жидкость также мелкими капельками обрушилась на пол. Но подлый топорчик оставил след не только на щеке, но и зарядил прямо в запястье, пощекотав все венки внутри. Больше крови свалилось на бедненький брезгливый паркет. Руки Кубика стали сильно трястись, хотя он даже не пискнул, даже если ему очень больно стало. — "хехе... чего? Чего ты себе вообще позволяешь, уёбище?!" , — Кубик спустя мгновение заорал на Куба. Он схватился за своё раненое запястье и тихонько прошипел от боли. Его пальцы быстренько запачкались алым соком. Куб смотрит на него озлобленным, но в это же время неким виноватым взором, словно говоря скромное "я не хотел". Лезвие теперь испорчено кровью, что хочется блевать, преподнося эту вещь ближе к своему лицу. Куб плохо чувствует себя после такого поступка однако, но он лишь защищает себя, верно? — "да я тебе щас!" , — и вдруг, Кубик начинает бросаться на синего с гневной рожей, угрожать довольно хорошо у него получается. Куб замер, это было ожидаемо, но не мешает испугу вновь взять вверх. Разъярённый Кубик попробовал напрыгнул на Куба, но не увенчалось успехом. Топор всегда наготове стоит помнить. Эта скотина-лезвие бьёт в его плечо, задевая нежные нервишки. Его накидка рвётся и новая кровь скапливается на полу. Кубик снова гневится от этой боли, на этот раз жалобно вскрикивая, только смеленько не отходит, желая драки. — "убери топор ебаный! Кто тебе давал право на это?!" , — Кубик пытается схватить Куба своими клешнями, от страха ранее он не сообразил сделать это вовремя. Итогом его усилия абсолютно становятся бесполезными, даже при виде этого безобидного. Куб ворчит и со всей дури хлестает Кубика в плечо снова, чуть ли не пробивая ключицу и сбивает его с ног, ставя свою ножку на его живот, чтобы не смел вырваться. — "я же говорил что ты от этого не отмоешься" , — Куб дрожащим голосом говорит, корчась от вида крови. Почувствовав движение под своей ногой, он со всей силы пнул. Не повредил ничего пока что тёплого внутри. Кубик сильно дёргает, не самое приятное ощущение когда кто-то настолько слабый бьёт в живот и унижает. Не успевает Кубик открыть рот и сказать пару ласковых, нога Куба пинает его снова, на этот раз задев кое-что внутри. К глотке Кубика что-то подступает, заставляя дрожь вновь и вновь пройтись по его спине. Кубик действительно напугался. А Куб честно не получает удовольствие, видя как Кубик корчится и постанывает от создавшейся боли. Это удручает синего и чувство вины накипает всё больше, не давая ему покоя. Но замечая и смотря в эти розовые, полные ненависти ко всему живому глаза, ничего не хочется кроме того, как мстить за все делишки. Куб всхлипывает, не замечая подступающих слёзок от напряжения, и топор проходится по руке Кубика дважды, чуть ли не отсекая бедную. И самое страшное, Куб впервые в жизни замечает мясо и виднеющуюся кость. А Кубик ёрзает и пронзительно орёт, чуть ли не срывая связки, эта злоба медленно сменяется на жуткую панику и страх. Кровь плотной и сочной струйкой всё льётся и льётся на холодный пол вместе со слабыми, трусливыми слезами, которые розовый пытается сдержать, дабы не казаться слабым даже в такой ситуации. Тяжёлое зрелище, несмотря на то, что он враг. Куб не верит, что он смог опуститься до того, чтобы так ранить кого-то. Но мозги тормозят, а руки всё делают сами по своей наглой воле. — "ДА ТЫ ЗВЕРЬ!" , — Кубик пытается изо всех сил как-нибудь, но спопротивляться. Он только может дрыгать ногами, пробуя оттолкнуться, и вздрагивать. И Куб вновь замер, просто с выступающими глазами наблюдая, как-будто правда лютый надзиратель, наказывающий виновного с особой жестокостью. В ответ на слова, Куб тихонько кивает и ослабляет хватку на оружие. Немного. А это и не помешало дикой потребности новой ранки на этом бедненьком тельце. Куб постепенно набирает смелость в этом дельце. Сейчас лишь выбор перед глазами: либо добивать этого розового, либо помиловать, но он будет припоминать снова и снова. Выбрал бы второе, но ради Саяна.. Он не должен быть таким грустным. Будто бы совесть грызть не будет позже. Внимательно всматриваясь в черты того плачущего лица, слюни, текущие по подбородку когда розовый пытается сказать что-то неясное и выходит монотонный агрессивный бред, он медленно теряет свои человеческие чувства, подзывая мысли о том, что Кубик заслуживает, всё больше и больше. Кубик заметно чуть ли не вырубается от боли и нового страха. А Куба ударила новая идея, топор касается целой коленки Кубика, пробивая косточку и ткань штанов. С губ розового срывается пронзительный крик. Кровь впивается в ткань. После этого и следует вонь от огромного количества кровушки. Недолго Кубику осталось, рана в колене тратит слишком много сока. И затем ещё одно безжалостное касание. Куб уже свыкся, кровь плещет на его беленькую одежду неравномерными пятнами. Всё, что розовый чувствует сейчас — дикая боль и зуд в ноге, который заглушил бывалое ощущение в руке. От крови холодное лезвие теплее. Теперь ему никогда не будет счастья почувствовать ногу дальше ляжки. Конечность приобретает фиолетово-синие краски под слоем красной грязи. Куб чуть ли не выронил топор, слыша новые визги, режущие уши. Но он не такой, чтобы это вызывало у него агрессию всё равно. Хотя следующие действие скажет иначе. Снова грохот. Всплески по всему углу. Лезвие уже в ребре, беспрепятственно ломает его. И как же Кубик держится в сознании и так энергично визжит остаётся загадкой. Только сил дёргаться не осталось. Ничего внятного с его рта пока что не выходит. Всё лицо Кубика жутко измазано собственными соками. Готовясь к новым крикам, Куб со всей силы бьёт по нетронутой руке Кубика, уже делая это бессмысленно. Ни на минутку не задумался, что эти крики могли разбудить Саяна. И больше, больше крови... Кубик этой агонии уже почти не выдерживает. Кожа его обрела жёлтоватый грязный оттенок. Всё его тело разболелось адскими болями. Его глаза полузакрыты, рот приоткрыт. Из-за тех ударов ногой по его животу со рта стекает кровь медленным скромным течением, а стена за ним измазана ей менее свежей. Из ляжки забавно торчит окровавленная твёрдая косточка. Глаза беспомощно закатились. Куб сжалился над ним, не хочется чтобы он так мучительно и долго умирал, поэтому его взор стремится на его живот. На нём нет ран от топора. С новым, тем же самым махом, лезвие снова играется. Впивается в самую плоть. Там много чего внутри и мерзкие брызги разлетаются по всему углу. Кубик утомлённо постанывает от боли и наконец, отходит в глубокий сон. Куб снова заволновался, увидя своё творение тут. Он никогда не видел такого особенного. Хватка синего слабеет на топоре. Окончательно и бледнеет кожа от ужаса. Он лишь вскрыл Кубика. Топор легко пробил его живот и открыл заманчивый внутренний мир, обмазанный свежестью. И добавился ещё вонючий запашок. Долго проветривать придётся. Кубу хочется кричать от осознания того, что он довёл эту мерзость до конца. И жить с этим до конца. Кубу всё больше хочется убиться прямо здесь на месте, смотря на эти чуть ли не вывернутые наружу поврежденные внутренности. А Кубик уже умер, мало у него всё равно шансов-то было. Этот вид оставит след в его ранимой психике. Не желая ничего видеть и слышать больше, Куб сердится сам на себя. По щекам хлещут слёзки, смывая попавшую на лицо кровь. Ни с того, ни с сего, синий закричал звонко. Его руки сами похватились за оружие и не жалея сил, начал он срываться с горя. Трясущимися ручками, Куб стал бить тело окровавленным орудием, уже не жалея, всё равно ж замертво лежит и ничего больше не чувствует. Не думает уже своей головой больше. Впиваясь лезвие разрезает органы, давая новые всплески, а плоть рвётся, косточки с унылым хрустом ломаются. Бьёт в грудь, давая особое внимание рёбрышкам, которые упрямо, но разламываются. Это будто он рубит деревце с кровью и с чем-нибудь внутри. Остатки органов отлетают куда-то, когда он непроизвольно рубит их на маленькие частички, словно готовит вкусный обед. И даже в полу остаются вмятины. Вот и непонятные огромные куски мяса, непонятно откуда взятые, растеклись по полу. Долго же Куб возится с телом Кубика. И вот, пробивает заветное грудную клетку наконец. Взор падает на небьющееся сердце, немного проколотое обломком ребра. Может быть, в этом органе когда-нибудь селились добродушие и доброта. Но сейчас ничего уж не изменит. Последний замах. Целью стало лицо с одним мелким дефектом в виде ранки на щеке. Топор приземляется прямо на лоб и резко пробивает крепкий череп, заодно поделив серенькие мозги пополам. Никогда Куб не представлял, что мозг настолько жиденький. Лучше б он не знал. Новые слёзки. Любопытный грустный взор и падает на топор. Он не заметил ранее, что на нём остатки разломанных органов. Топор звонко валиться на пол рядом. Кровь с него тонкой лужей расползлась по немытому полу и смешала с такой же ту же. Не хочется больше ни мучить, ни бить. Осадок остался на совести и рана в разуме. Это ж как надо было потерять рассудок. А если кто-то был здесь и травмирован этим диким озверевшим цирком. Куб, покрытый кровью с ног до головы, тоскливо покидает комнату. К утру здесь будет вонь.. Идёт он по коридору, на лице никакого выражения, а внутри одна лишь тоска от такой вины. Слышны тихонькие его шаги, а параллельно ещё один звук. Маленький, тихонький, мрачнее некуда. Это безобидный всхлип знакомым голосом. Кончиком ушка Куб ловит его и не спеша оборачивается в сторону источника. И не вздумалось, что он может лишь перепугать своей залитой кровью одеждой. Взгляд метается туда-сюда, останавливаясь около тумбочки в узком коридоре. Снова шорох его шагов, приближавшихся к этой мебели. За острым уголком виднеются чьи-то яркие волосы, выделяющиеся из этого мрака. — "Саян? Почему ты не спишь?" , — голос Куба всё также дрожит, но кажется более сильно. Совесть пожирает его душу ещё больше, когда его взгляд прошёлся по Саяну. Опомнившись, рукой он прикрыл брызги крови на своих бледных щеках. — "я слышал очень громкие крики.. С тобой всё хорошо? Здесь не было никого??" — Саян весь дрожит. И вправду, голос Кубика почти тот же, что и у Куба. — "Не волнуйся, всё прошло, никого здесь уже нет. Никто нас не тронет" , — Куб растерянно отвечает, словно на автомате. Он не в настроении кого-то поддерживать, но просто не может оставить. Саян немного всматривается лучше в Куба, на его лице вот-вот бы должна была заиграть улыбка, но что-то задело. Эта кровь по всей одежде отталкивает, тем более с такой несформированной психикой. — "Куб.. откуда столько крови? Тебя ранили" , — Саян медленно, опасаясь, встаёт с пола. Он готов посмотреть в заплаканные глазки своего опекуна. — "Саян, давай об этом попозже. Тебе спать пора" , — Куб заботливо, но одновременно с каким-то оттенком холода отвечает Саяну. Он бы хотел его обнять, да кровавое месиво препятствует. Не хочется ребёнка пачкать. — "мне страшно" , — Саян как обычно. Это было ожиданно, что он напугается с таких громких воплей той розовой гниды. — "Саян!" , — Куб не выдерживает и срывается. Его так давит эта вина после убийства. В конце-концов Саян громко всхлипывает и убегает куда подальше, чуя что Куб может быть и угроза. Куб снова наедине с собой. И новая слёзка катится по его щеке.