Какая из версий тебя?

      Камера познакомился с TV ещё год назад. Тогда Камера вылетел из строя и чуть не погиб, а заменивший его Спикер заразился и перешёл на тёмную сторону. Именно тогда обессиленному Альянсу помогли телевизионщики. Они появились неожиданно, так, что о наличии у них Титана даже никто не предполагал. Но он был.       TV — единственный, кто поддержал его и сумел понять. Он оборонял штаб Альянса, шёл на задания вместо раненого Кама и помогал в его починке. TV крепил ему руку, — ведь Титан это сделает быстрее, чем кучка малышей-агентов, — правил камеры на плечах и улыбался, говорил, что осталось совсем недолго.       TV должен был вернуть Спикера в штаб, и тогда они втроем зададут скибидистам жару. Но TV не сумел, а Камера — не успел. TV получил ранение и без всяких предупреждений исчез. Камера не знал, жив ли он или погиб. А может, его тоже заразили, и сейчас он месит освободившиеся части Альянса?       Ответ дала только TV-вумен. Она пожала плечами, покачала головой и выдала: «Он на починке, серьёзно ранен». А затем исчезла.       Камера ждал возвращения Телевизора, но его всё не было и не было. Уже успел вернуться Спикер, и они помирились. Камера успел снова потерять половину своего тела и чуть не умереть, но Телевизор всё не возвращался. Камера чувствовал к нему какую-то тягу. Объяснить её природу он не мог, спросить у того же Спикера, испытывал ли он то же самое — тоже. Наверное, потому что знал: испытывал и испытывает до сих пор.

***

      Телевизор вернулся так неожиданно, что Камера даже не понял, тот ли перед ним. Слишком высокий рост, широкие плечи с посаженными на них экранами, громадный меч и голова. Возможно, его телевизор выглядел так незнакомо из-за кривой, слепленной будто наспех и на «пофиг» короны. Или потому что это не тот Телевизор.       Камера потёр свою голову и с ужасом огляделся: убитый учёный, затоптанный в грязь Спикер и сломанная циркулярка. Камера поёжился: именно ей он чуть себя не убил. Он медленно повернулся в сторону Титанов. Телевизор что-то показывал на своём экране, строил сердечки из пальцев, а Спикер визжал и умилялся.       У Камеры зашумело в голове. Телевизор не смотрит на него, заигрывает с Колонкой и веселится; он никогда себя так не вёл раньше. Значит ли это, что TV-вумен всё-таки соврала, сказав, что он на починке? Это ведь не Телевизор, а TV. Самый обычный из их фракции, просто подбитый под Титана. Не Растишкой, конечно. Его собрали накануне.       Камера вздохнул, развернулся и пошёл. Возможно, если бы он не медлил и сразу сказал о своих мутных чувствах, всё бы было по-другому. Теперь поздно. — Эй, Камера, — прошелестел TV, и Камера повернулся к нему. Спикер остался стоять вдали и отвернувшись. — Ты в порядке? — Да, — он кивнул и посмотрел на Колонку; тот не слышал их, и Камера перевёл взгляд обратно на TV. Тот выжидающе смотрел и больше ничего не говорил. — Спасибо. — За что? — искренне не понял TV, и Камера растерялся. — Без тебя бы мы погибли, — ответил Камера и неловко ткнул пальцем в сторону Спикера. — А его бы я затоптал самолично. — А, — тупо выдал TV и улыбнулся. — Понял.       Камера кивнул и уже нетерпеливо посмотрел на Колонку; голову сейчас поплавит, где этот глухонемой ходит? — Что с тобой? — снова с улыбкой на весь экран спросил TV, и Камера замотал головой. — Ничего. Отправляемся? — он развернулся, и вдруг улыбка стёрлась с экрана. TV резко посерьёзнел и схватил его за плечо. — Камера, — прогудел он, и тот обернулся. — Ты меня не узнал?       Камера тупо оглядел его: корона никуда не делась, экраны — тоже. — Мы знакомы? — недоумевал Камера, и TV нервно засмеялся. — Это ведь я, — в подтверждение TV отсоединил экраны с плеч и снял корону. — Телевизор. Я помогал тебе, когда ты был ранен, помнишь? Я ещё этого чудика, — он кивнул за плечо, — Вызволять пытался, но облажался. — Это ты?.. — тихо спросил Камера, и TV тут же с улыбкой закивал. — Да, Камера, да. Это я, — он протянул ему руку, и Камера её пожал. — О чём ты с ним говорил? — с ноткой угрозы спросил Камера, и TV растерялся. А затем несдержанно засмеялся. — Я ему гачимучи показывал, — ответил TV, и Камера ошалел. — Да, он сказал, что при первом же на меня взгляде хотел такое, но паразит мешал. Вот, исполнил мечту ребёнка. — Ты никогда не был приколистом, — продолжил Камера, и TV фыркнул. — И этой рожи у тебя… не было.       Смех. — Это Man Face, — ответил TV и разулыбался. — У своих мелких подхватил, не удержался. А насчёт моего юмора… я же всегда шутки шутил. — Не такие. — Мне перед тобой стыдно было, ты ж такой дядя серьёзный, заумный. А здесь обстановка соответствующая, нервный срыв, хочется смеяться. Сам знаешь. — Понятно. — А почему ты про Колонку-то спросил? — TV разулыбался. — Ревнуешь? — Чего?! — Камера наконец вырвал свою здоровую руку и зашумел. Потом понял, что палится, и стушевался. — Не ревную я, — ровно ответил он и, подняв с земли бочку с кислотой, прилепил вместо оторванной руки. — Нам пора на задание: учёный всё ещё жив. — А я тебя тоже люблю, — выдал TV и показал «: 3» на своём экране. И Камера наконец-то понял: это он. Телевизор.       Камера стеснительно опустил голову, и Телевизор взял его за руку. Посмотрел в голубую оптику, надел новую линзу и потянулся для электропоцелуя.       Колонка позади закашлял. — А я вам не мешаю? — выдал он, упирая руки в бока и топая ногой. Камера безэмоционально развернулся к нему, а Телевизор выдал улыбку и тут же сменил на свой Man Face. — Хочешь об этом поговорить? — Телевизор элегантно взял себя за талию, и Спикер вздрогнул. — Спасибо, — он мотнул головой. — Воздержусь.       Камера и Телевизор засмеялись и двинулись вперёд. Колонка побежал за ними, и они покинули поле боя.       Джетпак Камеры догнал его позднее, дав под зад и чуть не уронив на землю.