Я скучал

Блять, как так вышло вообще? На мероприятия совместные не ходят, на концерты тоже, а все равно встретились. Ну вот кто знал, что просто прогуливаясь по улицам Питера они встретятся? Так ещё и лицом к лицу столкнулись, что не заметить было невозможно. Жизнь та ещё шутница, оказывается. Только шутки у неё ох какие не смешные. Оба смотрят друг на друга удивлённо и с ужасом, глазками хлопают так, словно ещё мгновение и по Питеру будут возгласы разноситься о чём-то странном или страшном: о призраках или зомби всяких. Первым старший в себя приходит и, видно из вежливости, спрашивает о жизни. Рыжий ещё секунд десять стоит, глаза раскрыв, прежде чем на вопрос ответить. А жизнь у него как? Нормально вроде. Живой, деньги есть. пока для жизни всего хватает. Встречный вопрос задаёт и похожий ответ получает. Вот и поговорили. Вообще, не это он имел ввиду, когда про обсуждение конфликта говорил. Херня это, он по нормальному хотел, по-человечески сесть и обсудить всё. В итоге так и не встретились, не поговорили, ничего. Гордость штука такая. Он уже и не помнит, кто предложил обсудить все, помнит только как оба в кафешку маленькую и пустую зашли, как за столик самый неприметный сели, как выпить заказали и сидели молча минут двадцать. Разговор начал Руслан. — Дань, нам поговорить надо. Хотя ты и сам знаешь, не просто же так мы сюда пришли, — Тушенцов слабо, еле заметно, улыбается. Смотрит в лицо чужое внимательно, ждёт, когда посмотрят на него, заговорят. — Погоди, бля, мне с мыслями собраться надо. не ожидал я, что мы так встретимся, — Кашин неловко затылок потирает, взгляд в сторону уводит. Руслан кивает и отворачивается, стены и интерьер рассматривая. Не дорогой ресторан, конечно, но тоже неплохо. — Руслан. — Даня внимание к себе привлекает — ты прости меня. За все вообще. И за то, что без объяснений и разговоров в блок кинул, и за то, что избегал тебя, лишая нас возможности поговорить. — Ты меня тоже. И за конфликт наш ебучий, и за то, что не искал встреч наших. Оба обосрались, дебики ебучие, а исправлять и не пытались. — Тушенцов руку протягивает и чужую ладонь обхватывает. Даня улыбается счастливо. Скучал сильно. Без Руслана все в жизни не тем казалось, не привычно, грустно, одиноко. А сейчас, будто полной грудью вдохнул, дышать легче стало, словно до этого грудь тиски сжимали, не давая дышать нормально без шатена. Тушенцов на кашина смотрит и не может не улыбнуться тому в ответ. Пальцем большим начинает чужую ладонь поглаживать, нежность проявляет, всячески показывает, что скучал до боли в сердце. А даня чувствует и лишь сильнее улыбается, смотрит, жадно вглядываясь в чужие черты, будто выжечь в памяти хочет. Так давно не видел, так скучал, старался избегать, чтобы больнее не сделать. Руслан наоборот, смотрел, все смотрел и слушал, радовался успехам, как своим и в глубине души на примирение надеялся. Тушенцов руку свою не убирает, все ещё поглаживает осторожно. — Русь. — имя из уст Дани звучит так по родному, так ласково и приятно. — я скучал. сильно. правда. — Я тоже скучал, Дань. Я рад, что мы поговорили, — на лице руслана улыбка счастливая, правда рад, что встретились, рад, что помирились, рад, что теперь все будет хорошо. — Руслан, — Кашин руку чужую к губам подносит, костяшки целует, смотрит так влюбленно, так нежно, что Тушенцов не может не ответить ему тем же. — давай начнём все с начала.