Зачем я тебе нужен

Очередной царский пир. Шуты и скоморохи танцуют, слуги подносят еду и питье, а гости все это поглощают. Фёдор - Басманов сидит тихо и изредка попивает морс, не желая пьянеть. «Скорее бы все это кончилось» - мысль проскакивает в голове, «Царь на меня не глядит, может уйти?» - из собственных раздумий его вырывает чей-то тяжелый взгляд, Фёдор поднимает глаза на гостей и встречается взглядом с царицей. Марией Темрюковной, причем не просто встречается, а она сверлила его глазами до того, как он их оторвал от пустой и нетронутой тарелки. Стоило только их глазам встретиться, она показала своими черными очами на дверь из трапезной и отвела взгляд. Холодок с мурашками на пару пробежал по спине, что-то жуткое в ней есть, колдовское. После того как «какая-то» женщина в окружении Фёдора и Ивана хотела свести с помощью магии с Басмановым счеты, ему пришлось внимательно следить за девушками в своем окружении. И как не пытайся свалить все на других, а только Мария остается. Но Иван Васильевич и слышать об этом не желал, не может поверить и всё тут. Пугало это сомнение в словах Фёдора, снова сомнение. В прошлый раз, оно чуть Фединой смертью не кончилось. Хотя сейчас, наверное, царь наоборот боится, что поверит в бредни про царицу, и все как с Федей получится. Темница, пытки, а ни за что. Проходит около нескольких минут, прежде чем Мария встаёт со своего места и, направляясь к выходу из трапезной, задевает Басманова, как бы невзначай. Мурашки от ее холодных пальцев конечно не побежали, но знак был понятен, она хочет поговорить. А это уже пострашнее будет. Кто знает, что у нее на уме? Правильно никто! Вскоре и Фёдор, всё-таки решивший, что раз что-то сказать Мария Темрюковна ему хочет, пусть скажет. Скорее всего это будет не более чем очередная попытка сравнять его с землёй. Это Басманов проглотит и будет жить дальше, даже скорее всего близко к сердцу не примет. Уверенный в том, что он скоро вернется на пир и продолжит сидеть над тарелкой в попытке съесть хотя бы что-то, Фёдор вышел в коридоры дворца и сразу же встретился с царицей. - Ну как чувствуешь себя Федора – усмехнулась Мария – Ты в добром здравии? - Я в полном порядке, хворь отошла – гордо подняв нос, сказал Федя. - Просто молва ходит по всему дворцу, что кто-то порчу на тебя наслал, вот и я подумала, славно было бы, если бы сдох ты наконец, а то царю нужен ты только для того чтоб в постели с ним лежать да ложе делить, но не девка ты, наследников не родишь – даже с неким сочувствием прошептала Мария, наклоняясь к уху Басманова, а затем отстранилась, засмеялась таким недобрым смехом, что холодок пробежал. Этот секундный ужас сменился злостью. - Я думаю тебе стоит задуматься, если твой муж променял тебя на мальчишку, как я, или на других девок, а не мне! – дерзко ответил тот. - Ты царю нужен только для того, чтобы тебя в постели мять не более! – задетая словами Фёдора, почти прокричала царица и, развернувшись, ушла. Басманов ещё постоял с минуту, размышляя над словами женщины, да они задели его сильнее, чем он ожидал. Долго стоять не пришлось, кто-то тронул его за плечо. - Федь, ты чего тут стоишь? – спросил боевой товарищ, Васька Грязной. - Уже ничего – пробурчал Фёдор, возвращаясь на пир, но теперь на нем даже лица печального не было, мрачнее тучи сидел, снова глядя в тарелку. Пир кончился довольно быстро, и угадайте кто провожал царя до опочивальни? Да это был Федя, снова. Пока шли по коридорам, все мысли меркли на фоне одной. «А что если дать ему взять меня? Если я ему не только за этим нужен, может не захочет? А если захочет? Ладно будь, что будет, вспомним старое» - думалось Басманову. Скрип двери прервал все размышления. Они дошли. - Хочешь идти к себе? Я позволяю – спросил царь, ожидая ответа – Федя? Вместо ответа Басманов обвил руками шею царя и прижался устами к его губам. Иван Васильевич обхватил руками тонкую талию, прижимал к себе, пока бесстыдник целовал его. Владыка кинул Фёдора на кровать и стал раздевать его и себя. Басманов глубоко вздохнул, пульс бил в висках, казалось вот его страшный кошмар наяву, но он сам дал повод, теперь остается только расплатиться за свою глупость. - Возьми меня, как тебе вздумается, как хочешь, чтобы я тебя меж губ своих взял или меж ног, так и сделай, я же только за этим нужен… – Федя откинулся на локти, раздвигая ноги и закрывая глаза. Его воображение уже рисовало постыдные картины, а тело отвергало всякую возможность близости, но сейчас первый шаг сделал он, значит сам дал повод, даже если будет больно, сам виноват. Вот Фёдор почувствовал пальцы Ивана на своем оголенном бедре, но вопреки его ожиданиям, они сдвинули ноги Басманова. Царь лег рядом. Федя открыл глаза и удивленно посмотрел на Ивана. Тот лишь смахнул пробежавшую по белоснежной щеке слезинку. - Кто тебе подобную глупость сказал? Кто думу подобную в твоей головушке посеял? – Иван смотрел без укора, по-доброму, даже по-родному, как когда-то Катерина Михайловна, матушка ныне покойная его смотрела, с любовью и заботой. Слезы нещадно обожгли глаза и лицо, а царь прижал к себе, утыкая лицом в большую грудь. - Ну тише, тише, ты не только за этим нужен, поверь, не только. Феденька, кто посмел такую дерзость тебе молвить? Кого мне за нее наказать надобно? – но Басманов не мог успокоиться, просто плакал и все, как ребенок. Алексей Данилович всегда ругал сына за слабость: «Мол только бабам простительно реветь, а ты сынок должен мужиком быть, плакать мол права не имеешь». Никогда этого Федя не понимал, даже когда мать его умерла, отец все равно ругал его, за то, что он слезы льет, как девка. Но сейчас вместо ругани, подзатыльника или затрещины за слезы Фёдор получал утешения, его гладили по голове, чмокали в макушку. Прям как мама. От этих воспоминаний только больше плакать хотелось, она то доброй была, жалела всегда, и чтобы не случилось перед отцом выгораживала. Какую интересную параллель провел Фёдор между матерью и царём, и в правду он делает все так же, как и она, гладит, целует, утешает. Что же выходит и в правду любит? - Вань, - более-менее успокоившись, шепчет Басманов – Ты ведь правда любишь, я не только для постели тебе нужен, Вань? - Конечно нет, кто же в головушку твою доверчивую это вложил? – Иван потрепал его за кудри, что были чернее ночи. - Не важно, важен только твой ответ – Федя уткнулся носом в ключицу царя, обхватив руками его шею. – главное, что они ложь треклятая оказались, остальное не важно.