Ангел под моим крылом

ДО СМЕРТИ В ВЕНЕЦИИ Ашенбах писатель, с которым Вы наверняка знакомы? Тот самый который был влюблен, нет, очарован мальчиком четырнадцати лет по имени Тадзио. Польский мальчик, что оказался со своей матерью и сестрами на одном курорте с Ашенбахом очень быстро привлек его внимание. Ашенбах сидел на том пляже, прочитывая газету. Тот сильно переживал: говорят в этом месте ходит болезнь, которая уже убила некоторых людей и почти не излечима. Но он оставался чтобы увидеть ещё один день Тадзио, который уже паковал чемоданы и последний раз вышел на пляж. Мальчик резвился со своим другом Яшей, которого скоро позовут родители и он уже уедет. Ребяческие игры между ними, вроде симпатия, а может юность, из-за который они активничают и проявляют чувства, гораздо сильней чем писатель в возрасте, который давно утратил свои эмоции, но смог обрести из-за Тадзио вновь. Час быстро пролетел, Тадзио уже высох на солнце, а его мать собирала вещи и уводила сына в отель. После второго завтрака они отъедут, ведь они сами плохо чувствуют себя, симптомы похожи на ту болезнь, которой наверно тоже болел писатель. Мать и сестры сильно кашляли и были явно слабыми, но Тадзио все также активно бегал и даже прыгал. Ашенбах тоже собирал свои вещи. Ему было плохо, но состояние стало улучшаться. Наверное, сейчас взглядом он проводит этого прекрасного мальчика, позже уедет сам. Ему нечего здесь делать, все уже уехали под страхом этой болезни. Ашенбах вернулся в номер. Состоянии было гнусным, а настроения как такого не было. Он решил набросать пару строк пьесы или что-то там у него. Он писал о своих чувствах, в загадочных образах о Тадзио и жизни. О чем писать же? У него кончалось вдохновение, Тадзио – единственный источник хоть какого-то потока мыслей. В Венеции его смыслом жизни был Тадзио, но теперь Тадзио уезжает, смысл видимо тоже. Спустя минут двадцать из номера Ашенбаха вывел шум. Кто-то что-то кричал и что-то и как-то шумели, это мешало творческому процессу. Выглянув наружу и прошмыгнув по коридору, тот увидел ужасную картину: мать и сестры Тадзио выносили на носилках. Вокруг них крутились лекари и доктора. Между собой они говорили о том, что это тяжёлый случай и до следующего утра они не протянут. Толи ужас, Толи насмешка проходила в голове Ашенбаха: что будет с мальчиком и недоверчивость к его сопровождающим. Вся эта суета напомнила ему о Тадзио. Куда же он всё-таки делся? Наверное сидит в номере, может плачет, может думает? После нескольких минут этой картины вышел сам Тадзио. Но никто не обратил на него внимание. Сестер и мать уже уносили куда-то подальше из здания, а он стоял и смотрел на это все. Ашенбах конечно думал то, что Тадзио будет тяжело дожить до старости с его хрупким телом и здоровьем, но не думал затронет ли его эта болезнь. Всё-таки выглядел он очень уязвим пред этим опасным миром, он больше годился как музейный экспонат в музее Венеции на который надо лишь смотреть нельзя трогать, чем на полноценного человека который вынужден переживать болезни и заразу. Мальчик выглядел подавленным и смутившимся. Он останется один если вдруг что. Понятия не имея как жить дальше. Мальчик решился медленно спуститься по лестнице, скользя рукой по перилам. Это выглядело грациозно, но всё же неуверенно и растерянно. « Словно Ангел спустился с небес…» - Молвил Ашенбах стоящий у прохода. Тадзио медленно достиг пола, А Ашенбах решился спуститься и посмотреть ближе на Идола своего, конечно, разведать ситуацию. Ашенбах остановился и решил подслушать Тадзио стоящего рядом с одним из лекарей. - Что с ними? Все будет хорошо? Звонкий голос Тадзио звучал по всему помещению и раздавался неумеренным темпом. Мальчик дрожал и косил вперёд всем телом из-за страха и волнения. - Мой милый мальчик… Придется мне сообщить тебе неприятную новость,- Лекарь застыл и проглотил ком в горле. – Та болезнь поразила их… Я знаю это нелегко принять и даже сказать но… - Они умерли?.. – Тадзио взволнованным, но более спокойным голосом перебил его. - Да, ты прав. Мы не можем ничего сделать. Болезнь только пришла в город…- - Да, я понял. Спасибо. Грустный, но спокойный Тадзио ушел в сторону. Все же лёгкой походкой и артистично как в театре с венецианской маской на лице. Ашенбаха конечно же, возмутило обращение лекаря, но тот немного взволнован судьбой мальчика. Решился тот на действие и подошёл к лекарю, к которому подходил Тадеуш. - Так понимаю, мальчик остался сиротой? - Да, родственников у него нет. Даже дальних. Мальчик остаётся один. Что же с ним делать? - А его может кто-то забрать? Ашенбах решил попытать удачу, даже на такое близкое к Тадзио дело. - Вполне. Там надо подписать пару документов, а наследство уходит до его совершеннолетия к государству. Спокойным голосом разъяснял лекарь, будто не в первый раз! - Даже я?.. - Конечно! Только зачем Вам эта морока? Вы уже старый человек и лучше провести старость в покое. У Вас уже внуки быть должны! - Так, мне нужна эта морока! Я хочу этом сделать. - Но это не к нам. Это надо в ### 56 ###. А потом… СПУСТЯ ПЯТЬ МИНУТ После самого понятного разъяснения Ашенбах выявил план действий и уже готовый подошёл к Тадеушу. - Ты же Тадеуш, верно? Ашенбах очень аккуратно говорил, пытаясь не спугнуть свой объект обожания. - Верно, на какое Вам дело? - Я знаю что ты остался сиротой. - Не давите на больное… - Я просто переживаю за вас, мне хочется помочь. - Чем же? Вам это так нужно?.. - Нужно- Ашенбах погладил мальчика по голове- я же могу… - Что? Что именно можете? Тадзио во время диалога остепенился, протёр глаза и поднял голову, так гордо, но уныло.