Она берёт на себя отвественность

Лю Минъянь не хотела умирать. Ей также не хотелось делать то, что придётся сделать, но смерть была хуже. По крайней мере, для неё. А вот её брату, похоже, смерть показалась предпочтительнее. Их заманила в пещеру и отравила тварь ещё до того, как они осознали, что происходит — и то, что должно было быть охотой для брата с сестрой, превратилось в нечто гораздо более неловкое. Её брат сидел как можно дальше от неё в той маленькой нише, его рука, поблёскивющая потом и дрожащая, сжималась на мантии, а тело скручивалось вокруг очевидной эрекции, и он сердито смотрел на всё, что угодно, только не на неё. Его состояние ничем не отличалось от её собственного, хотя она и не пыталась закрыться от неизбежного. Если бы кто-то пришёл им на помощь — этого можно было бы избежать, но они находились далеко от цивилизации, и умирать из-за бездействия было бессмысленно. — Гэгэ, — негромко позвала она, не желая его пугать, и глаза Лю Цингэ метнулись к ней, а затем отпрянули назад и уставились в стену. Лю Минъянь не растерялась: — Гэ, — снова позвала она и придвинулась к нему. Лю Цингэ вздрогнул, что было неоправданно грубо. — Я не собираюсь причинять тебе боль, гэгэ, — проворчала она. Ей и самой было нелегко, так что, возможно, он мог бы быть немного более восприимчивым к тому, что нужно сделать. — Я не буду трахать свою сестру, — огрызнулся он в ответ, и она вздохнула. — Мы умрём. — Тогда давай умрём сражаясь! — он снова посмотрел на неё, теперь уже свирепо, и Лю Минъянь почувствовала прилив жалости к брату. Конечно, она не собиралась так поступать, но почему-то подумала, что однажды ей придётся столкнуться с подобной ситуацией, не с родным братом, конечно, а с кем-то другим. — Яд в наших телах означает, что мы подчинимся твари, — и это ещё хуже, потому что монстр изнасилует их обоих, высосет из них жизненную силу, а они будут счастливо извиваться. Это была отличительная черта именно этого демона, жаль, что они не осознали опаность раньше, когда только начали бой. Выражение его лица стало решительным, и он потянулся к мечу. Лю Минъянь знала своего брата и не зря была сильнейшей ученицей на своём пике, поэтому, прежде чем он успел совершить необдуманный поступок, она оказалась в другом конце пещеры и схватила его за запястье. Он зашипел, словно прикосновение обожгло его, и она почувствовала, как огонь в самом сердце её существа разгорается всё сильнее, всё жарче, превращая всё в жидкость и опускаясь всё ниже, пока не начал просачиваться из её тела, словно его нельзя было сдержать. — Неужели ты оставишь меня умирать в одиночестве? Выдержать нападение этого существа в одиночку? Чтобы на мне сидели и использовали, пока от моего тела не останется лишь шелуха? Разве это может быть для тебя более терпимым, чем этот простой акт? — она не хотела заниматься сексом со своим гэгэ; он был рядом с ней всю жизнь, он был безупречным воспитателем для неё и примером для подражания, но дело было не в том, чего они хотели, а в том, чтобы выжить. — Я не могу, — умолял он, и она решила, что этого вполне достаточно. Действительно, нельзя полностью полагаться на мужчин в таком тонком вопросе, как девстсвенность, поэтому она взяла всё в свои руки. — Отлично, — огрызнулась она, — тогда я сама, — и, не дав ему шанса возразить, стянула с себя белые штаны, оттолкнула их в сторону и забралась к брату на колени. Он задохнулся от её первого действия, едва успел остановить во время второго, а когда она оказалась на нём, гэгэ просто в ужасе уставился на неё. — Я хочу жить, и я хочу, чтобы ты жил, — яростно сказала она ему, а потом, поскольку он выглядел таким испуганным, а это был её брат, добавила: — Просто закрой глаза и представь, что я — кто-то другой. — Кто? — он умоляюще поднял руки, словно хотел оттолкнуть её, но боялся прикоснуться к ней. Она подумала, а нужно ли это уточнение вообще? — Шэнь-шибо. Его румянец подсказал ей, что она попала в точку, и, довольная собой и желая поскорее покончить с этим испытанием, она приподняла бёдра, чтобы вынуть член брата из многочисленных слоёв одежды, в которую он был облачён. Он издал удушливый звук, когда она коснулась его жара, но медлить или делать паузу она не стала. — Просто закрой глаза, — повторила спокойно, — не думаешь ли ты, что его руки будут такими же мягкими, как мои? — она почувствовала, как по телу брата пробежала дрожь, но он зажмурился и откинул голову. Что ж, этого ей было достаточно. Несмотря на разницу в её с Шэнь-шибо анатомии, она была уверена, что брат действительно не задумывался о своей влюблённости в другого лорда, и поэтому нет смысла акцентировать внимание на телосложении. Вместо этого она прижалась к нему, позволяя ему скользить между поблёскивающими от влаги половым губами. Может, брат и был твёрдым всё это время, но яд чудовища добрался и до неё, и она не чувствовала себя настолько готовой с тех пор, как однажды ночью проснулась и услышала, как одна из учениц мастурбирует в общежитии. Так что она была готова, и его член легко скользил между её складками, пока она раскачивалась на его коленях. Ей не стоит испытывать удовольствие, наблюдая за тем, как её гэгэ жмурит веки, пока она дразнит его член, но это измученное от поддразниваний выражение на его обычно стоическом лице сводило её с ума от ощущения собственной власти. Она подумала, что если Шэнь-шибо когда-нибудь соблаговолит трахнуть её гэгэ, будет ли её брат выглядеть так же красиво на его члене? Её бёдра ускорялись вместе с учащённым сердцебиением, с каждым разом волнообразные движения становились всё больше, пока она не зашла слишком далеко, и угол не позволил головке его члена чуть-чуть проскользнуть внутрь неё. Её гэгэ вздрогнул и заскулил, и Лю Минъянь перестала двигаться, упёршись одной рукой ему в грудь, чтобы не дать члену выскользнуть и удержать равновесие. Это нелегко, но она знала, что ему нужна секунда — возможно, больше, но мгновение — это всё, что она могла ему дать. — Хорошо, — воспряла она духом, и выражение его лица стало ещё более напряжённым. На самом деле ему больше ничего не оставалось. Они зашли так далеко, и ей очень не хотелось умирать. Лю Минъянь начала опускаться на пульсирующий член брата, медленно растягиваясь вокруг него. Не успела она опуститься и наполовину, как её схватили за бёдра. Сначала Лю Минъянь подумала, что он снова попытается остановить её — бесполезная попытка, ведь она была готова бороться до конца — но вместо этого его пальцы впились в мягкую поверхность её бёдер и помогли ей опуститься на него до конца. Сердце билось в горле, гэгэ с отчаянием смотрел на неё, и она подумала, что никогда не находила других мужчин настолько красивыми, как её гэ. Лю Минъянь приподняла бёдра, пока упругая головка на миг не выскользнула из неё, а затем опустилась обратно, принимая член до самого основания. — Закрой глаза, — успокаивала она его, наблюдая, как в уголках его глаз собираются слёзы, когда она приспосабливалась к проникновению, сжимаясь вокруг его плоти, чтобы ещё немного насладиться ощущениями. — Закрой глаза, и я сделаю это за нас обоих, — заверила она, и хотя его пальцы так и не разжались, он откинул голову в сторону, закрыв глаза, и позволил ей взять всё в свои руки. Лю Минъянь не отводила взгляда, не моргала, двигая на нём бёдрами, чувствуя, как он пронзает её, заполняя собой. Она не отводила глаз, узнавая о своём гэгэ гораздо больше, чем ей следовало бы знать. Мир стал немного яснее, немного чувственнее, когда она трахала себя у него на коленях и думала о другом горном владыке, сидящем на её месте. Или о том, как тот толкается в её брата, подтачивая его многолетнюю выдержку, пока слёзы не польются у него по щекам. Она никогда раньше не думала о гэгэ и сексе в одном предложении, но как только эти мысли появлялись, она не могла их остановить; они приливными волнами захлёстывали её мозг вместе с покачивающимися движениями, когда она продолжала седлать родную плоть и кровь. Однажды, когда она была ещё маленькой, Лю Минъянь поднялась на пик Байчжань, чтобы найти своего брата. Лю Цингэ тогда звали по-другому, но он был таким же, как и всегда, добрым для неё, но закрытым; нежным, но неподвижным, как горы. Он извинился перед мастером и спустил её с горы на своих руках, вернув в руки родителей. Лю Минъянь и тогда считала его несокрушимым. Но здесь, под ней, раскрасневшийся и напрягшийся от удовольствия, когда её внутренности туго обхватывали его твёрдый член, он не был закрыт, не был неподвижен, он был совершенно неуловим в самых прекрасных отношениях. Лю Минъянь стонала его имя, доверяя ему, зная, что он будет держать её, пока она выгибала спину и крутила бёдрами, зарываясь руками в его волосы и натягивая их для большего трения. Она чувствовала себя безумной, как будто гналась за высотой, которой не могла достичь, как будто не могла остановиться, пока они оба не достигнут пика. Ей хотелось, чтобы они были обнажены, чтобы она могла видеть, как розовеет его грудь и соски. Ей хотелось, чтобы он использовал свои мускулы и трахал её в ответ так же сильно, как она трахала его. Она хотела бы делать это снова, снова и снова, вечно. Но ничего этого не было. Агрессивно, со злостью она ускоряла темп, гонясь за обрывом удовольствия, которое становилось всё ближе, проникая в неё. Она использовала свои тренированные мышцы, чтобы подпрыгивать на его члене — шлепки их кожи были непристойными, хлюпанье смешивающихся жидкостей каким-то образом поднимало её выше, пока он держался. Крепко. Словно его пальцы впивались в её бедра и не хотели отпускать. Лю Минъянь бессмысленно застонала, отчаянно, почти на пределе своих сил, и, как по волшебству, одна из рук гэ всё-таки отпустила её. Лишь на долю секунды она успела подумать, что он снова попытается остановить её, прежде чем его пальцы робко опустились между их извивающимися телами, скользя в их общих соках, гладких и совершенных, касаясь того места, где он продолжал исчезать в ней. — Это мы, — простонала она, — это мы, гэгэ, — и под ней, над шумом их действий её гэгэ застонал так жадно и безнадёжно, как никогда не смела мечтать. Сочетание этих ощущений и его пальцев, задевающих её жемчужину, когда он коснулся их связи, повергло её в беспамятство. Она зажмурилась, достигнув пика, и прижалась к нему, не сдерживая рвущийся с губ стон. В то же мгновение она почувствовала, как он сам толкнулся в неё бёдрами, едва не вывернув из-под себя, один раз, два раза, а затем он ощутимо дёрнулся в ней, и его руки вернулись, чтобы обхватить её бёдра и прижать к себе. Лю Минъянь рухнула ему на грудь и, сжимая его руки и чувствуя пульсацию своих ног и мышц, позволила гэ дождаться своего освобождения. Она почувствовала, как напряжение спало с его тела, и он, как и она, лежал, задыхаясь, под воздействием наслаждения. Когда она наконец смогла двигаться, то приподнялась, чтобы его размягчённый член вышел из неё, а затем переместилась и легла рядом с ним на землю. Он не сразу пришёл в себя, но после достал меч и погнался за монстром, который отравил их обоих. Она была уверена, что на этот раз гэгэ завершит начатое. Второго отравления не будет. Лю Минъянь надела штаны и стала ждать результата. Она не размышляла о том, что сделала с братом. Вместо этого Лю Минъянь обдумывала все возможные способы, которыми она могла бы заставить Шэнь-шибо трахнуть её гэгэ, и все известные ей цветы, которые могли бы им в этом помочь.