Пара сотен лишних килограмм

Маммона заебало. Заебало то, что почти каждый день, чуть ли не с самого создания его всегда называли слишком толстым. Ещё даже на заре ада, стоило ему пройти мимо кого либо, он отчётливо слышал обсуждения по поводу своего веса. Тогда ему было похуй. Но будет ли продолжаться похуизм, если такое будет повторяться 10 тысяч лет подряд. Вряд-ли. Очень вряд-ли. Он правда игнорировал это, действительно не придавал этому внимания, но со временем становилось все труднее. Намного труднее. Он никогда не рассказывал никому о том, что это начинает его задевать, к тому же, ему некому. Взболтнешь хоть про одну слабость — накинутся и сожрут, не поперхнувшись. Маммон прекрасно понимал, что он тот ещё уебок, но, какое, блядь, отношение к этому имеет его внешность. Он блять может, его все устраивало в его внешности! До одного момента. До момента, когда он стал реже и меньше есть. Когда начал реже проводить концерты. И ещё реже выходить из дома. Все продолжалось на протяжении почти года, дошло до полного отказа до еды. Он не понимал, зачем это делает, но откуда-то возникло желание угодить всем им. Доказать, что он не просто жирный кусок говна, которому важны только бухло, еда и деньги. Но ему все таки повезло, что последствий от голодовки было меньше, чем у смертных. Его одежда стала ему сильно большой. И сейчас, свернувшись на кровати, он, трясясь, вжимался в подушку, игнорируя разрывающийся от количества сообщений телефон. Как он ещё не отключился вообще? И я не про телефон. Он не ел ВООБЩЕ уже третий месяц. Сил не было ни в одной конечности. Он, наконец, понял, в какую дыру себя загнал. Не может даже встать с кровати, какое позорище для греха! Куда же делся тот "всеми любимый" Маммон, который вдохнул в ад клоунское мастерство? Тот, кто первым начал играть рок? Тот, кто эксплуатировал безрукого, безногого бесенка в своих интересах, после чего его возненавидели ещё сильнее. Вообще, первой о его пропаже спохватилась Вельзевул, и то, только через 2 месяца отсутствия мероприятий сдирания денег с населения ада. Но и та не спешила что-то предпринимать. Может, мол, отдохнуть от этого всего решил. Да, он действительно отдыхает, от еды. И как его блять угораздило... Ебаный слабак. Даже не смог игнорировать пиздежь ничего не знающих нисших существ. Он морально добивал сам себя. Но деваться уже некуда, не наезжать же эти.. он даже не знает, сколько сбросил. Но наверняка дохуя, потому что сейчас у него уже были видны очертания ребер. Разъебал свое здоровье физическое, теперь мучал моральное Долбаёб Зачем? Потому что обидно. Потому что задрали. Не имели права оскорблять его. Он оттого и Физзу мозги ебал. Маммон тяжело вздохнул, с трудом взяв с тумбочки полупустую открытую бутылку и немного выпил. Блядь, закончится скоро. Поставив бутылку обратно, он лег поудобнее. Никогда ещё он не ощущал себя так странно и непривычно. Эти тонкие неловкие руки... О, Люцифер, он никогда таким худощавым не был. Может, так их... Их? Кого их? Для чего, и, главное, для кого он делал это? Зачем изнурял себя голодом? И где взять ответы?.. Может, он сам начал акцентировать внимание на этом... Просто сам себя накрутил... Такое и раньше бывало, честно...в.. в тысяча... Он не помнил. Не было такого. Никогда такого не было. Вот сейчас он боковым зрением смотрел в зеркало, даже не понимая, где он находится. Ужасно кружилась голова, его тошнило, хотя блевать было нечем. Совсем нечем. Зачем... Его мысли резко прервал стук в дверь. Не в входную, в дверь его комнаты. Маммон аж вздрогнул, на трясущихся руках приподнявшись. —Кто там? Сипло спросил он, удивляясь своему же голосу. Такой слабый и тихий... Как и он сам сейчас. —Мон, это ты? Можно войти? Это была Вельзи. Конечно, единственная, кому в теории было не похуй. Маммон посмотрел на себя. Он был в зелёной футболке, свисающей с плеча и оголяя ярко выступающие ключицы. —Можно?.. Неуверенно ответил он. Дверь открылась, и из нее обеспокоенно выглянула Квин Би. —Слава сатане, Маммон, я думала, что ты уже все восемь ла..- Королева Чревоугодия резко прервалась, оглядев сидящего на кровати исхудавшего любителя зелёного. С начала она его даже не узнала. Не в фигуре дело, дело во взгляде. Такой потерянный, утухающий, пустой... Словно молил о помощи... —Маммон?... У Мона сердце убежало. Не известно куда, известно, что не на месте оно было. Зря он это все затеял... Би его даже не узнала. Он не этого хотел. Хотя, он даже не знал, чего хотел. А вот Вельзевул было реально страшно. Куда делся тот Маммон, который поссорился с Асмодеем почти год назад? Что это за щуплый, маленький и беспомощный комочек, который так и хочется накормить. Она осторожно приблизилась к кровати, не отводя взгляда. Вельзи села рядом с ним. Минуты через 2 абсолютной тишины, Маммон решил все таки подать признаки жизни и неловко приобнял Вельз. И только обняв его в ответ Вельзевул поняла, в каком пиздеце король жадности находился все свое отсутствие на публике. Его талия была не больше, чем у того же Асмодея. Только не сексуальная, манящая, а катастрофически неправильная! Так не должно было быть! Никто не должен доводить себя до подобного состояния! —К..-Би прочистила горло—..Когда ты в последний раз ел?... —Задала она вопрос, сама боясь услышать ответ. —Ты думаешь я помню? Месяца..три с половиной...я не... Зачем?... Почему ты..это спрашиваешь?..—Казалось, за это время Маммон разучился общаться с людьми. —Что..что случилось, Мон?... Все же было в порядке?..—неуверенно спросила королева пчел, положив руки на узенькие плечи Маммона и смотря ему прямо в глаза. Мон же, в свою очередь перевел взгляд на лава-ламповый живот сидящей рядом лисицы. —Я не думаю, что так сложно догадаться... Блять... Маммон хотел договорить, но подкативший из ниоткуда ком к горлу заставил его заткнуться и молчать. —Тебя трясет всего... Тебе поесть надо.. я серьезно! Это опасно, нельзя так с организмом шутить, ты еле шевелишься...