Придурок!

      — Как же он меня бесит!       Под шумное рычание и вздохи, женский кулак ударяет каменную стену; к счастью, поверхность от этого сильно не пострадала, но Утахиме хоть и немного, но стало легче. Хотелось разломать эту стенку к чертовой матери, на маленькие камушки кирпича, из которого она состоит. А если бы вместо неё было бы лицо начальника — было бы гораздо лучше.       — Тише-тише. Оно того не стоит. — От Сёко как всегда исходило спокойствие и гармония. Женщина упёрлась плечом к стене и достала сигарету, спеша наполнить своё тело никотином; и даже последующие удары подруги, происходящие в паре сантиметров от лица Иэйри, не испугали её. Сизый дым медленно и соблазнительно подлетал к ноздрям Утахиме, вынуждая вбирать его, и женщина облизывает собственные губы, посматривая на тлеющую сигарету. Хочется отобрать у Сёко её сокровище или попросить поделиться, но Иори сдерживает себя. В конце концов, дома женщину ждало её личное успокоительное — несколько баночек пива. — Опять Годжо? Что он наделал? — Наконец, достаточно накурившись, Сёко решается узнать причину гнева подруги, и Утахиме, только успокоившись, вспыхивает снова.       Рабочий день закончился ещё минут пятнадцать назад, а произошедшая перепалка с начальством так все полчаса; но Утахиме всё время прокручивала события в голове, отпустить ситуацию никак не получалось. Бывший коллега, бесивший женщину абсолютно всем — начиная от внешности до манеры поведения — недавно получил повышение и сместил предыдущее начальство, используя свой подъем по карьерной лестнице как ещё одну возможность докапываться до «любимой» коллеги в лице Утахиме.       — Я же говорила, что он меня за каждую мелочь тюркает? — Дамы постепенно стали отходить от курилки и медленным шагом направлялись домой. Утахиме буквально скрипела зубами, стоит ей представить нагловатое лицо её начальника. — Тц… сам когда работал с нами, то постоянно косячил и у кулера сплетничал вместо работы, а как начальником стал, то на тебе! Урод… — Как бы женщине не хотелось казаться холодной и разумной, когда дело доходило до Годжо, то все эмоции и чувства, — в основном негативные — выплескивались наружу. Иори в такие моменты напоминала гневного подростка, и от таких сравнений Сёко не могла не улыбнуться. — Так вот...сегодня он вышел на новый уровень — решил докопаться к моему внешнему виду! «Утахиме, не слишком ли строгая у тебя одежда? К чёрту эти брюки, жду тебя в юбке» — Женщина изображает своего начальника, стараясь подделать его интонацию, веселя Сёко, вынуждая ту звонко засмеяться.       — А может, прислушаешься к нему? Сделаешь так как хочет — глядишь отстанет.       Слова подруги для Утахиме были чистым предательством. Совсем что ли? Знает же, как Сатору раздражает женщину, и что-что, а плясать под его дудку она явно не собирается. Проворчав в ответ, Утахиме решает сменить тему для разговора, отложив все рассуждения о Годжо в дальний ящик.       Уже дома, после выполнения всех бытовых вопросов, Утахиме удобнее усаживается на кресло и тянется к охлаждённой баночке пива. Банка громко открывается и её содержимое сразу же поглощают, удовлетворённо стоная от приятного холодка, разливающегося внутри. Наконец-то женщина осталась наедине с собой и своими мыслями; и как назло, она снова вспомнила о Сатору!       «И как только этого клоуна повысили?» — С долей зависти и непонимания Иори мысленно задаёт вопрос сама себе. Сколько она помнила, Годжо как сотрудник был довольно ленив и несерьёзен: никогда не приходил вовремя, на рабочем месте долго не сидел, вечно где-то прохлаждаясь, ещё и коллег доставал, особенно Утахиме. — «Хотя...все свои задачи он делал и сдавал вовремя». — Неожиданно вспомнилось Иори. И всё равно — этого же недостаточно для повышения! Тот же Нанами, законченный трудоголик, заслужил это повышение куда больше.       — Наверно, этот придурок просто подлизался. Словил удобный момент и настроение и подлизался. Точно… — Алюминиевая баночка быстро опустела, и теперь Утахиме бродит по дому, ища мусорную корзинку и разговаривая сама с собой; точнее, не замечая, как мысли выбились вслух.       Корзину женщина находит на кухне, и выкидывает опустошенную банку пива, беря из холодильника новую и возвращаясь на излюбленное кресло.       Женщина снова думала о Годжо. Может, и вправду послушать совета Сёко...? Нет! Ещё чего? Сатору тогда зазвездится и будет думать, что для Утахиме его мнение имеет вес. Иори не сдержалась и зафыркала, представив, какая наглая и самодовольная рожа будет у Годжо. Но с другой стороны…может и вправду отстанет? Наверняка такое повышенное внимание к Утахиме только из-за её бурной реакции, забавляющая мужчину. Вот он и продолжает цеплять, надеясь встретиться с негативом, таким образом развлекая себя. Точно ребёнок. А если сделать то, как он хочет, то потеряет интерес? Надо проверить.       «А хочу ли я, чтоб он оставил меня в покое?» — Невольно пронеслось в голове у женщины, и та ужаснулась своим же мыслям.       — Что за бред! — Выкрикнула Утахиме и снова схватилась за банку пива, жадно поглощая содержимое и постепенно сжимая алюминиевое изделие в руке. Завтра день обещает быть интересным…

***

      Цокая небольшим каблуком по асфальту, Утахиме уже успела раз сто пожалеть что так вырядилась, ибо ветер так и стремился испортить причёску, а тянущийся за ним холод пробирал до костей. Так ещё и вышла женщина рано, солнце только-только начинало вставать, а по приходу в офис, никого обнаружено не было; правда в воздухе витал кокосовый аромат вперемешку с морским бризом, и Иори сразу поняла, кому он принадлежит. Женщина скривилась, выдохнула, и перед тем как пройти к рабочему месту, поправила белоснежную блузку и стянула юбку-карандаш к коленям; правда, при ходьбе та снова стала задираться.       — Кого я вижу в такую рань! Неужели решила взять себя в руки и работать, Утахиме? — Не успела Иори зайти, как прямо с порога на неё налетает Годжо. В нос снова ударил запах кокоса и бриза. Аж голова болеть начала. — Ты… — Выразительные голубые глаза начальника осмотрели женщину с ног до головы, пройдясь так несколько раз. Как и ожидалось, на лице расплылась довольная и нахальная улыбочка. — Решила послушаться меня? Какая умница! Если продолжишь в таком духе, то так и до повышения недалеко!       — Дай пройти! — Не выдержав, Утахиме пихает мужчину и пытается пройти к своему рабочему столу, пока Сатору заливается смехом и отправляется к себе в кабинет. День только начался, а Иори уже вся пылает от злости, пытаясь заглушить эмоции работой, выкинув всю свою энергию на отчёты.       Офис постепенно заполнялся людьми, а спустя полтора часа усердной работы, отчёт был закончен. Набрав возле кулера полный стакан холодный воды, Утахиме осушила его за считанные секунды, краем уха поймав комплименты от коллег по поводу своего внешнего вида и морально готовя себя зайти в кабинет начальника. Ответив благодарностью проходящему деду и женщине лет сорока, Иори отправилась к кабинету, предварительно постучав раза три, а после дёргая за ручку, медленно открывая дверь. В лицо тут же дунула прохлада, проскакивающая из приоткрытого окна, а глаза сощурились от обилия белого цвета; не успело предыдущее начальство слинять, как Сатору переделал кабинет под себя, сделав всё в белых оттенках, отчего могло резать в глазах. Годжо на месте не оказалось, и облегчённо вздохнув, женщина оставляет стопку документов на рабочем столе и спешит покинуть помещение. В руках крутился именной пропуск — как раз было время перекура, и Утахиме хотела выйти к Сёко, — и как назло, тот из рук выскальзывает, падая прямо под шкафчик.       — Удача хоть когда-нибудь будет на моей стороне?! — Гневно выпалила женщина, воровато оглядываясь по сторонам, перед тем как опуститься на колени, а после на четвереньки, желая достать свой пропуск, да поскорее.       — Ого… — Раздаётся позади. Конечно же, Годжо, которого секунду назад здесь не было, нужно появиться именно в тот момент, когда Утахиме ползает по полу, прогибаясь в спине, отчего невольно выпячивает задницу. Утахиме чувствовала, как Годжо пялился на её пятую точку и облизывался. Женщина схватила пропуск и поспешила встать; к сожалению, попытка была плохой, Иори тут же ударяется головой о небольшой выступ полки на шкафу. — Аккуратнее, Госпожа Иори. — То ли слова Сатору были искренними, то ли снова издёвка.       Утахиме ничего не ответила и даже никак не съязвила — только поправила причёску и засеменила к выходу, желая поскорее скрыться с чужих, выразительных глаз. Надо же было так опозориться… если бы на месте Годжо был кто-то другой, то никакой проблемы не было, но так лажать перед ним… Наверняка этот идиот будет припоминать об этом ещё ближайший месяц и смеяться!       — Утахиме, постой! — Сатору отправился за женщиной. Одной рукой он хватает её за руку, а другой громким хлопком закрывает приоткрытую дверь; лицо Утахиме побледнело и выражало страх и непонимание происходящего. Замок щёлкается. Рука Годжо ловко отпускает Утахиме и перемещается на талию женщины, таща за собой. Сама Иори в оцепенении. Что говорить — не знает, как реагировать — тоже. Мыслей по поводу происходящего — ноль.       — Милая Химэ, — Интонация у Годжо приобрела оттенки хитрости и азарта. Мужчина плюхается на массивное кресло, вальяжно раскидывая ноги и проводя пальцами по белоснежной кожаной обивке. Иори стояла рядом и с ожиданием смотрела на начальника снизу вверх. — тебе не хотелось бы сменить свой вид деятельности? — Всё ясно. Утахиме допрыгалась, и теперь Сатору намекает ей на увольнение. Даже интересно, как он её не выгнал ещё на первой неделе, зная и помня их взаимоотношения кошки и собаки.       — Меня всё устраивает. — Ответ был твёрдым и чётким; женщина даже плечи выпрямила, серьёзно и почти безэмоционально смотря на собеседника.       — Ну-ну, не надо на меня так враждебно смотреть. Я же наоборот — хочу как лучше для тебя. — Годжо усмехнулся, заметив напряжение. Переведя взгляд, мужчина принялся перебирать отчёт, из-за которого Утахиме застряла в этой белоснежной камере. Проведя по бумажкам рукой, те небрежно разлетелись по столу, а одной из них повезло оказаться в крепкой мужской хватке. — Так и будешь всю жизнь листочки расписывать целыми стопками? Лучше бы мне кофе носила, и то больше бы денег получила бы…       — Меня. Всё. Устраивает! — Злобно повторила женщина, а после, не дожидаясь ответа, развернулась, желая покинуть кабинет уверенными и быстрыми шагами; правда, вместо этого, Утахиме наоборот становится к Годжо ближе — тот перехватывает женщину и сильным напором тянет к себе. Иори не сдерживает равновесия и оказывается у начальника на коленях. — Что ты…! — Кажется, от возмущения и смущения лицо Утахиме тут же забагровело.       — Химэ, ты правда молодец. Ты много работаешь и к делу подходишь ответственно, стараешься. Это похвально. — Сатору казался серьёзным — в словах и выражении лица не отражались надменность и игривость. — Нужно тебя повысить. Я помогу тебе с этим. — Мужская ладонь нежно поглаживает женскую ножку, обтянутую чёрной юбкой и колготками; Утахиме чувствовала, как напрягалось тело Годжо, и как противоречивыми чувствами забивалась её голова. Начальник постепенно сокращал то малое расстояние, которое возникло с его подчинённой. Ещё немного, и их тела будут прижаты друг к другу впритык. — Я же уже говорил о том, как тебе идёт эта юбка? Нет?— Похоть. Самая настоящая похоть отражалась в светлых глазах Сатору, прожигающих Утахиме насквозь. Химэ смущалась так сильно, будто уже была обнаженной.       — Годжо, мы зашли слишком далеко… — Ладонь Иори расположилась у мужчины прямо на груди, и женщина пытается надавить, желая отдалиться, но все попытки оказались тщетны; Сатору только сильнее прижал Утахиме к себе.       — Ещё нет. — Начальник чуть поддаётся вперёд, наклоняя голову и шепча подчинённой прямо на ушко, опаляя горячим дыханием: — Мы только начали. — Мужские руки с бёдер перемещаются к груди, аккуратно расстёгивая верхние пуговицы на блузке женщины, обнажая её ключицы.       Казалось, что у Утахиме горели не только щеки, но и всё лицо; действия Сатору вызывали приятную пульсацию между ног. Иори не могла понять саму себя: ей что, нравится происходящее? Как это возможно…сейчас её раздевает Годжо! Не какой-то левый симпатичный парень, а Сатору Годжо, к которому Утахиме испытывала всегда неприязнь! Почему же сейчас так приятно и не хочется, чтоб мужчина останавливался? Женщина снова предпринимает попытки отдалиться и выбраться:       — Сатору… — Из уст не вылетает привычное «придурок», а тон был нежным, не стальной. — Мы не должны этого делать… — Утахиме почувствовала себя жалкой; почему она так расклеилась перед своим «врагом»? Раскраснелась и пищит, как школьница. Наверно, её так одурманили его кокосовые духи…       — Не должны, но хочется. Зачем нам противостоять своим желаниям? — Только Химэ открыла рот, чтобы ответить, как мужчина впивается губами в тонкую шею, оставляя после себя мокрые следы и покраснения на коже. Утахиме даже пискнуть не успела, только так и глядела в потолок с приоткрытыми губами и расширенными зрачками. Начальник спускался ниже, зацеловывая теперь ещё и ключицы, с забавой наблюдая за растерянной подчинённой. — Ты очень красивая, Химэ.       «И ты...и ты очень красивый.» — Пронеслось в голове у женщины, но вслух так сказано не было. Обойдётся. Вместо этого она просто кивнула и неуверенно переместила свои руки с груди на затылок, зарываясь пальцами в светлые волосы. Её взгляд пересёкся с взглядом Годжо, задерживаясь; а после женщина прикрывает глаза и тянется вперёд, даря мужчине поцелуй, на который тот отвечает охотно, перенимая инициативу на себя. Страсть быстро охватывает коллег, и поцелуи становятся развязнее, более рваными и небрежными, дурманя голову обоим.       — Как же я тебя хочу… давно хочу. — Сатору чуть ли не рычит, а похоть, отражающаяся в глазах, смешивается ещё и с безумием, отчего улыбка мужчины больше напоминала оскал. Сатору подхватывает Утахиме, и со своих коленок сажает женщину на стол, вставая следом. Утахиме цепляется за плечи мужчины и невольно шире раздвигает ноги, чувствуя такую же животную страсть, как и он. Годжо нависал сверху, смотрел на неё также сверху вниз, и Химэ только сильнее хотелось ему отдаться. Она обязательно пожалеет о происходящем, будет корить себя за проявленную слабину и эмоциональность, но сейчас хотелось только наслаждаться моментом, полностью отключив разум и действуя инстинктами. Химэ даже не сразу и заметила, как чуть ли не свисала с края стола, и как ловко задрали юбку, следом порвав колготки. Годжо чуть отходит, расстёгивая ремень с брюк и стягивая их вместе с бельём. Утахиме, при виде возбуждённой плоти, невольно закусывает губы и тянет руки к собственной, потирая киску через мокрые трусики. Никогда ещё её тело не реагировало так на Годжо Сатору…       — Давай чуть сдвинем трусики в сторону, ладно, Химэ? — Фальшивая улыбка, приторный голосок, и кружевные бирюзовые трусики сдвигают в сторону, обнажая влажную киску. Годжо снова зарычал, не сдерживая себя, тут же сокращая расстояние, и схватив Утахиме за бёдра, резко вошёл. Иори откидывает голову назад, прикрывая глаза и не сдерживая стона. Мужчина привыкнуть не даёт, тут же начиная движения, быстрые и глубокие. Утахиме не в силах сдерживать стоны, сжимая пальцами чужие плечи и разоравшись так, что, наверно, их сейчас слышит весь отдел. Внутри всё горело, а по телу будто бы проходил электрический ток, доставляющий вместо боли удовольствие. Годжо ускоряется, втрахивая подчинённую в стол, не жалея ни её, ни древесное изделие. Взгляд светлых и тёмных глаз снова пересёкся, после чего мужчина и женщина невольно потянулись друг к другу, слившись в поцелуе. В этот раз нежном, чувственном.       Сатору отрывается, понимая, что уже на пределе. Сделав ещё пару движений, начальник резко выходит и спускает на бёдра, прямо на обтягивающую юбку, в которой пришла Утахиме. Сама же женщина не обратила внимания, находясь в бредовом состоянии со смесью эйфории, шевеля губами и пошло улыбаясь. Годжо, заметив, улыбнулся следом. Когда весь настрой пошёл на спад, и женщина замечает вязкую жидкость на своей одежде, она тут же начинает злиться, возвращая привычную манеру общения:       — Придурок! Ты что наделал?! — Утахиме резко встала и поправила трусики, стянув рваные колготки и пытаясь ими же вытереть белое пятно. Годжо же лишь залился смехом.       — С повышением, кстати. Завтра снова жду тебя в своём кабинете. А теперь давай помогу. — Сатору привёл себя в порядок и после принялся за женщину, потащив её в уборную.       — Придурок! — Ещё раз повторила Химэ, но помощь приняла, расплываясь в улыбке.