Ты — моё счастье

Все началось утром, обычным ничем не примечательным утром. Когда во время завтрака, Се Лянь вдруг схватился за грудь и тяжело закашлялся, чуть не обронив чашку с чаем. – Гэгэ, ты в порядке? – тут же обратился к принцу обеспокоенный Хуа Чен, нежно накрывая его руку своей. – Все в порядке. – ответил Се Лянь и улыбнулся, смахивая капли чая со своего белоснежного одеяния. – Поперхнулся наверное. Принц не стал заострять особого внимания на глухом кашле и легкой слабости, и уже спустя минуту вовсе позабыл об этом. Но ближе к полудню кашель усилился, а слабость переросла в легкий озноб. Хуа Чен, еще утром взволнованный самочувствием любимого, теперь уже не на шутку забеспокоился. Нездоровый румянец на щеках и лихорадочный блеск в глазах принца, не сулил ничего хорошего. Но Се Лянь и тут лишь отмахнулся, списав свое самочувствие на усталость после прогулки. – Не беспокойся, Саньлан. Сейчас немного отдохну и все пройдет. – весело уверил он взволнованного демона и Хуа Чен, скрепя сердце, все же послушался любимого. Ближе к вечеру, когда сумерки за окном уже порядком сгустились, Ху Чен со сладостью предвкушая приятное ощущения их будущего ужина, с любовью раскладывал на подносе любимые булочки гэгэ, как вдруг услышал грохот в гостиной, будто упало что-то тяжело. Никогда прежде сердце демона не вздрагивало так, как сейчас. Никогда раньше он не испытывал подобного страха, как от этого глухого стука. Он откинул чашки в сторону и бросился в гостиную, где оставил своего любимого. Распахнув дверь он в ужасе застыл на пороге. На полу лежал его Се Лянь, лицо принца было пугающе бледным, румянец на щеках стал еще ярче прежнего. – Гэгэ! Ху Чен бросился к любимому, опускаясь перед ним на колени. Он нежно обхватил принца за тонкую талию и нежно уложил к себе на плечо. – Гэгэ! – повторно позвал он. Ответом ему было тихое молчание. Тогда демон быстро, но с острожной легкостью, поднял принца на руки и уложил на кровать. – Саньлан. – послышался слабый голос принца, веки его слегка дрогнули и приоткрылись. – Гэгэ, как ты? – взволнованным голосом прошептал Хуа Чен, сжимая горячую руку принца в своей. – Где болит? Скажи, что-нибудь, только не молчи! – Саньлан, все хорошо, успокойся. – тихо прошептал Се Лянь, на губах его засветилась нежная улыбка. – Немного в груди давит и голова трещит, будто на меня только что обрушили целый дворец. А так я в полном порядке. Но Хуа Чен на это лишь нахмурился и покачал головой. Он осторожно приложил руку ко лбу принца и тут же вздрогнул, тот был не просто горячим, он полыхал. На мгновение, когда холодные пальцы Хуа Чена коснулись его, Се Ляню показалось, что комната, которая его окружала растворилась, а он оказался в прохладной тени густых ветвей древней сакуры, той самой, что росла у него на родине. Се Лянь с блаженством прикрыл глаза и, пролепетав что-то, провалился в глубокий болезненный сон. Где-то на задворках сознания, он то и дело видел перед собой, взволнованное лицо Хуа Чена, чувствовал на себе его заботливые нежные руки. Только уже под утро, когда Хуа Чен своим тонким и чутким слухом, уловил ровное и мирное дыхание своего любимого и окончательно убедился в том, что его принц крепко уснул, перестал бить тревогу и, наконец, позволил себе расслабиться. За эту страшную ночь, когда ему пришлось наблюдать, как страдает его любимый гэгэ, перед ним будто наяву промелькнула вся его жизнь. Страшное и темное прошлое, но только до тех пор, пока он впервые не повстречал Се Ляня, на том празднике, когда гэгэ ради него нарушил их древние традиции, не испугался осуждения толпы и бросился, чтобы успеть подхватить его — спасти. Именно в то мгновение, Хуа Чен впервые осознал, что такое любить и быть счастливым подле того, кому навсегда отдал свое сердце. После этого мгновенья счастья, вновь последовали долгие годы поисков и скитаний. Он не переставал искать своего гэгэ никогда, ни на минуту, ни на миг. Он все время видел перед собой этот взгляд — наивный и любящий. Ведь из всех в целом мире, только его Се Лянь имеет такое любящее, искреннее чистое сердце. И Хуа Чен считал своим священным долгом защитить гэгэ, не дать его в обиду, не позволит никому насмехаться над его божеством, над его сокровищем. Тихое "Апчхи!" оторвало Хуа Чена от воспоминаний прошлого и заставило устремить свой взор полный любви в сторону кровати.

* * *

Первое чувство, завладевшее наследным принцем, была острая головная боль и жуткая слабость, сковавшая все тело. «Надо же, ощущение будто только что пришлось сразить темного духа!» Се Лянь глубоко вздохнул и вдруг, сам не ожидая для себя — негромко чихнул, тут же распахивая глаза. Всю усталость и озноб, как рукой сняло. Над ним возвышался Хуа Чен, во взгляде демона плескалась такая нежная забота, что среду невольно становиться легко и хорошо. Се Лянь с долей беспокойства оглядел своего демона, пытаясь отыскать на его красивом лице признаки усталости, ведь Саньлан все же целую ночь не спал ради него. Хуа Чен, словно почитав мысли принца, ласково произнес: – Не беспокойся, гэгэ, я в порядке. – взгляд его странно заблестел. – Если тебе плохо, я пойду на все, лишь бы ты не страдал и вновь чувствовал себя счастливым. – Кхм… спасибо. – робко пробормотал Се Лянь и смущенно улыбнулся. – Если, мое высочество, ты позволишь, я сейчас же принесу тебе завтрак. Ху Чен легкой походкой скрылся за дверью, но тут же воротился, держа в руках золотой поднос с дымящейся похлебкой в фарфоровой дорогой миске, а рядом примостилась маленькая маньтоу — любимое лакомство гэгэ. Хуа Чен осторожно поставил поднос на край кровати, а сам присел возле. – Саньлан, мне… мне так неловко… – Гэгэ, даже не смей! – голос Ху Чена прозвучал так непривычно громко, что принц даже вздрогнул от неожиданности. – Это я виноват в том, что ты страдал! Это моя вина, я не предусмотрел во время нашей прогулки, что ты продрогнешь и не взял с собой пред, хотя видел, что ветре на улице не слабый! Из-за моей неосторожности начинки… – Саньлан, эй, тише, тише. – мягко прервал его Се Лянь, снова улыбаясь своей добродушной и искренней улыбкой. Его пальцы медленно обвили тонкое запястье демона. – Не нужно так тревожиться. И винить себя совершенно ни к чему. Здесь виновата только моя неосторожность, да и стоит ли вообще поднимать столько шума из-за обычной простуды? И ты не прав, я вовсе не страдал, наоборот, мне было очень хорошо, ведь рядом был ты. – уже тише добавил он. – Гэгэ, ты совершенство! Хуа Чен в порыве нежности прижал руку своего принца к груди. – А терпеть позволь мне помочь тебе с завтраком. Се Лянь в смущении опустил взгляд, на его бледных щеках вновь выступил легкий румянец. – Я… – пробормотал он, – я и сам могу… Ведь я не ранен и не при смерти... – Гэгэ. – вдруг резко прервал его Хуа Чен и посмотрел на принца долгим пристальным взглядом. А затем с тихой настойчивостью произнес. – Гэгэ, прошу тебя никогда больше не говори о себе таких вещей. Ради меня, прошу тебя. Принц с удивлением взглянул на Хуа Чена, тот казался немного бледным и непонятная Се Ляню грусть в глазах демона, заставила сердце принца содрогнуться и торопливо кивнуть. – Хорошо. – Голос Хуа Чена вновь звучал ласково и заботливо. – Но я все равно помогу тебе, ты еще слишком слаб. И Се Лянь со вздохом сдался. Если Хуа Чен чего-то захочет, он этого всегда добьется. В начале всей процессии Се Лянь чувствовал себя крайне неловко, он все время краснел и смущался, один раз даже чуть не подавился. Но Хуа Чен с нежной заботой ждал, когда его принц перестанет смущаться, чтобы вновь поднести очередную ложку. И под конец, Се Лянь совсем освоился и ему даже стало нравиться, особенно эта размеренность и неторопливость, сопровождавшая все движения Хуа Чена. – Все гэгэ, ты молодец. Теперь я окончательно спокоен. – удовлетворенно вздохнул Хуа Чен, отставив миску в сторону и неспешно поднялся. – Как? Ты уже уходишь… – опечалился принц. Ему так хотелось, чтобы Саньлан побыл с ним еще чуточку подольше. – Прошу, гэгэ, только не расстраивайся. Хуа Чен нежно провел длинными пальцами по бледной щеке принца. – Мне нужно собрать травы для твоего отвара. Боюсь тех, что у меня остались не хватит. Се Лянь застенчиво опустил взгляд. – Прости, я не знал. Но может ты лучше отдохнешь? – Я чувствую себя отдохнувшим только тогда, когда забочусь о тебе. – с простым спокойствием ответил Хуа Чен. Он заботливо подоткнул пушистое одеяло и, неспешно наклонившись, нежно поцеловал принца в краешек губы. Тот не отстранился и только по своей привычке, смутился и покраснел. – Гэгэ, ты такой милый, когда краснеешь! – умиленно улыбнулся Хуа Чен. – Я постараюсь как можно скорее, не скучай! И своей легкой грациозной походкой вышел из комнаты. "Хуа Чен такой заботливый, — Се Лянь сладко улыбнулся, вспоминая нежный поцелуй. — Подумать только, а ведь уже полмесяца, как мы с Саньланом здесь живем." После того, как все закончилось Хуа Чен предложил ему пожить вместе в каком-нибудь тихом и уютном уголке, где бы их никто не смог потревожить. И Се Лянь с большой охотой принял приглашение. Ему очень хотелось побыть, наконец, рядом с Саньланам, послушать его спокойный мягкий голос, тихий и ласковый. Специально для него — как потом узнал принц — Хуа Чен обосновал небольшой домик на берегу реки. Здесь повсюду, куда не падал взгляд, цвели раскидистые сакуры и заполняли воздух своим свежим ароматом. Эти полмесяца пролетели для Се Ляня, как один миг. Только рядом с Хуа Ченом он по смог настоящему ощутить всю прелесть спокойной и размеренной жизни. А эта простуда, — которую скорей всего подхватил при их последней прогулке — позволила ему полностью забыться в заботливой нежности Саньлана, которую тот проявлял сейчас, казалось, в два раза больше прежней. Размышления его прервал глухйо стук входной двери и громкий топот ног. "Неужели Саньлан так скоро вернулся?" — удивился Се Лянь, с любопытством заглядывая в щелку двери. Та неожиданно распахнулась и на пороге возникли те, кого ну никак не ожидал увидеть принц. Там собственной персоной стояли Фэн Синь и Му Цин. Оба как всегда хмурые, но серьезно решительные. – З-здравствуйте… – рассеяно улыбаясь, пробормотал Се Лянь. – Ваше высочество! – синхронно воскликнули воители и тут же поглядели друга на друга колючими взглядами. – Мы услышали о том, что вам нездоровится и пришли предложить помощь. "Ох, не удивлюсь если скоро все небеса будут извещены о моей глупой болезни." — горестно вздохнул Се Лянь, перекрывая глаза. – Спасибо вам, но я уже почти поправился. Да и к тому же, не нужно делать из мухи слона, это только то обычная простуда. – Все так говорят поначалу, пока не становиться слишком поздно. – с умным видом укорил принца Фэн Синь. – Так что не упирайтесь и выпейте это лекарство. Оно одно из лучших… – Да что ты, умом тронулся! – нагло влез в разговор возмущенный Му Цин. – Совсем совесть потерял, хочешь его высочество отравить! Нет, мой принц, не слушайте этого идиота, возьмите лучше вот это, оно то уж точно поможет. Он с громким стуком поставил на стол небольшой пузырек. Фэн Ин уже оправился от накатившего удивления и теперь был решительно настроен отомстить. – Да ты, как я погляжу знаток в этом деле. – издевательски протянул он и гаденько улыбнулся. – Если конечно не припомнить тот случай, когда ты чуть не отравил богиню Линвэнь своим "чудодейственным" отваром. Она потом ох как долго приходила в себя после твоего чудо-поила. – Ах ты сволочь! – завопил разъяренный Му Цин и отбросил в сторону бабочку с лекарством. – Как ты смеешь клеветать на бога войны! – Очень даже смею. – чрезвычайно довольный собой усмехнулся Фэн Синь. – Может тогда мне напомнить, как ты тайком подглядывал за одной особой в женской купальне? – А вот это не смей! – свирепо взревел Фэн Синь и лицо его, еще мгновенье назад довольное, побагровело от ярости. Он схватился за меч. – Клянусь, ты пожалеешь о своих словах! – Ну давай, давай, что ты мне сделаешь. Я одолею тебя одной левой! Пф, даже с закрытыми глазами! Два бога войны тяжело дышали, на готовности держась за мечи и испепеляя друг друга яростными взглядами. Се Лянь, терпеливо ожидавший прекращение спора, понял, что дело совсем и пора разнимать этих двоих, пока они, чего доброго, не покалечили друг друга. Он чуть приподнялся на локтях. – Эй, прекратите! – слабым голосом окликнул он их. – Я выпью оба ваших лекарства, ни к чему пустые споры. – Нет, Ваше высочество, сейчас дело уже не в лекарствах, а в оскорбленной чети бога! - с гордой яростью провозгласил Фэн Син, вытаскивая меч. – Ты пожалеешь о сказанных словах! – Как и ты! Мечи блеснули в воздухе, но тут у раздался громкий ледяной, как лед голос. – Что здесь происходит? Оба бога войны разом обернулись так и застыли с поднятыми мечами. Над ними грозно возвышался сам князь демонов “Искатель цветов под кровавым дождем”. Одно выражение лица демона уже заставляло меч в руках воинов дрогнуть. – Я повторю вопрос. – стальным голосом произнес Хуа Чен. – Мы принесли его высочеству лекарства. – наконец первый опомнился и мрачно ответил Фэн Синь, возвращая меч в ножны. – Его высочество не нуждается в вашей помощи. У него уже есть все необходимое для лечения. – Тоже собрался отравить его высочество этим сеном? – ядовито усмехнулся Му Цин, косясь на крепко сжатый в руках демона пучок травы. – Повтори, что ты только что сказал? Голос Хуа Чена стал не просто спокойным, он стал слишком ровный, но это спокойствие заставляло кровь в венах стынуть. Фен Синь бесцеремонно пихнул Му Цина в бок и невольно попятился к выходу. – Молчишь. – недобро прищурился Хуа Чен. – На слова ты, как я погляжу, горазд… – Эй, Саньлан, остынь. – Хуа Чен вздрогнул, когда его руки коснулись теплые пальцы Се Ляня. – Му Цин не имел ввиду ничего плохо. Не стоит так переживать. Хуа Чен обернулся к принцу и несильно сжал его пальца в своей ладони. – Только ради тебя, гэгэ. – нежно прошелестел он. – На этот раз я вас прощаю. – снова ледяным тоном обратился демон к воителям. – Чтобы через минуту, духу вашего здесь не было. Му Цин и Фен Синь пробурчал, что то вроде скорейшего выздоровления и поспешили покинуть дом, на выходе опять начиная новый спор, уже совершенно на другую тему. Се Лянь устало вздохнул и откинулся на подушку. – Гэгэ, эти недоумки совсем тебя замучили! – Хуа Чен обеспокоено оглядел принца. – Так и знал, не нужно было мне тебя покидать. – Да нет, Саньлан, все в порядке. – мягко улыбнулся Се Лянь. – Просто немного устал. – Хорошо. Тогда я пойду заварю отвар. Ты пока отдохни.

* * *

Надвигался вечер, постепенно сгущались сумерки, заволакивая своими тенями дальние уголки леса. Птицы замолкли и яркая луна выглянула из-за темнеющего, усыпанного бледными звездами, неба.       Се Лянь, закутавшись в мягкое одеяло, свернулся калачиком в кровати. Благодаря отвару Саньлана слабость и озноб прекратились. И сейчас, лежа подле Саньлана, он наконец ощутил себя счастливым. Хуа Чен, взгляд которого с любовью обратился на своего принца, чувствовал то же, что и его ненаглядный принц. Их взгляды встретились. "О Боже, какой он совершенный!” — снова поражено восхитился Хуа Чен, вглядываясь в эти добрые, ласковые глаза. – Гэгэ, ты прекрасен. – благоговейно прошептал Хуа Чен, чуть отстраняясь и смахивая длинным пальцем черную прядь с лица принца. – Саньлан… Се Лянь запнулся. Голос его дрогнул, на мгновение повисло напряженное молчание. Вдруг Се Лянь резко вскинул голову и с жаром припал к сухим, холодным губам Хуа Чена. Демон ошеломленно застыл, глядя перед собой и чувствуя на губах сладкий свежий привкус. – Гэгэ… Я… я люблю тебя! Он нежно обхватил Се Ляня за талию и в ответ с бо́льшим жаром вернул поцелуй. – Саньлан, я тоже очень, очень люблю тебя. – уже сквозь сон тихо тихо пробормотал Се Лянь, неосознанно прижимаясь к родному и единственному дорогому для него человеку. Хуа Чен притянул к себе и крепко обнял своего принца, зарываясь лицом в его пушистые ароматные волосы. Он всю свою жизнь искал лишь его одного и когда наконец нашел — больше не отпустит.