The end.

— Если бы мне дали одно желание, то я бы попросил забыть тебя. Полностью стереть из своей памяти, каждый день, улыбки, объятия, поцелуи... Давай оставим всё прошлом и закроем двери. Оно ощущалось болью. Не той, которую можно получить из-за пореза или из-за того, что ты потерял любимую вещь. Она была пустотой, такой серой, похожей на затянувшее тучами небо без шанса на просвет, что мог бы хоть немного подарить надежду, нежностью оседающей на отвратительную рану, что так неаккуратно была нанесена. Похожа на сильное разочарование...правда только в себе, отчего жгутом стягивало все нервы и рвотой выходило наружу. Желудок тисками скручивало, а трясущиеся руки пытались найти опору. Нет, Йоичи не жалеет о тех словах, которые произнёс Михаэлю в дождливую погоду. Нет, он не станет и не будет даже думать об этом. Всё решилось ещё в их самый первый день, когда встретились. Именно тогда стоило избавиться от всего, что он получал от Кайзера. Восхищение? Ненависть? Перемешалось в крепкий коктейль и огнём осело в глотке, оставляя ожоги, красные, болючие, слишком опасные для собственной жизни. Хотя о какой жизни вообще может идти речь? Они действительно любили друг друга и даже сейчас, после расставания, после той точки, которую поставил Йоичи, они до сих пор чувствуют цепи, опоясывающие обоих, стягивающих туже, теснее. Эти отношения получили статус: "обречены" - в самом начале недолгой истории. Она вышла страстной, запоминающейся, жаль короткой и не с тем финалом, которого хотели оба. Пытались спасти, но потерпели крах. Редкие споры и ссоры переросли в частые и выматывающие. Находились поодаль, разделяя друг друга сплошной стеной, прислоняясь к ней спиной и пытаясь услышать чужое сердцебиение, дыхание. Вспомнить редкие моменты, приносящие улыбку на лице, чтобы потом руками ухватиться за напряженное горло, где встал ком, перекрывающий кислород. Заставить задыхаться самого себя, приводя в чувство...или наоборот, утопая себя дальше, сильнее, быстрее. На руках до сих пор осталось тепло. Родное, нужное. Оно несёт в себе воспоминания о тех днях, когда Йоичи мог спокойно прикоснуться к светлым волосам, провести по ним мягко, слегка сжимая и перебирая пальцами. Когда мог ощущать горячую кожу на своей, наслаждаться желанным телом. Сердце хранит приятные моменты, где они перебрасывались фразами, шутили друг над другом, устраивали словесные перепалки. — Второго шанса нам не дано, верно Исаги? Верно. Второй шанс для проигравших, а они не станут ими, даже если потянут своей тяжестью на дно. Собственная фамилия холодом пронзила внутренности, охлаждая то, что успело скрыться за закоулками души, где-то в самых дебрях. Холодно, холодно, холодно. Одиноко. А следом совершенно ничего. Никотин помог бы притупить всё, алкоголь помог бы забыться, но ничего из этого Йоичи себе не позволяет. Воображает голубые глаза, тот взгляд, последний, который увидел перед тем, чтобы развернуться спиной и сделать шаг прочь, затем ещё один и ещё, пока не сорвался на трусливый бег, боясь внезапных объятий. Боясь того, что всё-таки вернётся обратно, всё-таки даст второй шанс, впустит надежду. — Как насчёт прощального поцелуя? Или объятий? Могу я рассчитывать хоть на что-то из этого? Обычно Михаэль никогда не спрашивал. Захотел, сделал. Но в тот день голос его был надтреснут, пальцы дрожали, сжимались, теребили то ткань одежды, то переплетались вновь и вновь. Исаги не разрешил. Отрицательно покачал головой, разрезая последнюю нить между ними. Они же убивают друг друга, каждый день, час, минуту и секунду. Пусть и больно, но им нельзя быть вместе, и оба знают об этом. — Михаэль...мне жаль, правда. Знаю - это не оправдание, но и ты сам понимаешь, что бесполезно пытаться что-то исправить в наших отношениях. — Понимаю. И именно это меня бесит больше всего. Почему для нас нет второго шанса? — Ответ тебе известен. Так забавно...никто никому не изменял, секретов не было, не было разрушительной атмосферы, и всё равно. Почему вышло так? Болит. Сильно. Но недостаточно для того, чтобы закончить свою жизнь, поставить в ней жирную точку.