Шах и мат

Ветерок теплого майского дня проносился по оживленным улицам «Челомей». Казалось все люди, даже те, которые умудрялись сидеть дома выходили на улицу и прогуливались в такую теплую погоду. Ведь на этом маленьком «островке» все было сделано специально для великих умов СССР. В комплексе «Челомей» трудятся самые, что не есть главные ученые со всех дружелюбных республик большой Советской страны. Каждый этаж здания был оснащен кабинетами разных уровней по опасности, в плоть до самых секретных. И почти самую величественную, высокую точку, тянущуюся к небу, занимал кабинет академика Сеченова. Основатель и создатель продвинутой науки и роста СССР, сидел в своем кабинете и выходил оттуда изредка, лишь для проверок или же просто для того, чтобы размять свои затекшие мышцы, прогуливаясь до лаборатории, где обычно проводил свои эксперименты или доводил их до конца. Его напряженный и сосредоточенный взгляд проскальзывал по лакированной шахматной доске и тонко сделанных фигурках. Игривые лучи солнца, что блестели на поверхности доски, заставляли Дмитрия невольно щуриться, позволяя морщинкам около глаз немного проявиться. Решено. Взял «слона» ставя его на черную клетку «G3». Приглаживая подушечками пальцев свою бороду, он лишь тяжело выдохнул, отвлекаясь на стук донесшийся по двери. – Левая, Правая, пропустить. – не отрываясь от шахматной доски, проговорил своим глубоким голосом Сеченов, прижимая свои пальцы к губам, задумываясь о следующем ходе. Краем уха академик слышал четкий звук каблуков и едва заметный голос Ирины Алексеевны Тереховой, своей протеже. Значит что-то важное принесла для него. Все в комплексе задавались вопросом «Как такая молодая девушка, смогла пробиться к Сеченову на такую важную должность?» (на момент, как Ирину взяли на работу, ей было 25 лет). Судачили об этом всем, кому не лень или даже намеренно, чтобы высказать недовольство по этому счету. Дмитрий Сергеевич же напротив, не обращал на эти глупые до думки от своих подчиненных, не принимая их во всеобщий расчет. Но другое дело, думает ли об этом сама товарищ Терехова? – Ирина Алексеевна, я долго ожидал Вас. Надеюсь никаких происшествий не произошло? Ведь после моего звонка прошло целых двадцать минут. – его голос, столь хриплый и глубокий, разнесся эхом по всему кабинету. Обычно этот тон не сулил ничего хорошего, и другие работники это знали, но не Ирина. Её чуткой, женственной натуре как-то удавалось успокаивать нарастающее беспокойство и недовольство Дмитрия Сергеевича, когда происходили разные ситуации на предприятии. Возможно именно и из-за этого он держит девушку под своим крылом личного протеже. Сам академик не понимал, чем же его так зацепила столь далекая от науки и медицине юная выпускница института из провинции. Оставалось только думать и гадать. – Я очень извиняюсь за опоздание, товарищ Штокхаузен меня задержал своими объяснениями по поводу его отчетов и… - Ирина не успела договорить, как голос мужчины прервал ее мысль. – Значит, Михаэль у нас не до конца понимает принцип своей работы, раз объясняет содержимое его отчетов моей помощнице и личной протеже, я все правильно понимаю? Терехова чуть замерла, ощущая, как от вопроса Дмитрия у нее перехватило дыхание, а сердце отбивало знатную чечетку в груди и уже готово было выпрыгнуть из груди или же упасть в пятки. Прикусив свою нижнюю губу, девушка сжала пальцами края папок, уголки картона слегка смялись от такого давления. Взгляд карих глаз медленно устремился в сторону Ирины, выражая всю серьезность его вопроса и так же интерес в ответе от девушки. Отодвинув свой стул от края стола, мужчина встал и выпрямил свою спину, засовывая руки в карманы темных брюк. Пройдясь вдоль панорамного окна, академик засмотрелся на вид комплекса, так интересно было наблюдать за людьми, которые гуляли внизу, выглядели как маленькие муравьи в гнездах. – Я не слышу Вашего ответа, товарищ Терехова. – прервал свое молчание Дмитрий, не поворачиваясь в сторону помощницы. Промолчав, он следом добавил уже более мягким и спокойным тоном. – Ладно, я не хочу сильно давить на Вас своими вопросами, положите папки с отчетами на стол. И простите за навязчивость, Ирина Алексеевна, Вы умеете играть в шахматы? Вопрос застал девушку врасплох, когда она положила папки с отчетами на край стола и мельком заметила шахматную доску и уже расставленные фигуры, видимо Сеченов разыгрывал партию сам с собой и ему стало скучно. – Да, Дмитрий Сергеевич, умею. Но могла подзабыть немного, давно не играла. Академик развернулся лицом в сторону помощницы и улыбнулся уголками губ, указывая ладонью на стул, где стоял на против его журнальный столик. Взяв доску своими руками, он положил ее на поверхность стола, расставляя заново фигурки по местам. – Желаете взять ход первой или после меня? – После Вас, Дмитрий Сергеевич. – любезно ответила Ирина, присаживаясь на удобный стул, поправляя свою юбку, чтобы края не задирались. Этот жест не был скрыт от глаз Дмитрия, от чего он учтиво кивнул, последовав примеру, садясь на свой стул. – На что мы будем играть? – В каком смысле? Вы считаете, что шахматы — это как карты и здесь существует азарт в выигрыше? – серьезный взгляд академика, как и его голос, заставили вспыхнуть щеки девушки бордовым цветом. После легкой усмешки Сеченова и взмаха руки, он продолжил, не разрывая зрительного контакта с Ириной. – Не беспокойтесь так, Ирина Алексеевна, я пошутил, расслабьтесь. Конечно же для разбавления нашей игры можно добавить выигрыш. Что Вы хотите, если выиграете? Что она хочет? Ох, много чего. За все годы работы с Сеченовым, девушка умудрилась влюбиться в своего начальника. Причем «втрескалась», как ранее ей говорил П-3 та знатно. Каждый раз при их личных встречах, хоть они и были официальные, у нее подкашивались ноги, а дыхание сильно спирало от запаха его одеколона. А почему она не может помечтать о своем начальнике? Холост, детей нет на сколько знает, возможно это даже и будет шанс для нее. – Если я выиграю, то Вы меня поцелуете, Дмитрий Сергеевич. О боже. Какой стыд. Постыдилась бы девка, кому ты это говоришь! Голос Тереховой стих и взгляд опустился на ноги, смотрела на свои пальцы, сжимая ими ткань края юбки. Дмитрий был удивлен такому ответу и лишь немного промолчал, обдумывая ставку от помощницы. Длинные пальцы прошлись по бороде и после он ответил: – Договорились. Тогда мой хальт будет последним, и он будет таким. – Сеченов сделал паузу, обдумывая то, что сделает при выигрыше. После добавил. – Если выиграю я, то Вы выполните мое любое желание, которое пожелаю я. – Хорошо. Отсчет пошел. Сходили первые фигуры на доске, с каждым движением и ходом они рубили и убирали по нескольку деревяшек с пути, продолжая кровопролитное действие. «Король» ходил в стороны от своих крестьян, отдавая весомые и опасные приказы своим «Рыцарям», чтобы схватить «Черную королеву». По другую сторону острога разворачивались палаты темных фигур. «Ладьи» старались открывать огонь из пушек замка, пытаясь как-либо прикрыть свою главную «Королеву» «Белые рыцари», решившие следовать плану в обход, обманули стражей и завели их в тупик, пронзая тела врагов своими копьями. Осталось только добраться до высокой башни, где укрывали даму сердца белого «Короля». Скрытным путем величественные фигуры, заманили в ловушку «Черную королеву» свергая и самого «Черного короля». – Шах и мат. – глубокий голос Дмитрия разнесся как гром среди ясного неба, обозначая свою победу в партии. Игра была напряженной, в тот момент он было уже отвлекся на женские уловки Ирины, наблюдая за тем, как ножка то качнется один раз к столу, то тонкий пальчик накрутит кудри, которые непослушно выбились из конского хвоста. – Пришло время к исполнению желаний. Я хочу, чтобы ты прошла со мной в мою комнату отдыха и не задавай лишних вопросов, ведь моя игра продолжается. Ответ Сеченова привел Ирину в легкий ступор, и она лишь послушно протянула свою ладонь, укладывая ее в широкую ладонь академика, чувствуя всю теплоту кожи. Он провел помощницу вдоль своего кабинета, перед этим успевая приказать Близняшкам не впускать никого. Лишние уши и слухи ему были точно не нужны. Комната отдыха Дмитрия Сергеевича отличалась горазд от других в комплексе. Здесь было как-то иначе. Запах легкой лаванды со смесью природы гор, окутывали уютное помещение. Длинный и большой диван располагался прямо около стены с картиной «Моно Лизы». Он увлекается творчеством Леонардо Да Винчи? Взгляд серых глаз Ирины встретился с глазами Сеченова и тут ее поразили тонкие иголочки по всему телу, сердце застучало медленнее и громко, возможно даже и сам он слышал этот стук. Ладонь мужчины прикоснулась к ее хрупкой руке, нажимая тремя пальцами поверх ладони, прощупывая пульс. Увеличенный. – Можем перейти на ты, если хочешь. Для тебя сейчас я Дима. – его шепот едва пронесся над ухом девушки, а пальцы все так же были на уровне пульса, отсчитывая удары сердца помощницы. – Не переживай, Ира, это всего лишь продолжение нашей затяжной партии в шахматы. – Я долго ждала продолжения этой партии, Дима. – вторила Терехова словам академика. Ее голос опустился на грань шепота, от чего мужчина лишь улыбнулся, приподнимая руку девушки выше к своим губам. Горячий след от поцелуя остался поверх кисти Иры, вызывая по всему телу дорожку мурашек. Еще чуть-чуть и от продолжений таких действий, она с ума сойдет, но как-то резко поступать не хотела. Карие глаза внимательно исследовали каждую эмоцию на лице помощницы, словно хищник, что искал уязвимости у своей добычи. Он прекрасно понимал на сколько влияют его прикосновения и слова в ее сторону. Но спешить не хотел, да и не зачем, каждая секунда между ними для него дорога. Пальцы левой руки ловко убрали за ушко выбитую прядь из прически девушки, после чего он проскользнул вдоль скулы Ирины, останавливаясь на подбородке, приподнимая слегка ее голову наверх. – Смотри в мои глаза, когда я нахожусь с тобой рядом. Я не люблю, когда ты отводишь взгляд, рядом со мной. Всегда хотел тебе это сказать, мне нравится цвет твоих глаз. – довольно близко. Слишком близко, даже очень, прошептал Дима рядом с ее губами, прикасаясь своими обветренными губами, одаривая девушку столь нежным и желанным для нее поцелуем. Он исследовал грани дозволенного, чувственные места в этой жаркой партии шахмат. Уловив своим чутким слухом, как девушка тихо выдохнула сквозь его губы и поддалась к нему на встречу, отвечая своим ходом, Дима разорвал поцелуй так же, как и начал. – Не томите, Дмитрий Сергеевич.. – тихо ответила Ира, раздосадованная тем, что он остановился. Но «Белый король» не желал это слушать. – Дима. Сколько мне еще раз нужно повторить, чтобы ты меня звала по имени, дорогая Ира? – прислонившись своей щекой к ее, мужчина зарылся носом в шею Тереховой, вдыхая сладкий аромат кожи, мысленно закатывая глаза. Мокрые поцелуи оставляли дорожку раскаленных поцелуев и казалось было время остановилось от таких медленных и томных ласк, которые он ей давал. Защелка блузки щелкнула, и молния издала характерный визг, позволяя хозяину положения снять ее с туловища Иры и освободить от оков. Девушка вздрогнула от легкого ветерка, который своей прохладой пронесся по спине, оставляя за собой мурашки по коже. Дима повернул Терехову спиной к себе, опуская свои мокрые и желанные поцелуи на спину, вынуждая вздрагивать тело помощницы на каждом прикосновении его губ. Ладони мужчины остановились на плечах, проскальзывая вдоль ключиц и шеи Иры, томный шепот настигая ушко, отражался в ее голове и легких, когда она попыталась сделать вдох. Эти ходы по фигурами доведут до исступления, пока крепкие ладони сжимали небольшую грудь, а пальцы ловко обводили затвердевшие соски девушки. С губ Иры сорвался томный стон с тяжелым выдохом, это не могло радовать Сеченова. Она чувствовала своей спиной, как он улыбается. – Такое отзывчивое тело. Мне кажется, что ты желала этой партии гораздо больше? Почему ты сводишь ноги? Неужели там так не комфортно, позволь я проверю. – это была не просьба и даже не риторический вопрос. Терехова не успела отреагировать на его вопрос, как пальцы ловко подняли подол ее юбки и следом коснулись через ткань трусиков, проводя вдоль мокрой дорожки. – Я так и думал. Знаешь, как мы изучали реакцию тела на любовь? Как понять, что человек тебя любит? Расширяются зрачки, учащается дыхание, даже становится глубоким.. Он выдержал паузу, отодвигая края трусиков в сторону, запуская пальцы под ткань вещи, касаясь подушечкой пальца влажного набухшего клитора, срывая с губ девушки томный и нежный стон удовольствия. Она еле как смогла удержаться, ноги чуть согнулись от электрического удара по мышцам. – Пульс учащается, а речь сбивается, когда влюбленный видит любимого человека. – хриплый голос доносился как будто по всей комнате, проникая во все места организма Иры, рассылая вибрации и сигнализируя о том, чтобы она уже все взяла в свои руки и сама принялась за управление. – Так же появляется жар при прикосновениях, возбуждение дает нужное количество влаги.. Палец осторожно нажал на набухший бугорок, играясь с ним, обводя раз за разом, проскальзывая вдоль влажных половых губ. – Дима, пожалуйста..не томи, возьми меня, я сгорю. – тяжело простонала Ира, когда палец проник в лоно, принимаясь медленно и все глубже двигаться внутри ее влажных стеночек, изредка раздвигая их дойдя до нужной, как он посчитал точки. Тело и стоны Тереховой дали о ней знать. Она чуть вздрогнула и ноги уже не держали тело девушки, но крепкая хватка руки Сеченова, помогала держаться на месте не позволяя ей уходить от его ласк. – Какая не терпеливая, верно? Пальцы постепенно принимали ускоренные движения, потираясь только о ту точку внутри нее, которая могла довести девушку до исступления. Время его хода уже должно было закончиться, но оно растянулось. Знал, что времени очень мало и болезненно возбужденный член в его штанах говорил об этом. Отпустив Иру от себя, он заботливо снимал с нее остатки одежды, которые так мешали им двоим. Следом шла в ход и его одежда, оголившись перед ней полностью, мужчина уложил помощницу на диван, размещаясь около ее ног. Одарив губы сладким, но довольно жадным поцелуем, Дима плавно ввел свой член в лоно Иры, ловя своими губами ее громкий стон. Для него эти стоны словно симфония Бетховена. Такая же желанная и страстная , как и воспринимал он ее. Терехова обхватила ногами талию академика, позволяя ему двигаться в таком темпе, который захотел бы сам. Поцелуй длился слишком долго и из-за трепетных и напористых толчков, проникновения твердого члена к ее стенкам, выкачивали этот остаток воздуха из легкий обоих. Прекратив поцелуй, Дима принялся глубже входить в лоно Иры, вынуждая принимать и играть в новую вторую партию, которую они только начали. Его взгляд внимательно изучал каждую эмоцию при движении и получении удовольствия. Естественно он как человек науки, любил наблюдать за ходом эксперимента. Ира приоткрыла свои губы в немом стоне и после решающего толчка, когда головка члена ловко прошлась вдоль начала матки, трясь о нее, она лишь издала громкий вскрик, закусывая свою нижнюю губу от удовольствия. Впившись ногтями в спину мужчины, девушка оставила четыре красные полосы, достигая чуть ли не апогея их игры. Краем уха Ира слышала, как тяжело и столь глубоко стонал Дима, наслаждаясь каждым своим движением и то, как любовница сжимала своими стенками его твердый член. – Милая, не жульничай. Это не честно. – Сеченов простонал с тяжелым хрипом в ее губы, оставляя короткий поцелуй, закусывая нижнюю губу девушки, следом проведя по ней языком, извиняясь за укус. Поза поменялась по одному щелчку. Терехова даже не успела опомниться, как уже стояла в позе кошечки, а Дима уже приподнял ее таз так как ему было нужно. И вновь плавный толчок и она уже готова была окунуться в мир Лимбо. При этой позе тело просто растекалось как воск от огня, вырывая стоны с губ обоих. Комната наполнилась хлюпающими звуками и шлепками тел, от резких и довольно быстрых толчков. Ира чувствовала, как скоро ее тело дойдет до кульминации, и Дима это прекрасно видел, ощущал сам, как стенки лона сжимают его твердый член. Подушечка пальца, которая прижалась к клитору, помогла девушке дойти до исхода их игры. Она устало упала на диван, восстанавливая свое тяжелое дыхание, перед тем, как Сеченов успел вовремя высунуть свой член из лона любовницы, обильно кончая на бедро девушки, издавая протяжный и столь сладкий стон. Улегшись рядом с Ириной, он тяжело дышал и лишь смотрел в потолок, после переводя свой сальный взгляд в сторону уставшей девушки. – Надеюсь у нас будет реванш нашей партии в шахматы, и ты победишь в ней, моя милая Ира. – с ухмылкой прошептал ученый.