***
- Сынок, мы не поняли, куда ты поедешь? —Мать Эвана никогда не понимала своего сына. Когда ему исполнилось восемь лет, он просил подарить ему на день рождения швейную машину, в десять лет он научился печь торты гораздо лучше,чем она, а теперь он хотел бросить свою работу в ресторане... ради чего? - На Бермуды, — объяснил он. — Супружеская пара из Бостона попросила меня стать поваром на их яхте. - Но это безопасно? — спросила мать. Если бы Эван прислушался, он услышал бы вдалеке свист поезда. В детстве он жил недалеко от железной дороги. Он любил сидеть на откосе и смотреть, как проносятся мимо поезда, мечтать о том мире, который начинался за их городком. Как ему хотелось сбежать туда! - Конечно, мама, - ответил он. - Я не понимаю, почему бы тебе просто не приехать домой, — продолжала он— Нашел бы себе работу в городе в хорошем ресторане. Чем тебе не нравится папина «Итальянская пиццерия»?Ты мог бы работать там. — Потому что я не хочу там работать, мама, — ответил он. На другом конце провода повисло молчание. - Мама, извини, — сказал Эван. — Я не хотел тебя обидеть. - Все нормально, сынок, — сказала она. -Ты скроен из другого полотна. Я всегда это знала. — Она тяжело вздохнула. — Мы просто скучаем по тебе, вот и все. Эван выглянул из своей крошечной квартирки на Манхэттене. Был волшебный час, чудесное время сразу после заката, когда уже не день, но еще и не ночь. Рядом с ним мурлыкал его кот, и Эван гладил место на его брюхе, где были вытатуированы цифры. Эван никогда не понимал, зачем коту татуировка. Кот был неудачником, как и он сам, непоседой, бегающим с места на место. Да, подумал Эван, пришло время для следующего приключения.***
«Пегас» стоял в порту. Мистер и миссис Колдуэлл увидели Эвана и помахали ему. Он познакомился с ними в ресторане во время одного из приватных обедов шефа. Миссис Колдуэлл прониклась к нему симпатией, как это бывает у немолодых и богатых женщин. - Дорогой мой, — сказала она, расцеловав его в обе щеки. Мистер Колдуэлл, с сигарой в зубах, кивнул и буркнул что-то капитану. Увидев в руках Эвана сумку с котом, он громко рассмеялся. - Ты не один, - заметил он. - Я надеюсь, что вы не станете возражать, сэр, - ответил Эван. - Это хороший кот. - Нормально, — ответил он, пожимая плеча-ми. — Может, это развлечет Долорес. Эван кивнул и нашел свою каюту, потом отправился в камбуз и стал готовить первый обед на борту.***
Эван заметил, как Долорес поглядывала на него вечером во время ужина и наутро за завтраком. Он старался не встречаться с ней глазами и на верхней палубе, где он сидел, обдумывая меню на текущую неделю. Но она уселась в шезлонге рядом с ним и спросила, приготовит ли он на завтрак яйца бенедикт. Она сообщила, поправляя бретельку на бикини, что любит яйца бенедикт. Она была намного старше матери Эвана, которая никогда не носила бикини. - Да, мэм, - вежливо сказал он, пытаясь встать. — Конечно. Долорес протянула к нему руку и ласково до-тронулась до его бедра. — Спасибо, дорогой мой, — сказала она с ленивой улыбкой. - И, милый, тебе не нужно называть меня «мэм». Долорес заставляла его нервничать, но он ничего не мог с этим поделать, помалкивал и день за днем готовил изысканные блюда. Шли неделя за неделей. Как-то в штормовой воскресный вечер, когда Эван готовил ростбиф с жареным картофелем, Долорес возникла в дверях камбуза. Тонкая ткань белого платья не скрывала ее голое тело. - Приходи сегодня вниз, — сказала она, взяв на руки кота. — Я хочу поговорить с тобой. Он старался как можно медленнее обслуживать клиентов и подольше растянуть ужин, чтобы избежать этого разговора. Мистер Колдуэлл решил рано лечь спать, и его жена поглядывала на Эвана с улыбкой Чеширского кота. - Я ужасно устал, мэм, — сказал Эван, моя посуду. — Пожалуй, я пойду к себе. — Разве ты забыл? Я сказала тебе, чтобы ты не называл меня «мэм», — сказала она строго и в то же время игриво. - Простите, - пробормотал он, ныряя в дверь. У него вспотели ладони. Он завернул за угол и наткнулся прямо на... мистера Колдуэлла. — Куда ты бежишь, сынок? — спросил тот с лукавой усмешкой. - Я просто... - Иди к ней, — сказал он. — Не робей. Эван вытаращил глаза. — Но я... - Тебе платят, чтобы ты нас обслуживал, и мне надо, чтобы ты обслужил ее. — Но я не такой, — сказал он. - Не какой, сынок? — засмеялся он. - В 1965 году она была мисс Техас. Конечно, сейчас трудно об этом догадаться, но все-таки. Закрой глаза и думай об этом. Эван не сказал ему, что его не только не интересует миссис Колдуэлл, но его вообще не интересуют женщины. Никогда не интересовали. Он панически испугался. - Давай, — сказал мистер Колдуэлл и отвел его за руку к трапу, ведущему на нижнюю палубу. — Она тебя ждет. С дрожью в коленях Эван спустился вниз. Салон был полутемный, но он разглядел миссис КолДэлл, лежавшую на диване. Она переоделась в кокетливый пеньюар. - Пришел, мой дорогой, — сказала она. -Я жду тебя. Эван присел на краешек дивана, как можно дальше от нее. - Иди сюда, — позвала она. — Давай поиграем. — Миссис... - Сколько тебе говорить, чтобы ты называл меня Долорес? - Долорес, — пробормотал он непослушными губами. — Я просто... я просто не могу. — Почему, милый? Ты что, голубой? Эван испуганно сглотнул, когда она поползла к нему, распахнув пеньюар. — Пожалуйста, — залепетал он, ежась, когда она дотронулась до его груди. — Пожалуйста, перестаньте. Кот прыгнул на диван между Эваном и миссис Колдуэлл. — Этот проклятый кот, — разозлилась она. -Убери его отсюда. Эван встал, но, прежде чем он схватил кота, миссис Колдуэлл произнесла: — Останься сегодня со мной, иначе я выброшу за борт этого паршивца. Эван покачал головой. - Пожалуйста, - воскликнул он, - вы не сделаете этого! - Сделаю. Эван вздохнул. — Я не могу выполнить ваше желание, мэм. Я просто не могу. — Тогда попрощайся со своим котиком, — ответила она с улыбкой. В ту ночь Эван молился так, как делал когда-то в далеком детстве. Он просил Иисуса успокоить странные мысли, которые бурлили у него в груди и которые его друзья в церкви называли греховными. Он молился и за своего кота. Он молился, чтобы они поскорее убрались с «Пегаса» и чтоб после этого яхта оказалась на дне океана. Утром кот пропал. Миссис Колдуэлл не увидела за завтраком его слез, но больше она к нему не приставала.