Я твой котёнок?/Am I your kitten?

Эштон и Люк часто любили играть в одну игру, тем самым здорово смущая своих коллег и друзей по группе. Нет, эта игра была безобидная, ничего такого. Они ещё дети, и поэтому хочется больше романтики. Итак, их игра называется "давай поиграем в Малумов". Так они назвали Майки и Калума. Эта игра была милая, весёлая и романтическая. Каждый вечер они садились под стол, накрытый плотной скатертью, брали пальчиковых игрушек котят и играли отведённые каждому роли. По обыкновению Люк играл котёнком Майки. Его котёнок был красного цвета с длинной чёлкой на бок, собственно, как и у самого гитариста. Эштон в основном брал на себя роль Калума. Его котёнок был тёмного, как шоколад цвета. У его котёнка тоже была чёлка, только с осветленными концами. Они садились рядом с друг другом. Ставили на пол большой фонарь и начинали играть. Сегодня они тоже не забыли о своей традиции. Раньше к их назначенному месту подошёл Эштон. Он уже ожидал Люка. Всё приготовил и ждал, сидя в позе лотоса. Люк вскоре подошёл, держа в руках два прозрачных стакана с молоком и печенье. Блондин любил ужинать именно этим, так как это вроде как было полезно, но ещё больше это было романтично. Как в фильмах. – Люки, почему так долго? – возмутился кудрявый, отодвигаясь в сторону. Но только завидев любимого с тарелкой и кружками, Эштон поспешил ему на помощь. – Давай помогу, – и он тут же освободил его руки от посуды, ставя её на пол, у их ног. Люки сел рядом. Сел в позу лотоса. – Прости, я просто подогревал молоко, – извинился младший. – Хэй, ничего страшного, всё хорошо, – успокоил его Эштон. Он протянул ему пальчикового котёнка. Люк взял у него своего Майки и надел на указательный палец. Эштон сделал тоже самое. Его Калум уже сидел на пальчике и смешно кивал головой, так как кудрявый сгибал палец. Люк от этих действий засмеялся, прикрывая рот ладошкой. – Ну что, начнём? – спросил Эштон, а Люк закивал. – Хэй, Майки. – Да, Калум, что такое? – спрашивает Люк, меняя свой голос на голос главного гитариста. – Почему ты вечно пялишься на меня? – Эштон берёт стакан и делает небольшой глоток молока. Тёплый напиток приятно согревает горло, а сладкий привкус мёда лишь расслабляет. Эштон опирается на вторую руку. – Потому что люблю тебя, – отвечает гитарист. Он делает так, что его котёнок отводит голову в сторону, словно смущается своими словами. – И я тебя, – Эштон приближает свою руку ближе к руке Люка. Его котёнок тянется к Майки. – До Луны и обратно. Их котята целуются. Робко. Этот поцелуй робкий, короткий и полон смущения. Пока их котята думают о произошедшем, Люк и Эштон влюблённо хихикают. – Хэй, как думаешь, они действительно себя так ведут? – спрашивает Люк. Он отправляет в рот печенье, а затем запивает молоком. – Не знаю, – Эштон пожимает плечами. Его котёнок снова приближается к котёнку Люка, и он ластится о него. Пальчиковые котята трутся головами друг о друга, а Эштон и Люк издают звуки мурчания и мяуканья. Их котята такие милые. Кажется, они услышали, как Майки и Калум ищут их. Настоящие Калум и Майки, их друзья. Каждый вечер им приходится искать их, чтобы отправлять влюблённых придурков в постель, так как те могли засидеться до поздней ночи, играя как друг с другом, так и пальчиковыми котятами. Конечно, Майки и Калум знали о их игре и она им не нравилась. Им не нравилось, что Люк и Эштон вечно сводят их, даже если они просто лучшие друзья. Майки и Калум – лучшие друзья и точка. Вот и сегодня, вспомнив о странной традиции Люка и Эштона прятатся под столом и играть, Калум и Майки тут же направились в ту самую комнату. Комната была предназначена для отдыха. В ней был большой стол, под которым обычно и сидели Люк с Эштоном. Так же в комнате был мягкий диванчик, балкон и фортепиано. Однако излюбленным местом Люка и Эштона стал стол. А точнее пространство под ним. Тихое, тёмное и уютное. Их логово. Их домик. – Они опять там, – устало протянул Калум, и они вместе с Майки подошли к столу. Подняли скатерть, и увидели друзей, и их котят, которые обнимались. – Да вы достали уже, – возмутился Майки. – Вылезайте давайте, – оба парня отошли в сторону, позволяя друзьям выползти из своего убежища. – Почему вы вообще играете в эту игру? – красноволосый скрещивает руки на груди. – Так весело же, – отвечает Люк, поднимаясь с колен. Эштон придерживает его за локоть. – Вообще нет, ни капельки не весело, – мотает головой Калум, недовольно сжимая губы. – Особенно нам, – кивает Майки. – Объясните, почему вы это делаете? – Это мило, – пожимает плечами Эштон. Он берёт Люка за руку. Их котята всё ещё на их пальцах, и теперь кажется, что они обнимаются. – Подумайте над этим, – и он уходит, уводя младшего за собой. – Над чем мы должны думать? – спрашивает Майки, однако Люк и Эштон уже их не слышали, скрывшись за дверьми комнаты, и поэтому вопрос остаётся висеть в воздухе. – Может над тем, зачем они играют в эту игру, не подумал? – Калум поднимает с пола тарелки и стаканы и ставит на стол. Берёт печенье и отправляет в рот. – Подумай, зачем они это делают? – Калум опирается о край стола. В руках у него уже второе печенье и стакан молока. – Я не знаю, – Майки вздыхает. Говорит он раздражённо и устало. – Может побесить нас хотят. – А мне кажется, я знаю, – заключает Калум и замолкает, смотря куда-то в пол. – И почему они это делают, Шерлок? – Майки вскидывает брови вверх, ожидая ответа. Руки всё ещё скрещены на груди. – Подойди, – Калум манит его рукой к себе. Майки подходит. – Подойди ближе, – Майки повинуется, но, когда между ними остаётся очень мало пространства, он смущается и хочет сделать пару шагов назад, но Калум берёт его за руку, не давая отойти. Брюнет переплетает пальцы, по-прежнему смотря в пол. Стакан он убрал в сторону. Пальцы второй руки сжимают подол ночной рубашки друга. – Что...что ты делаешь? – с заминкой спрашивает Майки. Он чувствует себя странно. Его сердце бешено колотится и грозится выпрыгнуть из груди. Щеки приобретают стыдливый румянец, но благо в комнате темно, и поэтому Калум не может видеть этого. – Расслабься, Майки, – говорит Худ. – Ты мне доверяешь? – этот вопрос с подвохом, и Майки прекрасно это знает. – Да, да, конечно, – но он кивает, так как глазам напротив хочется верить, и он верит. – Тогда закрой глаза, – просит его друг, а Майки секунду колеблется. Но когда Калум повторяет свои слова, он делает так, как было велено – боязливо закрывает глаза. Его ресницы трепещут. Он готов открыть глаза в любую секунду, если вдруг что-то пойдёт на так или будет то, что ему не понравится. – А теперь просто почувствуй, – шепчет друг. Майки прислушивается как к звукам вокруг себя, так и к своему телу, но ничего не слышит и не чувствует. Только он хочет открыть глаза, как чувствует, что ладонь, что сжимала его рубашку, ложится ему на грудь, туда, где бьётся сердце. Бешено бьётся. Майки коротко вздыхает. Он немного напуган. Он по-прежнему стоит с закрытыми глазами, но не двигается. Он чувствует, как Калум переплетает их пальцы. Он чувствует, как они стали ближе. Калум определенно точно стал ближе. Он поравнялся с ним. Они стоят друг напротив друга, но, кажется, ни один не понимает, что происходит. – Я чувствую, как сильно бьётся твоё сердце, Майки, – зачем-то сообщает Калум. Его голос, словно шелест листвы в лесу. Тихий, приятный. – Я знаю, – Майки не знает, зачем отвечает, ведь, кажется, слова Калума не нуждались в ответе. – Ты сильно волнуешься, кажется, – продолжает Калум. – А теперь подумай, почему ты каждый раз видишь этих кукол на пальцах своих друзей?! Ты видишь этих котят и понимаешь, что всё так и есть. То, что они показывают – правда. Не так ли? – кажется, теперь этот вопрос нуждается в ответе, однако Майки не знает, что сказать. Он поражён, так как то, что говорит Калум действительно правда. – Их котята играют в любовь. Но...действительно ли существует та любовь? – Калум задаёт правильный вопрос, так как Майки действительно задумывается. Задумывается о том, существует ли то, что так старательно пытаются показать Люк и Эштон? Показывают ли они то, что видят? Наверное, да, так как Майки резко осознаёт, что парень перед ним, Калум, и есть его любовь. Он никогда прежде не задумывался о том, чувствует ли он что-то к брюнету. Он знал лишь то, что всегда опекал его, находился рядом, помогал, защищал, успокаивал, прижимал к груди для объятий. Он всегда был рядом. Говорит ли это о том, что Калум – его котёнок? – Значит, ты мой котёнок? – спрашивает Майки и открывает глаза. В комнате по-прежнему темно и тихо. Он видит лицо друга прямо перед собой. – А ты мой, – кивает Калум, улыбаясь уголками губ. – Значит то, что Люк и Эштон показывают – правда? Они не зря это делают? – на его вопрос Калум кивает головой. – Значит, ты любишь меня до Луны и обратно? – Да, а ты любишь меня, – говорит Калум. Он наконец обрели друг друга. Обрели с помощью своих друзей, что давно пытались донести до них простую истину. Они давно пытались открыть им глаза на то, что всегда находилось у них под носом. На любовь. Они открыли их сердца и обратили друг к другу. Ребята счастливо засмеялись. – Мы с тобой придурки, Калум, – говорит Майки, обнимая брюнета за талию. – Это мы с тобой влюблённые придурки, Майки, а не Эштон с Люком. – Нет, ну, до них нам с тобой, как пешком до Китая, – ребята снова смеются, а потом крепко обнимаются. Их сердца бьются в унисон. Дышат они тоже в унисон. Сжимают друг друга в объятия крепко крепко, не желая отпускать. Не сейчас, когда, наконец, обрели друг друга. Не сейчас, когда, наконец, поняли, что любят.