- En garde!

             – К бою, господин Брюс. – Альфред положил на ладонь карманные часы, засекая время. – Начали. Стойку ниже. Шаг, шаг, выпад. Собраться. Не забывайте про левую руку, выше кинжал. Выпад. Собраться.       Брюс старательно выполнял указания. Парное оружие заставляло думать и двигаться иначе. Он с нетерпением ждал окончания отработок, чтобы, собрав все полученные приемы, опробовать их в спарринге. Альфред был сложным противником – взрослый выше и сильнее ребёнка, и если Брюсу поначалу казалось, что можно попытаться сыграть на своей скорости и ловкости, с первых же сходов тренировочного боя стало понятно: как ни быстры его ноги, Альфред быстрее. Оставалось только терпеливо корпеть над упражнениями, чтобы развить реакцию, меткость и координацию. Стоило юному Уэйну утратить контроль и поддаться эмоциям – как он пропускал вдвое больше атак.       – Думайте, господин Брюс. Это шахматы. Потеряете голову – проиграете. К бою.       И Брюс начинал с начала.

***

      Зеленый Фонарь присвистнул, оглядывая комнату. Заходящее солнце бросало янтарные отблески на витые гарды рапир, жидким золотом стекало по широким лезвиям двуручных и полуторных мечей, хищно сверкало на изогнутых клинках сабель.       На одной из стен был расположен квадрат, поделённый на сектора вертикальной и горизонтальной чертой, с расходящимися от центра в каждый из его углов рядами цифр от 1 до 4. Рядом с начищенным доспехом соседствовала стойка с масками и куртками. Упругое прорезиненное покрытие скрадывало звуки шагов.       – Только честно. Твоего дворецкого посвящала в рыцари английская королева?       – Я тоже рад тебя видеть. – Брюс оторвался от книги, которую читал в кресле у дальнего конца зала, под широким окном. – Почему бы тебе самому не спросить Альфреда?       – Нет, серьёзно. Ты умеешь управляться со всеми этими железными штуковинами? – Хэл вытащил из ближайшей стойки кинжал с гардой, похожей на парус. Глядя на это, хозяин поместья отложил книгу и направился к нему. – Вопрос риторический, – Фонарь примирительно поднял ладони вверх. – Бэтмен не может не уметь. Кстати об этом. Раз ты умеешь, а я нет – может, дашь мне пару уроков?       – Это вопрос жизни и смерти или спонтанное решение? – Брюс нахмурился. – Я не отказываюсь, просто от твоего ответа зависит план тренировки, скажем так.       – Это просьба. – Хэл пожал плечами. – Вдруг однажды мне придется полететь на планету, где все конфликты решаются средневековыми способами. Так или иначе, я окажусь в затруднительном положении, если спроецирую оружие, которое не смогу использовать.       – Слабо представляю тебя в затруднительном положении. С твоей-то фантазией. – Усмехнулся Брюс, но тут же взял себя в руки и добавил. – Забудь. Моя коллекция к твоим услугам.       Поедая глазами развешенное по стенам оружие, словно ребенок в магазине игрушек, защитник межгалактического сектора 2814 наконец снял со стойки понравившуюся рапиру. Сомкнув пальцы вокруг кожаной обмотки рукояти, он сделал дурашливый выпад, орудуя обеими руками, будто закалывая невидимого врага. Брюс немного опустил голову, чтобы улыбка не так бросалась в глаза – не та дежурная, какой мистер Уэйн по привычке одаривал публику, но по-настоящему искренняя, открытая. У него было не так много счастливых воспоминаний детства, но поединки с Альфредом определенно входили в их число. Поэтому Темный рыцарь Готэма снял пиджак, закатал рукава рубашки и, встав рядом с Хэлом, начал объяснять:       – Кинжал старайся держать так, чтобы защищать левую половину корпуса. Парус гарды должен смотреть на оппонента. Вот так. – Он взял Хэла за руку с кинжалом, переместил её чуть выше и правее, после чего поправил согнутый локоть, чтобы тот не выступал за корпус.       – Следи, чтобы большой палец на рукояти не уходил за защитное кольцо, иначе от него будет больше вреда, чем пользы. Защищаясь, старайся не распрямлять сильно руку – достаточно просто свести атаку левее или правее корпуса. Твои плечи – вот условные границы пространства той ширины, которую удобно контролировать. Если противник решит направить кончик клинка ниже пояса – сбивай такой укол кинжалом вниз, опуская и разворачивая кисть. – Для наглядности Брюс сам продемонстрировал движение, которое должно было получиться. Убедившись, что Хэл правильно повторил это действие, он продолжил: - Помимо защиты кинжал используется для обработки и захвата клинка оппонента, а также для укола, если ты оказался на близкой дистанции, промахнувшись в глубокой атаке рапирой, вот такой. – Брюс встал напротив, отойдя примерно на полтора метра, и сделал выпад, оказавшись на расстоянии вытянутой руки от Хэла. –Важно никогда не останавливайся после первого промаха. Запомни, твоя задача в такой ситуации или продолжить атаку кинжалом или разорвать дистанцию.       – Окей. Пока все предельно ясно. Что дальше?       Брюс отметил, что узнает себя в юности – то же стремление побыстрей усвоить теорию и перейти к практике. Он не был не прав, за исключением того, что внимание, которое он уделял деталям, уделял самому пилоту-испытателю, немного охлаждало этот пыл. Поэтому Хэл старался не упустить ни единой мелочи из тех, что Брюс хотел до него донести.       – Встань в стойку. Правое колено смотрит вперед, левое развернуто под углом в 90 градусов. Опустись ниже. Все твои перемещения – перемещения в стойке приставным шагом – переместил вперед правую ногу, тут же подставил левую и наоборот, если движешься не вперед, а назад. Теперь рапира. Есть два хвата – через указательный палец и через средний и указательный. Первый дает больше маневренности, второй – больше контроля, если ты вынужден фехтовать тяжелой рапирой или если тяжелая рапира оказалась в руках оппонента. Разверни кисть пальцами вверх – это открытая позиция, начнем с неё. Если пальцы смотрят в пол – это позиция закрытая, более удобная для уколов с забросом, но об этом позже. Твоя задача выпрямить локоть и нанести укол. Сначала идет рука с оружием, за ней следует нога и твой шаг или выпад. Как будто кончик клинка тянет тебя за собой. Не наоборот – начиная атаку с ноги ты даешь предсигнал и провоцируешь на атаку в открывшуюся зону. Чтобы избежать ударов по ногам достаточно или опустить рапиру, приняв удар на неё, либо защититься дистанцией и отступить назад. На этом пока все. Сначала отработаем защиты, потом атаки. В позицию.       Хэл довольно быстро ухватил суть подводящих упражнений, поэтому через четверть часа Брюс усложнил задачу, добавив после успешно взятой защиты ответ. Когда и эта часть была усвоена, он в общих чертах рассказал про атаку со скрестного шага, финты, контратаки и провокацию.       – Ну вот, теперь можно попробовать учебный спарринг. Старайся больше колоть, потому что рапира – колющее оружие, но если видишь возможность для удара – не упускай её.       – Отлично, я готов. – Хал встряхнул ноги и попробовал легкую распрыжку. По ощущениям, он потянул в одном из выпадов правое бедро, да и предплечье с непривычки немного забилось, но он ни за что не собирался отказываться от поединка.       – Прежде чем начнем, подбери себе маску, куртку и перчатки. Ноги на сегодня – не поражаемая зона. – На ходу снимая жилетку своего костюма-тройки и направляясь к стойке со снаряжением, проговорил Брюс.       Они заняли одну из дорожек. Брюс старался поначалу действовать не слишком быстро, пробуя открывать разные зоны и следя за реакцией партнера. Тот пропустил пару первых открытий корпуса и руки, но, когда в очередной раз увидел успешный момент для атаки, постарался нанести туда укол. Брюс легко парировал кинжалом на отшаге назад, и почти тотчас проколол в маску.       – Забываешь страховаться второй рукой. На исходную. К бою.       Хэл пробовал влетать первым, но получив несколько контратак, пересмотрел тактику и сам стал пробовать играть с темпом перемещений то ускоряясь и загоняя Брюса почти в конец дорожки, то замедляясь. Воспользовавшись промахом в атаке с выпадом своего учителя и не дожидаясь, пока тот вернется в стойку, он нанес укол со скрестного шага точно в грудь.       – Весьма неплохо. Перерыв – и еще десять сходов.       Они сняли маски, чтобы отдышаться. Солнце уже успело скрыться за горизонтом, но в зале всё ещё было достаточно светло. Хэл взъерошил пятерней волосы и опустился на пол. Ноги немного гудели.       – А что за штука там на стене? – Он махнул в сторону квадрата с цифрами.       – Квадрат Мейера – упражнение из немецкой традиции фехтования для отработки рубящих ударов. Если решишь, что для защиты галактики тебе нужно научиться управляться ещё и с длинным мечом – мы к нему вернёмся. – Брюс подхватил маску. – А сейчас – продолжим.       Зал наполнился звоном клинков. Хэл и сам не заметил, как ему стало мало изученных действий, и тогда он сконцентрировался на том, как двигался и обращался с оружием его оппонент. Брюс перестал поддаваться, поскольку в открытия тотчас летела атака. Он заметил также, что используемые им больше одного раза приемы пытается повторить Хэл, и порой ему это удавалось. Например, он начал пробовать переводы рапиры, не давая её захватить, и даже подобие на круговую защиту, хотя с последним из-за сложности выполнения терпел неудачу. И тем не менее, если в первом бою перевес в количестве выигранных сходов был не на его стороне, сейчас счет сравнялся и составлял 9 попаданий против 9.       Последний сход. Хэл решил попробовать то, что как он понял, называется атакой с переносом в ведущую руку. "Надо только начать вести рапиру по прямой, в последний момент описать кончиком клинка полукруг точно под кинжалом и попасть в открывшееся предплечье" – молнией пронеслось в голове. Он немного не рассчитал дистанцию, из-за чего лишь скрестил клинок с выставленным в блоке клинком Брюса. Попытка доработать кинжалом также не задалась, поскольку тот завяз в изогнутых дужках гарды оппонента.       Они оба замерли в этом положении и вместо того, чтобы вернуться на позиции, Хэл вдруг бросил:       – Ты всегда сохраняешь контроль? Я почти вижу отсчёт на каждый вдох-выдох. – Даже через мелкую металлическую сетку было заметно, как его глаза смеялись и раззадоривали.       – Стараюсь.       – И что будет, если ты прекратишь считать?       – Ты уверен, что хочешь знать?       – Абсолютно.       Брюс разжал пальцы. Рапира с глухим стуком упала на пол. Он сдернул маску, одним движением привлёк Хэла к себе, ощущая под ладонью напряженные мышцы спины и тепло. Тепло, которое действовало, словно электрический разряд.       Все сдерживающие его барьеры сложились, как карточный домик. Маска Хэла отправилась вслед за его собственной. Он целовал этого невозможного человека, одержимого небом, так, что заканчивался воздух – жадно, горячо. Спускался от губ к шее и возвращался обратно, оставляя на коже темно-багровые следы, похожие на завихрения галактик. Его руки дернули молнию вниз и оказались под защитной курткой. Эти прикосновения обжигали, и Хэл развоплотил костюм. Куртка и белая футболка с какого-то благотворительного аукциона почти в ту же минуту были сброшены на пол.       Если у Бэтмена отключились тормоза, у Зеленого Фонаря они и не думали включаться. Он выкинул из головы всё, кроме взгляда глаз цвета расплавленной стали, искусанных губ и рук, от прикосновения которых хотелось отдать себя всего, без остатка. Стать одним целым. Если бы его спросили, без чего он не сможет жить, он назвал бы самолеты и Брюса. С шансами, в ином порядке.       Брюс обхватил его за плечи, прижимая к стене. Кажется, они снесли одну из стоек с оружием. Дышать было тяжело от возбуждения, которое разбуженным зверем рвалось наружу, но он от чего-то медлил.       – Нееет... нет-нет-нет. – Выдохнул Хэл, опуская голову. Подцепив Брюса за ремень, он притянул его ближе. – Что не так?       – Тебя недавно из больницы выпустили. Я не хочу, чтобы ты снова туда отправился. И снова по моей вине. – Последовал ответ, а вслед за ним – попытка сделать шаг назад.       – Посмотри на меня. – Нечитаемый взгляд пронзительных голубых глаз устремился на него. – Ты привык принимать сложные решения. Говорить другим, что для них лучше. Безопаснее. Сейчас не тот момент. Не решай за меня. Если только ты действительно сам не хочешь зайти дальше. Я пойму. Но, черт возьми, зачем подпускать меня так близко, чтобы потом оттолкнуть. – Пальцы, держащиеся за ремень, ослабили хватку. – Я не понимаю.       Брюс всё это время не отводил от него взгляд. Видел, как горевшие в карих глазах звёзды померкли, затуманившись болью и обидой. Он взял Хэла за руку и крепко сжал.       – Я не решаю за тебя. Я беспокоюсь. Не хочу причинить...       Ему не дали договорить.       – Мы рискуем жизнью каждый день ради других. Немногие минуты нормальной жизни – все, что у нас есть. Послушай, перед тобой сейчас самый обычный пилот, который так же, как все, должен платить за квартиру и по счетам. Не Фонарь. И я вижу перед собой такого же человека, не Бэтмена. Живого, со своими слабостями и желаниями. Скажи, если я ошибаюсь – я уйду. Больше не буду мешаться под ногами. Если не видишь себя рядом со мной. Вместе со мной. – Последние слова прозвучали так тихо, что Брюс не столько услышал, сколько прочел их по движениям губ.       Его словно ледяной водой окатило. Он даже не представлял, что должен был испытывать произнесший их, если вместо привычных шуток и двусмысленных намёков он решил высказаться прямолинейно. Ему словно приоткрылся край бездны, у которой Хэл Джордан балансировал годами, никому не позволяя заглянуть за край. Узнать о самом существовании этого персонального ада.       – Не уходи. – Охрипшим голосом только и смог произнести Брюс, порывисто обнимая и продолжая повторять: – Не уходи. Никто никогда не сможет стать для меня тем, кем стал ты, слышишь? Не уходи.       Постепенно его руки переместились с плеч Хэла к вечно взъерошенным волосам. Брюс обхватил его лицо ладонями и прижался лбом ко лбу. Сейчас все в мире измерялось не в часах и минутах, но в чем-то совершенно ином. Может быть, в гулких ударах сердца под недавно сломанными ребрами. Или в том, как мерно вздымалась и опускалась грудь с рубцами еще не успевших выцвести шрамов. В пульсациях зеленого свечения, волнами расходящимися от кольца. Так или иначе, все вместе это складывалось в новую систему ориентиров, заново определяло время, и Брюс подчинился. Перестал спешить, чутко отзываясь на малейшие колебания связавшего их метронома.       "Позволь мне." – Читалось во взгляде безмолвное.       "Только не отпускай." – Следовал ответ.       Губы у Хэла были такие же искусанные и припухшие, как у него самого. Стоит их коснуться, как все внутри переворачивается; как забывает биться сердце. Брюс мягко толкнулся глубже. Ему позволили. Лениво скользнули языком вдоль языка и дальше к губам. Закат давно померк, погрузив зал в полумрак неверного света сумерек, разгоняемый лишь зеленоватым мерцанием кольца, пока ладонь с ним не скрылась под рубашкой Брюса. Шрамы от пуль и ножевых ранений. Со временем они перестают болеть, хоть и остаются на виду. Одиночество тоже способно оставить шрамы – невидимые, но не перестающие напоминать о себе. Сейчас эта ноющая боль утихала, как утихает океан после шторма. Оказывается, лишиться контроля над разумом можно, не только вдыхая ядовитые испарения очередной игрушки Джокера – достаточно самых обычных ощущений чужих рук на изголодавшемся по близости теле. Невидимый метроном зачастил. Вселенная сжалась до пределов этого несерьезного человека, одного единственного и самого главного во вселенной. Если бы Бэтмен знал молитвы, он бы молился сейчас. Но он не знал. А для Брюса молитвой стали звуки, складывающиеся в такое короткое и пронзительное – "Хэл".       Хэл не знал, как описать то, что творилось с ним. Как это сделать, когда каждое движение забирало копившуюся боль, накладывая бинты на раны, что кровоточили годами. Каждое слово – инъекция морфина. Больше, чем обезболивающее – наркотик. Единственный, на который Хэл готов был крепко подсесть. Хотя, кого он обманывает. Он уже давно на этой игле. Но какое облегчение осознать, что мистер Уэйн, перед которым простираются во истину безграничные горизонты наслаждений всех степеней, тоже выбрал этот наркотик.       Так хочется просто поверить и больше не сомневаться. Не искать себя. Не думать о том, что это счастье сгорит как спичка. Ярко и быстро.              – Нет. Не сгоришь. Не разобьешься. Я не дам. Не позволю. – Один их них снова думал слишком громко, а второму было слишком больно слышать эти мысли и молчать.       И Хэл отвечал. Также осторожно, неспешно и чувственно. Позволяя Брюсу буквально вплавляться в него. А еще – позволяя просто держать, не давая уйти и продолжая повторять его имя. Не отпускать.